Добро должно быть с кулаками (джен)

В эту тьму тот свет пройдёт...

И весь мир начнет отсчёт.

Раз, и светит солнце

Два, и светит солнце!

Три, небесный свет приходит в дали

Так, и светит солнце...

Rammstein — Sonne (Cover by RADIO TAPOK)

Собственно, так я и познакомилась с Кейденс, ставшей мне няней на ближайшие два года, и время это пролетело незаметно.

Брат тренировался и в целом решил посвятить себя военной службе, я разбирала один учебник за другим, а мама с папой, по ощущениям, всё свободное время проводили, радуясь нашим успехам.

Происходило это так — вот я начинаю отрабатывать сложное тренировочное заклинание, но проходит минута, и это замечает мама. С выражением «наша доченька научилась ходить, не спугни» она встаёт где-нибудь в сторонке и начинает просто смотреть. У меня, разумеется, от таких зрителей всё валится из лап, мана разлетается не в ту сторону, и вообще сплошные нервы, а ей хоть бы хны — стоит, аплодирует, отца с братом зовёт. Ладно, пока она их донимает, я получаю короткую передышку, но только-только начинает что-то получаться, как зрителей становится трое, а брат ещё и даёт ценные советы.

Заканчивается такая тренировка обычно каким-нибудь взрывом, возгоранием, или другим незапланированным эффектом, но брат ограничивает его силовым полем, после чего все хвалят мою старательность и его отточенную реакцию.

Через час то же самое повторяется у брата.

На самом деле это было даже весело, а раздражало только отсутствие объективности — я была младшей, я была милой, и любой мой магический чих встречался бурей восторгов, но чего такого эдакого может пони-дошкольник? Вот именно — ни-че-го!

Нет, не спорю, настоящих пони в таком возрасте нужно было поощрять и мотивировать, но я-то знала, что до настоящих успехов нам ещё далеко, и потому относилась к подобному довольно прохладно.

В этом отношении одна Кейденс меня и понимала — стоило окинуть её скептическим взглядом, как доводы мои признавались, а заготовленная детская похвала глоталась и заменялась на нечто более адекватное.

Да, человеческая память заставляла взрослеть умом со скоростью роста дрожжей в забытом тесте, то есть быстро, внезапно, и когда меньше всего ожидаешь. Любой вопрос, любой мимолетный всплеск любопытства — и через секунду у меня в голове уже имеется готовый ответ.

«Как работает гидравлический пресс?»

Вылезает детальное описание из просмотренного человеком документального фильма, которое звучит логично и наверняка применимо к изобретениям пони на полные сто процентов.

«Зачем деньги делают из золота?»

Появляется цепочка ассоциаций, ведущая к предмету «Экономика», и начинается умственная работа по сопоставлению человеческих и понячих знаний.

«Почему вода мокрая?»

А потому что гладиолус — некоторых глупостей даже в моей базе данных не было, но сохранилось несколько смешных фраз и даже пара особенно выдающихся рассказов.

И эта энциклопедия поднимала мою сознательность при каждом обращении, обогащая чуждым, но при этом вполне понятным опытом, чем я бессовестно пользовалась.

Правда, со временем всплыла интересная проблема — мне стало чертовски трудно найти хорошего собеседника. Дети все ещё считали меня вожаком и непререкаемым авторитетом, с радостью зазывая поиграть в прятки, и я даже не отказывалась, но вот поговорить...

При разговоре случалось как бы несоответствие ожиданий с обеих сторон — мне бы о чём серьезном поболтать, а им всё игры да игрушки. Старшие же пони не спешили заводить со мною философские диспуты о последних научных открытиях или новинках фантастики, а если и заводили, то лишь снисходительно кивали и восхищались, чтобы, значит, не губить талант.

Спасала, кто бы мог подумать, снова Кейденс — каждый день она приходила к нам домой и честно исполняла обязанности няни.

Вместе мы разбирали чары и заклинания, сетовали на шарлатанов от науки, чьи теории, несомненно, ошибочны, а изыскания — подтасованы (не могла я поверить, что солнце вращается вокруг планеты, а не наоборот); добывали всякие журнальчики с рассказами в жанре ужасов и попробовали написать свой; ходили на праздники и покрывались пятнами, объевшись сладкого...

Но эта ерунда упоминания не заслуживает, а вот на праздниках остановлюсь подробнее — точнее, на одном из них, Дне Солнца.

Истоки его уходили корнями в далёкое прошлое, но, дабы объяснить происходящее и дать необходимый контекст, следует подробнее рассказать о правительнице Эквестрии — принцессе Селестии — и моём к ней отношении.

Впервые прочитав о ней в букваре, я посчитала её имя фамилией — мол, принцесса Романова, и так далее. Дело в том, что её описывали как нечто статичное, незыблемое, и вечное — одну из сил природы, наравне с дождём и снегом, утверждая, будто правит она тысячу лет и управляет движением светил — солнца и луны.

Тогда я посчитала это выдумкой, но язык держала за зубами — осторожные расспросы выявили фанатичную веру взрослых в описанные факты. Сразу вспомнились древние человеческие цивилизации, у которых цари и императоры объявлялись богами, а в честь некоторых, кажется, даже приносились жертвы.

Может ли быть, что пони настолько боятся свою повелительницу, что даже в семейном кругу не смеют усомнится в её словах? Значит ли это, что со сменой правителя они дружно делают вид, будто не обратили внимания на новое лицо и продолжают славить свою богиню — каждый раз новую?

Отрезвило меня наличие магии — возможно, ей известен секрет вечной молодости, а знание астрономии позволяет дурить всем головы — словом, крылатая принцесса не настолько могущественна, и всего лишь коварная интриганка, когда-то в древности захватившая власть. Даже не обязательно тысячу лет назад — круглая дата намекает на более позднюю редактуру ради символичной цифры в титуле.

В пользу этой теории говорил флаг Эквестрии, на котором красовалось два аликорна, а против мягко намекал отчетливый силуэт единорога на местной Луне. Как и у людей, у пони имелась легенда на этот счет — якобы тысячу лет назад Селестия сразилась со злобной тварью, по разным версиям, бывшей то ли демоном, то ли иносказательным изображением некоего заговора, то ли вовсе магическим конструктом злого колдуна, и изгнала это создание на Луну, создав тем самым рисунок.

Одним словом, загадка — либо она всего лишь воспользовалась удачным рельефом лунной поверхности, и всё это выдумка и грандиозное совпадение, либо кто-то когда-то слетал на другую планету и занялся там ландшафтным дизайном. Последнее предполагает два варианта — оптимистичный и пессимистичный.

В первом случае Луну разукрасила некая внешняя сила — боги, пришельцы, да хоть макаронный монстр — и сейчас эта сила, очевидно, неактивна, а Селестия лишь воспользовалась шансом. Здесь тоже есть свои оговорки — что это за сила, не связана ли она с моим предполагаемым перерождением, и с какой целью она перекроила рельеф целой планеты? Значит ли это, что интеллектуальные возможности этой силы сопоставимы с её же огневой мощью?

Но на это я ответить не могла, и вспоминала вторую гипотезу — грустную и печальную. Селестии действительно более тысячи лет, и она достаточно могущественна, чтобы оставить на Луне видимые с поверхности кратеры. Чего ей это стоило, опять же, неведомо — была ли это тщательно подготовленная операция, реализованная, возможно, не за один год, или же она просто взяла и по прихоти нарисовала на естественном спутнике понячью голову, подогнав под это красивую легенду, и тем самым замаскировав какую-то интригу — а легенда о битве аликорнов наводит на мысли о борьбе за власть.

Эти загадки терзали меня долго, и вылились в хитрый и продуманный план по установлению истины — и финальный его этап как раз приходился на День Солнца.

Выпросив под разными невинными предлогами у мамы простенький отрывной календарь, а у брата тихий будильник, я стала просыпаться в пять утра и записывать точное время восхода солнца, после чего с чистой совестью досыпала.

Искала я нарушения закономерности, ведь, по официальной версии, Селестии на подъём солнца требовалось время и какая-никакая концентрация, а когда ты правишь страной пушистых пони, успевать точь-в-точь до минуты невозможно — что-нибудь, да отвлечёт!

Именно такие мелкие неточности я и пыталась отыскать — разумеется, в тайне ото всех, и заготовив правдоподобное оправдание — мол, я такая фанатка принцессы, что интересуюсь её режимом дня и вообще она мой кумир, как можно сомневаться в её словах?

Главное, официальная астрономия примерно так и делала, во всех источниках привязывая солнечные затмения и всякие лунные фазы к настроению принцессы. Луна убывает? Селестия решила подарить любимым подданым романтичные тёмные ночи. Луна растёт? Да стало слишком темно, принцесса издала указ о повышении уровня освещённости улиц.

Они даже графиков не составляли на основе записей, вместо этого делая пометки вроде «её величество торопились», «её величество изволили устроить красивый рассвет», и так далее.

Я же скрупулёзно записывала время и торжествующе хихикала, потирая передние лапки — никаких аномалий, никаких отклонений!

Весной рассвет отодвигался на две-три минуты в день, затем осенью потихоньку отполз обратно, и никогда не сдвигался более чем на тридцать секунд, что ложится в допустимую погрешность — всё-таки, малышка на глаз записывала, хорошо хоть не засыпала в процессе!..

Всё случилось в День Солнца.

Нет, ничего особенного не произошло, не подумайте!

Просто Селестия опоздала.

Ладно, расскажу с самого начала.

Кейденс, добрая душа, решила сделать мне сюрприз, и, согласовав это дело с мамой, торжественно пообещала, что наблюдать восход в День Солнца я буду из первых рядов.

Подавив вспышку недоверия и подозрительности, я, конечно, обрадовалась, и, посчитав точное время восхода на основе собственных данных, легла спать. На подготовленной для церемонии площади часы были, и свериться я могла по ним, так что не беспокоилась.

В назначенный день Кейденс разбудила меня ни свет ни заря, и сочувственно предложила поспать и не ходить, но я была уже несколько привыкшая, и собралась за минуту.

Долго ли, коротко ли, а пришли мы на площадь... Пони собралось — тьма, сплошной ковёр, и перед нами они расступаться не спешили, но аликорна обошла толпу через переулки, пролезла к стражникам, показала на секунду крылья, и нас пропустили прямо вплотную к трибуне...

Селестии всё не было, но эдакие предрассветные сумерки намекали на скорый восход и без её помощи, а я посматривала на часы с равнодушным выражением мордашки.

Пять-пятнадцать... Пять-шестнадцать... Пять-семнадцать...

«Должно бы уже светать» — думала я тогда — «Может, будильник отстаёт… Нет, сомнительно, я же его регулярно сверяла…»

Через десять минут, когда я уже покрылась холодным потом, на трибуну вышла оранжевая пони-единорог с огненно-рыжей гривой, и собщила, что принцесса задерживается, после чего ушла.

— Кто это? — спросила я у Кейденс.

— Сансет Шиммер, личная ученица тётушки, — с готовностью ответила та, — она иногда помогает ей с государственными делами.

Это я пропустила мимо ушей — рассвет задерживался на двенадцать минут, и объяснить такое я не могла.

Еще через пять минут на трибуну все таки взошла сама принцесса. Высокая, белая, раза в два выше среднего пони, она окинула собравшихся по-матерински любящим взглядом, и зажгла длинный изящный рог.

Оркестр грянул фанфары, аликорна взлетела, и я сосредоточилась на чувстве магии, которое давно тренировала...

Бездна — вот что я почувтвовала. Пылающая, воющая пропасть, которая обволакивает добрым теплым светом, утешает и помогает, бушующая буря, нависающая над жалкими творениями рук человеческих! Мы все — муравьи под ногами этой живой звезды!..

Рог принцессы разгорался, и одновременно с её взлетом взошло яркое солнце — на девятнадцать минут позже положенного!

Да будь она сто раз обманщицей — такая сила просто неостановима!

Как завороженная я глядела на принцессу Селестию и слушала её речь, не обращая внимания на подбадривающее похлопывание от Кейденс и грохот аплодисментов (пони топали передними ногами, и переводилось оно примерно так).

Если мои детские страхи верны, то мне конец.

* * *

Последняя фраза идеально описывает моё отношение к Селестии, но это ещё цветочки — ягодки мне подбросила Кейденс, когда я на обратном пути поделилась с ней переживаниями.

О страхе, разумеется, я умолчала, делая упор на комплексы — якобы, осознала тщетность бытия и в целом не знаю, как дальше жить с такими откровениями. Ну, не так, чтобы прямо слово в слово, но суть примерно такая.

Отдыхали мы, как сейчас помню, в кафе под открытым небом — ели пироженое и заедали мороженым, и за соседним столиком вдруг разругалась семейная пара — ничего особенного, обычная ссора, я их даже не заметила, но Кейденс подергала меня за плечо и кивнула в сторону спорщиков:

— Смотри!

Лёгкий взмах рогом, и над головой у неё появляется разбитое сердечко. Второй взмах, прицеливание — и две половинки устремляется к пони, закручиваясь вокруг них и склеиваясь вместе...

Им как переключатель повернули — мыщцы расслабились, на лица медленно наползло влюблённое выражение, а через секунду они уже держались за руки... Ну, то есть, за передние ноги, не важно.

Главное, что она заставила их пройти путь от ненависти до любви за секунду — и гордилась собой!

— ...Как? — только и выдавила я.

— Это мой особый талант! — радостно сообщила она. — Я могу дарить любовь всем вокруг! Здорово, правда?..

«Правда, правда, правда-а...» — ещё долго отдавались её слова в голове.

— И... Каковы границы твоих возможностей? — осторожно уточнила я, прикрываясь вафельным рожком.

— Не знаю, — легкомысленно ответила она, — всегда срабатывало, если ты об этом.

— А если, например, надо влюбить в кого-то конкретного пони — сможешь?

— Неужели маленькая Твайлайт Спаркл нашла первую любовь? — потрепала меня по голове она. — Нет, так делать нельзя — любовь можно найти, можно укрепить, но заставить полюбить невозможно.

— Ясно-понятно...

Развивать тему я не стала — и так всё было очевидно. Заставить — невозможно, да и не нужно — я и без этого могла сходу придумать сотню способов укрепить лояльность отдельно взятой Твайлайт Спаркл с помощью этой силы...

Но, постойте, не всё так просто! Когда это злобный Дамбигад или его слуги раскрывали герою свои подлые штучки? Не-ет, тут другое, и сказала она об этом с иной целью — это жест доверия! Мол, да, у нас есть такой козырь, но мы тебе о нём расскажем, чтобы ты знала, чего ожидать, и не беспокоилась...

Что я могу этому противопоставить — на данный момент, и в неопределённом будущем? Пока — ничего, а любые исследования лишь вызовут ненужные подозрения — мол, а зачем тебе это знать? Уж не скрываешь ли ты, часом, какую-нибудь тайну?

Упоминаний о подобной магии где-либо не помню, то есть либо она засекречена, либо настолько редка, что почти забыта... Ну или является прерогативой аликорнов, а их всего двое, так что и упоминать-то нечего...

Минутку! Кое-что я могу сделать!

Если тщательно записывать свое отношение к каждому пони, развернуто, с аргументами, то вмешательство можно заметить по беспричинному изменению эмоций, верно? Должно быть так, а ничего большего в голову не приходит.

Решено — так и сделаю, а записи буду вести на русском — если им известно про мою прошлую жизнь, то догадаются сами, а если нет, так отбрехаюсь, свалив всё на собственноручно выдуманный язык... Это в случае, если некие агенты будут копаться у меня под подушкой и читать мои каракули, но делать им больше нечего, кроме как у ребенка в вещах рыться... Иначе говоря, маловероятно.

Разумеется, при большой надобности его и найдут, и расшифруют, и я об этом не узнаю, но суть здесь в другом — в защите от изменения. Буду делать специальные ошибки и помарки, и, если вдруг их не найду — всё, конец, мозги, стало быть, промыли, и верить никому больше нельзя. Уж повторить ошибки на инопланетном языке они не смогут, хе-хе...

Стиснув зубы, я задавила поднимающийся злодейский смех и продолжила кушать мороженое...

Так просто они меня не получат!

* * *

Так, ага... Как я выработала обычай записывать свои мысли о каждом встречном вы теперь знаете, и для завершения картины остаётся рассказать о том, как я стала ученицей Селестии и получила собственного дракона.

Эти события, для разнообразия, происходили осенью следующего года — то есть, весной я встретила Селестию, потом лето накручивала себя до предела и тренировалась, всю зиму и следующее лето мы с Кейденс отрабатывали заклинания школьного курса, и вот уже на следующий август встал вопрос — куда пойти учиться?

Да, хоть мыслила я по-студенчески, но фактические семь годиков давали о себе знать, и нужно было срочно выбирать школу.

— Хочу учить магию! — категорично заявила я и выложила на стол заранее собранные объявления действующих учебных заведений по этому профилю.

— Так учи, — улыбнулась мама и вручила мне фирменный бланк Школы Одарённых Единорогов.

Тут я, разумеется, прищурилась и вспомнила свои подозрения насчёт заговора аликорнов, но загнала их поглубже — кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Серьёзно? — фыркнула я. — Ну, попробовать стоит...

И стала готовится — ничего тайного из экзаменов не делали, все типовые вопросы легко находились в открытом доступе, а репетитор у меня уже был.

Правда, этот репетитор сама сдавала какой-то экзамен и плавала во многих вопросах, так что готовились мы, можно сказать, вместе.

Вот мы, значит, учили, зубрили, и как-то внезапно настал последний день перед экзаменом — первым из серии, я же не дура, чтобы класть все яйца в одну корзину...

В общем, я просила-просила, да и заставила маму подать заявку сразу в три — самую обычную; обычную, но с магическим уклоном, и, собственно, Школу Одарённых Единорогов.

Как и надеялась, с двумя первыми трудностей не возникло — и там и там экзамен проводился скорее для определения подготовки школьника, и взяли бы меня в любом случае — вопрос только, в какой класс.

Не-ет, настоящие проблемы начались в Школе Одарённых Единорогов...