Bon Voyage! (гет)

В голове в один миг образовался ещё больший хаос, чем тот, что появился после пробуждения. Она непонятно где, непонятно кто и непонятно с кем. Нет, Малфоя-то она прекрасно знала, но в данном случае лучше бы не знала — было бы не так больно и противно.

Гермиона, утёрла ладонью так и непроступившие слёзы.

Хотелось рвать и метать, достать этого рыжего недоумка и четвертовать, как сделала бы любая другая женщина, узнав об изменах своего мужчины. Но не Грейнджер. Тут ни тебе слез, ни ярких взрывных эмоций. Ничего. Сердце едва кольнуло, да и только.

Может быть, она какая-то ненормальная, раз её это не трогает.

«А может, попросту не любишь уже?» — прошептал внутренний голос.

Только в мыслях Гермиона позволяла себе размышлять об этом. Только себе она могла искренне признаться, правда тихо и так, чтобы едва было слышно даже самой, что уже просто устала любить Рональда Уизли.

Его подчас глупые поступки, взрывной характер, отсутствие манер и вечные изматывающие придирки и, что греха таить, постоянные, порой откровенные, взгляды, а то и фривольное общение с дамами отдела права, привели их отношение к такой кульминации.

Только сейчас до Грейнджер дошло, что Рон всякий раз обвиняя её в неверности и отчитывая за слишком дружелюбное общения с коллегами и друзьями, попросту видел свои неблаговерные поступки, которые на него, несомненно, давили. Он не желал быть обманутым и преданным, как она.

— Лицемер! — с долей разочарования и смирения с данным фактом произнесла Грейнджер, тяжело поднимаясь с пола. — Мерлин, что я делаю?! — простонала она, вновь обратив свой взор на отражение в зеркале. — Идиотка! Думать о каких-то глупостях, когда тут такое!

Нареветься по поводу Рона, его измен, предательств и прочей несправедливости она ещё успеет. На данный же момент было просто жизненно необходимо выяснить, что произошло, где она и как ей убраться оттуда, где даже аппарировать невозможно.

То, что она ни в кого не вселялась, если так можно сказать, — было абсолютно точным. Она отчётливо помнила, что изменилась лишь внешне после того непонятного напитка в Отделе Тайн Министерства Магии, словно после Оборотного зелья. Но, если бы это оказалось так, Гермиона была бы уже давным-давно сама собой, а не красовалась в теле глупой на вид блондинки. Никогда не мечтала — и на тебе!

Сейчас главное — смотреть на вещи трезво и искать выход. Об этом Грейнджер не уставала себе напоминать каждую секунду, дабы не паниковать. И уж тем более, когда решилась приоткрыть дверь ванной комнаты и выйти в спальню, где, возможно, всё ещё находился Малфой. О нём она старалась не думать, но, увы, никак не получалось.

В спальне никого не оказалось. Стояла полнейшая тишина.

Гермиона огляделась по сторонам, глазами ища то, без чего чувствует себя точно обнажённой и беззащитной. Волшебная палочка придавала Грейнджер некую уверенность, тем более, если имелось в виду такое общество, как Малфой.

И дело даже не в надуманных страстях, просто так значительно спокойнее и... практичнее.

Осмотрев комнату и, так и не найдя своей сумочки, девушка расстроено присела на край кровати, снова опустив голову к коленям. Вновь вернулась тошнота. Да вот только не от выпитого накануне — нервное, не иначе.

Дверь спальни беззвучно отворилась, впуская невысокую полноватую женщину лет сорока, с чёрными вьющимися волосами.

— Мисс, позволите? — вопросила та, глядя на недоумённо смотрящую на неё Гермиону.

— Простите?

— Мистер Малфой приказал поменять постельное белье в спальне... — отчеканила прислуга.

— Мистер Малфой. Ах, да-да, постельное белье ... — пробурчала Грейнджер, отчего-то краснея и по новой опуская голову на колени.

Плохо и тошно вдвойне. Она никогда не имела бурной фантазии, а тут одна яркая картинка за другой стали врываться в её сознание и, что самое ужасное, с каждой новой они были всё извращеннее.

Гермиона резко распахнула глаза, которые в приступе недомогания прикрыла и начала глотать воздух ртом, задыхаясь. Мерлин! Она только что представляла себе секс с Малфоем! Противно, но далеко не от того, что он мог с ней сделать или она с ним, а оттого, что ей это где-то даже понравилось.

— Мисс, вам нездоровится?— обеспокоенно поинтересовалась женщина, подходя ближе и касаясь её плеча.

— Тошнит... — честно призналась она.

— Бывает. Первый раз всегда такой, — возвестила дама. — Может, стоит отдохнуть, отлежаться день другой. Должно помочь. Завтра, поверьте, будет легче.

— Мне очень надо повидать капитана этого судна. Где я...

— Не думаю, что он вам поможет. Думается мне, что колдомедик уместнее будет.

— Поверьте, он, как никто другой, способен сейчас помочь мне.

— Ну, раз так, то он в это время, — женщина взглянула на настенные часы. Полпятого, — как раз скоро будет чаёвничать в ресторане на верхней палубе.

Гермиона подошла к напольному зеркалу в надежде улучшить свой внешний вид. Она, посмотрев и так и эдак, пришла к выводу, что, несмотря на бурную ночь или что там у нее было, выглядела она вполне нормально... для блондинки. Смазливо, приторно красиво, но нормально.

— Мисс, ваша сумочка, — протягивает прислуга, и Гермиона незамедлительно принимает, благодарно улыбаясь в ответ, вздыхая с облегчением.

«Хоть что-то хорошее», — думает она, вынимая из сумки свою палочку.

— Спасибо...

Яркое дневное солнце. Куча волшебников и волшебниц с нижних палуб щеголяют в купальных костюмах разнообразной расцветки.

Гермиона уже позабыв о том, куда и зачем направляется, таращилась на неведомое доселе зрелище. Нет, не было ничего странного и удивительного видеть людей в купальниках, но одно дело магглы. А тут так много магов и даже тех, кто работает с ней или встречался неоднократно — все «раздеты». Сейчас она ощущала себя точно подглядывающей за ними в окно. Как бы глупо ни было, но непривычно, и всё тут.

Она отошла от парапета и направилась на самую верхнюю палубу.

Барная стойка и молодой смуглый красавец, услужливо разливающий коктейли дамочкам «за...».

— Простите, — начала Гермиона обращаясь к парню. Тот, при виде свежей крови, обнажил ровный ряд своих белоснежных зубов и, тряся шейкером, кокетливо вопросил:

— Английскую розу, крошка?

Грейнджер отрицательно покачала головой и продолжила: — Я ищу капитана. Где я его могу увидеть?

Но тот так и не усел ничего ей сказать — ответ пришёл от рядом сидящей молодой светловолосой женщины, коей оказалась никто иная, как Лаванда — её секретарша и, по совместительству, любовница Рона.

— Он будет только через полчаса, — произнесла та, заинтересованно разглядывая Гермиону, точно ни разу не видела. Хотя да. Не видела.

— Благодарю, — она присела рядом. — Воды, пожалуйста, — красавец разочарованно пожал плечами, но открыл бутыль с водой и налил в стакан.

— Нас пригласили за капитанский столик сегодня. Так что, как видите, не одни вы — элита на этом корабле, — самодовольно возвестила Браун, по-прежнему глядя на неё.

— Я рада за вас, — парировала Гермиона.

Вообще желания отвечать не было, как, собственно, и сидеть рядом с ней. Нет, причиной была не ревность, отнюдь. Лаванда ещё со школы питала к Уизли симпатию, возможно, даже любовь. К тому же Гермиона прекрасно знала, что Лав-Лав до сих пор винит в их разрыве её. Так нет ничего поразительного в том, что блондинка решилась и взяла «своё», как бы она выразилась. И не важно, каким способом.

Дело в другом: Лаванда полгода проработала под её начальством и всё это время плела интриги. Она бы даже не удивилась, если бы кто-то сказал, что именно Лаванда накручивает Ронни по поводу её отношений с персоналом и клиентами. А самое противное в этом то, что именно Рон предложил и уговорил-таки Гермиону взять безработную Браун в свою кантору.

— Как ты его подцепила, признавайся, — продолжала та, задорно пихнув Гермиону плечом в плечо и заговорщически улыбаясь.

— Кого?

— Ой, да ладно тебе, ты же понимаешь, что я о нашем Дракоше.

Это её «нашем» прозвучало препротивно, точно Малфой один на всех, не иначе. Но Гермиона стойко воздержалась от колкости, спокойно ответив и отчасти правду:

— Сама до сих пор понять не могу, как это у меня получилось.

— Ему нравятся блондинки. Я это знаю.

— ?

— Были времена. Поверь мне, секс с ним это — нечто. Да ты и сама прекрасно знаешь, — подмигнула блондинка.

От хвастовства Браун начало воротить.

— Правда, — продолжила она, — он их, к сожалению, тут же бросает, наигравшись. Увы, даже Я, — мило улыбнулась, светясь чувством собственного восхищения, — не избежала такой участи. Но, у меня есть мой Ронни...

Есть у неё Рон, ага. Тот отдохнет, развлечётся и, как всегда, вернётся в тихую гавань под названием — Гермиона Грейнджер. Там всё стабильно и так привычно. Ха-ха.

— Эта дура Грейнджер наивно полагала, что сможет удержать его возле себя, — скорее сама с собой болтала Браун. Гермиона напряглась, вся обратившись в слух. — Она так до сих пор и не поняла, что ему нужно. Ведь Рональду требуется особый уход — и ты для него уже королева!

Мерлин, как же она не хотела слышать все, что говорит ей Лаванда и меньше всего хотелось слышать о Рональде.

— Да ну? — явно язвительно возразила та. Собеседница немного осеклась, но разговор о своих отношениях радовал её, потому та, не обращая внимания, продолжила:

— Ну да. Четыре года понимания, ласки, восхваления... Он ведь... такой... такой... — видно Браун не могла подобрать походящего слова. Её точно распирало изнутри. — И он мне сделал предложение! Представляешь!?.. — восторженно воскликнула Браун, выпячивая перед Гермионой левую руку с обручальным кольцом на безымянном пальце.

Именно то кольцо, которое она присмотрела для себя. Она даже однажды притащила домой журнал и показала, какое именно хочет, но так, словно намёк — невзначай. И эта рыжая свинья мало того, что изменяет, так ещё и раздаривает мечты, её мечты!

Злость и неконтролируемая ярость начинали подниматься в ней с новой силой. Всегда спокойная и уравновешенная Гермиона Грейнджер тихо закипала, слушая восторженные трели Лаванды о том, что, где, как и когда сделал для нее Ронни.

Осушив стакан с водой, Гермиона громко хлопнула им по барной стойке, забыв про тошноту и головную боль, резко развернулась к Браун и, со всей силы, на которую только была способна, влепила той кулаком по лицу прямо на глазах у всей элиты магической Британии.

В баре мгновенно воцарилась тишина, только грохот и жалобный писк слетевшей со стула Браун и хлопнувшие двери, в которых появились трое абсолютно разных, но одинаково шокированных увиденным парней, нарушили ее.