В отражении (я видел все свои грехи) (гет)

Примечания:

polnalyubvi & Attaque de panique — Дикий Райский Сад

https://youtu.be/zVUXK9qcSZY?si=AomPO6ug7PJBHMG4

"Когда остынет день и падшая листва

Напомнит о тебе и что внутри меня

Я больше не хочу смотреть в твои глаза

Немые, видеть боль и нож спасения

Я больше не хочу встречать тебя во снах

Вживую видеть боль прикосновения

Хотелось лишь взглянуть на дикий райский сад

Где втоптаны в земле планеты, ты и я

Мой крест

На груди высечен проклятым именем

Мой ад

На тебе вымещу, ты будешь зрителем

Сейчас

Я сделаю шаг, вонзив в твоё тело мой страх

Навсегда

Планеты, ты и я

Ты и я

На этой глубине мне нечего терять

Душа лежит во мгле, мне прошлого не жаль

Огонь в моих глазах я заменю на лёд

Во мне любовь и страх уж больше не живёт"

Согласно гуглу, у представителей негроидной расы (мне нравится хэд, что мать и бабушка Корлиса были с Летних островов, из-за чего его презирали в Вестеросе, а он построил состояние и показал всем хуй) дети при рождении имеют светлый розоватый цвет кожи, потому что у них ещё недостаточно меланина, который вырабатывается позже, отчего кожа ребёнка темнеет.

«Неблагополучная семья — это любая семья, в котором есть более одного человека».

Мэри Карр

— Что значит: они сожгли Тирош?! — Визерис ударил кулаком по столу.

Бейлон не видел отца таким злым со времён побега сестры.

— Принцесса Рейнира выдвинула Тирошу ультиматум: выдать всех офицеров для казни и сдаться или быть, цитата, «очищенными драконьим огнём». Она дала им на размышления три дня, позволив мирным жителям и рабам покинуть город на кораблях Веларинов. К концу этого времени прибыла леди Лейна на Вхагар. Тирош отказался выполнить условия. Принц Деймон, принцесса Рейнира, сир Лейнор и леди Лейна сожгли город за сутки. В результате не осталось ничего, кроме обгорелых руин. Точно такие же ультиматумы получили Мирр и Лис. Уже известно, что они объявили о сдаче, — декламировал лорд Стронг.

— Ещё бы они этого не сделали, — фыркнул себе под нос Бейлон.

— Принцесса Рейнира смогла укротить гнев Веларионов и принца Деймона и сейчас ведёт переговоры о компенсации.

— Они правильно сделали, — ядовито заметил Бейлон, не давая Деснице раскрыть рот. — Они напали на тётю Рейнис. Принцессу Крови! В её собственном доме! В какой момент это стало недостаточной причиной для того, чтобы сжечь их города?

Бейлон не мог быть там и сражаться вместе со своей семьёй, но он мог направить мысли отца в нужное русло. За каждый кусочек власти, который Отто получил с тех пор, как стал Десницей ещё при его прадеде, Бейлон будет бороться, отчаянно вгрызаясь в плоть. Медленно и постепенно, пока не останется лишь смахнуть лишние фигуры с игральной доски.

«Вы вошли в Дом Дракона, господин Десница, — хотелось сказать Бейлону, но он лишь нахально ухмылялся, копируя позу своего дяди, — будьте готовы обжечься».

— Или ты хочешь подождать, пока они достаточно осмелеют, чтобы убить меня и моих братьев? Может быть, маму? — добавил Бейлон почти скучающе, целясь в самое хрупкое место отца. — Или Рейниру, такую открытую для удара прямо сейчас?

Было слишком просто играть на его любви к ним. Слишком просто. Четырнадцать, простите его, но это знал и использовал даже Десница.

— Нет, конечно! — горячо возразил отец.

Под натиском праведного гнева даже его прогрессирующая болезнь отступала. Побег Рейниры остался гноящейся раной на его душе. Даже злость на Деймона медленно отступала перед тоской по дочери. Рейнира была первенцем короля, искрящимся воплощением их с Эйммой любви. Бейлон всегда знал, что должен был родиться, чтобы успокоить королевство и обеспечить линию наследования, но Рейнира? Она не несла груза этих ожиданий. Сестра всегда была маленьким сокровищем королевской семьи. Самым слабым местом короля Визериса I. Бейлон знал это и собирался использовать. Железо стоило ковать, пока горячо.

Иногда он просто так скучал по ней и её высокомерным ухмылкам. Бейлон хотел, чтобы Рейнира была здесь, рядом с ним, чтобы язвила на высоком валирийском и шептала ему на ухо слухи из Королевской гавани. Она могла быть идеальной леди, но — пекло! — как же он любил её острый язык. Это делало собственную слабость из-за решений отца терпимой, заставляя бороться снова и снова.

В детстве у него не было защитника свирепее, чем старшая сестра. Будучи старше, он просто хотел ответить ей тем же. Теперь пришло его время вести свои битвы.

— Тогда мы должны встретить лорда Корлиса, сира Лейнора и леди Лейну, как и подобает, — героями, — констатировал Бейлон. — Мы должны показать всему королевству, что Дом Дракона един, как никогда прежде. И станет ещё крепче вскоре.

Мысль о браке с Лейной немного горчила на языке. В конце концов, он никогда хорошо не знал свою кузину, а родная кровь взывала куда сильнее, но это было лучшим решением. Он знал, что Эйемона уже собирались обручить с Кассандрой Баратеон, а Эймонда пророчили одной из дочерей Тиреллов или Ланнистеров (хотя Бейлон ставил на то, что его самый младший брат скорее станет королевским гвардейцем).

Отто снова хотел что-то сказать, но теперь вмешался лорд Бисбери. Мастера над монетами привычно больше всего волновали… монеты.

— Можем ли рассчитывать на пополнение королевской казны? Корона не поддержала войну, и принц Деймон и лорд Корлис использовали собственные средства для её ведения, — теперь это был скрытый упрёк за то, что они так долго игнорировали Ступени и закономерно могли оказаться за бортом при разделе добычи.

— Я думаю, что мы узнаем это, только когда Рейнира закончит переговоры, — пожал плечами Бейлон. — В конце концов, дядя наверняка захочет вознаградить мужчин, которые последовали за ним.

Это можно было трактовать как «вряд ли». Лорд Бисбери тоже это понял и устремил осуждающий взгляд на господина Десницу. Именно он был самым ярым противником участия короны в войне, и, если бы не он, они могли бы совершенно точно претендовать на часть добычи. Даже небольшая помощь уже позволила бы требовать доли и пополнить казну.

Бейлона, в принципе, данная ситуация устраивала. По крайней мере, сейчас. Он хотел, чтобы сестра ни в чём не нуждалась в Эссосе и без помощи дяди. Военные трофеи обеспечили бы ей безбедную жизнь, даже если бы они с Деймоном рассорились. Хотя такой исход казался ему весьма маловероятным.

Когда пришли вести о том, что Деймон и Рейнира поженились в Волантисе, в традиции Четырнадцати, мама уже пришла в себя и устроила настоящий скандал, который вынудил отца наконец-то отступить и аннулировать брак леди Реи и Деймона.

— Моя дочь не будет любовницей, а её дети — бастардами! Или, видят Семеро, я сама вернусь в Долину! — неожиданно яростно заявила его мать.

Бейлон не был уверен, когда видел её в последний раз такой энергичной и рассерженной. Он никогда не думал, что она способна так угрожать отцу.

Часть его сожалела, что Рейниры и Деймона не было на его свадьбе, другая хотела знать, где они нашли эти подарки. Они прислали целую гору даров, в том числе нефритовую тиару для будущей королевы, которая когда-то принадлежала одной из божественных императриц Лэнги, и чертежи для седла Вхагар. Древние валирийские свитки предназначались будущему королю, чтобы он всегда мог обратиться к мудрости их предков. Если в украшениях Бейлон понимал мало, то за чертежи нового седла Лейна была готова убить, а за свитки могла побороться и Цитадель. По крайней мере, ради них прибыл сам дядя Вейгон, которого не видели в Красном замке со времён Великого совета 101-го года.

«Благодарю за подарки, сестра, но лучшим даром было бы, если бы вы смогли прибыть сюда лично», — писал Бейлон позже в своём письме. Что бы не решил отец, а он не собирался отрекаться ни от Рейниры, ни от Деймона. В конце концов, Бейлон просто скучал по своей старшей сестре.

Через год прибыли новости, которые разбили его матери сердце. Он подспудно знал, что этим всё кончится, потому что Рейнира как-то упоминала, что скоро их станет больше. Его сестра родила двойню. Под присмотром и при поддержке принцессы Сейры. Хотя это традиционно было обязанностями матери.

Бейлон знал, как трудно его маме будет услышать это. Не было молитвы, в которой королева не просила бы Богов позволить снова увидеть дочь. Тоска пожирала её, неуклонно влияя на отношения с отцом и Десницей. Молитвы оставались неотвеченными, а единственные люди, которые могли повлиять на возвращение Деймона и Рейниры, ничего не делали. Нежная красота его матери с каждым днём всё больше оборачивалась драконьей яростью. Рождение первых внуков вдали от неё, возможно, стало последней каплей.

Мальчиков называли Джейкерисом и Люцерисом. Сиракс и Караксес дали кладку, и оба ребёнка получили яйца, которые успешно пробудили, следуя примеру своей матери.

Когда отец остался непреклонен в том, что ноги Деймона больше не будет в Красной крепости, Эймма просто собрала вещи и отправилась в Долину. Такой дерзости Бейлон не видел с тех пор, как его мать залепила Деймону пощёчину, решив, что он подверг Рейниру опасности и позору. Это было слишком… дерзко? Для его обычно согласной с решениями отца и ядом десницы матери.

Лорд Корлис довольно ухмылялся, потягивая своё вино. Разразившийся скандал доставлял ему веселье.

— В своих размышлениях, ты всё время забываешь, мой принц, что Эймма не только королева, она, в первую очередь, мать. Не важно, согласен ли ты с её действиями в отношении Рейниры или нет. Факт в том, что она делала это ради неё и исключительно из своей любви, а не амбиций. Десница забывает об этом и потому теперь играет не на тех нотах. Он хочет удержать Деймона подальше от дворца, но это также значит держать вдали Рейниру.

Лорд Корлис фыркнул и перевёл взгляд на своего доброго сына. Лейна была беременна уже несколько лун и, судя по размерам живота, тоже ждала близнецов. Плодовитость Таргариенов была раздражающим фактором.

— Поверь мне, нет ничего, что мать не сделает для своего ребёнка. Огонь дракона покажется тебе белым хладом рядом с материнским гневом и любовью.

Лорд Корлис знал, о чём говорил. Когда он сообщил Рейнис, что забирает Лейнора на войну, ему казалось, что она прикажет Мелеис сжечь его или сама предаст мечу. Не было ничего, что мать не сделала бы, чтобы защитить своих детей. Ничего. Наверное, поэтому его жена так легко согласилась на план Рейниры. Это была авантюра чистой воды, но если это вернуло бы ей сына? О, Рейнис Таргариен была бы лучшей актрисой из возможных.

Бейлону пришлось согласиться.

Ему всё ещё казалось странной мысль, что он скоро станет отцом. Рейнира писала, что, стоило ей увидеть своих малышей, весь путь вдруг показался ей стоящим, и она обнаружила в себе пугающую и уродливую решимость сжечь весь мир ради них. Будет ли Бейлон таким же? Полюбит ли он своих детей так сильно, как они того заслуживали?

Бейлон не знал ответа. Лейна потешалась над ним.

— Какой смысл страдать о том, чего ещё даже не случилось? — кричала она, взбираясь на Вхагар.

Даже пятый месяц беременности не мог удержать её вдали от драконицы. Мейстры пытались запретить это, даже Отто (однажды залы обагрятся его кровью) влезал со своими очень важными советами. У Бейлона начинал дёргаться глаз, и рука непроизвольно тянулась к мечу. Они пытались втянуть в это короля, но отец ощутимо сдал после отъезда мамы и не хотел ничего слышать. Бейлону не хватало кого-то… с опытом рядом. Старшего родственника, к которому можно было обратиться за советом.

Письма к Рейнире и Деймону шли долго, находя их семью в разных уголках Эссоса через сети связных принцессы Сейры.

Эйемон был занят службой в городской страже, явно вознамерившись пойти по стопам Деймона, а Эймонд был ещё слишком мал для таких разговоров.

В какой-то момент Бейлон попытался найти родственное плечо в лице архимейстера Вейгона, но, казалось, годы работы с книгами сделали его таким же сухим и лишённым эмоций человеком. По словам Деймона, из воспоминаний его отца, Весеннего принца, можно было предположить, что Вейгон всегда был таким. Трудно сейчас было рассуждать о том, разрушились ли отношения Вейгона с семьёй из-за чего-то конкретного или это было просто закономерным результатом его характера. Казалось, он просто всегда был… равнодушен к людям. После смерти Джейхериса I рухнули и последние семейные узы. Если они вообще были.

С каким-то странным чувством Бейлон понимал, что никто из живых детей Алисанны и Джейхериса не стремился вспоминать о родителях с особыми, тёплыми чувствами, как будто любовь тех лет была… разбавлена чем-то. Деймон всегда темнил, когда дело касалось принцессы Гейль, а отец не хотел вспоминать ничего про принцессу Визерру.

Это было всего два поколения назад, но казалось, что его семью окутывал туман вопросов и тайн. Он не мог не проводить параллели, думая, не кончится ли всё так же для его семьи, для его детей? Иногда ему казалось, что Дом Дракона — это песочный замок, который ещё чудом не смыло приливной волной.

— Но как можно не думать о будущем, Лейна? — закричал в ответ Бейлон, легко взбираясь на Балериона.

Его дракон был молод и вылупился перед его первыми именинами, следовательно ему не нужно было прикладывать много усилий, чтобы взобраться на него и оседлать.

— Вот! Так! Sōvegon⁽¹⁾, Вхагар! — Лейна засмеялась, и её голос слился с дрожью земли, когда драконица раскинула крылья, готовясь к полёту.

Бейлон не хотел попасть под восходящие потоки от крыльев Вхагар, поэтому поторопил своего дракона. Они с лёгкостью взмыли в небо.

Лейна не желала отставать. Когда массивное тело Вхагар пронеслось под ними, Бейлон всё ещё слышал громкий смех жены.

Она никогда не стеснялась смеяться от всей души. Это, наверное, было первым, что он узнал о своей жене. Бейлон привык к нравам двора, к скорее ядовитой и вечно защищающейся, чем весёлой Рейнире, отчего совсем не знал, что женщины могут так… смеяться. Содрогаясь всем телом и дыша полной грудью, сгибаясь пополам и утирая слёзы.

Бейлону это нравилось. Её непохожесть на холодных дам или фрейлин его матери. Она была глотком свежего воздуха для консервативного двора, который так рано фактически остался без королевы и теперь пытался подстроиться под веяния временной хозяйки Внутреннего Двора. Хотя правильнее, наверное, было бы сказать, что Лейна оказалась солёной и кусачей морской волной, перевернувшей королевскую лодку. Бейлон никогда не думал, что будет рассуждать такими… метафорами!

Вхагар выдохнула пламя прямо в их сторону, заставив Балериона нырнуть вниз, почти касаясь воды и окутывая их брызгами. Бейлон рассмеялся, чувствуя, как соль жгла на губах, точно поцелуи его жены и её ядовитые слова для двора.

Он подстегнул Балериона, побуждая его вырываться вперёд. Его дракон ответил довольным рычанием, словно устал ждать, когда же Бейлон решит взять своё.

Вхагар это, казалось, даже позабавило.

В чём-то Лейна была права, когда они гонялись в небе, пролетая сквозь кольца огня и дыма, ныряя в воду и подставляя лицо палящему солнцу: в эти мгновения мира вокруг не существовало. Всё было таким эфемерным и далёким. Оставался только Бейлон и горячее, пульсирующие сердце Балериона. Иногда в этой какофонии жизни и свободы исчезали даже Лейна с Вхагар.

Помогая жене спуститься с Вхагар, Бейлон вдруг неожиданно чётко осознал, что должен сделать. Он должен был поговорить с отцом. Эта ссора с матерью не могла продолжаться так долго, она должна была увидеть рождение своих внуков.

В это же время из Долины пришли вести, что королева снова была беременна. Король почти сразу же сдался и принял все её условия. Бейлону даже не пришлось особо стараться. Он отправился к матери как посланник мира и чтобы сопроводить её обратно в Королевскую гавань, пока Эйемон уговорил отца отправить его в Эссос, чтобы доставить послание Деймону и Рейнире.

Бейлон знал, что его брат просто хотел сбежать от двора, где не стихала молва о его скорой свадьбе с одной из Четырёх Штормов⁽²⁾. В связи с «отъездом» королевы и скорым рождением наследника Наследника все переговоры были приостановлены, но стоило просочиться новостям о возвращении мира в королевскую чету, как Эйемон предпочёл скрыться.

Бейлону только оставалось надеяться, что это не кончится ещё одним побегом. Четырнадцать должны были смилостивиться, не сейчас. Хотя бы после рождения его детей и ещё одного брата или сестры. Потому что, если Эйемон подвергнет волнению сразу двух королев, настоящую и будущую, Бейлон сам притащит брата обратно за шкирку.

Через луну они прибыли в Красную гавань, где отец не переставал воздавать восхищение своей королеве, рассказывая всем, кому мог, что Боги благословили его ещё одним ребёнком, и в этот раз это точно будет дочь. Эймма не переставала закатывать глаза, но принимала ухаживания мужа, который вознамерился вернуть благосклонность жены и умиротворить её.

Бейлон кружил Лейну в танце под игру дворцовых музыкантов. Его жена не могла усидеть на месте даже в своём положении, и, хотя её движения вряд ли можно было называть грациозными, Бейлон не переставал восхищаться ею. Свободные платья из Лиса струились по её телу, облепливая её фигуру со всех сторон, подчёркивая каждый изгиб, отчего ему было трудно оторваться и сосредоточиться на чём-то важном. Было просто несправедливо, как часто ветер играл с полупрозрачным тюлем, пока Бейлону нужно было держать руки при себе. Не помогало и то, что Лейна видела его мучения и продолжала… мучить. Лорд Корлис, казалось, находил особое удовольствие в том, чтобы потешаться над ним.

Старый змей!

Неожиданно музыку заглушила знакомая трель, и Бейлон почувствовал, как всё его существо наполнилось предвкушением. За этим последовал сдвоенный драконий рёв, и над ними пронеслись величественные силуэты трёх крупных драконов и двух маленьких.

Музыканты затихли, и Лейна остановилась, смотря на него с нежной улыбкой. Она знала, как сильно он скучал по сестре и как желал познакомиться наконец с племянниками.

— Они вернулись! — Эймонд выскочил из коридора, весь взмыленный, будто пробежал через весь замок. — Бейлон, они вернулись!

Возможно, так и было, судя по тяжёлому дыханию его королевских гвардейцев. Он не пытался скрыть свой юношеский задор и искренность.

— Да, Эймонд, — кивнул Бейлон, чувствуя, будто тяжёлая ноша свалилась с его плеч.

Его семья наконец-то была дома.

Они поспешили переодеться для встречи гостей и отправиться в тронный зал. Отец наверняка настоит на том, чтобы организовать пир в честь возвращения его единственной дочери и… брата. Это всё ещё могло обернуться катастрофой, когда все знали характер Деймона и понимали, как много осталось между братьями не сказанного. Бейлон был намерен удержать бурю в кубке. У них ещё будет время для войн и разговоров. Сейчас он просто хотел обнять сестру и подержать на руках племянников.

Он встал рядом с троном, поддерживая свою жену под руку, когда герольд наконец объявил:

— Принцесса Рейнира и её муж принц Деймон, их сыновья Джейкерис и Люцерис, а также принц Эйемон из Дома Таргариен.

Тяжёлые двери распахнулись, и только хватка его жены удержала Бейлона на месте. Рейнира вошла в зал, держа на руках одного из своих сыновей, пока второй ехал на руках своего отца. Деймон отступал ровно на шаг от жены, возвышаясь защитной и покровительственной громадой, как верный страж и защитник. Словно ничего и не изменилось. Они были в дорожных кожаных костюмах, которые были покрыты потёртостями, свидетельствами их множественных путешествий и приключений. На поясе у Деймона была закреплена Тёмная сестра, а у его сестры — короткий меч, и, если Бейлона не обманывали его глаза, он тоже был изготовлен из валирийской стали.

Как Деймону каждый раз удавалось выигрывать соревнования на лучший подарок, Бейлон не знал, но хотел фору.

Рейнира утратила юношескую тонкость и стройность, её тело приобрело изгибы и округлости молодой матери, что, кажется, делало её ещё более неземной. Она больше не была девочкой, в Тронный зал вступала молодая драконица и мать. Выражение её лица оставалось царственным и беспристрастным, пока Деймон продолжал довольно ухмыляться. Он всё ещё оставался главным сеятелем хаоса в их семье. Ничего не менялось.

Они не успели сделать поклон королю, когда мама не выдержала и заключила Рейниру в объятия, не сдерживая слёз и благодаря всех богов за их возвращение. В этот момент казалось, кто-то невидимый отдал команду, и все пришли в движение. Эймонд больше не мог стоять на месте, прилепляясь к дяде и требуя показать малыша.

Это должна была быть торжественная встреча, но всё быстро вышло из-под контроля и кончилось семейными объятиями, слезами их матери и отца над внуками, лепетом детей, представлениями и новостью о том, что Рейнира вновь беременна. И как он сразу не заметил?!

Двор распустили, приказав готовиться к вечернему пиру. Натянутые отношения и ощутимая напряжённость всё ещё сохранялись между его родителями и сестрой с дядей, но дети оттягивали всё внимание на себя. Возможно, они могли бы прожить некоторое время без ворошения старых ран.

— Мне не нужны отдельные покои.

Или нет.

— Деймон, это просто неприлично, — зашипел отец.

— Какой в них смысл, если я всё равно не планирую их использовать?

Бейлону просто хотелось попросить Деймона подождать хотя бы до ужина прежде, чем втягивать его отца в драку.

— Вы привезли с собой столько людей! Кто это? — преувеличенно громко спросил Бейлон, втискиваясь между дядей и отцом.

— Целители и акушерки, — ответила вместо него Рейнира.

— Я уверен, что Великий мейстер будет рад дать вам любую необходимую консультацию, — вмешался в семейную идиллию Отто, Бейлон поморщился, прикусывая язык, чтобы не ответить всё, что он думал.

Рейнира даже не дрогнула. Её ровный голос был твёрд и непреклонен:

— Они принимали мои первые роды, и я не доверяю никому, кроме них. Я с удовольствием отрублю руки любому другому человеку, который попытается ко мне прикоснуться.

Ей больше не было дела до одобрения двора или мнения родителей. Рейнира была свободна, как ветер, и упивалась этим чувством.

— Ещё, конечно, личная охрана наших детей, ты знаешь… — продолжила она, неопределённо взмахивая рукой. — Наши с Деймоном военные кампании были весьма удачны, я расскажу тебе подробнее за ужином, а пока мы хотели бы отдохнуть после долго полёта.

— Да, конечно, милая, — отец с трудом оторвался от Люцериса на её руках.

— Принцесса всегда была такой? — с улыбкой спросила Лейна в уединении своих покоев.

— Свободной? Нет, — тяжело вздохнул Бейлон, устало падая на одно из кресел.

Ему было мало короткой встречи, но он понимал тяжести долгих перелётов.

— В этом заслуга Деймона. Ядовитой? Всегда. Тоже заслуга Деймона, сказал бы я раньше, но, если честно, теперь мне кажется, что в этом есть и мамин вклад.

Руки Лейны опустились на его плечи и принялись уверенно разминать напряжённые мышцы. Это должен был делать он, а не его беременная жена, но сейчас ему просто хотелось принять эту заботу.

— Прекрасной? Всегда. Деймон прозвал её Усладой Королевства ещё в тот момент, когда впервые увидел её.

— Какая преданность, — хмыкнула Лейна.

— Иронично, что тебе потребовалась пара минут знакомства, чтобы понять это, пока у других были годы, — язвительно заметил Бейлон.

— Какая семейная драма.

— А у Таргариенов бывают другие?

Они рассмеялись, и он перехватил ладони жены, покрывая их быстрыми поцелуями. Его чуткая супруга оставалась его… нет, не голосом разума, для этого у него всегда был он сам. Лейна была его светом. У неё всегда получалось рассмешить его. Она могла заставить его улыбнуться даже в самый пасмурный и тёмный день. Какой бы тяжёлой не казалась ему королевская ноша, Лейна была рядом, и всё казалось проще.

«Когда я вижу, как он морщится от низких диалектов валирийского, закрывая нашим детям уши, чтобы они не слышали «подобных оскорблений», я каждый раз думаю, что это того стоило. Все риски, на которые я пошла, и опасности, которым себя подвергла; каждое мгновение тяжёлых размышлений и неуверенности. Всё это привело меня к нему», — писала ему Рейнира.

Возможно, теперь он понимал свою сестру лучше. Иногда её история любви, которую она, не скрываясь, выливала на страницы писем, отдавала уксусом. Ему казалось, что он смотрел на что-то недоступное, запретное, что не мог получить. Оказалось, что сокровище всегда было у него под носом, стоило только протянуть руку.

Лейна родила двух восхитительных девочек немного раньше срока. Бейла (в честь его деда) и Рейна (в честь матери Лейны) были прекрасны. Светло-розовые, сморщенные и похожие на изюм. Идеальные. В тот момент, когда он взял их на руки, Бейлон вдруг осознал всю важность жизни. Маленькое, хрупкое создание в его руках боялось холода и любого неосторожного движения, но уже было совершенно.

Бейлон поднял глаза на Лейну, которая держала в руках Рейну, и увидел отражение собственных чувств. Он наклонился и поцеловал её во влажные волосы.

— Спасибо, спасибо, — зачарованно шептал он.

Драконы, маги Асшая, василиски Йи-Ти, зелёные человечки с островов, чардревы, — а вот оно настоящее чудо. В его руках.

— Ваше Высочество, — прервала его мысли служанка, — ваша семья…

— Подождёт, — отрезал Бейлон, — передайте им, что принцесса-консорт родила двух здоровых принцесс Бейлу и Рейну. Мы примем их всех после того, как она придёт в себя и передохнёт.

Рейнира говорила, что всё, чего она хотела прямо после родов, — это чтобы её оставили в покое и дали просто перевести дух после того, как она «выталкивала из себя пять грёбанных килограмм живых людей» в течение «блядских десяти часов».

Следы ногтей Лейны всё ещё горели и кровоточили на его руках, а синяки наверняка украшали запястья. И чего греха таить: Бейлон был в абсолютном ужасе и не понимал, как его сестра согласилась пройти через это снова. Он бы кастрировал человека, который заставил бы его претерпеть такие муки. Наверное, им очень повезло, что женщины, как правило, любили своих детей. Иначе мужчин постигла бы крайне незавидная участь. Или нет. С другой стороны, материнский гнев сравнивали с пеклом земным, а материнскую любовь — с божьей защитой.

Спустя несколько часов после того, как девочек покормили, а Лейна приняла ванну и заплела волосы, он велел пригласить их родных. Люди хлынули в комнату, как бурный поток. Мама, отец, принцесса Рейнис, лорд Корлис, сир Лейнор, его братья и сестра, дядя. Казалось, девочек хотели увидеть все, но они расступились перед Деймоном и Рейнирой, которые несли в своих руках драконьи яйца, а слуги за ними тянули переносные печи. Бейлон сжал руку Лейны, чувствуя, как его переполняли эмоции. Деймон выбирал яйца для них всех. Рейнира пробудила своё яйцо в тот же момент, когда коснулась его. Было что-то правильное в том, что они и теперь сделали выбор.

Они все ждали, затаив дыхание, когда яйца оказались в колыбели.

Дракон Бейлы ждал её первых именин, чтобы пробудиться. Яйцо Рейны оставалось тёплым даже шесть лет спустя. Он терпеливо и ласково каждый раз рассказывал ей, что её дракон считал, что время ещё не пришло и им нужно было набраться терпения.

За это время Рейнира родила ещё одного мальчика, которого назвали Дейроном. Он пробудил своего дракона так же, как и его мать. Следом у них появилась ещё одна сестра. Далисса, названная в честь двух матерей. Её яйцо остыло, но малышку это не сильно заботило. В отличие от Рейниры, она была очень робкой и скромной, став идеальной дочерью для их матери.

В том же году Эйемон женился на Кассандре Баратеон. Это событие было омрачено тем, что Деймон и Рейнира вновь покинули Вестерос, пообещав навещать их периодически. Бейлон не мог сказать, что в браке его брата царила гармония. Его добрая сестра более чем оправдывала свою фамилию и данное ей прозвище. Изначально ему казалось, что этого будет достаточно для того, что их брак не был скучным, но, казалось, спокойного и рассудительного Эйемона нрав жены только отталкивал.

Тем не менее, в первый же год брака Кассандра понесла и родила очаровательного мальчика с тёмными волосами и прекрасными нежно-фиолетовыми глазами своей бабушки. Его назвали Геймоном. По этому поводу даже вернулись Деймон и Рейнира, принеся с собой яйцо из кладки Сиракс и Караксеса, которое пробудилось год спустя.

Эймонд собирал ставки на то, пробудит ли кто-то из детей яйцо в день дарения, как это было с Рейнирой. Когда мама узнала об этом, его видели убегающим от разъярённой королевы вместе с весёлой, смеющейся Далиссой.

В следующий раз Рейнира и Деймон вернулись уже с Эйгоном, их четвёртым сыном. Его сестра вопрошала, когда уже и у неё родится девочка и она будет благословлена, как Кассандра, которая родила Хелейну незадолго до их приезда.

Эймонд предлагал попробовать другого мужа, а потом убегал уже от Деймона. Смех Далиссы не смолкал, и дети гуляли вместе в садах, представляя из себя прекрасную картину. Отец походил на большое дерево посреди цветника. Бейлон не был уверен, что видел его когда-либо более счастливым, чем в дни, когда внуки облепляли его со всех сторон, желая посмотреть корону, послушать рассказы про Чёрный ужас или требуя сказки, коих отец знал великое множество.

Так выглядела Красная крепость во времена Джейхериса? Стайки светловолосых детей с фиолетовыми глазами и громким смехом? Пропахшие драконьим запахом и дымом?

— Это действительно похоже на Дом Дракона, — заметил дядя Вейгон в один из дней.

Бейлон перевёл на него взгляд. Дети наблюдали за кукольным представлением, окружённые со всех сторон своими молодыми драконами и хранителями. Что-то отдалённо похожее на тоску промелькнуло в глазах архимейстра. Было ли дело только в разорванных семейных связях? Или в далеком детстве было что-то желанное и сокровенное?

Бейлон тяжело вздохнул и прикусил язык. Ему хотелось спросить так много, но стоило ли ворошить прошлое?

— Не дай этим семейным узам угаснуть, мой юный принц, или нас будут ждать кровавые времена, — тихо заметил архимейстер Вейгон и удалился.

Бейлон смотрел вслед его тяжёлой, шаркающей походке и обещал себе, что ужасного будущего, которое представил Вейгон, не будет. Дом Дракона будет единым, пообещал он.

А потом Лейна умерла.

Умерла.

Истекла кровью, как забитое на охоте животное.

Бейлон всё ещё сжимал её ладонь в своей руке, когда Великий мейстер констатировал, что принцесса и ребёнок не выжили.

Они хотели мальчика, маленького принца для их принцесс. Или принцессу, которую старшие сёстры возьмут под своё крыло и будут терроризировать весь Красный замок. Лейна говорила, что у неё слишком много платьев и украшений для неё одной.

А теперь её не было. Она лежала мёртвая и бледная. Бейлону на секунду показалось, что она просто спит… Умиротворённая, уставшая.

— Брат.

Бейлон даже не заметил, как в комнату вошёл Эйемон. Он чего-то хотел от него? Нет, нет, он должен был остаться с Лейной и дождаться её пробуждения, он должен был…

Лейна была мертва.

— Лейна! — голос принцессы Рейнис был пропитан ужасом.

Что-то сломалось в нём окончательно, и он рухнул в объятия брата. Принцесса взывала, как раненое животное, падая на колени перед кроватью, и что-то зарыдало в самом Бейлоне.

Этого не должно было случиться. Не должно было!

— Я держу тебя, — шептал Эйемон.

Они всегда использовали высокий валирийский как шифр, как способ поделиться какой-то тайной.

Дальше всё было как в тумане. У Бейлона даже не было сил спросить о Бейле и Рейне. Только где-то на периферии маячила мысль, что они не будут одни.

Его девочки пришли к нему ночью. Он всё ещё не спал, тупо смотря в ткань балдахина, когда двери в покои приоткрылись и Бейла с Рейной неуклюже заползли в кровать. Бейлон ничего не сказал. Два маленьких тела прижались к нему с двух сторон.

Они были всем, что от неё осталось. Эта мысль поразила его с неожиданной точностью. Бейлон даже не понял, что дрожал, пока маленькая ладошка Бейлы не коснулась его груди и начала успокаивающе гладить. Это он должен был успокаивать их! Он! Это была его родительская обязанность! И тогда Бейлон позволил себе заплакать. В тишине покоев, прижимая к себе своих дочерей.

Лейна всегда хотела умереть как всадник, но уйти в море. Бейлон выполнил её последнее желание. Он позволил Балериону сжечь её и развеял прах над морем.

Здоровье отца ухудшалось на протяжение многих лет, но в первый год после смерти его внука и доброй дочери он совсем исхудал, а его приступы с каждым годом становились всё дольше. Мама оставалась рядом с ним, что вынуждало Рейниру брать на себя обязанности хозяйки замка. Она упорно оставалась в Королевской гавани, поддерживая его на каждом шагу.

Там, где Эйемону не хватало размаху, а Эймонду — опыта, Рейнира втаптывала противника в землю своей золотой туфелькой, а одной развязной улыбки Деймона было достаточно, чтобы заставить заткнуться самых упёртых лордов.

Десница всё равно возвращал себе былую власть, восседая на троне вместо короля, из-за чего даже их триумвират сдавал позиции. Он привёл ко двору Тиланда Ланнистера после отставки Лайонела Стронга. Новоявленный лорд Ланнистер только похорошел после смерти своего брата на охоте. Вместе с ним вернулась и его жена, Алисента, и её многочисленный выводок детей. Золотоволосые мальчики и девочки бегали по замку.

Формально всё было нормально, фактически Бейлон чувствовал, что грядёт что-то ужасное, но он едва собирал себя по кусочкам каждое утро и улыбался дочерям. У него не было сил бороться ещё и с Отто.

Рейна надеялась, что однажды она сможет заявить права на Вхагар, как и её мать, но Эймонд развеял эти мечты. Он отвёл девочек повидаться с Королевой драконов, когда драконица признала его своим наездником. Рейна была безутешна, пока все её дяди пытались успокоить её. Как ни странно, помог Деймон:

— Ты не заслуживаешь ни Вхагар, ни своего дракона, если не можешь уважать их выбор, — он был слишком груб с девочкой шести лет, которая недавно потеряла мать, но, возможно, Рейне и не была нужна жалость.

— Лейна приняла все отказы и терпеливо выслеживала Вхагар. Хочешь быть, как она, Рейна? Наберись терпения. Будь терпелива, как твоя мать. Прими то, что Четырнадцать тебе дали, и будь достаточно стойкой и смелой, чтобы дождаться.

Часть Бейлона хотела ударить Деймона, другая была благодарна, что он смог достучаться до его дочери, когда никто другой не мог.

Кассандра родила дочь, Висенью, стоило смениться году. Эйемон собирался назвать дочь в честь Лейны, но Кассандра оказалась резко против этой идеи, и Бейлон признался, что не был готов сейчас встретиться с этим именем. Рейнира была снова беременна, когда отец заговорил о новой свадьбе.

— Нет, — ответил Бейлон, сидя на заседании Малого совета.

— Мы все скорбим о принцессе Лейне, мой принц, но у тебя есть долг перед королевством, — начал Отто.

— Бейла — моя наследница. Без неё — Рейна. Если что-то случится и с ними обеими, то я буду плохим отцом, но, к счастью, у меня достаточно братьев и сестёр, чтобы исправить эту ошибку.

Бейлон не собирался жениться снова. Он слишком долго думал об этом, прекрасно зная, что вскоре совет решит поднять эту тему.

— Вы же не серьёзно, Ваше Высочество? — улыбка Отто была приторной. — Женщина не может править.

— Потому что у неё нет члена между ног? — ухмылка Бейлона стала острой. — Не волнуйтесь, Бейла будет править при помощи разума.

Король был на удивление задумчив.

— Ты серьёзен, Бейлон? — неожиданно тихо спросил он.

Бейлон поднял взгляд на отца и увидел перед собой только короля. Теперь Бейлон и сам был отцом, и он был готов сражаться за своих детей.

— Я долго думал об этом. Наша семья достаточно пренебрегала своими женщинами. Рейнис, Рейнира… Бейла не будет ещё одним именем в списке. Я не женюсь снова. Новая королева будет настаивать на наследовании своих детей. Вместо этого я укреплю королевство и подготовлю его к восхождению первой королевы.

— Лорды не примут женщину на троне, — настаивал Великий Мейстер.

Бейлон едва взглянул на него.

— Как Вестерос не принял Таргариенов? У Эйгона было три дракона, сейчас у короны больше драконов, чем когда-либо, а Бейла окружена семьёй, которая не позволит пренебречь ею.

— Вы провоцируете новое восстание, Ваше Высочество! — всплеснул десница. — Вы говорите опасные слова, как ваш дядя!

— Они склонятся или я согну их, — пожал плечами Бейлон. — Веларионам принадлежит самый большой флот в Вестеросе, за Бейлой встанут все её дяди и тётя. К тому же моя дочь не сядет на трон ещё очень долго. У меня будет достаточно времени, чтобы подготовить королевство к мирному переходу.

— Отец, — он холодно посмотрел на короля. — Я сделаю это при твоей жизни или после неё.

Бейлон даже не осознавал, насколько в этот момент был похож на Рейниру. Он говорил всё те же дерзкие слова, твёрдо стоя на своём. В прошлый раз, когда король пошёл против этого, он едва не потерял дочь.

— Хорошо.

Бейлу объявили наследницей. Драконы парили в небе, празднуя это событие. Бейлон всё думал, когда и откуда прилетит удар. Отец хотел женить Бейлу на наследнике Ланниспорта, сыне Тиланда и Алисенты, а Рейну выдать замуж за старшего сына Ормунда Хайтауэра.

История повторялась, только теперь его матери здесь не было, чтобы встать между ними.

Всё это настолько воняло амбициями десницы, что Бейлон не понимал, как его отец не видел этого. Наследница трона — Хайтауэрам, Дрифтмарк — тоже. Это больше походило на политическую ловушку.

— Ещё рано говорить о свадьбах: девочки даже не расцвели, — Бейлон впервые чувствовал себя на месте Рейниры, стоя в королевских покоях.

Он не должен был искать оправдания, чтобы защитить своих детей.

— Бейла станет хозяйкой Ланниспорта и получит поддержку Запада.

— Она будет королевой! Хозяйкой Драконьего камня. Она заслужила валирийского мужа, как и любой наследник трона, и у нас достаточно кузенов для этого.

— Мы должны умиротворить королевство, — настаивал Визерис.

— Мы должны напомнить им, кому они служат! И Хайтауэры, серьёзно? Опять? А как насчёт мнения Веларионов? Ты знаешь, что Лейнор собирается назвать Рейну своей наследницей. Она не может уехать в Старомест.

— Хайтауэры преданно служили короне ещё до твоего рождения! — неожиданно прогремел отец. — Твоя сестра оскорбила их один раз, они заслужили компенсации.

— Моя дочь не будет исправлять твои ошибки!

Король, казалось, на секунду даже задохнулся от такой наглости.

— Отто был прав, Деймону нельзя было позволить оставаться с вами надолго. Ты уже говоришь его словами, Бейлон. Разве этому я тебя учил?

Бейлон отшатнулся.

— Этому не бывать, — припечатал он и уже собрался уйти, когда отец воскликнул:

— Это приказ твоего короля!

— Ты уверен, что хочешь снова ступить на эту тропу? — Бейлон обернулся.

Его взгляд резал холодом, будто он только и ждал ответа, чтобы обнажить меч.

— Да!

— Как скажете, Ваше Величество.

Бейлон развернулся и ушёл из покоев короля.

Ещё до того, как успели объявить о предварительной договорённости между Домами, Деймон и Рейнира покинула столицу вместе со всеми своими людьми, забрав с собой Бейлу и Рейну, а наследный принц удалился на Драконий камень, чтобы принять свои обязанности.

Визерису нужно было либо объявить о том, что его дочь похитила своих племянниц, и признать Рейниру и Деймона изменниками, показав всему королевству, что он не способен контролировать даже свою семью, либо подписать контракты о длительной помолвки и сказать, что девочки просто были отданы на воспитание своей тёте, чтобы их отец мог сосредоточиться на постижении необходимых для правления навыков. Существовал ещё вариант лишить Бейлона наследства, но Совет единогласно протестовал против него, заявляя, что ситуация слишком нестабильна для таких решений. Королевство ещё не успело осмыслить, что Бейла будет следующей королевой. Да и усугублять ссору с Веларионами не стоило. По следу Рейниры и Деймона тайно были отправлены принц Эймонд и сир Лейнор с приказами вернуть детей любой ценой.

И снова в Королевской гавани стало тише.

Примечания:

Был момент, когда эта история должна была закончиться так: «Он вошёл в покои отца поздней ночью, решительным шагом и не слушая стражников, чтобы застать его с недавно овдовевшей Алисентой и без штанов», — но я передумала🙂.

А вы думали, в кого Рейнира умеет быть такой сукой? В Визериса? Пфф. Мамины гены.

Я, блять, кончилась, как человек, пока написала это.

Во многих фф, где Лейна всё-таки выходит замуж за Визериса, она всё равно несчастна, потому что Отто — пизда, а Визерис — идиот, но, хэй, у неё есть Бейлон, а Бейлон рос, глядя на своего дядю. Он с превеликим удовольствием предложит всем советчикам прогуляться в пасть Балериона.

Ланнистер не был бы плохим вариантом, если бы у Бейлы не было других валирийских вариантов. Династия должна поддерживать какой-то уровень чистоты, чтобы управлять драконами. Ко всему прочему это также способствует отсутствию обид. Если выбор валирийца — это правило, то не так обидно, что выбрали не тебя. Да и потом, Тайвин был прав: власть нужно сохранять внутри семьи.

С самого начала я видела в Бейлоне этакого благородного рыцаря, немного Алистера, если вы играли в DAO. Смерть Лейны — его переломный момент. Точка ожесточения и невозврата.

Инсайт от меня и от которого мне весело: если бы Отто не пытался протащить свою кровь на трон — у его крови был бы реальный шанс в какой-то момент сесть на трон (или постоять рядом, как консорт). Ньютона не наебешь⁽³⁾.

1) Лететь (высок.валир)

Вернуться к тексту

2) Так называли четырёх дочерей лорда Борроса Баратеона

Вернуться к тексту

3) Третий закон Ньютона: сила действия равна силе противодействия.

Вернуться к тексту