Слепой (гет)

Гарри

Долго прислушиваюсь, пытаясь различить стук колотящегося сердца и звуки дома. Мы устроили такой грохот, что Дурсли в полном составе давным-давно должны были ломиться в дверь моей комнаты. Тихо, и мне совсем не хочется идти проверять, живы ли они. Неуемное воображение подкидывает картинки с обезображенными трупами «дорогих» родственников. Потом картинки с моим арестом. Брызжущая слюной Мардж: «Мальчишка ненавидел их!» Заголовки в маггловских газетах о сумасшедшем слепом. Суд. Тюрьма. Моё хмурое застывшее лицо на колдофото в «Пророке» под крупным заголовком: «Мальчик, который выжил, жестоко расправился со своими родственниками-магглами».

Мне страшно. Пусть в этом доме на Тисовой я никогда не чувствовал себя защищённым от родственников, но от магического мира был ограждён надёжно. А теперь мне страшно по-настоящему. Страшно за друзей. Надо предупредить их. Рона, Невилла. Гермиону.

Я рывком поднимаюсь на ноги, стряхивая с себя ворох школьного хлама. Судорожно пытаюсь вспомнить, забрал ли Буклю из Хогвартса. Совершенно не помню клетки в руках. Совсем отчаявшись, спотыкаясь о разбросанные вещи, добираюсь до окна. Распахиваю. Прохладный ночной воздух придает мне сил. Зову сову, хрипло выкрикивая ее имя в ночное небо. Шорох птичьих крыльев возвещает о чуде. Я радостно приветствую свою любимицу. Суетливо ищу на ощупь пергамент, понимая, что не смогу определить, исписан он или нет. Вскрикиваю, напоровшись на осколок стекла. В конце концов просто отрываю край листа из первой подвернувшейся под руку книги. Там обычно пусто. Очень удачно под руку попадается огрызок карандаша, которым выцарапываю корявое: «Пожалуйста, будь осторожна!» Хочется поставить тысячу восклицательных знаков, но грифель с треском ломается, словно рвётся невидимая нить надежды. Безысходность волнами накрывает мой разум. Уверенность слишком быстро покидает меня. В последний раз глажу упругие перья.

— Лети к Гермионе Грейнджер.

Букля привычно щиплет меня за мочку уха, потом тяжело срывается с плеча, глубоко царапая его когтями. Я почему-то не чувствую боли. Может, потому, что знаю, что надо делать дальше. Волдеморт будет убивать, чтобы отомстить мне. Но если мстить будет некому…

— Прощай…

Мои руки почти не дрожат, когда я медленно веду осколком по внутренней части предплечья длинную неровную линию. Магическое стекло настолько острое, что даже нажимать не надо. Это нехитрое действие забирает у меня последние остатки сил. Устало опускаюсь на пол. Им всем без меня будет легче. С этой мыслью я проваливаюсь в пустоту.