Омен 4: Миллениум (джен)

Честно говоря, я рассчитывал взять пару дней отпуска, чтобы свалить на Лонг-Айленд, поваляться на пляже с пивом, послушать новый альбом Eminem’а на кассетах. Но нет, Элизабет Кроу, наша въедливая начальница, в своём репертуаре: ввалилась в мой кабинет с коробкой бумаг и телеграммами, сунула мне под нос и говорит: «Дэвид, приведи это в порядок к следующей неделе, нам нужен читабельный отчёт для комиссии». Я чуть кофе не поперхнулся. Там листов сто, не меньше: полицейские протоколы, какие-то медицинские выписки, письма от детектива по имени Эрл Найт, да ещё телеграммы от шефа полиции. Элизабет, конечно, не объяснила, зачем это, только буркнула про «важное дело» и ушла. Вот сижу, разбираю, пытаюсь сделать из этого что-то внятное. Почерк Эрла — как курица лапой, а в телеграммах из полиции вообще дат толком нет, будто они наугад писали. Ну ладно, вот что я выжал из этого хаоса. Надеюсь, не напортачил.

Жизнеописание Айзека Брауна, Майами, США

На основе полицейских отчётов, школьных записей и свидетельств, 1987-1995 годы

Айзек Браун родился 22 декабря 1987 года в Овертауне, районе Майами, штат Флорида. Родители — Эдвин Браун, 28 лет, водитель доставки в порту, и Марта Браун, 26 лет, горничная в отеле на Саус-Бич, оба ямайские иммигранты. В 1990 году, когда Айзеку было три, их дом сгорел из-за неисправной проводки — обычное дело в Овертауне, где половина зданий разваливается. Эдвин и Марта погибли, а Айзека вытащил сосед. Опеку взял Франсуа Леблан, 41 год, франко-канадец, приятель Эдвина, который держал рыбный магазин в Литтл-Гаване, на SW 8th Street. Франсуа — холостяк, без своих детей, жил в тесной квартире над магазином, где пахло рыбой и кубинским кофе из кафе напротив. Думаю, пацану было несладко расти в таком месте, но, судя по бумагам, он не унывал.

Айзек ходил в начальную школу Frederick Douglass Elementary, в двух кварталах от дома. Учителя пишут, что он был шустрый, с ямайским акцентом, который цеплялся за его речь, даже когда он болтал на английском. Любил математику, особенно задачки на скорость — писал в тетрадке формулы для гоночных машин, мечтая стать футболистом, как Хавьер Санетти.

Примечание Дэвида З.: В письме Эрла сказано, что Айзек клеил плакаты Санетти на стену, но неясно, откуда Эрл это взял — может, от соседей? Почерк его паршивый, половину слов еле разобрал.

На школьном дворе Айзек был душой компании: гонял мяч с пацанами до заката, пока Франсуа не орал из окна: «Айзек, домой, ужин!» Его лучшие друзья — Томас Уилсон, сын владельца автомойки, и Мария Гонсалес, дочка поварихи из кубинского кафе. Они втроём тусовались на пустыре за магазином, играли в футбол, кидались камешками в старую шину, собирали бейсбольные карточки. Мария однажды подарила Айзеку комикс про Человека-паука, и он, говорят, таскал его в школу, пока не порвал.

Примечание Дэвида З.: Это из школьного журнала, учительница мисс Родригес записала в 1994-м, но год точный ли? Телеграмма от шефа полиции Майами без дат, только «середина 90-х», так что я прикинул.

Жил Айзек небогато. Франсуа зарабатывал на магазине копейки, покупал одежду в секонд-хенде на углу, кормил пацана рисом с фасолью, иногда ямайскими пати с начинкой из говядины. Айзек помогал в магазине — чистил прилавки, таскал ящики с рыбой, хотя Франсуа ворчал, что он мелкий для таких дел. В Овертауне, где каждый второй дом с заколоченными окнами, а по ночам слышны сирены, Айзек умудрялся быть оптимистом. Соседи вспоминают, как он раздавал конфеты младшим пацанам на улице, если Франсуа давал ему пару долларов. Думаю, пацан был тот ещё чудак — в хорошем смысле, прямо как я в свои сопливые годы, когда бегал по Бруклину с рогаткой и мечтал стать астронавтом.

Примечание Дэвида З.: Соседи, братья Мендес, дали показания полиции в 1995-м, но Эрл не указал, как их нашли. Может, он сам по дворам шастал?

В 1994-1995 годах (Айзеку 6-7 лет) учителя заметили, что он стал чаще уставать. На физкультуре задыхался, кашлял, хотя в Майами жара и влажность — обычное дело, все потеют и пыхтят. Франсуа, судя по записям, думал, что это простуда, и пичкал его сиропом от кашля из аптеки.

Примечание Дэвида З.: Эрл пишет, что Франсуа покупал сироп в аптеке на 12th Avenue, но я не уверен, правильно ли расшифровал его каракули — может, это 22nd?

В школе Айзек всё равно таскал мяч, но Томас говорил, что он стал медленнее, а Мария замечала, что он иногда сидит в сторонке, держась за грудь. Они с друзьями всё равно держались вместе: катались на великах по набережной, смотрели на яхты богатых туристов, спорили, кто круче — Человек-паук или Бэтмен. В общем, нормальный пацан, со своими мечтами и шалостями, несмотря на этот их Овертаун, где жизнь — не сахар.

В сентябре 1996 года Франсуа Леблан, опекун Айзека Брауна, погиб в своём рыбном магазине на SW 8th Street, Литтл-Гавана, Майами. Ему было 47 лет. Согласно полицейскому отчёту, 14 сентября 1996 года, около 15:30, Франсуа работал за прилавком, разделывая тунца на старой машине для резки рыбы — ржавый агрегат, который он чинил сам, потому что денег на новый не было. Машина заклинила, Франсуа полез её поправить, не выключив питание. Лезвие, сорвавшись с креплений, ударило его по шее. Смерть наступила мгновенно от массивной кровопотери. Полиция описывает: тело найдено за прилавком, голова частично отделена, кровь залила пол и ящики с рыбой, рядом валялся нож и перевёрнутый ящик. Сосед, Хосе Мендес, владелец кафе напротив, услышал шум, вбежал и вызвал 911. Полицейский фотограф зафиксировал сцену: Франсуа лежал в луже крови, в рабочем фартуке, правая рука сжимала отвёртку.

Примечание Дэвида З.: В отчёте указано «14 сентября», но Эрл Найт в письме пишет «середина осени». Я выбрал дату из протокола, но кто знает, насколько это точно. Честно, читать это было жутко — я в Бруклине такого не видел, а тут ещё эти фотографии, будто из ужастика. Думаю, Айзеку, пацану, было ещё хуже, если он узнал подробности.

После смерти Франсуа Айзек, которому было 8 лет, остался без опекуна. Родственников у него не нашлось — ямайская родня родителей либо умерла, либо была в Кингстоне, без контактов. 15 сентября 1996 года социальная служба Майами забрала Айзека в приют Miami-Dade Juvenile Services, в пяти милях от Овертауна. Приют — обшарпанное здание с облупленной краской, забитое детьми из бедных районов. Айзек делил комнату с тремя мальчишками: Томасом Уилсоном (его друг из школы, 10 лет, попал в приют из-за долгов отца), Рикардо Пересом (9 лет, сын иммигрантов из Доминиканы) и Джейкобом Ли (8 лет, сирота после автокатастрофы). В приюте Айзек пытался держаться бодро: играл в футбол на заднем дворе, где трава была вытоптана до грязи, и спорил с Томасом, кто круче — Майкл Джордан или Уэйн Гретцки.

Примечание Дэвида З.: Эрл пишет, что Айзек «оставался лидером», но это его слова, а не приюта. Откуда он знает? Может, с воспитателями говорил? Почерк его — просто беда, половину слов угадывал. Я сам в детстве тусовался с такими же пацанами, гонял мяч во дворе, так что представляю, как они там держались друг за друга.

Жизнь в приюте была не сахар. Еда — картошка с сосисками, иногда макароны, всё дешёвое, из оптовых складов. Одежда — обноски, свитера с катышками, кроссовки с рваными подошвами. Айзек, по словам воспитателя мисс Картер, всё ещё таскал свой потрёпанный комикс про Человека-паука, который ему подарила Мария Гонсалес, и читал его перед сном под фонариком. Он с друзьями строил планы «сбежать в Майами-Бич и жить на яхте», но воспитатели говорили, что он больше молчал, чем раньше. Мария, которая навещала его раз в месяц (её мать разрешала), приносила ему конфеты и рассказывала про школу, но Айзек выглядел всё более уставшим.

Примечание Дэвида З.: Это из журнала приюта, запись мисс Картер от ноября 1996-го, но там неясно, как часто Мария приходила — раз в месяц или реже? Телеграмма от полиции вообще молчит про это. Думаю, пацан держался за друзей, как за соломинку, — я бы на его месте тоже цеплялся за таких, как Мария.

К 1997 году здоровье Айзека ухудшилось. Воспитатели заметили, что он кашлял сильнее, иногда с хрипами, и жаловался на боль в груди, особенно после футбола. На прогулках в парке он садился на скамейку, задыхаясь, пока Томас и Рикардо гоняли мяч. Мисс Картер в журнале писала, что Айзек стал бледнее, хотя в Майами все загорают, даже зимой. В ноябре 1997 года он перестал ходить на школьные занятия (Frederick Douglass Elementary присылала автобус в приют), потому что не мог подняться с кровати.

Примечание Дэвида З.: Эрл утверждает, что Айзек «болел с лета 1997-го», но в журнале приюта первые жалобы с октября. Кто прав? Я взял данные приюта, они точнее.

В декабре 1997 года Айзека забрали в больницу после того, как он потерял сознание на заднем дворе. Дальше — всё, конец истории, но Элизабет велела не лезть в медицинские подробности, так что я остановился тут. Честно, жалко пацана — жить в приюте, без семьи, и ещё эта болезнь. Напомнило, как я в детстве боялся остаться один, если бы родители не вытянули меня из Бронкса.

Честно, я уже устал от этой бумажной кучи. В коробке, которую мне всучила Элизабет, нашёл пачку документов про Эрла Найта — детектива, из-за которого, похоже, и началась вся эта заваруха с делом, которое они называют «D.E.L.I.A.». Что бы это, чёрт возьми, значило?

Примечание Дэвида З.: В телеграмме от полиции Нью-Йорка это слово написано заглавными буквами, но без объяснений. Может, код? Или просто кто-то любит акронимы? Элизабет не говорит, а я не Шерлок Холмс.

Ладно, я собрал всё, что нашёл: полицейские отзывы, какие-то вырезки из газет, заметки от соседей и даже письмо от его сестры. Этот коп что, долбаная знаменитость? Его почерк, как и раньше, — сплошной кошмар, но я выудил пару его цитат, чтобы показать, как он работает. Вот что получилось.

Биография Эрла Найта, детектива департамента полиции Нью-Йорка

На основе полицейских архивов, свидетельств и личных записок, 1975-2000 годы

Эрл Найт родился 12 октября 1955 года в Бронксе, Нью-Йорк, в семье рабочего класса. Отец, Генри Найт, 62 года на момент 2000 года, был механиком на заводе Ford, мать, Мэри Найт, умерла в 1985 году от рака лёгких. У Эрла есть младшая сестра, Клара Найт, 40 лет, школьная учительница в Куинсе. Эрл окончил среднюю школу DeWitt Clinton в 1973 году, после чего поступил в полицейскую академию Нью-Йорка. В 1975 году начал карьеру в департаменте полиции (NYPD), сначала патрульным в Бронксе, затем, с 1983 года, детективом в отделе тяжких преступлений.

Примечание Дэвида З.: В досье NYPD указано «1975 год» для начала службы, но Эрл в письме пишет «после академии, 76-й». Может, он путает? Я взял данные NYPD, они официальнее.

Полицейское управление отзывается о Найте как о «выдающемся сотруднике с исключительной интуицией». Его начальник, капитан Джон Риган, в отчёте 1998 года писал: «Найт — упрямый, но дотошный. Он видит связи там, где другие видят только шум». За 25 лет службы Эрл раскрыл 47 дел об убийствах и 19 случаев самоубийств, что выше среднего по отделу. В 1995 году получил медаль за заслуги после расследования серии ограблений в Гарлеме, где выследил банду, работая под прикрытием. Однако коллеги отмечают его «сложный характер»: Найт часто работает в одиночку, игнорирует инструкции и спорит с начальством. Один из патрульных, офицер Майкл Донован, в беседе с NYPD в 1999 году сказал: «Эрл — как бульдог, вцепится в дело и не отпустит, даже если ему говорят остановиться».

Примечание Дэвида З.: Цитата Донована из внутреннего отчёта NYPD, но там неясно, когда беседа была — 1999 или 1998? Телеграмма от Ригана молчит.

Соседи Найта, живущего в скромной квартире на Morris Avenue в Бронксе, описывают его как «человека-невидимку». Миссис Розалия Торрес, 65 лет, соседка сверху, в показаниях полиции (апрель 2000) говорит: «Эрл всегда в своей шляпе и плаще, как из старого фильма. Здоровается, но не болтает. Иногда слышу, как он до полуночи стучит на машинке — пишет свои отчёты, наверное». Другой сосед, Хуан Карлос, 32 года, владелец местного гастронома, добавляет: «Он покупает кофе и пончики, всегда платит мелочью. Один раз сказал, что ненавидит компьютеры, мол, они крадут душу у работы». Сестра Эрла, Клара, в письме к департаменту (датировано мартом 2000) пишет: «Брат живёт своей работой. После смерти мамы он замкнулся, но если берётся за дело, то идёт до конца. Иногда я волнуюсь, что он сгорит». Честно, читаю это и думаю: этот коп реально живёт как в нуарном детективе — плащ, машинка, кофе. Прямо герой из тех фильмов, что крутят на кабельном по ночам.

Сам Найт в своих заметках описывает работу так: «Я не верю в совпадения. Если что-то выглядит странно, я копаю, пока не найду, почему. Большинство детективов видят факты, я вижу историю». В письме, отправленном в наш институт в апреле 2000 года, он пишет: «Дело, которое я передал, началось с одной детали, которая не давала мне спать. Я не медик, но знаю, когда что-то не сходится».

Примечание Дэвида З.: Цитаты из письма Найта, но оно написано от руки, и я еле разобрал слово «история». Может, он имел в виду «схему»? Элизабет не уточняет, а я не графолог. Его подход, похоже, и запустил это дело под названием «D.E.L.I.A.». Что бы это ни значило, Найт явно что-то углядел, раз сунул нам свои бумаги. Думаю, он тот ещё чудак, но если капитан Риган прав, то без его упрямства мы бы тут не сидели.

Чёрт, я только начал разбираться с этим делом, а тут в папке ещё новости из Майами про пацана, Айзека Брауна, и куча полицейских отчётов. Кофе уже не спасает, но я всё равно пытаюсь сложить это в читабельный текст. Вот что выудил из газетной вырезки и заметок Эрла Найта. Честно, я в шоке от того, как всё повернулось.

Выдержка из новостей: смерть Айзека Брауна и обвинения врачей, Майами, декабрь 1997 года

На основе статьи в «Miami Herald» от 25 декабря 1997 года и заметок детектива Эрла Найта

21 декабря 1997 года «Miami Herald» опубликовал статью под заголовком «Трагедия в приюте: смерть 10-летнего мальчика вызывает вопросы к больнице». Айзек Браун, 10-летний воспитанник приюта Miami-Dade Juvenile Services, умер 20 декабря 1997 года в больнице Jackson Memorial Hospital после госпитализации 15 декабря. Согласно статье, Айзек потерял сознание во время игры на заднем дворе приюта, жалуясь на сильную боль в груди и кровавый кашель. Воспитательница, мисс Эмма Картер, вызвала скорую, и мальчика доставили в отделение интенсивной терапии. Врачи провели срочную биопсию, но через пять дней он скончался.

Примечание Дэвида З.: В статье не указано, что именно делали врачи, кроме «биопсии». Эрл Найт в своих заметках упоминает «хирургическое вмешательство», но без деталей. Может, он сам не знал? Его почерк — как шифр.

Новость вызвала шумиху в Овертауне. Местные жители, включая соседку приюта Монику Рамирес, обвинили врачей в халатности. Рамирес заявила репортёрам: «Они не боролись за него. Пацан кашлял кровью, а они тянули время!» Родители других детей из приюта, собравшиеся у больницы 22 декабря, требовали расследования, утверждая, что Айзеку не оказали должной помощи из-за его статуса сироты из бедного района. Плакаты с надписями «Справедливость для Айзека» и «Больница убивает бедных» заполнили улицу перед госпиталем.

Примечание Дэвида З.: Эрл пишет, что протесты длились два дня, но «Miami Herald» говорит про один вечер. Неясно, кто прав — газеты любят раздувать, а Эрл мог преуменьшить. Я читаю это и думаю: если пацан умер из-за врачей, это просто кошмар. Как можно так облажаться с ребёнком?

Детектив Эрл Найт, прикомандированный из Нью-Йорка по обмену опытом с полицией Майами, был назначен на расследование дела. В заметках он писал: «Я проверил больничные записи и опросил трёх врачей. Нет доказательств халатности, но вопросы есть. Скорость реакции медперсонала вызывает сомнения». Найт допросил доктора Адама Кинга, хирурга, проводившего биопсию, и медсестру Ивонн Хилл, дежурившую в ночь госпитализации. Кинг утверждал, что «состояние мальчика было критическим с момента поступления», и биопсия была единственным способом понять, что с ним. Хилл подтвердила, что Айзек получил кислород и препараты сразу, но «всё пошло слишком быстро». Найт в заметках добавляет: «Я не медик, но их объяснения звучат как оправдания. Надо копать глубже».

Примечание Дэвида З.: Цитаты Найта из его письма от апреля 2000 года, но он не указал дату допросов. Полицейский отчёт говорит «16-18 декабря 1997», так что я ориентировался на это.

Однако Найт, похоже, не спешил винить врачей. В письме к нашему институту он написал: «Обвинения в адрес больницы — это крик толпы. Я видел такие дела. Люди хотят виноватых, но правда сложнее». Он запросил дополнительные медицинские документы и говорил с патологоанатомом, но не нашёл улик, подтверждающих умышленную халатность. Это вызвало гнев у местных: Моника Рамирес в интервью «Miami Herald» назвала Найта «чужаком, защищающим систему». Честно, я в недоумении: этот коп что, реально решил защитить этих ублюдков, убийц ребёнка? Или он просто пытался докопаться до правды?

Примечание Дэвида З.: Эрл не объясняет, почему защищал врачей. Может, он что-то знал, чего нет в бумагах? Его заметки обрывочные, как будто он писал на салфетке.

Дело замяли к январю 1998 года. Полиция Майами закрыла расследование, заявив, что «нет оснований для уголовного дела». Протесты утихли, но «Miami Herald» отметил, что приют усилил медицинские проверки для детей. Найт вернулся в Нью-Йорк, но, судя по его письмам, не оставил это дело. Он писал нам: «Что-то в этой истории не так. Я начал с этого случая, и он привёл меня к большему».

Примечание Дэвида З.: Последняя цитата из письма Найта, но без контекста — к чему «большему»? Может, это связано с «D.E.L.I.A.»? Элизабет молчит, как партизан.

Так, разбираю бумаги, теперь передо мной отчёты из больницы — целая кипа листов с медицинской мутью на латыни. Честно, я биолог, а не врач, и эта терминология — как китайский. Ну да ладно, погнали, попробую переложить это в нормальный язык. Эти отчёты из Jackson Memorial Hospital в Майами, изъяты полицией по запросу после смерти Айзека Брауна. Там куча подписей врачей, графиков и пометок, от которых мозг плавится. Эрл Найт, похоже, тоже в них копался, но его заметки только всё запутали. Вот что я понял из этого хаоса.

Медицинский отчёт: госпитализация и биопсия Айзека Брауна, Майами, декабрь 1997 года

На основе документов Jackson Memorial Hospital, изъятых департаментом полиции Майами

15 декабря 1997 года, в 16:45, Айзек Браун, 10 лет, был доставлен скорой помощью в отделение экстренной помощи Jackson Memorial Hospital, Майами, из приюта Miami-Dade Juvenile Services. Пациент поступил с жалобами на кровохарканье, острую боль в грудной клетке и одышку. Первичный осмотр (доктор Адам Кинг, хирург, и медсестра Лора Хилл) выявил тахикардию (пульс 130 ударов/мин), гипоксию (SpO2 88%) и субфебрильную температуру (37.8°C). Анамнез: хронический кашель в течение года, усиливающийся последние три месяца, слабость, потеря веса (примерно 4 кг за полгода).

Примечание Дэвида З.: В отчёте анамнез собран со слов воспитательницы приюта, мисс Картер, но даты симптомов размытые — «три месяца» или «полгода»? Эрл Найт пишет «с лета 97-го», но это его домыслы, похоже.

Рентген грудной клетки показал множественные затемнения в обоих лёгких, преимущественно в правом, с нечёткими контурами, не соответствующими типичной пневмонии или туберкулёзу. Компьютерная томография (КТ) с низким разрешением (аппарат GE 9800, стандарт 1997 года) выявила неоднородные массы в лёгочной ткани, с участками кальцификации и аномальной васкуляризации, нехарактерными для известных онкологических процессов. Доктор Кинг отметил в протоколе: «Образования не соответствуют стандартным критериям карциномы или саркомы; возможно, редкая патология».

Примечание Дэвида З.: Кинг в отчёте использует термин «аномальная васкуляризация», но не объясняет, что это. Я погуглил — что-то про кровеносные сосуды, но для меня это тёмный лес. Честно, я читаю это и думаю: если врачи сами не понимают, что за болячка, как они вообще взялись её лечить?

17 декабря было принято решение о торакоскопической биопсии под общей анестезией. Процедура проводилась в операционной №3 под руководством доктора Кинга, с ассистентом доктором Сарой Веласкес. Анестезия: пропофол и фентанил, интубация выполнена успешно. Во время биопсии взяты образцы ткани из правого лёгкого (два фрагмента, 1.5 см и 2.0 см). Визуально: ткань серо-розовая, с плотными узлами и некротическими участками, не типичными для известных опухолей. Гистологический анализ (проведён 18 декабря, патологоанатом доктор Эдвард Джексон) показал: «Клеточная структура атипична, с нерегулярным митотическим индексом, не соответствует ни аденокарциноме, ни плоскоклеточному раку. Отсутствие маркеров для стандартных онкологических процессов». Джексон добавил: «Это не похоже ни на одну известную мне патологию за 20 лет практики».

Примечание Дэвида З.: Джексон в отчёте пишет «атипична», но без конкретики. Эрл Найт подчёркивает, что патологоанатом «был в растерянности», но это его слова, а не Джексона. Откуда он знает настроение врача?

После биопсии состояние Айзека ухудшилось. 19 декабря зафиксирована гипоксия (SpO2 82%), несмотря на кислородную поддержку (10 л/мин). Пациент получал дексаметазон и цефтриаксон, но без улучшений. 20 декабря, в 03:15, наступила остановка сердца. Реанимационные мероприятия (дефибрилляция, адреналин) не дали результата, смерть констатирована в 03:42. Вскрытие (21 декабря, доктор Джексон) подтвердило наличие множественных масс в лёгких, с аномальной клеточной структурой, не классифицируемой по стандартам онкологии 1997 года. В заключении указано: «Причина смерти — дыхательная недостаточность, вызванная неустановленным патологическим процессом».

Примечание Дэвида З.: Вскрытие описано подробно, но термин «неустановленный процесс» звучит как отмазка. Эрл в заметках пишет, что врачи «пожимали плечами», но это опять его интерпретация.

Я сижу над этими бумагами и не понимаю: что за болезнь такая, если даже патологоанатом с 20 годами опыта разводит руками? Врачи явно столкнулись с чем-то, чего раньше не видели, но в отчёте — сплошная латынь и ноль ответов. Эрл Найт в своих записях твердит, что «это не просто смерть ребёнка, тут что-то большее», но, чёрт возьми, что он имеет в виду? Если это не обычная болячка, то что тогда?

Примечание Дэвида З.: Эрл не уточняет, почему считает это «большим». Может, он просто драматизирует? Его почерк такой, что я половину слов угадывал. Честно, от всей этой мути у меня башка трещит, но, похоже, именно из-за таких странностей Элизабет и затеяла это дело.

Так, это последний отчёт за сегодня, и всё, я сваливаю — иначе взбунтуюсь, пойду пить пиво и кадрить кого-нибудь в баре на углу. Кофе выдохся, глаза болят от бумаг, а эта лабораторная муть от коллег — просто вишенка на торте. Теперь передо мной анализ тканей Айзека Брауна, который прислали из больницы в Майами для нашего проекта «D.E.L.I.A.». Я переписываю отчёты этих наших «гениальных» учёных, которые, похоже, больше спорят, кто круче, чем работают. Ладно, погнали, попробую сделать это читаемым, хоть и хочется просто всё сжечь.

Анализ тканей Айзека Брауна для проекта D.E.L.I.A.

На основе лабораторных отчётов биомедицинского института, май 2000 года

Образцы тканей Айзека Брауна (10 лет, Майами, скончался 20 декабря 1997 года) были доставлены из Jackson Memorial Hospital в наш институт в апреле 2000 года по запросу комиссии для проекта «D.E.L.I.A.». Образцы, извлечённые во время биопсии (17 декабря 1997 года) и вскрытия (21 декабря 1997 года), представляют собой фрагменты лёгочной ткани (два образца: 1.5 см и 2.0 см). Анализ проводился на оборудовании института (микроскоп Nikon Eclipse E400, центрифуга Beckman J-6B) с использованием гистологических и иммуногистохимических методов.

Гистологическое исследование выявило множественные новообразования в лёгочной ткани, классифицированные как карцинома, но с выраженными отклонениями. Клетки демонстрируют carcinoma in situ с нерегулярным митотическим индексом (до 15 митозов на поле высокого увеличения) и аномальной морфологией: полиморфные ядра, гиперхроматоз и участки necrosis focalis. Иммуногистохимия (маркер Ki-67, p53) показала повышенную пролиферативную активность, но отсутствие стандартных онкомаркеров (CEA, TTF-1), характерных для аденокарциномы или плоскоклеточного рака. Доктор Марк Т. в отчёте отметил: «Клеточная структура не соответствует ни одному известному подтипу карциномы. Это явно что-то новое, будто мутация».

Примечание Дэвида З.: Марк, конечно, любит разбрасываться пафосными словечками по типу «мутация», чтобы казаться умнее. Чувак, ты же просто биолог, а не Нобелевский лауреат. Может, поменьше бахвальства?

Анализ сравнивал образцы Айзека с другими, находящимися в рамках проекта «D.E.L.I.A.». В частности, образец A (из Торонто, 2000 год) демонстрирует схожие черты: аномальная васкуляризация (angiogenesis aberrans) и нерегулярные клеточные кластеры. Линда Хейс предположила: «Есть мнение, что образец A имеет общее с образцом Айзека в плане dysplasia cellularis, но нужны дальнейшие тесты». Однако точной корреляции пока нет из-за ограничений оборудования. Использованный спектрофотометр (Perkin-Elmer Lambda 2) показал нестандартные спектры поглощения в тканях, что не укладывается в известные патологии.

Примечание Дэвида З.: Линда, конечно, старается, но полдня трындела с техником Джо, вместо того чтобы калибровать этот чёртов спектрофотометр. Флиртует она, что ли? Работать когда будет?

Результаты указывают на патологию, не описанную в медицинской литературе 1997-2000 годов. Доктор Элизабет Кроу в заметках подчеркнула: «Это не стандартная онкология. Мы ищем сходства с другими образцами, но пока у нас больше вопросов, чем ответов». Честно, я читаю эти термины — carcinoma, dysplasia, necrosis — и чувствую себя идиотом. Это явно не обычная болячка, а что-то, чего врачи в Майами раньше не видели. И что за «D.E.L.I.A.»? Название проекта звучит как код из шпионского фильма, но никто не объясняет, что мы вообще ищем.

Примечание Дэвида З.: Элизабет, конечно, делает вид, что всё под контролем, но этот её микроскоп Nikon мы буквально выпросили у соседней лаборатории. Они до сих пор злятся, что мы его «позаимствовали» на месяц.

Лабораторный анализ тканей Айзека Брауна (10 лет, Майами, скончался 20 декабря 1997 года) выявил аномальную карциному с признаками hyperplasia accelerata. Клетки демонстрировали неконтролируемый рост (proliferatio cellularis abnormis), с аномальной реорганизацией тканей, напоминающей попытку адаптации или перестройки организма (remodelatio organica). Однако стремительный митотический индекс (до 15 митозов/поле) вызвал системный сбой: иммунная система запустила цитокиновый шторм (tempestas cytokinica), а лёгочные ткани и кровеносные сосуды (vasculatura pulmonalis) не выдержали нагрузки, что привело к дыхательной недостаточности и смерти. Доктор Марк Т. отметил: «Это не просто опухоль, а будто организм пытался перестроиться, но не успел». Аналогичные черты наблюдаются у всех доноров образцов для проекта «D.E.L.I.A.», включая образец A. Неужели это не всё? Что же дальше, представить страшно.

Примечание Дэвида З.: Марк опять строит из себя пророка, но половину терминов он явно нагуглил. А Линда вообще пропустила последнюю калибровку центрифуги, потому что болтала с техником. Серьёзно, когда они начнут работать?

Кофе кончился, мозги кипят, а эти лабораторные отчёты — как ребус. Всё, это финал на сегодня, бегу в бар.