Алхимик, ведьма и могильный мох (гет)

На следующий день ясная солнечная погода, стоявшая над островом Хоринис целую неделю, сменилась ненастьем. Когда Константино к полудню добрался до заветного ущелья, небо затянули косматые тучи, вдали погромыхивал гром, а порывистый ветер безжалостно ворошил листву на деревьях. Где-то неподалёку сердито каркал недовольный непогодой ворон.

— Не лучшее время для сбора трав... — проворчал алхимик, заглянув в ущелье, казавшееся сейчас особенно тёмным и мрачным.

— А ты что здесь делаешь, книжный червяк? — неожиданно раздался за его спиной женский голос.

Константино резко обернулся и оказался лицом к лицу с Сагиттой.

— Полагаю, то же, что и ты, невежественная ведьма!

— Странно слышать такое от человека, который отравил овец Акила, — съязвила травница.

— Отравил?! — возмутился алхимик.

— Только такая лабораторная крыса, как ты, поит наевшихся огненной крапивы животных лекарством на основе отравившего их растения! — засмеялась Сагитта.

— Огненной крапивы?..

— Да, именно её, старый зануда!

— Кто бы говорил! В конце концов, это всего лишь овцы. А ты человека едва не уморила!

— Что ты несёшь? Какого ещё человека? — состроила презрительную гримасу ведьма.

— Охотника! Этого... как его... э-э... Гримбальда! Его принесли ко мне на последнем издыхании. Только мои знания и почерпнутый из книг опыт помогли спасти его! — гордо парировал Константино.

— Не может быть, ты лжёшь! Я сама видела, что все его раны затянулись!

— Раны-то затянулись, а зараза в жилах осталась!

— Вот Белиар...

Алхимик и травница умолкли, недобро поглядывая друг на друга. Над ближайшей горной грядой угрожающе ворчал гром.

— А теперь, значит, ты решил набить мешок могильным мхом и тратить хорошую траву на никому не нужные рецепты, вычитанные в истлевших книгах? — первой прервала затянувшееся молчанье Сагитта.

— Всё лучше, чем портить её ради твоих шарлатанских снадобий, — не остался в долгу Константино. — Тебе бы вернуться в свою пещеру и шептать девкам с ферм наговоры на женихов. А алхимические занятия оставь тем, кто в них хоть что-то смыслит... — добавил он и осёкся, потому что именно в этот момент на нос ему упала крупная дождевая капля.

— Лучше бы тебе самому убраться отсюда обратно в Хоринис. Эти места и эта погода не для изнеженного городского старикашки, — недобро ухмыльнулась в ответ ведьма.

— Да ты даже правильно собрать могильный мох не сумеешь! — заявил алхимик.

— Это мы ещё посмотрим! — воскликнула Сагитта и, подобрав подол платья, рванула мимо Константино к устью ущелья.

— Стой, проклятая ведьма! — закричал алхимик и бросился вслед за ней.

Бежать по неровным камням, которые с каждой новой каплей дождя становились всё более скользкими, оказалось очень трудно. Да ещё и мешал висевший за спиной мешок с припасами и походным снаряжением. У ведьмы же словно дополнительные глаза на ногах выросли — она ловко прыгала с камня на камень, ни разу не оступившись.

Вскоре Сагитта скрылась за очередным уступом, заросшим жёстким кустарником, а Константино запыхался и едва не упал, споткнувшись о застрявший между камнями толстый и короткий обломок бревна.

— Уф... Надо было чаще выбираться из лаборатории на свежий воздух, — остановившись, проворчал он. — Беги-беги, ведьма! Крысы будут рады! — крикнул он вслед более тренированной сопернице.

* * *

Дождь лил с тёмного неба сплошным потоком, гром грохотал не переставая, оглушительными раскатами отражаясь от скал. Вымокший до нитки Константино, который так и не настиг прыткую ведьму, решил укрыться в гроте под нависшим каменным козырьком, вход в который с одной стороны удачно прикрывала куча больших глыб.

Алхимик юркнул в грот и отряхнулся от воды, как старый тощий пёс. Потом снял с плеч дорожный мешок, развязал его и принялся рыться внутри в поисках плаща. Вдруг его внимание привлёк какой-то неприятный звук, который не мог заглушить грохот бушевавших над ущельем стихий. Новый звук имел куда более высокую тональность, противно скрёб по нервам, и Константино понял, что это такое.

— А-а, явились, грязные твари! — проворчал он и, схватив загодя подвешенный на пояс мешочек, принялся торопливо дёргать тугие, разбухшие от воды завязки.

Когда в двух шагах от алхимика заблестели глаза выбравшихся из-под каменной груды гигантских крыс, он уже зачерпнул полную горсть содержимого мешочка.

— Получайте! — злорадно крикнул Константино и широким жестом сыпанул своё средство в крысиные морды.

Тот час же раздался многоголосый жалобный визг, и мерзкие животные бросились наутёк. Едкая смесь мелко помолотого табака и красного жгучего перца с Южных островов мигом забила крысам глаза, пасти и ноздри. Им сразу стало не до человека, которого мгновение назад они уже считали своей законной добычей.

— Вот так-то! — удовлетворённо произнёс Константино, завязал наполовину опустошённый мешочек и выставил испачканную ладонь под струю воды, стекавшую с козырька над гротом.

Алхимик тщательно отмыл руки, вытер их об и без того мокрые штаны, а потом зажёг факел. Он помнил из рассказа Гримбальда, что крысы напали на того, когда он нашёл могильный мох. Раз крысы рядом, то и редкое растение должно быть где-то неподалёку, рассудил Константино.

Он поднёс факел к стене грота и почти сразу обнаружил место, где прежде рос собранный Гримбальдом мох — оно выглядело более тёмным, чем окружающая поверхность, а из мелких трещин в камне свисали белёсые корешки.

Алхимик, позабыв о бушевавшей в двух шагах стихии, внимательно оглядел весь грот, но ценная трава на глаза ему не попалась. Неужели здесь рос единственный экземпляр могильного мха — тот, который достался бестолковому охотнику, а потом наглой ведьме? При этой мысли Константино досадливо выругался.

Уже ни на что не надеясь, он поднял факел повыше и осмотрел потолок грота. И тут же у него вырвался радостный крик.

— Так вот ты где!

По неровному каменному своду расползлись несколько тёмно-зелёных пятен, усеянных мелкими белыми звёздочками цветков. Правда, дотянуться до вожделенных растений у алхимика не получилось — они росли слишком высоко.

Константино воткнул факел в подходящую трещину, подобрал несколько небольших камней, которые валялись на полу грота, и сложил в кучу. Однако она оказалась слишком маленькой, и пришлось выбираться под дождь, чтобы набрать ещё камней.

Ветер едва не сбивал алхимика с ног и швырял ему в лицо целый водопад дождевых струй. От раскатов грома звенело в ушах. Однако Константино упорно выискивал камни подходящего размера и таскал их в грот.

Когда кучка показалась алхимику достаточно высокой, он осторожно поднялся на неё, потянулся к потолку и достал до одного из пятен мха. Одной рукой ему пришлось вытащить серп и осторожно отделить ценное растение от поверхности камня.

Чтобы достать два следующих экземпляра могильного мха, пришлось перекладывать камни из импровизированной лестницы на два шага в сторону. Закончив с этим делом, Константино без труда добыл одно из растений, затем потянулся за вторым. Вдруг он почувствовал, как булыжники выворачиваются из-под ног. Алхимик рухнул бы на твёрдый пол грота, если бы в последнее мгновение не успел схватиться за стену. Правда, серп пришлось бросить, чтобы не распороть руку, и тот коротко звякнул о камни.

Алхимик выругался, сложил кучу заново, подобрал серп и, вытянувшись как только позволили его старые кости, достал упрямое растение. А вот с остальными тремя экземплярами возникли сложности — потолок грота заметно повышался в том месте, где они росли, и собранных обломков не хватало. Нужно было снова выбираться под дождь, собирать камни и складывать кучку вдвое выше прежней.

Вот только подходящих обломков поблизости от грота оказалось мало. Константино и для предыдущей лестницы едва смог набрать достаточное количество. Остальные камни или были огромного размера и неподъёмного веса, или представляли собой мелкий щебень.

Алхимик напряг разум в поисках выхода и припомнил, что споткнулся о подходящий кусок дерева, когда бежал за Сагиттой. С этого пенька он легко достанет оставшиеся в гроте растения. Решив, что это наилучшее разрешение возникшего на его пути препятствия, Константино поплотнее закутался в плащ и заковылял к выходу из ущелья.

Вскоре он добрался до облюбованного пня, ухватил его за скользкие от воды бока и приподнял. Оказалось, что хоть дерево и легче камня, нести обломок не получится — для старого алхимика он тяжеловат. Пришлось катить упрямую деревяшку по дну ущелья. Та постоянно норовила застрять в камнях, проваливалась в быстро заполнявшиеся водой углубления и сопротивлялась любыми другими способами.

В довершение неприятностей Константино с неба вместе с дождевыми каплями, лившимися сплошным потоком, начали падать градины, которые становились всё крупнее и крупнее. Если бы не толстый плащ, наброшенный на голову, лысине алхимика пришлось бы совсем туго.

Когда измученный Константино вкатил пенёк в грот, это тускло освещённое мечущимся от ветра пламенем факела углубление в скале показалось ему самым уютным и безопасным убежищем на свете. Кряхтя, алхимик подтащил свою деревяшку к нужному месту, установил поудобнее и только после этого взглянул вверх... И чуть не взвыл от досады. Растений, ради которых он претерпевал все эти муки, там уже не было.

— Как же так? — с недоумением пробормотал Константино.

Он растерянно огляделся по сторонам, и только теперь заметил суковатую верхушку засохшего дерева, прислонённую к стене грота. Кто-то притащил её сюда, пока алхимика не было, и использовал в качестве лестницы. Кто именно это сделал, сомневаться не приходилось.

— Проклятая ведьма! — зарычал Константино. Отбросив в сторону плащ, он выскочил из грота с самым кровожадным видом.

Мимо него к выходу из ущелья Сагитта не пробегала. Конечно, она могла затаиться где-нибудь в укромном месте, когда алхимик катил мокрый пенёк к гроту. Однако Константино решил, что скорее всего ведьма направилась вглубь ущелья, где оставалась вероятность отыскать ещё какое-то количество могильного мха. Поэтому он, затушив факел и прихватив мешок, направился именно в этом направлении.

Идти по неровному дну ущелья, которое постепенно понижалось, с каждым шагом было труднее. Поток воды под ногами становился всё мощнее, скрывал под собой острые камни и временами норовил сбить старого алхимика с ног. Как ни спешил Константино, приходилось выверять каждый шаг, из-за чего продвигался он медленно. Это вызывало досаду — с каждой минутой надежда догнать быстроногую ведьму становилась всё призрачнее.

Однако боги оказались милостивы к алхимику. За очередным изгибом ущелья его взгляду открылся высокий, ощетинившийся во все стороны острыми сучьями завал из деревьев. Перед ним в отчаянии металась Сагитта, пытаясь найти какую-нибудь щель.

На ведьме не оставалось ни единой сухой нитки, а потемневшие от воды волосы облепили тонкую шею. Она беспомощно прикрывала от града голову сумкой. Шагов алхимика, заглушённых ударами грома, шелестом воды и частыми щелчками градин, она не услышала.

— Вот ты и попалась, мерзавка! — злорадно заорал алхимик.

Сагитта взвизгнула, метнулась вбок и обернулась в сторону опасности.

— Догнал всё-таки, старый гриб! — крикнула она с досадой. — И что ты теперь будешь делать?

Константино ответил.

— Что? — переспросила Сагитта, поскольку не разобрала его слов из-за очередного раската грома.

— Сдам тебя магам огня, — повторил алхимик и добавил: — Наверняка им будет нетрудно найти доказательства того, что ты спуталась с Белиаром!

— Попробуй, возьми! — ответила ведьма и выставила перед собой нож.

Константино попятился и потянулся к серпу.

Вдруг раздался страшный грохот, залитые водой камни под алхимиком и ведьмой покачнулись, и оба они не смогли удержаться на ногах. Сагитте падение спасло жизнь — скатившееся с вершины завала бревно просвистело прямо над её головой и заскакало по камням.

— Что это было? — приподнявшись, крикнул Константино.

— Землетрясение? — предположила ведьма.

— Надо вы... — начал алхимик, но голос его вновь потонул в громовых раскатах.

— Что?!

— Надо выбираться из ущелья! Наши разногласия отложим на потом.

— Согласна! — ответила Сагитта, нашарила среди камней обронённый нож и, чуть поколебавшись, убрала его.

Алхимик с трудом поднялся на ноги и побрёл прочь от завала. Мокрая ведьма потащилась за ним. Дождь всё так же лил сплошными потоками, молнии то и дело озаряли залитое водой ущелье, но хотя бы град прекратился так же быстро, как и начался.

— С твоей стороны было непозволительной дерзостью красть у меня мох! — обернувшись к Сагитте, заявил алхимик.

— Я его не крала! — дождавшись паузы между ударами грома, ответила та.

— Не ври! Кроме нас с тобой в ущелье никого нет.

— Это не было кражей, — упрямо повторила ведьма. — Я его...

Вновь оглушительно загрохотал гром.

— Что ты сказала?!

— Говорю, я его собрала с потолка грота! Он там рос сам по себе! Тот, что ты положил в свою сумку, не трогала!

— Но я его нашёл первым! — возмутился алхимик.

— На нём не было это написано! — захохотала ведьма.

Константино лишь досадливо сплюнул и, то и дело оскальзываясь на залитых водой камнях, поковылял дальше.

Вскоре непримиримые соперники добрались до того места, откуда виден выход из ущелья на Верхние пастбища. Вернее, был виден прежде. Теперь путь преграждало беспорядочное нагромождение огромных глыб, нижняя часть которого скрывалась под щебнистой осыпью. Выхода не было.

— ... — сказал Константино, но его слова слились с громом, который зарокотал вслед за очередным ударом молнии.

— Что?! — переспросила Сагитта.

— Завалило!

— Это я и сама вижу. Лучше скажи, как мы будем отсюда выбираться?

Константино ничего не ответил и двинулся к осыпи. Он попытался подняться по ней, однако мелкий щебень поплыл вниз, и алхимик с трудом удержался на ногах. К тому же, сверху свалился каменный обломок размером с голову мракориса и упал в каком-то шаге от него. Сагитта торопливо отступила назад, подальше от завала, Константино поспешил вслед за ней.

— Похоже, здесь нам не пробраться! — крикнул он. Новый удар грома, вслед за которым откуда-то сверху скатились ещё несколько крупных глыб, словно бы подтвердил его слова.

— Сама вижу!

— Придётся идти назад.

— Там тоже завал!

— Он в пять раз ниже, и это всего лишь деревья. У меня есть топор! — ответил алхимик.

— Тогда возвращаемся!

Сагитта и Константино побрели обратно.

— Как ты прошла мимо крыс? — воспользовавшись тем, что ливень ненадолго стал хлестать не так сильно, спросил алхимик. — Должно быть, они решили, что ты одна из них?

— У ведьм свои тайны. Но я удивлена, почему эти твари не сожрали тебя! Побрезговали?

— Меня много кто сожрать пытался, но все подавились, — усмехнулся Константино.

Ведьма ничего не ответила, испуганно взглянув на небо, откуда раздался особенно оглушительный громовой раскат. Ливень начал хлестать с новой силой, снова забарабанил по камням и веткам град, и сразу стало не до разговоров.

Алхимик и ведьма добрались до завала из деревьев и, внимательно его осмотрев, выбрали место, где переплетение суковатых стволов казалось более редким. Константино достал небольшой топор, предусмотрительно прихваченный в дорогу, и приступил к работе. Ведьма скорчилась неподалёку, укрывшись под разлапистой веткой от наиболее крупных градин.

После довольно продолжительных усилий Константино справился с несколькими толстыми сучьями, твёрдыми как рог мракориса. Выпрямился, тяжело дыша.

— Помогай! — крикнул он ведьме.

Та выбралась из своего ненадёжного укрытия и присоединилась к алхимику. Вместе они оттащили в сторону отрубленную верхушку дерева, преграждавшую путь. Перед ними открылся узкий лаз, по которому можно было пробраться сквозь завал. Константино, кряхтя и через слово поминая Белиара, протиснулся первым. Следом за ним юркнула Сагитта.