Договор на жизнь (джен)

Ледяные скудные стены давят на неё со всех сторон, в частности, и на мозг. Холод пробирается внутрь, под кожу, медленно перемешиваясь с застывшей кровью. Мысли, спутанные в невнятный клубок, лишь набирают обороты, увеличиваясь в своих объёмах. Внутри поселилась тревога, не спеша обгладывающая её кости. От трагичных картинок того, что могли сделать с ней в той злосчастной комнате, девичья кожа покрывается частыми выпуклыми мурашками, которые порождают нервную дрожь.

Её растерянный взгляд бегает по протяжённому одинокому коридору. Кисть, запущенная в волосы, тревожно распутывает колтуны. За этим дёрганным движением она скрывает поселившееся внутри беспокойство. Поёжившись, Джейн растирает руками кожу, не забывая про ненавистное пятно на основании ладони, которое на удивление вмиг перестало чесаться.

С опаской покосившись на позади стоящую железную дверь, за которой не слышно ни звука, будто бы там никогда никого не было, Джейн, ещё немного постояв на месте, наконец отрывает прилипшие к полу конечности.

Она идёт, шумно дыша, еле волоча ноги. Они совершенно перестали её слушаться, взяв на себя всю инициативу. Конечности словно стали тяжелее на несколько килограммов, их стало совсем трудно отрывать от земли. Дыхание сбилось и стало прерывистым. Джейн кажется, что её поместили в вакуумную упаковку с ограниченным количеством воздуха. Она делает глубокий вдох, но кислород не проходит дальше, не поступает в лёгкие. Сердце бьётся, как у загнанного кролика: часто, отдавая диким гулом в уши и горло. Она прикладывает руку к груди, упираясь другой о стенку, чувствуя, как быстро бьётся её сердце. Страх поднимается внутри с ещё большим усилием: своими липкими щупальцами он трогает её внутренности, скручивает и стягивает их между собой.

Джейн панически оглядывается через плечо. Ей видятся странные силуэты позади, но встряхивания головой хватает для того, чтобы они пропали. Она продолжает идти, словно в прострации, ощущая за собой мнимую слежку. Разум девушки настойчиво игнорирует факт того, что это всё игра её воображения.

Сделав несколько глубоких вдохов, она опирается спиной о холодную стену. Волнение потихоньку отступает, сменяясь на лёгкую тревогу. Лютый мороз, исходящий от каменной опоры, приводит её мысли в нормальное русло. Ударившись затылком о стену, она устало прикрывает глаза, облегчённо сглатывая. Как только она больше не ощущает паники, она отрывается от стены, напоследок обращаясь к темноте беспроглядного коридора за спиной. Не приметив там ничего опасного и подозрительного, она покидает пустующий коридор, оказываясь в живом пролёте, заполненном людьми.

Мимо со стремительной скоростью пролетают разношёрстные люди. Всё чаще и чаще её удивляет уникальность каждого. Здесь нет похожих людей, все они различны и неповторимы. У кого-то яркие глаза, горящие жизнью, у другого приметные волосы такого цвета, что аж глаза слепит. Кто-то полностью состоит из железа: пирсинг и в носу, и в губе, и в языке, и везде, где только можно. Это своеобразие притягивает её, кажется чем-то оригинальным и немыслимым. Теперь она чётко уверена в том, что ей определённо нравится в этом месте. Главное, задержаться здесь на подольше, остаться, и желательно, навсегда.

Приятный запах чего-то хлебобулочного заполняет весь протяжённый коридор. Аромат пролетает мимо тонкой струйкой, на мгновение задерживаясь внутри. Он ложится на стенки носа и горла, как скопившаяся годами пыль, которая при малейшем движении рядом поднимается в воздух. Глубоко вдохнув носом, Джейн пытается сохранить сладкий аромат ещё на пару мгновений, резво отпирая дверь.

Шум и гам уже стали привычными, поэтому теперь не так сильно режут слух. Кажется, что без вечных криков, громких шуток и рассказов она больше не сможет жить. Это место въелось под кожу и даже успело стать родным, чем-то исключительно значимым. Теперь оно занимает особое место в её сердце. Вот так быстро что-то далёкое обретает немаловажную роль в жизни.

Джейн пробирается сквозь толпу, старательно избегая случайных касаний от активно жестикулирующих Бесстрашных. Остановившись, она приподнимается на носочках, пытаясь выискать глазами кого-то из знакомых. Высокий юноша, как на зло, перекрывает ей весь обзор своим затылком, крутя головой в разные стороны. Кинув раздражённый взгляд на него, девушка пробирается дальше, толкая локтями идущих навстречу людей, явно не замечающих её. Заприметив смутно знакомую белокурую макушку вдали, с улыбкой до ушей она следует в нужную сторону.

— Да ты не понимаешь, любовь — это сила! — Мэтт возмущённо взмахивает рукой с зажатой булочкой.

— Никогда не думала, что в Бесстрашии ценится любовь, — Лия шумно отодвигает тарелку от себя так, что несколько капель жидкой каши попадают на стол.

— Мы живём одним днём! — настойчиво продолжает юноша, издеваясь над хлебобулочной мученицей, которая в его руке уже превратилась в точно такую кашу, от потребления коей Лия только что категорически отказалась.

Джейн шумно приземляется на одну скамью с Лией, чем привлекает внимание спорящих друзей. Они удивлённо поворачиваются в её сторону, внимательно рассматривая так, словно видят впервые в жизни. Джейн, не обращая внимания, бесцеремонно берёт в руки начищенную до блеска ложку, пододвигая наполненную тарелку ближе к себе.

— Нашлась блудная дочь! — с улыбкой протягивает Мэтт, не отрывая от неё благодушного взгляда.

Джейн давит улыбку, пытаясь унять ужасные кадры перед глазами, которые мелькают в быстром темпе. Там всё: тёмный глухой коридор, высокие силуэты, пустые глаза. Тихо сглотнув, она также отодвигает нетронутую пищу в сторону, поднимая взгляд на друзей. Они, уже не смотря в её сторону, мирно разговаривают и медленно попивают горячий чай.

— А ты как думаешь? — на неё оборачивается Лия, греющая в руках кружку.

— О чём? — Джейн опирается головой на руку, скучающе зевая. — В моей Фракции это не принято.

— Не принято любить?! — Мэтт слишком импульсивно выкрикивает, совершенно не заботясь о громкости своего голоса. Впрочем, здесь это нормально.

— Ага, — она безучастно отвечает, без интереса разглядывая крапинки на неровном потолке.

Гул напрочь заполненной столовой мгновенно затихает, будто по щелчку пальцев. Оставшиеся тихие перешёптывания пропадают, заменяясь на глухую тишину. Джейн отрывает голову от руки, тщательно осматривая помещение.

Фор молча проходит мимо столов, шаркая начищенными ботинками по полу, но после останавливается, оборачиваясь.

— На крышу, — его грубый голос эхом отталкивается от стен, а сузившиеся глаза бегают от стола к столу.

Подростки томно следят за каждым его движением, невольно задержав дыхание. Он, надеясь на то, что приказ дойдёт до смышлёных умов крайне быстро, двигается в сторону железной лестницы в конце зала.

Мэтт одним движением опрокидывает в себя всё содержимое кружки, опуская жестянку на стол. Ножки скамьи жалобно скулят, когда он поднимается с места. Лия хватает последнюю слойку с джемом со стола, зажимая её между зубами.

— Идём, — она кивает в сторону двери, выпустив из плена выпечку.

Джейн опирается ладонями о стол, живо поднимаясь с места. Она так и не притронулась к еде, поэтому сейчас, следуя по тёмным лабиринтам, девушка надеется, что не упадёт в обморок прямо посередине очередной тренировки.

Ветер, пробирающий до костей, первым делом касается её макушки, когда она делает первый шаг на крышу. Спутанные волосы разлетаются в разные стороны так, что ей буквально приходится ловить за их, приглаживая ладонями. Кусочки мелких гравийных камней впиваются в шершавые подошвы ботинок. Отвратительные лучи солнца слепят глаза, из-за чего Джейн щурится, пытаясь закрыться от него.

— Разбирайте, — Фор кидает замшевый мешок с чем-то тяжёлым прямо на середину крыши.

Мужчину со всех сторон обступают подростки, с интересом изучающие содержимое сумки. Высокие спины перекрывают Джейн весь обзор, поэтому она переминается с ноги на ногу позади всех, любопытно оглядываясь вокруг. На другом конце небольшого участка крыши она замечает Роберта, который, заприметив её, лучезарно подмигивает, намекающе кивая в сторону сборища.

— Лови! — неожиданно раздавшийся голос заставляет её вздрогнуть. По рефлексу она выставляет руки вперёд, тотчас ощущая в них что-то увесистое и холодное.

Она открывает глаза, крепче обхватывая оружие, сверкающее в лучах солнца. Тёмная сталь блестит не хуже алмаза, а гладкая поверхность так и манит прикоснуться к ней. Джейн аккуратно держит его, как неродное, рассматривая со всех сторон. Удивительно, что такое грубое приспособление внушает безопасность, коей Джейн сейчас не может похвастаться.

— Просто нужно привыкнуть, — Мэтт заботливо оглядывает полученное оружие, и один его взгляд излучает тонну несвойственной нежности к этому неделикатному средству для убийств.

Мысль о том, что можно сделать при помощи него вызывает у Джейн инстинктивное отвращение. Она неуверенно прикасается к гладкой стали, желая побыстрее выпустить это чудовище из рук. После помыть их с мылом, почистить щёткой, соскрести кожу и больше никогда не притрагиваться.

— В друг друга не стрелять, — Фор запрыгивает на выступ крыши для лучшей точки обзора, не сводя пренебрежительного взгляда со скопления, будто бы действительно веря в то, что кто-то решит устроить войнушку прямо здесь. — В себя тоже.

Он достаёт из кармана продольный пластиковый кирпичик, чем-то похожий на пульт от телевизора. Обернувшись, Фор нажимает на пару кнопок, после чего большие круги с красными точками посередине и разлиновками появляются буквально из-под земли.

— Механизм простой: одно попадание — один балл, — мужчина спокойно расхаживает по выступу крыши, даже не пугаясь того, что под его ногами в любой момент может появиться пустота. — Ни одного попадания — ноль баллов.

— Ложитесь, — подаёт голос Роберт, складывая руки за спиной. Он сдвигается со своего места, медленно приближаясь к новобранцам.

Подростки вопросительно переглядываются, неуверенно косясь в сторону инструкторов.

— Второй раз повторить? — Фор показательно цокает, бросая недовольный взгляд на собравшихся.

Как уже выяснилось ранее, второй раз повторять им не нужно, поэтому все дружно заваливаются на животы, царапая острыми камнями кожу. Напротив каждого оказывается неподвижная мишень, расположенная на высоте уровня глаз. Джейн щурится, пытаясь разглядеть мелкие цифры на цели. Даже здесь её подвело жалкое плохое зрение.

— Начали, — голос инструктора разносится по всей площадке.

Джейн удивлённо оглядывается вокруг себя. Им даже не объяснили, как пользоваться этим, а теперь собираются оценивать. «Как же глупо», — проносится у неё в голове, когда она, сглотнув, осматривает выданное оружие.

— Чувствую, что мы скорее себя убьём, — Лия удобнее устраивается, прижимая приклад к плечу.

Джейн внимательно наблюдает за ней, подмечая каждое малейшее движение, словно подруга знает больше неё. В округе раздаются первые выстрелы, гул которых заставляет её вздрогнуть. Глухие залпы закладывают уши так, что хочется сильно сжать их ладонями и больше никогда не отпускать.

Посмотрев на оружие, как на что-то чуждое, она, пересилив себя, пододвигает его ближе. Её неуверенный взгляд обращается к Урождённым Бесстрашным, которые ловко орудуют автоматами, как будто они пользуются ими с самого рождения. Она точь-в-точь повторяет все движения, увиденные ранее: упирает приклад в плечо, кладёт указательный палец на курок, правой рукой обхватывает рукоятку и, приложив щёку к прикладу, шумно выдыхает, на время зажмуривая глаза.

Первый выстрел, как полагается, неудачный. Так сказать, первый блин комом. И Джейн не исключение. Приклад больно отскакивает в плечо, мельком задевая ключицу. Она отстраняется от прицела, потирая ушибленную часть. Конечно же, пуля не пробила хотя бы жалкой дырки, пусть и в самом краю мишени. Она и вовсе пролетела мимо, даже не задев цель по касательной.

Она, помрачнев, отрывает автомат от плеча, крепко сжимая его в руках. Алая щека с внутренней стороны искусана до крови, а девичьи глаза не отрываются от круглой мишени, которую Джейн тщательно гипнотизирует, словно желая склонить её на свою сторону.

— Чего застыла? — она совсем не ожидала постороннего вмешательства в своё пространство, тем более со спины, поэтому резко оборачивается на испепеляющего её взглядом инструктора. — Продолжай.

Фор, не стремясь задерживаться, мгновенно удаляется, продолжая наблюдать за подопечными и по возможности делать замечания. Не желая испытывать гнев инструкторов, Джейн ловко, по памяти возвращает оружие в прежнее положение, делая повторный выстрел. Попытка вновь не увенчалась успехом, но она продолжает, несмотря на неудачи.

Кисть уже успела атрофироваться под весом тяжелого автомата. Оружие вовсе не похоже на пушинку, да и весит точно несколько килограммов. Джейн абсолютно не представляет, как можно передвигаться с этой махиной на протяжении нескольких часов. Бегать, прыгать, да и просто стрелять. Её плечо, кажется, покрылось сине-фиолетовыми отметинами, которые явно пройдут не скоро. «Всё приходит с опытом» — возможно, но не точно. Каждый последующий выстрел тяжелее предыдущего и возникает чувство, будто её плечо было опорой для кувалды, грушей для кулака или землёй для копыта.

Постоянно напряжённые, сузившиеся глаза устали до предела, то и дело непрерывно прикрываясь. Её клонит в сон, а разум беспрерывно шепчет: «Давай немного отдохнём». Его спокойный, сладкий голос ублажает её сознание, и Джейн действительно хочется прямо здесь погрузиться в сон: отложить автомат в сторону, упасть на гравий, свернуться в калачик и заснуть самым мертвецким сном.

Она клюёт носом, но, встряхнув головой, сразу приходит в себя. Облизнув пересохшие губы, удобнее устраивается на жёстком покрытии, из-за которого все конечности ещё давно успели отмереть. Глубоко зевнув, Джейн заглушает зевок в ладони, а после возвращает её на место, делая очередной, кажется, сотый выстрел. И снова мимо.

Она отрывает унылый взгляд от размытой мишени, которая хотя бы через линзу прицела приобретает чёткие изгибы. По привычке обратив взгляд на запястье, Джейн не замечает наручных часов, которые, не снимая, на постоянной основе носила в своей Фракции. Девушка уже успела потерять счёт во времени: выстрелы слились в одну массу звуков, а людей поблизости она совсем не замечала, лишь только сейчас поднимая взгляд на своих инструкторов.

Мужчины тихо переговариваются, стоя неподалёку, изредка кидая взгляды на тренирующихся подростков. Джейн разминает шею, глубоко вдыхая свежий воздух. Прохлада заполняет лёгкие и ей будто становится легче дышать. С новыми силами она обращается к оружию, но замирает, наблюдая за резко подобравшимся Робертом. Он выпрямляется, сурово смотря в сторону входа. До этого спокойно сцепленные руки за спиной напряжённо складываются на груди, будто бы желая закрыться от посторонних людей, а конкретно от одного человека, вошедшего на эту территорию. Что уж нельзя сказать о Форе: он спокоен как никогда.

Джейн заглушает острое желание обернуться, с замиранием в сердце вновь возвращаясь к оружию. Подлая предательница в лице родинки начинает усиленно чесаться. Этот знак ой как нравится Джейн. Она уже знает, что опасность близко, только непонятно какая.

Автомат слегка потряхивает в её дрожащих руках. Она напрягает их, заставляя успокоиться. Приложив глаз к прицелу, надавливает пальцем на курок, но рука предательски дёргается от волнения, из-за чего пуля слегка задевает низ мишени, шумно отскакивая от железяки, стоящей позади.

— Слепых не берём, — грубый голос, преследовавший её совсем недавно, всего лишь несколькими часами ранее вновь настигает её, заставляя сжаться.

Оружие в её руках грозится развалиться в щепки: она с такой силой сжимает его, что только глухой может не услышать скрип его деталей. Пальцы её побелели, а губы сжались в одну тонкую линию. Джейн сама не понимает реакцию своего организма на эту ситуацию, но отчётливо ощущает поднимающуюся внутри злость.

Она слегка оборачивается через плечо, встречаясь с серыми пустыми глазами. С глазами, которые никогда бы не хотела видеть, не желала бы врагу встречаться с ними. Джейн знает, чувствует через их радужку всю скверность души этого человека. Всю гнилость и ненависть, хотя последнее — это скорее её личное отношение.

Он равнодушно смотрит на неё в ответ, не подавая виду о недавней встрече, но ей всё-таки удаётся разглядеть на дне его мерзких глаз раздражение, которое он даже не стремиться скрывать, наоборот, показывает его в открытую, однако только она может его разглядеть. Джейн, невольно сморщившись, оборачивается обратно, крепче обхватывая оружие. Гнев, скопившийся внутри неё по непонятной никому причине, вот-вот вырвется наружу. И она надеется, что он выйдет вместе с пулей, выпущенной через пару мгновений.

— Руки напряги, — она ощущает всё давление, которое он пытается возложить на неё. — Неудивительно, что ты ни разу никуда не попала.

Джейн ещё крепче сжимает рукоятку, стискивая зубы. Она резко припадает к маленькому окошку прицела, укладывая сустав пальца на курок. Гнилой взгляд такого же гнилого человека, стоящего за её спиной, который только и поджидает нужного момента для того, чтобы наконец вонзить ей нож в спину, в чём она ни капельки не сомневается, неотрывно следит за ней. Она плавно жмёт на курок на выдохе, пристально ожидая результата проделанной работы в виде дыры в мишени.

Неровные края отверстия видны издалека. Вот только непонятно, из-за вкуса победы у Джейн резко обострилось хорошее зрение или из-за морального давления позади, которое она буквально ощущает кожей?

Коротко улыбнувшись, девушка оглядывается, злорадно ожидая реакции на её внезапно развившийся навык. Мужчина мерзко ухмыляется, совершенно не беря в расчёт её маленькую победу. Он насмешливо вглядывается в её глаза, всем своим видом показывая, что она ничего не доказала.

Сжав челюсть, Джейн отворачивается от него, гневно меняя магазин. Она с силой устанавливает его, откидывая пустой в сторону. Щёки сводит от злости, которая поражает весь её организм, как вирус. Она тяжело выдыхает, подавляя желание выпустить в него весь магазин. Смотреть, как его тело будет истекать кровью, сочащейся изо всех круглых дыр. Слушать его предсмертные хрипы и наблюдать за постепенно угасающей жизнью.

— Плохо, — коротко бросает он, отходя от неё. Эти слова действуют на Джейн, как огонь, попавший в канистру бензина.

— Да что тебе хорошо?! — тихо бурчит она, стараясь не воплотить свою мечту в жизнь — выпустить в него весь магазин.

— Ты чего так разошлась? — недоумённо спрашивает Лия, провожая его хмурым взглядом. — Кто он вообще такой?

— Не знаю, — спёрто выдохнув, отвечает Джейн, враждебным взглядом наблюдая за объектом своей ненависти на другом конце крыши.

«И надеюсь никогда не узнаю», — хочет добавить она, но громкие хлопки в ладоши прерывают злостный порыв. Раздражение поднимается кверху и ей хочется вырвать руки человеку, издающему этот мерзкий звук, набатом отдающий в ушах.

— Закончили, — Фор подходит ближе, бросая короткий взгляд всем за спины. Джейн прекрасно понимает, кому он адресован, поэтому она ещё больше сжимает кулаки. — Упор лёжа.

— Серьёзно? — рядом раздаются еле слышные ругательства. — Может нам ещё пойти кирпичи таскать после этого тяжеловеса?!

Джейн молча упирает руки в гравий. Острые камушки впиваются в кожу, оставляя на ней следы. Подошва ботинок скользит по неровной поверхности, что доставляет ещё большие неудобства.

— Двадцать раз для начала, — командует инструктор, останавливаясь прямо напротив ровного ряда. — Если ещё это осилите, хлюпики.

Добавление явно было лишним. Она и так находилась на грани безрассудства, так теперь ей и вовсе хотелось скинуть инструктора с крыши. И не только инструктора, к слову. Пока что в стороне оставался только Роберт — единственный, видимо, адекватный человек в этой Фракции.

— Раз, — строго тянет Фор, смотря ей прямо в глаза.

Джейн впирает взгляд в гравий, сгибая руки в локтях. Конечности слабо потряхивает после нагрузки. Не зря Лия назвала оружие тяжеловесом — это самое правильное слово, которым можно было обозначить этот предмет.

— Два, — голос остаётся где-то на затворках её сознания. Она больше не вслушивается в звуки рядом, на автомате выполняя упражнение.

— Ниже опускайся, — звучит позади неё. Кажется, что Джейн узнает этот голос где угодно и когда угодно: во сне, в коме, в темноте, на свету, в слепоте, без сознания.

На её спину приземляется тяжёлый ботинок, который буквально вдавливает её тело в землю. Она на трясущихся руках поднимается обратно, ругаясь сквозь зубы.

— Придурок, — тихо выдаёт она, еле сдерживаясь, чтобы не раздавить его, как назойливого комара ночью, жужжащего над ухом.

— Закончили, — кажется, что этой команды все ждали больше, чем своего дня рождения, но Джейн точно жаждала услышать заветное слово больше других: взгляд, пилящий её спину, не сулит ничего хорошего. Она прекрасно осознаёт, что он не отстанет от неё, хоть Джейн и не понимает причины презрения и ненависти в свою сторону. Когда она успела перейти ему дорогу? Тогда, несколькими часами ранее в злосчастной узкой комнате метр на метр, в которую её затащили по ошибке? Или может ещё раньше, просто она об этом не знала, не догадывалась?

— Вы не умеете правильно дышать, — смелое заявление вызывает ироничные смешки, которые сразу же заглушаются колким взглядом, явно не терпящим препирательств в свою сторону. — Вдох в момент расслабления мышц, выдох в момент их напряжения, — он делает небольшую паузу, медленно крадясь вдоль ряда запыхавшихся подростков. — Ничего тебе доверить нельзя.

Холодный взор обращается к рядом стоящему Фору, который в ответ недовольно складывает руки на груди, с пренебрежением оглядывая подопечных обвинительным взглядом. Джейн косится на Роберта, который и вовсе не подаёт признаков жизни: молча стоит в сторонке, не влезая в неприятный разговор.

Громоздкая дверь позади громко хлопает, а вместе с ней с крыши уходит накопившееся напряжение, которое витало в воздухе долгие мучительные минуты. Джейн неприметно опускает плечи, расслабляя мышцы. «Моральная пытка закончилась», — думает она, обессиленно выдыхая.

Роберт заметно расслабляется: его прямая осанка, похожая на вытянувшуюся струну, слегка искривляется, а руки возвращаются в прежнее положение — за спину. Он сдвигается со своего места, на котором замер, как каменная статуя, быстро приближаясь к Фору. Лицо инструктора, сосредоточенное и обеспокоенное, внимательно внимает Роберту. Тот в свою очередь активно шепчет, словно что-то доказывая.

Фор меняется в лице: он явно мрачнеет, а глаза его наливаются волнением. Он ещё некоторое время продолжает вглядываться в лицо напарника, будто проверяя на прочность. В конечном итоге мужчина задумчиво потирает рукой щетину, расфокусированным взглядом смотря вдаль.

— На сегодня пока что всё, — он обращается к томно ожидающим команды подросткам, взмахивая рукой в сторону выхода.

Бодрость, резко посетившая молодых людей, бьёт внутри них ключом. Все резво подскакивают с земли, будто бы не они только что умирали от нагрузок, толпясь возле выхода. Джейн, которую в первых рядах уже успели утянуть подальше от этого места, наполненного болью, по́том и кровь, полноценно расслабляется, надеясь на долгожданное спокойствие и настоящий отдых.