Аннулированная судьба: Эффект массовой паники (джен)

Команду спектра сорвали, выдернув от самого ретранслятора Омега-4, всучили матриарха асари от тессийских дипломатов Нирим Т'пелис, спеца турианской разведки Секуну Домикуса с двумя помощниками — и пинками погнали на разведку.

И ведь не поспоришь. Жрецы с коллекционерами пока раскачаются, а новый экзистенциальный ужас — вот он! Экстранет штормит, слухи распространяются, единственный выживший фрегат с дыркой насквозь засекретить не удалось. Аааа, мывсеумрём!

Вторая «Нормандия» выглядит так, что краше в гроб кладут. Под брюхом бугрятся консоли с навесным оборудованием — дополнительные теплообменники и «холодные» маневровые толкатели — а вся поверхность фрегата с верхней полусферы выглядит обугленной из-за установленных внахлёст плит дикого космического камня — турианцы всё ещё поминают коммандера незлым тихим словом после того, как десантные команды аж двух дредноутов корячились, нарезая ломтиками особо чёрный астероид.

Камень, просто облучённый камень, получивший пинка от давнего взрыва сверхновой, разогнавшего его до пары сотен километров в секунду. Палево, да, но растягивать маскарад невозможно: время до разрядки ядра. А как хорошо было бы пройтись на дедовых скоростях, пользуясь гравитационным манёвром... Увы, не сходится уравнение.

Вышли со сверхсвета в нескольких световых днях от звезды, чтобы основная вспышка ушла «в молоко». Потом — ответственные работы в открытом космосе: снимали защитную плёнку, предохранявшую маскировочное покрытие от эффектов сверхсветового путешествия. По крайней мене «Норма» больше не выглядела трупом в мешке. Долго, занудно опрыскивали каменное покрытие жидким дейтерием, догоняя температуру к абсолютному нулю, проверяя с трёх ракурсов тепловизорами — самая важная часть ритуала, ведь встречают по инфракрасному следу. Камень не прилегал к броне, а держался на варварски наваренных выносных кронштейнах, броня и его внутренняя поверхность покрыты зеркальным напылением для лучшей теплоизоляции.

После — короткий разгон под углом к прежнему курсу увеличив массу чтобы залипнуть на месте, разворот спиной к системе чужих — после чего неделя движения по инерции на 80% скорости света, на которых чересчур заметных искажений не возникает, а до места наблюдений можно добраться за вменяемое время. Расчитывая, что нечто чёрное, мелькнувшее на такой скорости, будет неотличимо от фоновых шумов.

Это — предел того, что можно выжать из доступной технологии за безумно сжатые сроки. Истинная скрытность в космосе невозможна, удача зиждется на неспособности чужих непрерывно мониторить небесную сферу с разрешением достаточным, чтобы заметить вспышку выхода со сверхсвета и выхлоп разгона.

Потом — отключение щитов и эффекта массы, чтобы двигаться к четвёртой планете строго по законам небесной механики. А там — по обстоятельствам, или затихариться, увеличив массу, или уходить на сверхсвет.

Отключённые щиты не добавляют команде душевного комфорта: на камушек напорешься — и трындец. Система маскировки работает в нештатном режиме, откачивая теплоту от верхней поверхности и выбрасывая через нештатные теплообменники на брюхе, обращённом к межзвёздному пространству.

Никто не может сказать, какими средствами обнаружения и наблюдения владеют чужаки — удастся ли пройти задами и огородами системы незамеченным или все их потуги окажутся попыткой слона прокрасться через посудную лавку с «соловьиными полами».

Пока что — не заметили. И разведрейд уже окупился. Вот только...

— Наблюдаем от тысячи трёхсот кораблей класса «джаггернаут», расположившихся разрежённым слоем на расстоянии двадцати тысяч километров от ретранслятора, — спокойным голосом докладывает Спектр по квантовой связи.

В ответ на придушенный писк «сколько?!» таким же ровным голосом повторяет:

— От тысячи трёхсот. Прошу заметить, это консервативная оценка, так как корабли частично скрыты ... Назовём его камуфляжным полем. По мере нашего продвижения флот скрывается из вида, в течение суток станет для нас невидимым и необнаружимым — если сохранит текущую позицию.

И всё — таким спокойным, деловым тоном. У коммандера явно в предках был кто-то, сказавший столетиями раньше «Хьюстон, у нас возникла небольшая проблема»

— Нет, не маневрируют. Их именно закрывает что-то, для наших сенсоров выглядящее, как пустое пространство. Во всех диапазонах. Нет, звёзды на месте. Разрешения телескопов недостаточно, чтобы распознать подлог.

Пока на том конце охреневают в тихой панике — Шепард продолжает забивать гвозди в крышку гроба их надежд:

— Держа в уме риски, связанные с подобными камуфляжными технологиями — противник способен показать нам хоть флот розовых единорогов, вплоть до возможности, что все те джаггернауты — липа, если противник знает о присутствии «Нормандии»... Подтверждаю разведданные «Фортис Вентис»: корабли либо имеют температуру окружающей среды, либо остывают, стремясь к ней в согласии с законами термодинамики, за редкими исключениями небольших пятен инфракрасной засветки... Нет, сэр, ни малейших. Стравливают ли они избыточную теплоту в четвёртое измерение, в задницу Шайтану, или трансмутируют её в нейтрино, покамлав «трах-тибидох» — наружу, в трёхмерное пространство, при закрытых люках не выходит ничего. Никаких резких выбросов, подобных сбросу заряда нашей системой камуфляжа, не наблюдалось ни разу.

И снова тянутся часы напряжённого ожидания, складываясь в сутки. Бдят за своими пультами сменные вахты операторов, шляется по коридорам мающийся безделием Джокер, возится с системой маскировки, словно наседка, Тали. Устраивают мозговые штурмы Мордин, Легион и Секуна Домикус — хмурый спец от турианской разведки — переливая из пустого в порожнее, поскольку новых данных нет — только пустота и тишина. Устрашающий флот, раз этак в триста (оптимистично) превосходящий всё, что может выставить пространство Цитадели, скрывается из вида за своим камуфляжем к моменту первого гравитационного маневра у карликового ледяного гиганта, чертящего свой многовековой эллипс на задворках системы.

А чего ещё им не видно?

Проверяют, считая и пересчитывая, влияние неучтённых масс на траекторию. Уточняют орбиты и массы планет — в итоге с облегчением заключая, что невидимых планет в системе нет, даже мелких.

Шерстят телескопом небо, на предмет обнаружения невидимого методом гравитационного линзирования. Надежды мало — не с таким телескопом, не за такое малое время — но удача улыбается... Ну, как сказать: в паре астрономических единиц от ретранслятора обнаруживается нечто, по грубым оценкам, весящее пол-триллиона тонн. Другими средствами не детектирующееся.

Приближающийся ледяной гигант пассивными сенсорами обнюхивают, чуть ли не вылизывают — очень сожалея о невозможности сканировать по нормальному. Абсолютно девственная планета, ни следа орбитальных станций, ни даже зонда завалящего.

Пока не закрылось окно коррекции траектории — коммандер подвигает Мордина со коллеги спуститься из теоретизирований в бренный космос и прошерстить систему. Обоснуй прост: не сходится. Абсолютно не сходится, такие силы в пустой системе, где нет даже колоний. Нелогичная активация ретранслятора — зачем?

— Давайте исходить из версии, — задаёт тон Нирим Т'пелис, источая неколебимое спокойствие— что мы столкнулись с нашим худшим кошмаром: старшей цивилизацией, превосходящей нашу по возрасту. По какой-то причине не использующей нуль-элемент, пойдя неведомым нам путём развития.

Держит лицо она идеально. А ведь для асари цивилизация старше их — горькая пилюля.

— Цивилизация, которую Жнецы пропустили? — начинает фонтанировать предположениями Мордин. — Внегалактическая?.. Флот кораблей поколений, дошедший на медленных ССД?

Матриарх асари морщится, но не комментирует. Повёрнутость человеческого спектра и его команды на этих, так называемых, «жнецах» — факт, с которым давно смирились.

— Или, каким-то образом, настолько замаскировавшаяся, что Жнецы её просто не увидели. — у Шепарда из головы не идёт камуфляжное поле.

— Нелогично вылезли, обнаруживая себя прямо перед началом очередного цикла, — добавляет Гаррус. — Или оценили себя готовыми дать бой?

— Это был бы самый оптимистичный вариант, — отвечает Шепард. — Если нас не прибьют за компанию, как оскорбивших какие-нибудь их религиозные догмы. Или за то, что мы вкусные.

— Очень, очень надеюсь, — вставляет Тали, — что это не какие-нибудь инсектоиды, вроде рахни.

Обсуждение смещается на тему, насколько в реальности пуста система и какие ещё нежданчики кроме чудовищного флота и невидимого пол-триллионнотонного нечто там могут таиться. Проблема в том, что гадать можно до второго пришествия — оттолкнуться просто не от чего.

— Мы не будем продолжать прежним курсом, — принимает решение коммандер. — Мы должны воспользоваться этой планетой, чтобы свернуть в направлении внутренней системы. Пройти хотя бы часть пути, чтобы внутренние планеты были видны под таким углом...

— Что камуфляжное поле, развёрнутое в расчёте на ретранслятор, не помешает на увидеть объекты на их орбите! — заканчивает за него Мордин. — Браво, коммандер, оптимальная стратегия с учётом новых данных.

— Хотя палим мы этим свой «булыжник» по чёрному, — добавляет Джек. — Что?.. Вы меня за дуру не держите, ага. Гравитационный манёвр на нашей скорости — как крогана-авангарда резиночкой от трусов останавливать.

Орбитальная камасутра, как она и предсказала, не обходится без запуска главных двигателей — хоть и прячась за планетой, замедлившись на увеличенной до предела массе и направив выхлоп в атмосферу мини-нептуна, с последующими проскоками на субсвете перед планетой по эллиптической траектории, подражая кошке, выскакивающей в приоткрытую дверь. В итоге скорость сброшена, а вектор перенаправлен куда надо. Повисев неподвижно чтобы убедиться: не обнаружены — очередной проскок на 80% скорости света и снова — отключение всего.

Не, не, мы уже — другой чёрный камень, ползущий по другой орбите с гораздо меньшей скоростью. Просто вы его раньше не обнаружили. Чёрный же.

Что характерно — продолжают с расстояния девяти астрономических единиц от звезды. Выведя интересное наблюдение, что 17-я группировка была уничтожена на расстоянии от звезды, точно равном половине радиуса орбиты газового гиганта, шесть шестьдесят пять сотых астрономической единицы.

Фейковый астероид по имени «Нормандия» день за днём пилит на дедовских скоростях, вглядываясь и вслушиваясь, никем не потревоженный. Часы вахты наполнены гнетущим ожиданием: в напряжении такое время ни один разумный не выдержит. Пассивно наблюдают обе каменистые планеты: непроницаемо-белый шар парникового ада массой примерно с Землю и непроницаемо-белый шар массивной суперземли, массой аж в семнадцать земных, которая злорадно вытирает ноги о современную планетологию: и что на планете такой массы условий для зарождения жизни возникнуть не может, и что жизнь за меньше, чем два миллиарда лет до такой стадии эволюционировать не успеет... Не, не слышали. В плотной атмосфере почти пять процентов кислорода — на уровне поверхности парциальное давление должно вполне соответствовать средне-нормальному для большинства рас Цитадели. Ярится могучее гидро-динамо, топорща магнитное поле дюжинами полюсов, полыхают на ночной стороне кольца полярных сияний, узором от полюсов до экватора. Ведут сложный танец в стратосфере облака вулканической пыли — от пары активных вулканических провинций, не меньше. Для планеты размером с Землю или Палавен — залог вымирания глобальных масштабов, но для этой — так, местечковые неприятности.

Потому что планета — громадная, площадь поверхности в пять с гаком раз превосходит земную. Если там ещё и доля континентальной коры больше (что практически гарантировано: соотношение объёма к поверхности — выше, лёгких фракций из мантии выдавливается больше) — то получается мир, где могли бы уместиться все цивилизации галактики и ещё места осталось бы.

Разглагольствования, кто такую мог бы колонизовать — элкоры вряд ли, а вот кроганам понравилась бы — в конце концов иссякают, отходив по энцатому кругу.

Пока им — везёт. Обнаруживают флот из сорока семи джаггернаутов, неспешно разгоняющийся куда-то малым ходом. По счастью — с их собственной камуфляжной стороны. На второй день удаётся различить облако обломков злосчастной 17-й группировки Иерархии, успевшее сместиться в глубину внутренней системы и растянуться вдоль своей орбиты. Какое-то шевеление там наблюдается: висят джаггернауты, роятся линкоры.

— И так, им теперь известны биология турианцев, конструктивные особенности кораблей Цитадели, принципы применения эффекта массы, принципы работы наших информационных систем, если не вообще коды доступа, — с горечью констатирует очевидное Секуна.

Почти позабытый уже принцип «не дать исследовать свои обломки» внезапно поднял свою уродливую голову. То, о чём болела голова лишь у спецслужб и корпораций, внезапно стало ахиллесовой пятой всей цивилизации.

Ну поди, отгони молотильщика от добычи.

— Давно вас рахни не гоняли, — подытоживает Грюнт. Даже не подумав упомянуть кроганские восстания: исследовать кроганские обломки было бесполезно, ибо железяка должна быть простой и крепкой. По той же причине сами кроганы не заморачивались исследовать «хлипкую заумь» других рас. Зачем, когда те сами им эти технологии и вручили?

И как то не сложилось правил и протоколов на подобный случай.

А ныне команда спектра рискует, чтобы уровнять разрыв в знаниях хоть немножечко. День за днём, мотая нервы... И вдруг — улов! Тепловой след от метеора на дневной стороне планеты. На стороне, противоположной от ретранслятора . А через полчаса — ещё один, точно такой же по характеристикам!

Теперь наблюдают с азартом, впившись в приборы, выжимая всё возможное — и даже привлекают к калибровке Гарруса. Который, страшно душня, тщательно и эффективно сгоняет семь потов с вахты — но выжимает-таки невозможное, позволяя разглядеть... Массивный бочонок, в диаметре как длина дредноута и высотой в полторы, возникающий внезапно из ниоткуда — сбросил невидимость, значит — заходя по касательной к атмосфере. Тормозясь всё тем же неизвестным приводом — атмосферным торможением такую махину не остановить — тем не менее, успевает прочертить длинную плазменную дугу прежде, чем остановиться и медленно погрузиться под облака. Видимая «Нормандии» но невидимая от ретранслятора часть планеты невелика, но и того хватает разглядеть: эти, предположительно транспортники, ходят, один за другим, с многих точек. Одни — садятся, другие — взлетают, выныривая вертикально и разгоняясь уже за пределами атмосферы. Исчезая затем в невидимости.

Докладывают о явной колонии вверх по инстанциям, продолжая наблюдение в течение следующих суток. Ни спутника, ни орбитальной станции — транспортники габаритами в десяток дредноутов просто садятся на поверхность планеты. Подавляющая в своей обыденности мощь, вызывающая у турианского командования даже уже не шок, а глухую тоску. Но команда этого корабля — разумные не обычные, они помнят, кто ещё размерами больше дредноута умеет садиться на планеты. И в тайне надеются, что найдёт коса на камень.

Поток грузов, однако, не уступает снабжению Цитадели. Что же это за транспорты, что везут и откуда? Все попытки вызнать больше натыкаются на... не совсем типичное распределение некоторых производных от пассивного сканирования. Где-то там, ниже границы непроницаемых облаков, вся планета укрыта ещё каким-то камуфляжным эффектом — вся, со всех сторон. Если бы не легчайшие нестыковки с исчезновением теплового следа от садящихся транспортов — даже не заподозришь.

О том, что находится под камуфляжем — только по косвенным признакам, вроде температуры взлетающих транспортов. Путём невероятных ухищрений — расстояние же больше, чем от Земли до Юпитера — выясняют... Среднюю температуру по разным, условно, космопортам. Которая варьирует незначительно, в пределах тропической.

И на этом — всё. Полное радиомолчание — один треск грозовых разрядов в атмосфере. Ни следа привычных атмосферных маркеров от промышленности. Агрикультура... Ну попробуй угадай, когда там бздят углекислотой сотни вулканов.

Понимая, что больше им не выжать, коммандер принимает решение выполнить ещё один субсветовой проскок — после которого, ожидается, их обнаружат и придётся улепётывать. Шансы оцениваются, как хорошие: в отличие от убитого турианского фрегата, им не нужен ретранслятор, который пасут сейчас полчища джаггернаутов. А космос — большой и красных карликов с булыжниками для разрядки ядра вокруг достаточно.

Первые же наблюдения проглянувших из-за камуфляжных зонтиков транспортов показывают, что те уходят малой постоянной тягой... Куда-то в сторону звезды?

Не попытаться узнать больше было бы преступлением — хотя все на борту понимают, насколько безумен риск.

Ещё один манёвр, опустошающий баки холодных толкателей — это уже не палево, это беспардонная наглость — и «ещё один астероид, просто так совпало, мамой клянусь» оказывается в окрестностях первой планеты — парникового ада массой в одну и одну десятую земной, исполняющего обязанности местной Венеры.

Главный резон — эта планета находится почти в противостоянии с обнаруженной колонией — которая наверняка охраняется так, что никакая наглость не поможет. Ну, и от ретранслятора тоже.

Тем не менее, готовность рвать когти — постоянная, Сузи и второй пилот страхуют Джокера, чтобы был как огурец.

Хорошо, что Нирим Т'пелис не догадывается про истинный хитрый план Шепарда — в случае обнаружения, попробовать сначала уболтать.

С одной стороны, неизвестные — не разговаривают, хоть всё понимают. Это уже как-то все приняли, как данность. С другой — это ж Шепард, он уболтает хоть булыжник. Пятьдесят на пятьдесят.

Но вот становится видна вся картина... А ведь думали — этим чужим уже нечем их удивить.

— Кила! — Тали, в потрясённом благоговении.

— Вот это — я называю, «старшая цивилизация»! — Шепард, восхищённо.

— Такие горизонты, и так мало времени... — Мордин, с обречённой грустью. — Поправка: тут и сотни жизней было бы мало.

— И остаётся только надеяться, что они возьмут нас в клиентские расы, — Нирим, кисло. — Всю Цитадель, разом.

— И что командование... Не доиграется, — Секуна, с прагматичным цинизмом. — Надо... Хорошо подумать, как подать новые разведданные, чтобы там не усомнились в нашей... надёжности.

Ибо транспортники идут не в сторону звезды — они идут на звезду. Нормальную такую звезду класса F. По экономичным траекториям заходят на посадку — и скрываются в фотосфере, судя по траектории сближения — погружаясь на изрядную глубину.

Разглядеть сам процесс взлёта и посадки... Ну, не с их оборудованием, не на фоне звезды. И так извернулись, сделав невозможное. Но проверенные и перепроверенные траектории доказывают: транспорты взлетают из фотосферы — не экономичным ходом, а взвиваясь под углом градусов в сорок к горизонту на ускорении под восемнадцать g. И только удалившись на пару миллионов километров, переходят на экономичный ход.

— Колонизировать звезду... — бормочет Мордин. — Потрясающе! Экранировать излучение не так сложно, теплоёмкость у разрежённого газа — летний ветерок... Тридцатипятикратная сила тяжести — вот главный вызов! Но ради чего?

— Тяжёлая промышленность, — предлагает вариант Тали. — Или вообще главная колония, а на планете — курорт, и часть этих кораблей везут отпускников.

— Температура корпуса транспортников на взлёте, — докладывает оператор, — ориентировочно от тысячи до двух с половиной тысяч Кельвинов. Снижается аномально быстро для такого высокого альбедо. Они...

— Не просто не сбрасывают тепло в окружающее пространство, — заканчивает за него Тали. — Они активно охлаждаются, сбрасывая тепло ещё куда-то!

И как вишенка на торте — одинокий транспорт, идущий от звезды к первой планете. Парниковый ад — тоже колонизирован, со всеми его сотнями градусов и десятками атмосфер ядовитого газа. На фоне звезды — уже не впечатляет.

Но они — рядом. Попытаться исследовать?

Ожидание на этот раз куда напряжённей. Внутренняя система — должна патрулироваться. Камуфляж местных — односторонний. Но и у «Нормы» — тоже! С обращённого прочь от звезды подбрюшья она сияет в инфракрасном, семафоря «я тут!». Оттого и считается... считалось у рас Цитадели, что скрытность в космосе невозможна. Оттого и была система маскировки «Нормандии» такой имбовой вундервафлей. Работающей сейчас, увы, по принципу забивания гвоздей микроскопом — ибо длится этот полёт в десятки раз дольше её предела выносливости.

Под дамокловым мечом проходят часы. Наблюдают какие-то шевеления и перестроения флотов у еле видимого мимо звезды ретранслятора, попутно подняв оценку числа джаггернаутов там до четырёх — четырёх с половиной тысяч. Патрульные флоты в системе есть, но очень удачно висят со стороны суперземли, откуда «Норма» выглядит булыжником. Точнее, не висят, а движутся малой постоянной тягой по эллиптическим орбитам периодом в месяцы — но практической разницы нет.

Парниковый ад приближается — навевая мысли не прощупать ли его активными средствами, чтобы потом сразу улепётывать на сверхсвет, зигзагами в сторону глубокого космоса: заряд ядра уже приближается к критическому, только стараниями Тали с инженерами Цербера оно ещё держится.

Планета... Ничем не отличается от типовых собратьев: девяносто атмосфер углекислоты с примесью азота и сернокислотными облаками, результат уравновесившегося газообмена с океаном магмы в глубокой древности. Все планеты от земной массы и до шести начинают с такой атмосферой, типовой, как под копирку — и лишь немногие превращаются потом в миры-сады, получив в бубен ледяным планетоидом, что должно случиться на заре формирования системы, пока звезда ещё тусклая и температура парникового ада ниже тройной точки воды.

Заглянуть под облака — просто. Возьми и просвети радаром. Или даже сканером на запутанных частицах, каким месторождения с орбиты ищут. Сканер этот у «Нормандии» выдающийся, видит куда больше обычных. И даже особых саларианских.

Вместо этого маются спектроскопией, изучая атмосферу. В которой, кроме повышенного радиоактивного фона, не находят ничего полезного. Ну, планета молодая, уран ещё свежий — но не до такой же степени.

Но это — весь улов. Колония. Одна штука. Запачкавшая атмосферу продуктами деления — как это соотносится с запредельным уровнем флотов? Может, вообще разные расы?

Непроницаемо-белый шар медленно ползёт мимо, наблюдаемый невооружённым глазом, когда становятся различимы структурированные радиосигналы. Значит, эта цивилизация всё-таки использует радио?..

Над расшифровкой бьются Сузи и Легион — попутно участь работать в паре. Их архитектура настолько разная, что это порождает несчётные проблемы во взаимодействии и понимании построенных другим искином моделей. С другой стороны — уникальные возможности ковырять любую проблему с перпендикулярных направлений, дополняя друг друга.

В результате... Ничего. Просачивающиеся между слоями тропосферы сигналы слишком искажены, представляя собой лишь частичные гармоники, а система кодировки слишком хитрая, чтобы найти зацепку.

Часы за часам риска быть обнаруженными — и ничего. Остаётся лишь надеяться, что научные институты смогут в записи разобрать то, чего им не удаётся сейчас...

Ближняя точка была уже пройдена — без малейшей реакции предполагаемых защитных систем — и «Норма» удалялась от планеты, готовясь к уходу на сверхсвет, когда удача повернулась лицом. Из атмосферы воспердела атомная ракета — то бишь на ядерном движке деления, гадящая продуктами полураспада — выползая на низкую орбиту. Откуда начала громко широковещать в широком конусе на дециметровых волнах. Достаточно громко, чтобы команда спектра вела приём боковых лепестков в идеальных условиях, без никаких потерь.

Оба ИИ набросились на задачу с таким рвением, что временами переставали отвечать, оставив пилотирование на Джокера. Мордин подключился к процессу — его гений медленный в сравнении, но дающий третью уникальную перспективу.

Минут через двадцать из другой точки планеты воспердела ещё одна атомная ракета. Перехватчик, судя по траектории. Низринулась на добычу — и краткие, но безнадёжные догонялки спустя полыхнула атомным взрывом. Если что там и уцелело — так и кануло в сернокислотные облака парникового ада вместе с радиоактивной кляксой продуктов деления.

— Интересные у них тут порядки, — прокомментировала Джек. — Спорим, мы после контакта начнём считать кроганов мирными?

Грюнт заржал в голос, рыкая по крогански — но ставку против сделал.

— Может, эта малая колония — их аналог Омеги? — предположил Гаррус.

Через где-то час мозгового штурма, паре ИИ с Мордином удалось добиться прорыва: рабочая гипотеза, что кодеком служил ИИ — подтвердилась.

— Это напоминает каллиграфию — подобную земной японской, для примера — и векторную анимацию, плавно перетекающие друг в друга, — объяснял Мордин, пока Легион, при архитектуре которого это было удобнее, переводил «вольное творчество» чужого видеопотока в стандартный видеоряд. — Мы получаем лишь грубое первое приближение, напоминающее рисованный мультфильм, поверх которого должен разворачиваться второй слой, превращая в полноценную картинку — но тот невозможно дешифровать, не обладая специфической базой знаний. По той же причине, качество звука будет, по всей вероятности, отвратительным — и мы также не можем дешифровать поток метаданных, передающий, по предварительной оценке, запахи.

— Дешифровка закончена, — сообщил Легион. — Общая длина сообщения — три минуты семь секунд, оно повторялось циклически... — Гет как-то неловко зашевелил «лепестками» головы, словно мялся в нерешительности. — Создатель Тали, полученные данные...

Сузи скинула ему некий пакет данных.

— Создатель Тали... — продолжил после короткой паузы Легион. — Сначала хорошую новость или плохую?

— Я, эээ... Коммандер?.. — та огланулась на Шепарда, но Шепард держал отеческую морду кирпичом. — Ну, давайте, сначала хорошую?

— Хорошая новость: — Легион раскрыл лепестки вширь, словно улыбался. — Наши новые знакомые психологически сродственны расам Цитадели более, чем можно было бы предполагать. Перехваченная передача является рекламой слабительного.

— По спамерам — ядрён-батоном! — заржала Джек, оценив всю иронию. — Наши люди!

— Это замечательно! — Тали попыталась улыбнуться в ответ, но внутри у неё почему-то сжималось от нехорошего предчувствия. — А... Плохая?

— Это инсектоиды.

Тали с усилием сглотнула. Дышать стало вдруг затруднительно. Отказ фильтров скафандра?..

— Почему бы нам не оценить улов? — дипломатично предложил коммандер, жестом указывая на «бассейн» голографического проектора.

Развернувшаяся картинка была плоской и широкоформатной, узкая полоса с соотношением примерно три к одному. И действительно напоминала мультфильм. Несколько личинок — лупоглазых и двухруких — дружно попискивая под явный ритм какой-то мелодии, возились с конструктором, напоминающим огромный пластиковый «меккано» — разноцветные пластины, уголки, полосы и колёса с множеством отверстий, болты и гайки в половину пухлого кулачка. Из всех этих деталей личинки сооружали что-то, напоминающее гибрид огромного стула с рыбьим скелетом, изобилующий множеством колёс и шестерней.

— Какая прелесть, — против воли восхитилась Джек. — Эх, мне бы такое детство.

— Какая гадость, — передёрнуло Тали.

— Артропоиды с глазными яблоками с веками? — успел ввернуть Мордин. — Эти крестообразные... Структуры — это зрачки? Или что-то иное?..

На серых глазах инсектоидов выделялись тёмные четырёхлучевые звёздочки, словно и вправду зрачки, позволяющие чётко различать, куда те смотрят.

— Увы. — Легион развёл руками в извиняющемся жесте.

В кадре, тем временем, появились две суетливые няньки — раза в четыре массивней личинки, двухрукие и четырёхногие, со сложенными за спиной крыльями. Задние ноги — явно прыжковые, раза в полтора длиннее передних, с торчащими выше спины коленками.

Няньки суетились, проверяя личинок каким-то ручным прибором, обнюхивая — если принять, что их усики играли ту же роль, что у земных насекомых — и о чём-то расспрашивая. Речь их звучала, как помесь скрипа пивной открывашки со скрипом пальцем по стеклу.

Личинки начали отвечать все разом, породив настоящую какофонию скрипов и попискиваний, жестикулируя оживлённо — одна даже попала соседке гаечным ключом в глаз, заставив нянек засуетиться вдвое пуще прежнего... Потом камера наехала на одну личинку, начавшую что-то говорить, загнувшись вверх к нависающей над ней няньке.

Картинка замедлилась, звуки поплыли басами — и ротовой аппарат крупным планом, дофига мелких конечностей во рту, как у краба... Гайка, которую личинка держала в жвалах, проваливающаяся внутрь, медленно вращаясь...

Глыть!

Общий план, немая сцена, все замерли. Секунда, другая, третья...

Личинка икнула, колыхнувшись всем своим толстым, складчатым тельцем.

Няньки заполошно вскинулись. Картинка замелькала, камера тряслась, создавая эффект суматошного бега, няньки толкались, несясь с личинкой на руках по каким-то корридорам — засунули её в овальную капсулу с прозрачной крышкой, возились с голографическими консолями — отвратительно прорисованными в этом мультяшном «первом приближении». Набежали ещё особи, неотличимые от первых двух.

Суета всё нарастала: личинка продолжала регулярно икать, подливая масла в огонь паники. Потом пропищала что-то жалобно — и свернулась в клубочек.

Вот тут все запаниковали по настоящему, бегали кругами, размахивая крыльями — которые оказались устроены по птичьи, каждое «перо» как отдельное крыло стрекозы.

Камера сделала резкий разворот-наплыв на ещё одну особь... На первый взгляд неотличимую — но язык движений совершенно другой. Скрещенные руки, с упором двумя широко расставленными пальцами в противоположный локоть, медленное покачивание усиками и прищур глаз, направленных в камеру, словно прицелы.

Няньки выстроились в неровную шеренгу, прижав усики.

— Царица и рабочие особи? — предположил Мордин.

Личинка в капсуле за спиной проштрафившихся рабочих особей простенала что-то драматически и опрокинулась на бок. Разразившийся пандемоний был совершенно гомерическим, на грани гротеска. Няньки метались, сталкивались, верещали что-то прямо в камеру (Мордин сделал стоп-кадр ротового аппарата), бегали по потолку кругами...

— Это изначально был не мультфильм ли? — усомнилась Джек. — Луни Тюнс какой-то.

— Все ноги — хватательные, — парировал Мордин. — А под потолком — поручни.

— Некоторые детали прорисованы только на первом кадре сцены, — извинился Легион. — Мы не стали экстраполировать, пустили как есть.

Картинка раздвинулась на две половины и потускнела, пропуская особь с каким-то предметом в руках. Та начала что-то скрипеть, протягивая предмет к камере. По сторонам от неё выскакивали цветные овалы с завитушками, наполняясь текстом... Полностью состоявшим из одинаковых закорючек, в которых легко узнавался кварианский знак вопроса.

Предмет напоминал дой-пак майонеза, только с трубочкой, весь изукрашенный надписями, с чёрным силуэтом личинки, в который был вписан белый силуэт гайки.

Картинка снова сменилась, показывая белое помещение без различимых деталей и четырёх личинок, вставленных хвостами в полукруглые выступы пола.

Пук. Пук. Пук. БРЯК.

— Звук высранной гайки, — высказала всеобщую мысль Джек — Лучшая реклама для слабительного, чо.

Картинка сменилась на виденную ранее предположительно царицу, разглядывающую рекламируемую упаковку слабительного. Та проскрипела что-то кратко, качнув правым усиком.

И снова особь, первой показавшая товар. Тараторила на удвоенной скорости, овалы с текстом лезли, заполняя всю картинку.

Крупный план упаковки, — вращавшейся по двум осям в пустоте — и на экран вползло творение личинок, в законченном виде оказавшееся шагоходом с приводом от беличьего колеса. Личинки энергично ползли в колесе, что-то насвистывая, а конструкция перебирала разнокалиберными дырчатыми ногами, ковыляя до другого края экрана.

Финальная заставка с двухцветным логотипом гайка-в-личинке — и проекция погасла.

— По первому впечатлению — обнадёживающе, — заключил Шепард, думая о своём.

— Какая-то нарочитая наигранность, — заметила Нирим, — словно реклама рассчитанна на кого-то наивного.

— Разве не вся реклама такова? — усомнился Гаррус, привычный фильтровать, не замечая.

— Соглашусь: реклама — на грани развода, — не приняла его сторону Тали. — Очень похожа на ту, что крутят в бедных кварталах, где «это дёшево и вкусно» — вполне рабочий слоган. Тот кадр с царицей, одобряющей продукт — ну чисто сценки с якобы врачами, втирающими за очередную приблуду.

— Целевая аудитория — рабочие особи, — заключил Мордин. — Из чего вытекает: обладают возможностью принимать самостоятельные решения и участвовать в экономическом процессе. Что ставит их ещё дальше от рахни и ближе к нам.

— Но не стоит забывать: мы имеем дело с кастовым обществом, разделённым по физиологическому признаку, — предупредила Нирим. — Возможно, даже несколькими культурами в рамках одной цивилизации. Да, рабочие особи — культурно сродственны нам. Но каково общество цариц-матриархов? А воинов — если таковые образуют отдельный субвид, как у рахни?

Легион, между делом, времени не терял, взламывая весь ворох нечётких сигналов, записанных за предыдущие часы. Видеослои оказались запорчены в полную муть, многие мета — нечитаемы без соответствующих баз знаний, но аудио и некоторые мета потоки удалось разобрать с 95% уверенностью. А с большими объёмами — пришла и предварительная расшифровка языка.

Народ внизу на планете собрался... малость эклектический. Главы агрикультурных мафий, перетирающие за раздел территорий и удобрений. Последователи разных религиозных учений, ведущие вялый, но занудно-упорный теологический спор — и так часами... Взбунтовавшийся ИИ, угнавший гибрид горнопроходческого комбайна и платформы ПКО — и пристроившийся третейским судьёй в олимпийских гонках на выживание между горняцкими кланами, теперь качающий права на запчасти для его платформы в качестве ответной услуги... Учёные, собачащиеся с поборниками старины за древние гробницы, которые те им не дают расковырять...

— Древние гробницы — признак возраста колонии, или археологическая находка от иной расы? —

гадал Мордин. — Мало даных.

— По крайней мере, моя догадка подтверждается, — сказал Гаррус. — Мир — сад — основная колония, а малопригодный для колонизации — отстойник всяческих маргиналов.

— Вот что будет, если этот «дикий запад» внизу раздобудет какую-нибудь ржавую баржу с ССД, — мрачно напророчила Джек, — и прокрадётся в большую галактику, никого не спрашивая?

— С их уровнем технологий — Нирим передёрнуло, — Как космические пираты, вломившиеся в до-космический мир.

— Культурный шок, карго-культы и великий хаос гарантированы, — согласилась Тали.

Толщины квантового канала хватало передать все добытые сведения, вызвав очередной взрыв мозга на той стороне. Призрак как-то подозрительно легко согласился сотрудничать с Советом, предоставив технологию «Цербера» — а Совет на голубом глазу позабыл, что «Цербер» — террористы. Вот что экзистенциальная угроза-то животворящая делает.

Наглость, конечно, города берёт, но вспышка выпрыгнувшего под боком джаггернаута возвестила что — всё, довыёживались.

Нирим не успела возмутиться тому, что Шепард начал транслировать «давайте поговорим?» вместо того, чтобы рвать когти: острый конус размером с дредноут двигался параллельным курсом на расстоянии пары десятков километров — кинжальная дистанция для его вооружений. С такого расстояния стало заметно, что звёзды за его кормой дрожат и мерцают: похоже, щит как бы «стекал» с краёв конуса, порождая вторичные эффекты.

— Входящий вызов! — связисты сразу, без команды, вывели трансляцию на большой голопроектор: сигнал шёл стандартным протоколом пространства Цитадели. Плоская картинка, почти полностью заполненная насекомой физиономией крупным планом:

— Капитан патрульного авианосца «Пикирующий сколопендракон» Отсекающая-внутренние-сомнения, — представилась физиономия на чистом турианском, покачивая усиками. — Настоятельно рекомендую шустро убраться из внутренней системы, где-то так на радиус орбиты газового гиганта от звезды. Ваш разведрейд был образцовой дерзостью, которая войдёт во все учебники — но патрульные флоты, в результате, малость на взводе, как можете догадаться.

Глаза таки оказались фасетчатыми, с радужно-муаровым отливом сложного узора, уплотняющегося к центральному крестику псевдозрачка.

Коммандер не успел отдать приказ: за кормой полыхнуло волной вспышек, ослепив сенсоры по задней полусфере. Между «Нормандией» и планетой высыпалась пара сотен джаггернаутов, вежливым намёком «а не то».

— Капитан Сажающая-дерево-цкзч, — Отсекающая-внутренние-сомнения обратилась куда-то в сторону. — Я вполне разделяю Ваше желание гонять флот практическим манёвром — но не кажется ли Вам, что три с половиной тысячи линкоров — немножечко чересчур в данном случае?

— Перестраховываемся, — в кадр, картинкой-в-картинке, вклинилась ещё одна насекомая физиономия, чуточку другого оттенка. — Это выглядит, как корабль примитивов — но можешь ли ты поручиться, что это — не замаскированный хоботок ктульхи, высунутый в мунданность?.. Он фонит порчей!

Отсекающая-внутренние-сомнения скосила левый глаз куда-то в сторону, демонстрируя тем самым независимое вращение.

— Четырнадцать А-навов?.. — Она сложила левый усик в вертикальную линию, изобразив правым развесистую «Г». — Ты это называешь «фонит»?.. Может, и астральная тень тебе мерещится?

— Нету у оного астральной тени, — пробурчала та. Именно пробурчала: перевод шёл идеальный, на уровне профессионального дубляжа, а не обычного автоперевода — коммандер, знавший турианский, оценил по достоинству.

— Коммандер Шепард, спектр Совета Цитадели, — представился он. — Фрегат «Нормандия». Не могли бы вы уточнить по поводу «порчи»?

— Вот сумера Паладин придёт вас обследовать — у неё и спрашивайте, — отмахнулась Отсекающая-внутренние-сомнения. — Всё, валите уже!

— Мы планируем выполнить разрядку ядра на восьмой луне третьей планеты, — предусмотрительно предупредил Шепард, но ответом его не удостоили, канал просто отключился.

— Прокладываю курс, — объявил Джокер.

Линкоры роились вокруг планеты, расползаясь аморфным облаком, почти касающимся границы атмосферы.

— Плавно и не делая резких движений, — предупредил Секуна.

— Очень плавно, — успокоил его Джокер. — Теперь, когда о нас знают — надо считать, что нас всегда видят.

— По моему скромному мнению, — подытожил Шепард, — первый контакт прошёл на исключение удачно. Но упоминание ими «порчи» внушает опасения.

— Приносит примитив кусок урановой руды, — сыронизировал Гаррус, — а ему говорят: «выбрось камень, на нём плохое колдунство — совсем мёртвый станешь!»

— Технология, достаточно продвинутая, — предложила другое объяснение Миранда, — чтобы быть неотличимой от магии — для перевода потребовала терминов, которых в нашем понятийном аппарате просто не нашлось... Но фантазия любой расы — штука безудержная. Фольклор, массовая культура, фэнтези и все виды -панков — в своих гигантских объёмах наверняка пересекались с тем, что подходит.

— Фольклора, говорите? — отозвался старпом. — Будем надеяться, им в переводе не понадобится слово «экстерминатус».

* * *

28 марта 2025