Музыка дождя (гет)

Прошла неделя. Даниил возвращался в лавку каждый день — сперва, как он сам уверял себя, чтобы укрыться от дождя, затем из любопытства, а потом просто потому, что не мог удержаться. Лавка с её ароматом старых книг и уюта словно притягивала его, а Веста… Веста оставалась загадкой, разгадать которую хотелось с каждым днём всё больше.

Она не была разговорчивой, но в её словах, как и в её фотографиях, всегда таился глубокий смысл. Иногда они просто сидели молча, и это молчание наполняло пространство между ними чем-то важным, почти ощутимым.

Однажды он пришёл чуть раньше обычного, ещё до того, как Веста открыла лавку. Она стояла снаружи, облокотившись на дверь, и держала в руках камеру. Утренний свет пробивался сквозь тонкую пелену облаков, делая её образ каким-то эфемерным.

— Доброе утро, — сказал он, подходя ближе.

Веста обернулась, и её глаза вспыхнули удивлением.

— Рано сегодня, — заметила она.

— Хотел посмотреть, как вы снимаете, — ответил он, кивнув на камеру.

Веста усмехнулась.

— Это не так интересно, как кажется.

— Позвольте самому судить об этом.

Она пожала плечами, поднесла камеру к глазам и снова сосредоточилась на чем-то невидимом для него. Даниил наблюдал, как она ловит в объектив крохотные детали мира вокруг: каплю воды на остром кончике листа, отблеск света на мокром асфальте, тень птицы, пролетевшей над зданием.

— Что вы видите? — спросил он после долгой паузы.

— Не знаю, как объяснить, — ответила Веста, не опуская камеры. — Это как музыка. Когда я смотрю через объектив, мир начинает звучать по-новому.

— Музыка в кадре?

— Именно. Только вместо нот — свет и тени.

Даниил замолчал, поражённый её словами. Этот образ зацепил его: музыка света и теней. Впервые за многие месяцы он почувствовал лёгкое, едва уловимое вдохновение.

— Знаете, — сказал он, наконец, — возможно, вы мне поможете.

Веста, убрав камеру, обернулась к нему.

— С чем?

— С музыкой. Последние месяцы я ничего не могу написать. Как будто всё внутри погасло. Но то, что вы говорите… это звучит.

Она нахмурилась, словно не до конца понимая его слова.

— И как я могу вам помочь?

— Просто продолжайте. Делайте то, что делаете. Может быть, я наконец услышу то, чего не мог услышать раньше.

Веста не ответила сразу. Она изучала его, словно решала, может ли доверять.

— Тогда начните слушать, — сказала она, наконец.

Даниил хотел спросить, что именно она имела в виду, но тут они услышали звук колокольчика над дверью. Лавка наконец открылась, и в этот момент их разговор оборвался.

* * *

К вечеру в лавке снова стало тихо. Даниил, как обычно, задержался дольше, чем планировал. Он листал старую книгу с заметками на полях, а Веста, сидя за прилавком, разбирала фотографии, которые распечатала накануне.

— Можно? — спросил он, указывая на стопку снимков.

— Конечно.

Он взял одну фотографию: облетевший клён с замёрзшей каплей дождя, прилипшей к краю листа.

— Как вы это заметили? — удивился он.

— Не знаю, — сказала она, пожимая плечами. — Оно само нашло меня.

Эти слова снова зазвучали в нём. Он достал из сумки папку с нотами и долго смотрел на пустой лист, пока Веста молчала, не нарушая его размышлений.

— Могу я оставить это? — наконец спросил он, показывая на фотографию.

— Зачем вам?

— Это напоминание.

— О чём?

— О том, что вдохновение не нужно искать. Оно находит нас.

Веста улыбнулась, но ничего не сказала. И снова в тишине лавки возникло то особое чувство, которое начинало связывать их всё крепче.