Рассвет Янгчен (The Dawn of Yangchen) (джен)

Центрянам было невдомёк, как быстро может одно место разбогатеть за счёт другого. Вследствие Платинового Дела многие из новоприбывших в Бинь-Эр, казалось, были удивлены стремительным ростом города, несмотря на то, что сами ему способствовали, увлечённые переменами.

Кавик, с другой стороны, знал, что важнейшие локации могут без предупреждения перемещаться на большие расстояния. Стада пребывали в постоянном движении, словно вода. Стаи рыб пребывали в постоянном движении, словно вода.

Люди поступали точно так же, когда от этого зависела их жизнь.

И течение не всегда было размеренным. Потоки из людей могли слишком быстро устремиться в единый закрытый водоём, разрушая айсберги и корабли на кусочки. Если ваша лодка когда-либо попадала в такой водоворот, то единственным спасением было выяснить, сколько времени осталось, прежде чем вас постигнет та же участь.

Кавик не был уверен, сколько в целом оставалось Бинь-Эру, но что касалось его самого, то прямо сейчас он думал, что есть минут, быть может, десять—двадцать, прежде чем всё обернётся кошмаром. Неуправляемым кошмаром. Он пытался пересечь площадь в международном районе, когда большая, враждебно настроенная толпа преградила ему дорогу. Тяжёлая зимняя одежда, которую они носили, чтобы выжить на самом севере Царства Земли, мешала протиснуться между ними.

Обычно Кавик был в курсе подобных ситуаций.

— В чём дело? — спросил он людей вокруг.

— Наконец-то мы прижали шана Тэина, — ответил крупный мужчина, глядящий поверх толпы. — Должен же был он когда-нибудь покинуть стены своего поместья. Либо выслушает нас здесь и сейчас, либо пусть ночует в святилище Гиду.

Кавик смог подавить дрожь в голосе.

— А… как именно вы это сделали? Тэина обычно трудно найти, разве нет?

— Мы скинулись деньгами и наняли человека на побегушках, чтобы тот раздобыл расписание частных резерваций храма, — рассказал мужчина, довольно ухмыляясь. — Пришлось использовать методы врага против него самого. И разве ты не в курсе? Сегодня годовщина смерти дедушки Тэина.

Это не могло закончиться хорошо. Тэин был человеком дела, а не слова. Одна только мысль, что могущественный шан прервёт свои семейные ритуалы, появится на ступенях святилища Гиду и доброжелательно признает жалобы своих работников, была в лучшем случае ошибочной, а в худшем — опасной.

Кавику нужно было убираться отсюда.

— Преподайте этому козлопсу урок, — сказал он, собираясь уходить.

Тяжёлая рука схватила его за плечо и развернула назад.

— Останься с нами, брат, — сказал мужчина, пристально глядя на него. — Если шанам не напоминать о наших проблемах, то они будут притворяться, что нас не существует. Каждый голос имеет значение.

С новенькими ведь не бывает просто, да? Он просил Кавика выразить чёткую позицию, ведь мальчишка, задающий много вопросов, мог быть человеком Тэина или другого шана — шпионом, посланным следить за толпой. Мужчина дружественно, и в то же время угрожающе, толкнул его.

— Извините, но мне срочно нужно к аптекарю, — сказал Кавик.

У него было чем заняться, а заводить новых друзей не хотелось.

— В такое время суток? — спросил мужчина, усилив хватку.

— Знаю, что уже поздновато, — быстро парировал Кавик, — но дядя Пин не торопится с закрытием и всегда обслуживает меня, прежде чем уйти домой.

На его глазах мужик переваривал услышанную историю. Возможно, деталей было многовато. Но и просто задержать его было достаточно.

— Вон он! Там Тэин! — раздался крик.

Когда мужчина обернулся, Кавик выскользнул из его рук и нырнул в толпу.

Парень пробивался сквозь движущуюся массу, проплывая параллельно водоёму, и бросил взгляд на святилище. Каменные ступени Гиду возвышались на четыре с половиной метра и вели к залу с двойной крышей, где богачи могли отдать дань уважения своим предкам или оставить подношения духам. Шан Тэин, худощавый, но крепкий мужчина шестидесяти лет, появился на вершине священного островка и с отвращением насмехался над людьми вокруг.

— Обманщик! Мошенник! — кричали они. — Заплати нам то, что должен!

Гневные вопли, похоже, беспокоили Тэина не сильнее опадающих листьев. Он глубоко вдохнул через нос, и сердце Кавика забилось быстрее. Это было не выражение лица человека, которого загнали в угол, а гримаса нападавшего.

Шан подал знак пальцами, и за ним из святилища вышла группа людей: наёмные бандиты, затаившиеся в засаде силовики. С помощью взяток, предательства или найма собственных шпионов Тэин разузнал о планирующемся протесте и заранее подготовил контрмеры.

Нанятые бойцы спустились по ступенькам и набросились на первые ряды толпы. Начались крики, и Кавик натянул капюшон как можно сильнее. Он закрывался локтями, крутился на носочках и толкал людей впереди него, когда приходилось, пока не добрался до края площади.

Он старался не оглядываться. Не хватало только влезть в драку. Да, будут махать кулаками, а силовики Тэина, вероятно, припрятали в рукавах дубинки и палицы, но не более. Применение любой магии не зайдёт дальше пары синяков, ибо никто в Бинь-Эре, шан или кто-либо другой, не хотел бы привносить в город законы Царства Земли, совершив преступление, караемое смертной казнью.

Происходящее не имело к нему никакого отношения. Неважно, что Кавик был тем самым мальчиком на побегушках, ворвавшимся в святилище Гиду, чтобы скопировать список резерваций. Если не он, то за эту работу взялся бы кто-то другой.

— Всё будет хорошо, — сказал он сам себе, перебивая хор насилия позади.

Всего в двух кварталах от площади царил мир: ни беспорядков, ни следов боя — только мирная тишина уходящего дня. В Бинь-Эре, просто прогуливаясь, ты мог оказаться в совершенно другом мире.

Кавик прошёл мимо мужчин и женщин, покидающих здания судоходных контор. Они не оглядывались по сторонам ни на пустые прилавки, где подавали одни лишь полдники, ни на закрытые магазины, торгующие тюками бумаги и кистей, аукционные дома, где определялись цены на ткани и фарфор в Четырёх Народах, а смотрели только прямо перед собой, в сторону своих постелей.

Узнают о потасовке на площади — просто обойдут её стороной. Точно так же, как вы сменили бы маршрут, если бы на дороге перевернулась телега. Несомненно, лишь неудобная суматоха. В последнее время это часто происходило в Бинь-Эре, но ведь такова плата за ведение бизнеса, да?

Кавик свернул с главной улицы в переулок. Он не знал, кто окажется покупателем информации из храма. В этом и заключалась вся суть посредников вроде Цю — сохранить анонимность обеих сторон сделки. Кавик предположил, что это был просто очередной шан, который хотел получить преимущество над своим соперником, ибо в основном именно так у людей на побегушках в Бинь-Эре появлялась работа.

Он добрался до дома, в который собирался проникнуть.

«Голубой особняк» находился на окраине земли шан. За ним не было ничего, кроме обширного открытого поля, разделённого пополам границей, собственно, Царства Земли. Из сторожевых постов вдалеке виднелся свет фонарей.

Агенты Царя Земли по всему континенту, предположительно, были в состоянии повышенной готовности после недавней вспышки ярости Его Величества в Ба Синг Се. Если верить Цю, стены Верхнего кольца были расписаны всеми высокородными предателями и шпионами, изгнанными со двора во время последнего приступа. Не кровью, а самими людьми. Царю удалось повесить на стены достаточно заговорщиков, чтобы создать равномерное покрытие.

Как посреднику, который обязан торговать достоверной информацией, Цю стоило бы поменьше верить в наиглупейшие истории. Но всё же Кавик знал, что ввязываться в национальный конфликт вредно для здоровья. Его работа полностью держалась на шанах, за что он был благодарен.

Он укрылся за садовым сараем, который, вероятно, использовался в течение лишь одного месяца в году. Всё чисто — он побежал по открытой местности и прижался к нужной стене. От неё исходил холодок, который парень мог почувствовать на своём неприкрытом лице. В отличие от его кирпичных и деревянных соседей, особняк был полностью выстроен изо льда.

Кавик пошевелил носом, который чесался от сразу нескольких раздражителей. «Голубой особняк» был чьей-то задумкой о великой полярной резиденции, но достойно сымитировать архитектурные традиции Агна Кел’а ему так и не удалось. Причудливый гостевой дом был слишком квадратным, слишком массивным, построенным без учёта таяния льда и снежного покрова. Парень был уверен, что для изменения формы и замораживания стен здания требовалась регулярная помощь магов воды.

«Простите, приятели, — подумал Кавик. — Зато у вас будет работа».

Он снял свою парку, аккуратно сложил и бросил в тени, чтобы она оставалась сухой. Охваченный холодом и сожалением, он сложил руки так, как это делают пловцы, ныряя, и заставил нишу в углу здания растаять. Кавик вошёл внутрь.

Ледяная могила блестела вокруг него. Дивная птица, зажатая в дивной скорлупе. Он не мог позволить себе больше пространства, иначе бы преждевременно вылупился в коридоре.

Теперь самое сложное. Плавными движениями он превратил лёд у себя над головой в воду и осторожно-осторожно заставил его стекать по поверхности перед собой. Пока ноги не намокли, он полез наверх, держась за стены по бокам. Как только пятки возвысились над поверхностью, он обратно заморозил воду под собой.

Пятнадцать сантиметров. Серия сложных шагов, на которую у него ушли недели практики, подняла его примерно на пятнадцать сантиметров. Теперь ему приходилось повторять это снова и снова до самого третьего этажа.

Сторонний наблюдатель мог бы задаться вопросом, почему бы Кавику не двигаться быстрее, пускай и намокнув. А ещё сторонний наблюдатель мог бы закрыть рот и вернуться к себе на экватор, где тёплая и мягкая погода. В нынешнем виде, если Кавик останется совершенно сухим, то у него будет около получаса до смерти от переохлаждения, но если на него попадёт ледяная вода, он может стать недееспособным менее чем за пять минут.

Он старательно поднялся выше через угол здания, параллельно закрывая за собой туннель. Возможно, более умелый маг воды, например, Великий Каляан, смог бы беспрепятственно протечь через твёрдый лёд. Менее-Великому Кавику пришлось пробираться сквозь него, и, как только он закончит, ему понадобится исцелить обмороженные руки.

Стены «Голубого особняка» намеренно сделали непрозрачными, чтобы обеспечить уединение, но всё же они не были идеальным прикрытием. В то время как углы представляли собой самый толстый слой льда, в котором Кавик мог спрятаться, кто-нибудь, проходя мимо, мог заметить его. Он слышал голоса, исходившие из центра первого этажа — какое-то большое собрание, которое, по словам Цю, должно было отвлечь внимание.

Это сработало достаточно хорошо. Никто не забрёл в его угол, и Кавик без проблем прошёл через первый этаж. Он остановился, чтобы перевести дух, прислонившись к толстому слою льда, составлявшему потолок первого и пол второго этажа, и частично расплавил его, чтобы заглянуть на следующую ступень.

На этот раз в коридорах извне были люди. С темнотой ночи позади и светом масляных ламп внутри дома у него было небольшое преимущество в видимости. Он мог разглядеть около четырёх или пяти размытых силуэтов, стоявших молча, совершенно неподвижно. Очередь какая-то, что ли?

Внезапно двое из них отделились и синхронно зашагали по коридору, не опережая друг друга. Кавик ударился бы головой о стенку своей крошечной комнатки, если бы не боялся её пробить. Это были не праздные гости, а стражники.

«Цю, свинообезьянья ты морда!» — подумал Кавик. Его заверили, что это будет просто мелкая кража у приезжего бюрократа, и что никакой формальной охраны не предвидится. Теперь он, отморозив себе копчик, застрял между небом и землёй в нескольких сантиметрах от настоящих солдат, а не наёмных бандитов, как у Тэина.

Ему пришлось подождать, пока они не ушли, прежде чем продвигаться. А ещё нужно было выбрать направление: если вверх, то это значит пойти на самый большой риск за всё время его работы, а если вниз — потерять то, над чем работал в течение нескольких месяцев.

Кавик был вынужден потратить впустую то время, которое ему осталось, просто сидя там и отсчитывая развороты охраны, чтобы можно было сместить окошко. Зубы начали стучать друг об друга. Сильно. «Когда следующая пара уйдёт. Не эта. Следующая».

Как только они повернулись спиной, он продолжил подниматься. По его самым смелым подсчётам, теперь нужно было двигаться в два раза быстрее, чем он был готов.

Холодные струйки стекали по затылку. Даже будь это пот — всё равно довольно плохо, но это был лёд, стекающий сверху. От холодной воды Кавику хотелось кричать, но, кроме как терпеть это, выбора не было. Стражники вот-вот вернулись бы, а он прополз только треть пути.

Парень поторопился и промок от своих неприятностей. Что ещё хуже, из-за поворота показался свет ручного светильника — кого-то, кого он не учёл. Слуга, что нёс выпивку или закуску.

Одна мысль о том, что его схватят по такой глупой причине, была невыносимой. Кавик карабкался вверх, отбрасывая в сторону всякую осторожность, хотя именно так он пообещал себе не делать. К тому времени, как человек с лампой прошёл снизу, парень затаился во льдах между вторым и третьим этажами, а его промокшие колени были прижаты к подбородку.

С тем же успехом он мог нырнуть головой вперёд в подводный туннель тюленя-черепахи. Не хватало места, чтобы полноценно высушиться магией воды. Меньше чем через минуту мышцы онемеют, и тогда его сможет забрать любая смерть: переохлаждение, удушье, пол под ним может провалиться, заставив рухнуть с третьего этажа.

Ему нужно было немедленно согреться и обсохнуть, а ближайшим местом, куда он мог попасть, была комната, в которую он и намеревался проникнуть. Другого выбора не было. Если жильцы всё ещё были внутри, то он бы молил их о милости, потому что холоду было на него плевать.

В порыве отчаяния Кавик поднял руки и растопил небольшой портал, через который протиснулся и, задыхаясь, плюхнулся на третий этаж, как выброшенная на берег рыба.

Первое, что он сделал, — стряхнул с себя воду, словно рой комаров-пиявок. Он заметил в другом конце комнаты большую масляную лампу и пятками подтолкнул себя к ней, надеясь, что сможет подобраться достаточно близко, прежде чем потеряет сознание. Кавика ничего не заботило, кроме как согреться. Поймают так поймают.

Но впервые за ночь ему повезло: пока он полз, пытаясь выжить, никто не прервал его. Комната была пуста. Судьба позволила гигантскому светильнику из мыльного камня сделать своё дело, и кровь медленно приливала к конечностям Кавика. Как только у него хватило сил поднять голову, он огляделся.

Он попал, очевидно, в самые роскошные апартаменты «Голубого особняка». Богатая деревянная мебель, изготовленная и собранная из деревьев, преимущественно растущих в континентальном климате. Стены, утеплённые коврами из заморской шерсти. Декоративные растения, которые наверняка бы погибли за пределами этого священного места. Но что странно — никаких мехов. Ни единого лоскута, тогда как желанные шкуры и кожи были одним из основных товаров, предлагаемых Бинь-Эром.

Внимание Кавика привлёк стол, покрытый гигантской плитой из полированного обсидиана, на котором лежала беспорядочная груда книг и свитков, стопки корреспонденции. Именно за этим Цю послал его. Информация. В Бинь-Эре она ценнее золота, если получить её от правильных людей, а великолепие комнаты указывало на то, что жилец определённо был из таких.

Кавик встал и, шатаясь, подошёл к столу, опёрся на него рукой. Заказом было проникнуть сюда и запомнить всё, что казалось важным, но тут было так много потенциальных сокровищ, а его мозг почти не функционировал. Правильный документ может стоить в сто раз дороже лежащих с ним по соседству.

Ещё можно начать с тех, которыми пользовались недавно. Был развёрнут большой свиток, а его углы прижаты книгами. Чертёж какого-то здания. Кавик не мог прочесть заметки, поэтому осторожно убрал учебник, запомнив, как они лежали, чтобы потом вернуть на место, и поднёс бумагу к свету.

Дверь открылась. Он опустил свиток. Девушка его возраста, лет шестнадцати-семнадцати, вошла с закрытыми глазами.

На ней было несколько слоёв оранжевой и жёлтой ткани, а на плечах висело влажное полотенце. От взмаха её руки длинные чёрные волосы развевались позади, обдуваемые невидимым ветром. На лбу был небольшой порез, выше, чем была бы её обычная линия роста волос. Красная ранка выделялась на широкой синей стреле, вытатуированной на её голове.

«Порезалась во время бритья», — подумал Кавик. Воздушная кочевница. Зачем воздушной кочевнице оставаться в «Голубом особняке», который обычно предназначался для…

О, нет.

О, нет.

Девушка открыла глаза. Они слегка выпучились, как увидели Кавика. Она перестала сушить волосы и посмотрела на свиток в его руках.

— Пожалуйста, не забирай, — сказала она. — Я его ещё изучаю.

Кавик сглотнул слюну. Если бы он мог заговорить, то молился бы Луне и Океану, чтобы всё это было не на самом деле, а только у него в голове. Но единственным человеком, который мог заступиться за него перед духами, была та, кого он только что ограбил. Она могла бы отмахнуться от него, оставив его несчастной покинутой шелухой.

Парень вернул свиток, ибо не мог поступить иначе.

— Спасибо, — сказала Аватар Янгчен, когда забрала у него свёрток — Теперь можешь заткнуть уши. Говорят, я довольно громко кричу.