Дневник убийцы (гет)

Я была не готова услышать это уже утром, хоть и догадывалась, что так оно и будет. Никто ничего не пытался скрыть, просто за завтраком директор встала и объявила: «Джинни Уизли была убита этой ночью. Задушена подушкой». После услышанного во мне вскипела такая злость на всех взрослых, на их бессилие и безразличность, что хотелось разрушить всю эту школу к чёртовой матери. Как можно быть настолько равнодушными в такой ситуации? Разве можно было вываливать такую информацию на неподготовленных людей, особенно на родственников. Мне было крайне жаль Рона, который затрясся уже только при услышанном имени сестры, а потом растеряно потерял сознание, упав со скамьи. Жестокость, именно это слово подходит. Взрослые были жестоки с нами, они сами разрешили хаосу разразиться в стенах школы. А та паника, охватившая пусть даже немного каждого ученика — была уже хаосом. Тут же вспомнились вчерашние слова МакГонагл о том, что пора увозить детей. Значит, она решила, что паника разгонит их? Ох, зря! Я думаю, что всё будет с точностью да наоборот. Паника заставит их, оцепенев, забиться в укромные места, здесь же, в школе. И это, с большей вероятностью только раздразнит человека, который стоит за этими преступлениями. Подогреет его интерес. Поставьте себя на его место, разве ни так? Сама же я стала мысленно просчитывать личность следующей жертвы, поставив себя не место безжалостного убийцы. Как это ни пугающе, но я сочла забавным перебирать в голове различные коды убийства. Но в голове постоянно кружил вопрос: почему Гермиона, почему она первая? Почему Джинни? Может, кто-то намерено убивает гриффиндорских девушек, начиная с самых популярных. В любом случае мотивы этих убийств известны только самому убийце. Я же только пыталась рассчитать исход будущего, если то наступит. Однако в голове отчётливо стучало: Лаванда, Лаванда, Лаванда! Отложив эту мысль подальше в закрома разума, я постаралась впихнуть в себя завтрак, понимая, что мне ни к чему доводить себя до нервного истощения. Но и тут мне не удалось довершить дело до конца: на ладонь приземлилась маленькая записка. Почерк был незнаком мне, но и так можно было догадаться от кого она.

«Нужно поговорить. Срочно. Астрономическая башня!» — гласили строки записки, и я, не поднимая глаз от стола, встала и направилась к выходу. Не обратив внимания, что я так и иду, вперившись в пол, я налетела на Поттера, который странно на меня посмотрел и продолжил путь, даже не дав извиниться. Я хмыкнула, но ускорила шаг, дабы скорее оказаться на башне, где меня уже ждала Панси Паркинсон.

— Ты хотела о чём-то поговорить? — начала я, обходя её со стороны и, обратив внимание на её спокойствие и холодность, так же присущие и мне.

— Уж есть о чём, — заметила она, быстро посмотрев мне в глаза, как бы рывком уловив мои мысли.

— Легилимент, — сухо констатировала я. — Ну как, выяснила что новое?

— Не особо. Вижу, ты тоже страдаешь недостатком информации, — подметила слизеринка, грустно вздохнув. — Почему Браун?

— Понятия не имею, всего лишь предположила! — чуть разозлено ответила я, мне совсем не нравился напор Панси, правда я и сама нуждалась в таком разговоре — Сама то, что думаешь?

— Я думаю, что пора сваливать из Хогвартса. Всё равно ничему путёвому не научат за этот год, — пожала она плечами. — А лишний раз подставляться — не в моем стиле. Я ещё пожить хочу. А доучиться я и потом успею, как всё наладится.

— Кто же сомневается, — парировала я, понимая, что мысли Паркинсон абсолютно здравы, за исключение пары моментов. Вот только куда ты собралась сваливать? Есть куда?

— Есть, могу и тебе предложить местечко под солнцем, — рассматривая ногти, проговорила она.

— Нет, я как-нибудь тут попробую остаться. Попробую, как минимум, что-то выяснить. А как максимум — во всём разобраться! — упёрто ответила я, сложив на груди руки.

— Ну, как знаешь. Вот, если что случится, адрес, по которому ты сможешь меня найти, — сказала Панси, протягивая кусочек пергамента. — И ещё: если в школе станет слишком жарко, не спеши к родителям, лучше вообще о них забудь. А ещё лучше будет, если они о тебе забудут. Ведь ты не забыла, что за этими стенами разгуливает ещё один убийца, в чьи ряды я сама чуть не попала.

— Ещё не ясно, кто из них большее зло. А может это вообще Тёмный Лорд промышляет, — шепотом проговорила я, закрыв глаза.

— Какая разница, где большее зло! Лучше его вообще избегать, — направляясь к выходу с башни, ответила она. — Сегодня вечером уезжаю. Удачи.

И так она ушла. Ушёл единственный человек, с кем я могла поговорить о происходящем. И в этот момент я осознала, что нуждаюсь в таком человеке — в друге, если его можно так назвать. Как бы это глупо ни звучало, но я начала поиски подходящего человека. Таким человеком мне показался Гарри Поттер… Ну у меня и замашки!

* * *

Снова шли дни, текли минуты, и снова наступили выходные. Ничего не происходило. Паника, захватившая учеников первые несколько дней, быстро схлынула, вместе с парой десятков учеников. Три факультета ополчились на Слизерин, упорно скашивая на них глаза, что вполне понятно — надо же кого-то винить. Так ведь всегда проще, чем когда ты не знаешь от кого и чего ожидать. Уизли уехал на время с родителями, чтобы помочь им подготовить похороны, но сказал, что вернется. А мне как раз это и было нужно.

Выбрав подходящий момент, когда в гостиной вечером почти никого не было, а Поттер сидел в кресле, задумчиво поглядывая на пламя камина, я решила рискнуть. Почему то в тот момент я напрочь забыла, что вот уже несколько месяцев никто не слышал от этого парня ни слова, ни звука. Я просто подошла и, беспардонно плюхнувшись в кресло напротив, уставилась на него, как будто он мне галеон должен. Некоторое время ничего не происходило, но когда он, наконец, заметил меня, то вздрогнул и отвёл взгляд. Так прошло ещё пару минут, пока он снова на меня ни посмотрел, и я решила, что уже пора:

— Привет, — мягко проговорила я, пытаясь, чтобы это не прозвучало так, как у Колина Криви.

Гарри помедлил немного, но тоже заговорил:

— И тебе. Ты ведь Джейн Эйр? — спросил он, заинтересованно оглядывая меня так, как будто видел впервые.

— Да, а ты ведь Гарри Поттер? Я не ошибаюсь? — пошутила я, на самом деле не понимая, откуда он знает моё имя.

— Вроде так меня зовут, — пожал плечами парень, чуть грустно улыбнувшись, а я вспомнила, что уже давно не видела, как он улыбается. — Завтра все идут в Хогсмид, поёдешь?

— Нет, мне там делать нечего, — сказала я, убирая волосы с лица. — Да и тут, в школе, я чувствую себя более уверенно. А ты поёдешь?

— Не с кем. И желания особого нет. Пойду лучше прогуляюсь у озера. Не хочешь составить мне компанию? — поинтересовался Гарри, а я была совсем не против.

— С удовольствием, — улыбнулась я, вставая. — Ладно. Пойду, пожалуй, спать. Спокойной ночи.

— Спокойной, — кивнул он, провожая меня взглядом. — Она и будет спокойной.

Уже лёжа в постели, я подумала о том, что ему, наверное, сейчас нелегко: он же двух друзей потерял. И наверняка страдает, хоть и скрывает это очень тщательно. Зато я продвинулась на пару шагов в своем плане по «захвату мира», а точнее по захвату общества Избранного, как его называли весь прошлый год. Мы уже знакомы — это плюс. Я безмозглая дура — это минус. Разве мне это нужно? И что вообще у меня на уме? На улице война, в школе маньяк-убийца, а я валяюсь в кровати и улыбаюсь при мысли о том, что завтра буду гулять с Гарри Поттером. А потом захочу излить ему душу, по поводу того, что я думаю о всяких маньяках. Лучше бы дневник завела, честное слово. А то так и сума сойти можно. Хотя, дневник — это тоже опасная вещь. Вдруг он попадет в чужые руки. А информация в дневниках часто бывает занятной, такой занятной, что всем надо сразу показать находку. Да и с другом такое не всегда можно избежать, ведь не все могут держать себя в руках и не болтать лишнего. А вот Гарри, как я знаю, может. Ну, вот опять, лежу и глупо улыбаюсь. Я же говорю — дура!

* * *

Проснулась я рано, так как выспалась. Вот только настроение было ни к черту. Мне первый раз в жизни приснился настоящий кошмар, а не те сны с пауками и змеями, заползающими мне под одеяло. Мне приснился Он — убийца. Во сне я бежала по тёмным коридорам, таким же бесконечным, как просторы моей фантазии, но не отдалялась от него ни на шаг. Я пыталась сломать клетку, в которой оказалась, но она только увеличивалась в размерах и крепла. Я хотела увидеть Его лицо, но всё без толку. Абсолютная беспомощность, абсолютная никчемность. Мне было страшно, по-настоящему страшно. Я старалась спрятаться сама в себе, но страх сковал меня сильнее, чем это мог бы сделать Он. Кричать было бесполезно, никого не было вокруг, совсем никого. Только густая тишина повисла в воздухе и душила меня. Бездействовать я тоже не могла, я всё бежала и бежала, пока не увидела призрачный свет, а за ним стояла моя мама и протягивала мне руку. Я остановилась, как вкопанная, во сне мне вспомнились слова Панси про то, что я могу подвергнуть родителей ещё большей опасности, чем саму себя. Я не оступилась. Не сделала шаг назад. Не сделала шаг вперёд. Я побежала своей дорогой, по диагонали, и проснулась!

Вот такой вот многообещающий и значимый сон мне приснился. А чтобы смыть с себя его оставшиеся следы, я направилась под холодный душ. Колючие ледяные струйки прогнали усталость и рассеяли дрему. Когда я вышла из ванной комнаты, Милинда уже не спала, а сидела на кровати и расчесывала волосы. Настроения не было даже на то, чтобы пожелать ей доброго утра, да и не в моих принципах было это делать — она уже привыкла. И потому, я быстро оделась и вышла в гостиную. Тут уже собралось много суетящихся подростков, которые делились своими планами на выходные. Раньше я бы остановилась, прислушалась бы к этим разговорам, поставила бы мысленные галочки возле личности каждого из этих людей, и, улыбнувшись своей превосходности над ними, осталась бы в одиночестве, представляя, как все пройдет на самом деле. Но вот уже прошёл месяц, как моё хобби изменилось, а может просто отошло на второй план. А что теперь стоит на первом — пока не ясно. Быть может, прогулка у озера с Гарри. Только вот я до сих пор не уверена в том, что делаю. А что именно я делаю, я уверена на сто процентов: я меняюсь, причём быстро и кардинально.

Будь я сейчас дома, папа бы назвал моё состояние «переходным возрастом», но я не дома. И название у моего состояния совсем другое, гораздо проще и понятней — выживание. Чувствую себя, как животное, которое приспосабливается к новой среде обитания. А эта самая среда у меня изменилась ещё в первую ночь пребывания в Хогвартсе. С первой смерти у меня на глазах, которая не всколыхнула во мне ничего, кроме инстинктов. Но сейчас не об этом.

Спускаясь в Большой Зал, я поняла, что вновь всё нормально, и ночью ничего не произошло — это порадовало. Всё спокойно. Надолго ли? Какая мне разница, всё равно от меня ничего не зависит. Поэтому я, как обычно, села на своё место за столом, предварительно ответив на чуть заметный кивок Гарри, и, позавтракав пошла к выходу из Зала. Всё в точности, как раньше. За исключением того, что по спине снова проскользнуло противное чувство из сна, но я сразу подавила его в себе, не давая неосознанному страху места. И пошла дальше, но меня остановила рука, опустившаяся на плечо. Я вздрогнула и обернулась, это оказалась всего лишь Милинда:

— Ты пойдешь в Хогмид? — спросила она меня, потупив взгляд. Эта девушка всегда пыталась завязать со мной дружбу, ну или хотя бы укрепить добрые соседские отношения.

— Нет, прости. Я лучше прогуляюсь у озера! — виновато улыбнулась я, совсем не чувствую себя виноватой в чём-либо, и продолжила путь, но видно дойти до гостиной мне было не судьба.

— Джейн, — окликнул меня кто-то, вновь обернувшись, я увидела запыхавшегося Гарри, эта картина вызвала у меня приступ истерического хохота, но я быстро взяла себя в руки. — Ох, и быстро ты идешь!

— Ох, и смешно ты выглядишь, — прокомментировала я.

— Ты не передумала? — поинтересовался он, нагнав меня. — На улице холодно.

— Отлично! Значит, оденусь потеплее, — развела руками я, показывая, что не вижу в этом особой проблемы.

— Ну, тогда пошли за мантиями? — сказал парень, поправляя каким-то детским жестом очки на носу. Разве можно не доверять такому человеку?

Мы гуляли чуть ли не до самого заката. Просто бродили по окрестностям, просто разговаривали ни о чём и обо всём. Мне было спокойно и хорошо, я даже ощущала некую защищенность, которое мне придавало присутствие однокурсника. Даже за такой маленький промежуток времени общения с ним, я поняла, все те знания, заполученные мною раньше, в корне неверны. Этот Гарри Поттер, уверенно вышагивающий по сыроватой от прошедшего ночью дождя земле — другой человек. Быть может, после событий прошлого года с ним произошло тоже, что и со мной, и он изменился. Спросить я, конечно, не решилась, но внимание этому уделила. Не хотелось лезть в душу пока ещё чужому человеку. В наших разговорах мы ни разу не затронули происходящего в школе или же кончину директора. Мы просто сделали вид, что всё нормально. И это было даже неосознанно, но как я решила, правильно. И та короткая прогулка с Гарри поселила у меня в душе умиротворенность. Даже если ложную, на сердце было легко и спокойно. А это чувство прожило со мной ровно до следующей ночи.

* * *

Последняя запись в дневнике:

«Нужно подождать. Ещё немного. Не торопить события.

Осталось совсем чуть-чуть, и Хогвартс будет подчинён мне.

Люди будут бояться меня, думать обо мне, бежать от меня, как крысы, не понимающие, что везде уже расставлены мышеловки. А ведь они даже не замечают меня, проходят стороной.

Но, когда я стану новым кошмаром Лондона наравне с Волан-

де-Мортом, обо мне заговорят. Моё имя будут проклинать. Разве это ни прекрасно?

Этим маленьким людишкам никогда не понять и не познать этого чувства, когда становишься вершителем чужих судеб, отбирая жизни.

Завтра! Да, я сделаю это завтра. Какое прекрасное продолжение уикенда».