Дважды предавший (джен)

Когда Герн пришёл в себя, всё вокруг было освещено пламенем пожара. Повсюду валялись тела людей, орков, куски рангоута и обломки досок. С жалобным стоном лопались охваченные огнём снасти, им вторили детали жарко занявшегося корпуса.

Моряк с трудом поднялся на ноги, вытащил застрявшую в щели между досками саблю и заковылял к бесформенной куче одежды неподалёку.

Герн склонился над телом и не сразу понял, что это капитан — он оказался изломан, обожжён, а глубоко в бок ему вонзился острый обломок доски. Но каким-то чудом Льерт ещё был жив.

— Ансельм... ловок... А я старый дурак... погубил всех... — скривив окровавленные губы, прохрипел он. — Герн, сынок, спасайся... с правого борта шлюпка... Вим спускал... Беги!

— Да-да, капитан, сейчас! Я понял — шлюпка. Мы сейчас пойдём вместе, — засуетился Герн, не представляя, как стронуть с места этот кусок израненной плоти, в который превратился Льерт. Но капитан его уже не слышал. Он застыл, невидящими глазами уставившись в серое рассветное небо.

Герн закрыл Льерту глаза и огляделся. Пройти по трапу нечего было и думать — он вовсю пылал. Да и спускаться уже оказалось некуда, палубу внизу тоже заливал огонь. Оставалось одно. Моряк покрепче пристроил саблю на поясе, чтобы не потерять. Доковылял до обломков правого борта, едва не провалившись сквозь исковерканный палубный настил, и прыгнул вниз, где темнела усеянная горящими обломками и всяким мусором вода. В отличие от большинства своих товарищей по команде, плавать Герн умел с детства.

Выплыть на поверхность с тяжёлой саблей на боку оказалось очень трудно. Но расставаться с оружием Герн не хотел, поблизости могли остаться выжившие орки. Поэтому он упрямо выталкивал отзывавшееся болью тело на поверхность и, в конце концов, смог вдохнуть наполненного гарью воздуха.

Волнение уже почти улеглось, и у моряка хватило сил доплыть до шлюпки. Она, скособочившись, болталась неподалёку от охваченной огнём «Красотки». Удерживавший шлюпку канат уже перегорел и мокрым хвостом свешивался с кормы. Герн ухватился за него, напрягся и, застонав от боли, втащил своё избитое тело в шлюпку. А потом рухнул без сознания рядом с мёртвым Вимом, перевесившимся поперёк банки.

* * *

— А, морра очнуться! — прорычал кто-то грубым голосом, в котором Герну послышалось удовлетворение.

Моряк с трудом разлепил глаза и снова зажмурился — на небе ярко сияло солнце. Косматый силуэт орка на фоне его слепящих лучей казался совсем чёрным. Герн попробовал пошевелиться, и это ему даже удалось. Тогда он первым делом схватился за то место, где должна была находиться рукоять сабли. Но её там не оказалось.

— Морра искать свой железка? Нартак забирать! — заржал довольный орк.

Герн сел и осмотрелся. Он находился всё в той же шлюпке с «Красотки». Правда, тела Вима в ней уже не было, как не видно было нигде вокруг обломков торгового судна и орочьей галеры. Зато напротив него сидел живой, хоть и не вполне здоровый орк. Шерсть его местами была подпалена, кое-где слиплась от засохшей крови, а клыкастую морду перекосило от огромного кровоподтёка.

Моряк обратил внимание, что орк бережёт левую руку, а левый глаз у него изрядно заплыл. Он решил этим воспользоваться. Собрав все силы, прыгнул вперёд и двинул ногой по раненой конечности орка. Тот взвыл от боли. Герн, схватившись за борт, чтобы не упасть, перескочил через банку, намереваясь зайти орку в тыл. Но оказался лицом к лицу... вернее, к морде, с человекообразным ящером. Тот, скрючившись, неподвижно сидел на носу шлюпки и смотрел на человека немигающими глазами. Лишь кожаный мешок на его горле ритмично раздувался и опадал.

Герн замешкался, чем не замедлил воспользоваться Нартак. Орк схватил моряка за шею здоровой рукой и подмял под себя. Тот попытался дотянуться до рукояти своей сабли, торчавшей из-за пояса орка, но Нартак вовремя это заметил и придавил его руку волосатым коленом.

— Эге, морра ещё быть сильный! Это хорошо, — оскалился он.

— Чего тебе от меня надо, тварь? — пропыхтел Герн.

— Нартак надо. Мы быть море, земля далеко. Надо грести. Нартак болит рука, не мочь грести два весла. Нартак грести одно весло, морра грести другой весло. Тот глупый ящерица черпать вода. Лодка худой вовсе, — с расстановкой объяснил орк. — А драться потом, когда не быть опасность.

— Ты хочешь, чтобы мы гребли вместе? А то чудище будет вычёрпывать воду? — уточнил моряк.

— Морра умный, быстро всё понимать, — одобрил Нартак.

— А как ты объяснишь этой твари, что нужно черпать воду? Она что, понимает орочью речь?

— Его что-то понимать. Я показывать — его делать, — ответил орк. — Если Нартак отпускать морра, тогда морра не драться?

— Не буду драться, — нехотя проговорил Герн. — Пока не буду.

— Тогда морра глядеть, — выпустив моряка, сказал орк. — Эй, глупый ящерица, твоя так делать! — обернувшись к носу шлюпки, приказал он и сделал жест рукой, словно вычёрпывает воду.

Ящер ожил. Опустившись между банками, он сложил когтистые лапы лодочкой и принялся быстро выплёскивать воду за борт. Работал размеренно, словно мельничный механизм, и было понятно, что это может продолжаться часами.

— Морра видеть? Ящерица шибко полезный, — весело оскалился Нартак.

— Кроме нас никто больше не выжил? — спросил Герн, устроившись на банке напротив орка.

— Все быть убиты, — ответил тот. — Морра хотеть пить и жрать?

О голоде Герн не думал, а вот пить действительно очень хотелось. Поэтому он кивнул.

Нартак запустил руку под банку и извлёк небольшой бочонок. Потом снял с пояса и наполнил водой чашу, представлявшую собой выскобленную и окованную каким-то тёмным металлом половину черепа с глазницами и верхней челюстью, из которой торчали острые клыки. Судя по всему, при жизни это была голова крупной пантеры или каменной пумы.

— Хорошо хоть не человеческий... — скорчив гримасу отвращения, проворчал Герн.

— Другой посуда у Нартак нету, — хмыкнул орк и протянул чашу моряку.

Пить хотелось страшно, поэтому Герн загнал куда подальше брезгливость, приник к орочьей посуде и опустошил её в несколько глотков.

— Теперь кушай это. Потом Нартак давать ещё пить, — сказал орк и достал из сумки на поясе несколько тонких тёмных полосок. — Мясо. Его сушить в дыму от корни. Очень вкусно. Морра надо много сила, долго грести...

— Надеюсь, не человечина? — с опаской вдохнув неожиданно аппетитный запах, уточнил Герн.

— Не-ет, это быть мясо гах-люг, — засмеялся орк.

— Кого?

— Зверь такой. Эй, ящерица! — обернулся он к чешуйчатому чудовищу, которое всё так же вычёрпывало воду. — Твоя тоже кушать.

Нартак бросил ящеру пару полосок мяса, тот ловко поймал их широко распахнувшейся пастью и проглотил. А потом уставился на орка немигающим взглядом.

— Ещё хотеть? Мяса быть мало, потом давать ещё, — заржал орк. — Твоя черпай воду.

Ящер, не выказав ни тени разочарования, снова заработал сложёнными в ковшик лапами.

— Чего ты такой весёлый, волосатая морда? — прожевав первый кусок мяса, проворчал Герн.

— А чего не быть весёлый? Мы быть живые. Наши браты хорошо драться и хорошо помирать, — беспечно отозвался Нартак. — Все морра на ваш корабль быть храбрый. Но все шибко плохой воин. Только один быть великий воин. Он зажигать наш корабль. Как его быть имя?

— Зачем тебе его имя? — удивился Герн.

— Если наша не помирать, Нартак потом сочинять песня. Такой воин надо быть помнить, — напустив на свою перекошенную морду торжественный вид, сообщил орк.

— Ну, раз так, то его звали Ансельм, — пожал плечами Герн.

— Ансельм... — словно пробуя имя на вкус, повторил Нартак. — Его быть кто?

— На «Красотке» он был помощником капитана. А вообще когда-то состоял в Ордене Света, был паладином. Знаешь, кто такие паладины?

— Да, знать — железный морра! Они быть шибко хороший воин. Другие орки про них много хорошо говорить, — кивнул головой Нартак. — Зачем железный морра возить разный товар, не воевать?

— Ну, я точно не знаю. Так, слышал всякое от других... — неуверенно ответил Герн.

Он вдруг поймал себя на том, что совершенно спокойно воспринимает всё происходящее. А ведь положение, если подумать, невероятное. Он, словно со старым приятелем, болтает с орком, сидя посреди открытого моря в дырявой шлюпке, из которой какая-то двуногая ящерица вычёрпывает воду горстями. Видно, потрясения минувшей ночи, усталость, боль от ран и потерь совершенно притупили его способность удивляться.

— Морра рассказать? — напомнил о себе орк.

— Да я не так уж много знаю. Когда-то Ансельм служил на королевском боевом корабле. Потом там случился бунт. Бунтовщиков в итоге перебили, а немногих выживших поймали и отправили на каторгу. Ансельма разжаловали и выгнали из Ордена, хотя он сам вроде бы в бунте участия не принимал...

— Тогда зачем выгонять? — уточнил навостривший уши орк.

— Даже не представляю. Слышал только однажды, как в разговоре с капитаном Ансельм упоминал какого-то Торлофа. Он называл его предателем, и голос у Ансельма был злой. Но кто этот Торлоф, я не понял. А вот так запросто подойти к Ансельму и расспросить о его прошлом никто из нас не решился бы, — ответил Герн.

— Это быть правильно. Морра тоже уважать великий воин, — одобрил Нартак.

— Да, мы все его очень уважали, — со вздохом согласился моряк.

— А где вы брать этот ящерица? Нартак никогда такой не видать.

— Капитан купил в Бентайне у местных охотников. Этот ящер попал в их ловушку в горах. Капитан хотел продать его какому-нибудь вельможе в Венгарде, — сказал Герн и помрачнел.

— Морра не надо жалеть все убитые. Корабль морра и корабль Нартак, который сгореть. Другой корабль орки, который потонуть в шторм. Все помереть без позора. Ваш маленький вождь тоже драться храбро и хорошо помирать. Он теперь у ваш Иннош. Браты-орки у Бельджар, — ободрил его Нартак. — Мы долго сидеть. Надо грести.

— Куда направимся? — осторожно спросил моряк.

— Нартак видеть у вождь Кужак... как сказать?.. карта! На ней быть какой-то пятно вон там. Нартак думать, что там... — сверившись с солнцем, указал орк приблизительно в юго-западном направлении. — Если наша попадать, то там быть остров. Течение нести лодка к полдень, надо грести к закат. Тогда, может, попадать. Обратно к Гортар плыть нельзя, течение не давать.

— А что будет, когда мы туда придём?

— Тогда морра хотеть убивать Нартак. Нартак хотеть убивать морра. А ящерица хотеть убивать и морра, и Нартак, — весело заржал орк.

— Хм... Ну, тогда садимся на вёсла.

— Нартак садиться та сторона. Рука болеть, грести нельзя. А морра — здесь.

Герн сел с левой стороны от орка и взялся за весло.