Антиснейджер (гет)

— Я не поеду к Блэкам!

— Северус, ты испытываешь моё терпение!

— Если будешь меня заставлять, я скажу отцу, что ты встречалась с тем мужиком!

— А! Как ты можешь?! Мистер Дингл — наш друг!

— Скорее, твой друг, чем мой.

~*~

Гермиона Грейнджер просматривала почту, пришедшую в научно-исследовательскую лабораторию Хогвартса. Все послания были адресованы Снейпу; и он, как правило, бегло пробежав текст глазами, отбирал одно-два письма, а остальные небрежно отбрасывал в дальний угол, откуда их потом убирали эльфы.

Сегодня Гермиона решила опередить эльфов, чтобы успеть прочитать, что за письма пишут её руководителю. В основном это были счета и малозначительные записки, не требующие ответа; а также предложения к сотрудничеству от никому не известных организаций. Неожиданно среди вороха бумаг она обнаружила красивый пергамент с виньеткой из терновых веток и изображением совы. Текст, выведенный замысловатыми вензелями, гласил, что мистера Снейпа приглашают на заседание Английского Ведического совета, которое традиционно состоится первого июля сего года. Гермиона подумала, что Снейп, вероятно, по невнимательности пропустил такое важное послание и, схватив письмо, помчалась к нему.

Он сидел за столом и что-то писал.

— Мистер Снейп, посмотрите, что я нашла! — радостно провозгласила она, потрясая перед ним бумагой.

Снейп посмотрел на пергамент и холодно сказал:

— Поздравляю, Грейнджер, вы далеко зашли в своих исследованиях.

И снова уткнулся носом в занимавшие его бумаги.

— Посмотрите, это приглашение на АВС! — непонимающе воскликнула она.

— И что?

— Как «что»? Английский Ведический совет — старейшая магическая организация! Приглашает вас!

— Как вы изволили выразиться «старейшая». Этим всё сказано.

— Я не понимаю...

— Сборище старых маразматиков. И тупиц. Большинство из них мыслит категориями восемнадцатого века, — пояснил он и сделал пометку на полях листка.

— Постойте. АВС — это авторитет! Появление на его заседании означает признание ваших заслуг! Может быть, они вас наградят?

— Вы правы: появление там автоматически влечёт за собой вручение дешёвой медальки с изображением уродливой совы. Но я не нуждаюсь в признании каких-то заплесневелых старцев.

— Вы должны туда поехать! Хотя бы ради Хогвартса! — воскликнула Гермиона.

— Я не поеду туда ни ради Хогвартса, ни ради ещё каких-либо причин.

— Почему?!

— Не хочу.

— Но вы обязаны!

— Что?

Он перестал писать и застыл с пером в руках.

— Если вы не поедете, я расскажу Макгонагалл, что вам наплевать на репутацию Хогвартса, — тихо, но твёрдо заявила она.

Снейп оторвался от бумаг и внимательно посмотрел Гермионе в глаза так, что ей стало неуютно. Но она, тем не менее, стойко выдержала его взгляд и даже, в знак демонстрации гриффиндорской храбрости, высоко подняла голову и раздула ноздри.

— Грейнджер, вы забываетесь, — сказал он с вкрадчивой угрозой.

— Я сделаю это, — упрямо процедила она.

Он усмехнулся, аккуратно положил перо и развернулся к ней.

— Как вы думаете, что скажет мистер Рональд Уизли на известие о том, что неделю назад вы провели сладостную ночь с небезызвестным Фарухом Хомейни? Я думаю, он отреагирует очень бурно, — сказал Снейп, прищурившись.

Гермиона побледнела и как-то сразу сникла.

— Откуда вы знаете? — дрогнувшим голосом спросила она.

— У меня есть очень надёжный источник информации.

— ... Я не думала, что вы опуститесь до шантажа, — разочаровано пробормотала Гермиона после паузы.

— Потрясающая вещь — женская логика. Мне показалось, вы начали первая. Впрочем, это неважно. Запомните: если вы хотите оставаться моей помощницей, никогда не заставляйте меня делать то, что я не считаю нужным. Это не только глупо, но и опасно.

— Вы ведь не скажете Рональду?

— О чём? О том, что вы спали с персом?

— ... Да, — вымучено ответила она.

— Посмотрим. А пока идите в лабораторию и наведите там идеальную чистоту.

— Что? Я вам не эльф!

— Всё же стоит написать вашему жениху пару строк, — задумчиво сказал Снейп.

Гермиона что-то злобно прорычала, круто развернулась и ушла, хлопнув дверью.

Снейп с довольной улыбкой продолжил изучать бумаги.

* * *

Рональд Уизли, будучи загонщиком сборной Англии по квиддичу, ежедневно получал от поклонниц пачки писем. Вдвоём с невестой они частенько читали их, лёжа рядышком на кровати, и Гермиона беззлобно подтрунивала над его популярностью у девочек в возрасте от десяти до пятидесяти.

Сегодня был последний день перед полуфиналом, и от волнения Рон позабыл про всё на свете, с нетерпением ожидая прихода невесты. Одно её присутствие могло успокоить расшалившиеся нервы и настроить на победу. Гермиона пришла и обняла его так нежно — даже, пожалуй, чересчур нежно — что сразу с души свалился камень ответственности.

После ужина они привычно улеглись рядом, и Гермиона вытащила из вороха писем одно наугад.

— Та-ак. Что тут у нас, — начала она, раскрывая пергамент. — «Дорогой Рональд. Ты лучший! Мы тебя любим всей семьёй! И папа, и мама, и тётя Афродита, и дядя Гефестус, и наша собачка Авгий, и, конечно, я — твоя горячая фанатка Персефона Улисс». Ну, вот, Ронни, теперь у тебя есть поклонницы среди греческих богинь! Интересно, почему собачку Авгием назвали?

— Так ты мне сама говорила, что Авгий — цепной пёс какого-то там Одисая.

— Одиссея. Пса звали Аргус, как Филча. Авгий — это, у которого конюшни грязные.

— Ну, не знаю. Может быть собачка у них на редкость засрани... неаккуратная. Теперь моя очередь.

Рон достал из стопки ещё одно письмо. Гермиона посмотрела на бумагу и замерла: эти мелкие строгие буквы показались ей очень знакомыми.

«Господи, — подумала она, — неужели Снейп написал Рону про...»

Рон уже разворачивал пергамент.

Думать было некогда.

Она выхватила у него письмо и быстро-быстро изорвала в клочки.

Рон с изумлением посмотрел на дело её рук, а потом взял обрывок и прочёл: «верус Снейп».

— Так это от твоего начальника! Зачем ты порвала?!

— Потому что он, наверняка, пишет какую-нибудь гадость.

— Да? А мне всё же интересно, какую. Репаро! — сказал он, взмахнув палочкой.

Письмо восстановилось, и Рон взял его в руки. Гермиона тут же выхватила его и снова порвала.

— Герм, ты меня пугаешь.

Рон снова взмахнул палочкой, но Гермиона сгребла останки послания Снейпа и засунула в рот.

— Гермиона! Что с тобой?!

— Ищео, — сказала она и побежала в ванную.

Там она выплюнула клочки и потоком воды смыла в небытие.

Когда она вошла в комнату, Рон бросил на неё настороженный взгляд. Она улыбнулась как ни в чём не бывало и села рядом с ним.

— Продолжим? — предложила она, одарив любимого простодушным взглядом.

— Давай, — ответил он неуверенно.

Потом вытащил очередное письмо и развернул. Гермиона всё это время следила за его реакцией, пытаясь понять, придал ли Рон значение её выходке или нет. Когда же она обратила внимание на пергамент, щёки её окрасились мертвенной бледностью: в руках у Рона было письмо, написанное всё тем же знакомым убористым почерком. А при взгляде на адрес отправителя у Гермионы отпали все сомнения — это было ещё одно послание от Снейпа.

«Ему одного мало! Решил второе написать для верности», — подумала она и протянула руку, чтобы выхватить пергамент, но на этот раз Рон оказался проворнее. Он отдёрнул руку и спрятал письмо за спину.

— Отдай, — попросила она жалобно.

— Нет, Гермиона, — сказал он твёрдо, — я должен знать, что там написано, и чего ты так боишься.

— Там ничего такого нет!

— Откуда ты знаешь? Если этот гад угрожает тебе — он за это ответит!

С этими словами он развернул лист.

«Если он узнает обо всём от Снейпа, нашему счастью конец!» — в отчаянии подумала Гермиона.

Она вскочила и, крепко обняв Рона за шею, пробормотала скороговоркой:

— Я должна тебе кое в чём признаться...

* * *

Сборная Англии проиграла сборной Румынии и не вошла в финал из-за нескольких непростительных ошибок загонщика Рональда Уизли. Вся трибуна скандировала издевательскую песенку:

На помойке он родился,

И румынам пригодился...

Рон покинул киддичное поле под злобное улюлюканье толпы и исчез где-то в недрах Лондона.

Гермиона сбилась с ног в поисках возлюбленного и, в итоге, обнаружила его в какой-то дешёвой маггловской забегаловке. Рон уже успел довести себя до состояния, в котором море по колено, и собирался учинить маленькую победоносную войну на территории данного питейного заведения. Но Гермиона явилась в самый разгар локального конфликта и разбрасывая «обливиэйты», увела разгорячённого агрессора на улицу, а потом вместе с ним аппарировала домой.

Когда она уложила жениха в постель и присела рядом, он сфокусировал на ней полный разочарования взгляд и горестно спросил:

— Как ты могла, Герм?

Глубокое чувство вины стало просто-таки бездонным, когда Гермиона заглянула ему в глаза; а осознание, что она стала причиной того, что вся магическая Британия клянёт Рональда за провал сборной, придавило настолько, что Гермионе стыдно было даже плакать.

— Прости, — только и сумела выговорить она и ушла на кухню.

На следующее утро Рон молча собрал все свои вещи и ушёл.

Гермиона столь же молча собрала всю свою волю в кулак и отправилась в Хогвартс.

* * *

Снейп хмуро глянул на неё и поздоровался.

— Зачем вы это сделали? — жёстко спросила Гермиона.

— Что сделал? — недоумённо спросил он.

— Зачем вы прислали эти письма?

— Какие письма?

— Рональду Уизли!

— А! Эти. Надеюсь, он почтит нас своим присутствием? Хотя после вчерашнего вряд ли кто-то захочет его видеть.

Теперь настала очередь недоумевать Гермионе.

— О чём вы? — спросила она.

— Как «о чём»? Вы прочли приглашения?

— Приглашения?

— Грейнджер, похоже, вчера вы заливали горе вместе с женихом. Десятого июля состоится встреча выпускников. Вы забыли?

Гермиона задумалась, а потом воскликнула:

— Так это были приглашения?! Но почему они написаны вами?

— Что тут такого? Я заместитель директора по научной работе. Между прочим, второй человек в Хогвартсе, если вы ещё помните. Минерва отбыла в очередную командировку, а меня попросила написать всем приглашения, в том числе и вам с Уизли, хотя мне это не доставило удовольствия. Но что поделаешь: работа в школе предполагает общение с учащимися, в том числе и с бывшими.

— Приглашения, — ошарашено пробормотала Гермиона. — А я подумала, что вы написали про меня с...

— Про вас с... — Снейп внимательно посмотрел ей в глаза и понял всё. — Вы, что, признались ему в своих шашнях?! Накануне матча?!.. Грейнджер, вы — дура!

— Да, — растеряно согласилась она и вытерла слёзы.

— Из-за вас я потерял целое состояние!

— Что?

— Я поставил на нашу победу двадцать галеонов! А у меня чутьё на такие вещи! И тут вмешиваетесь вы, и денег — шиш!

— Двадцать галеонов, — возмущённо прошипела Гермиона.

«У меня рушится жизнь, а он скорбит о потере жалкой двадцатки!»

— Я вам их верну! — воскликнула она, резко открыла дверь и вышла.

— Не забудьте про упущенную выгоду! — крикнул ей вслед Снейп.

Дверь громко хлопнула и вновь открылась, жалобно заскрипев.

Северус выглянул в коридор — Грейнджер мчалась, что-то злобно ворча.

* * *

Весь день Гермиона провела в лаборатории, не желая общаться ни с кем, кроме пробирок и колб. Снейп сидел у себя в комнате и писал очередную статью для «Новостей зельеварения». Под вечер он зашёл в лабораторию, чтобы поговорить со своей ассистенткой.

— Грейнджер, у меня к вам важное дело.

— Если вы за деньгами, то у меня с собой нет, — сказала она, повернув к нему заплаканное лицо.

— Бросьте, Грейнджер, не нужны мне ваши деньги. Мне нужен совет.

— Что? — она подумала, что ослышалась. — Совет?

— Да. Я тут познакомился с одной леди... И хочу преподнести ей презент. Такой, чтобы не пошлый, но с намёком на отношения. Посоветуйте, что лучше подарить.

«Господи, нельзя быть до такой степени чёрствым! От меня ушёл любимый человек, может быть, навсегда! А он про свои идиотские глупости... Никто меня не любит! Ы-ы-ы».

— Пожалуй, я зайду позже, — сказал Снейп, увидев слёзы в её глазах.

— Подождите!

Гермиона собралась и выдохнула:

— Сколько лет вашей леди?

— По-моему, девятнадцать.

— Вы встречаетесь с девушкой, которая в два раза вас моложе?

— А что такого? Вы же встречались с Уизли, который в два раза вас глупее.

«Он издевается!»

— Знаете, что? Подарите ей свидетельство о вашей смерти! — крикнула Гермиона и выскочила из лаборатории.

Снейп хмыкнул и задумчиво приподнял бровь.

«Если бы ты не лезла не в своё дело, свидетельство о моей смерти хранилось бы уже там, где положено», — подумал он.