Жизнь продолжается (гет)

За день до окончания рождественских каникул директор собрал педсовет.

Снейпу все же пришлось выползти из своих подземелий, и теперь он жмурился от дневного света и устало отводил взгляд от окна, от елки, украшавшей учительскую, от самодовольных рож лесных фей, которые осточертели за дни праздников. Навязчивые солнечные зайчики слепили глаза, но пересесть было некуда: лучшие места уже заняты, а последнему — что осталось.

Снейп подозревал, что до его появления на пороге учительской беседа собравшихся была весьма оживленной. Пасмурный вид зельевара немного приглушил праздничное оживление, но ненадолго. Стоило ли удивляться, ведь впервые за последние годы люди смогли наконец-то позволить себе отдых без страха за себя и своих близких?

Незаметно, под бессвязный гул разговоров и шелест годовых отчетов, Снейп погрузился в привычное отрешенное состояние. Теперь коллеги напоминали ему мух, попавших в паутину. Филиус Флитвик судорожно дергался, в спешке проверяя домашние задания. Каникулы, между прочим, только у студентов, а преподаватели должны работать, не откладывая все на последний день. Снейп не любил заниматься со студенческими работами в учительской: вечно кто-нибудь пристанет с разговорами. А Флитвик успевал и работы проверять, и шутками с дамами перебрасываться. Мадам Вектор и мадам Хуч хохотали, зато Минерва МакГонагалл сидела молча с неправдоподобно прямой спиной и поджатыми губами — чем-то явно недовольна. Сибилла Трелони (эта уже, скорее, не муха, а стрекоза) тупо пялилась на директора, который просматривал какие-то записи.

«Шутка судьбы — слова никчемной волшебницы стали роковыми для Темного Лорда и перевернули, перетряхнули мою жизнь».

Снейп очнулся, когда в кабинете внезапно воцарилась тишина, а открывший заседание директор школы поздравил всех собравшихся с началом нового семестра.

Он начал с сюрприза: профессор Гораций Слагхорн подал в отставку. Оказывается, у человека слабое здоровье.

Сообщая эту информацию, Дамблдор все время куда-то поглядывал и, наконец, неожиданно спросил:

— Кто проигнорировал свой рождественский подарок?

Снейп пригляделся и, действительно, увидел под елкой одинокий сверток в блестящей бумаге. Быстро сложив два и два и помянув очень недобрым словом директора с его пристрастием навязчиво осчастливливать всех вокруг, которое сильно смахивало на старческий маразм, Снейп поплелся забирать подарок. Губы кривились, поскольку дальнейшее развитие событий было давно расписано: раскрывает пакет и изображает искреннею благодарность. Типа: «Да-да, сэр, жизнь прекрасна... Темный Лорд ее тоже ценил».

Эх, была бы жизнь…

«Вот сволочи: никто не предупредил о директорском подвохе», — глаза Снейпа натыкались на выжидающие взгляды «доброжелательных» коллег, развеивающие остатки сомнений в том, что так называемый подарочек — с сюрпризом. Ну и разумеется, с приятным. Кто бы сомневался.

Он вскрыл упаковку простым заклинанием, хотя больше хотелось воспользоваться старой доброй Бомбардой. Сверток пергамента с печатью и небольшая книга — уже легче. Выдавив из себя улыбку — худо-бедно, но подарок учитывал его вкусы и предпочтения — Снейп развернул свиток…

«Видимо, на небесах слишком весело встречали Рождество — перепутали подарки», — подумал он, но вслух ответил так, как требовали слова «Приказ о назначении на должность», жестко и сердито выделяющиеся в начале текста. — Слушаюсь, сэр!

— Отлично, Северус, никогда не сомневался в тебе, — ответил директор, мягко, одними глазами улыбаясь за очками-половинками.

«Вашему «никогда» — считанные месяцы», — мысленно съязвил Снейп, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Но в памяти возникла мучительная сцена на вершине холма, когда он дал обещание «сделать все что угодно».

— Думаю, с обязанностями декана Слизерина ты познакомишься в более спокойной обстановке, — деловито продолжил Дамблдор.

Снейп молча кивнул головой. Такой подарок больше напоминал издевку: всем дарят приятные мелочи, а ему прибавляют работы. Стоит ли напоминать о том, что такое назначение для бывшего Пожирателя Смерти откровенно не по заслугам, для двадцатилетнего стажера — не по летам, и явно скрывает за собой слишком много подводных камней. А может, и стоит? На должность мальчика для битья он не подписывался.

— Но почему я, бывший Пожиратель Смерти? — резко спросил Снейп.

Почти все присутствующие вздрогнули. Можно подумать, что для них была тайной его принадлежность к этой организации. Только Минерва МакГонагалл словно выдохнула, а затем неожиданно улыбнулась ему — странная все же женщина.

— Это одна из причин. Дети должны видеть, что жизнь человека не перечеркивается совершённой ошибкой. Главное — понять это и найти в себе силы все исправить, — светло-голубые глаза директора серьезно и пристально смотрели на него, и на губах не было ни малейшей тени улыбки.

От этого пронизывающего взгляда у Снейпа даже пропавшая два месяца назад метка начала ныть и покалывать.

«Почему-то я не верю вам, сэр. Уж не хотите ли вы, чтобы я шпионил еще и за детьми моих бывших соратников?» — Снейп старался не выдать своих невольных мыслей, но по тому, как профессор Дамблдор сдвинул очки и хитро прищурил глаза, догадался, что его труды не увенчались особым успехом.

Директор счел за лучшее сменить тему и, поправив рукой очки, обратился уже ко всем:

— А теперь переходим к общим вопросам.

Снейп не особо прислушивался к разговору — накатило: мало ему работы преподавателя, так еще и деканство. А почему, интересно, сразу не директором школы?

Если уж работать в Хогвартсе, то — директором. Не меньше. Чем, спрашивается, занят человек? Первого сентября произносит вступительную речь, двадцать какого-то там июня — заключительную. Иногда приглашает к себе в кабинет на чай и демонстративно кормит феникса орехами, а тебя этой гадостью — маггловским мармеладом. Хочешь — жуй, не хочешь — давись нежеваным, но в рот, ради приличия, положи.

Снейп чертыхнулся (благо детство среди магглов знатно увеличило его словарный запас), что он начинает завидовать должности Дамблдора. Только зависти еще не хватает к его недостаткам. Пороков в душе и характере — пруд пруди, по косым взглядам «доброжелательных» коллег хорошо заметно. В школу его взяли на перевоспитание. Возложенные надежды нужно оправдывать.

Прислушался к разговору. Все одно и то же. Тоска заспиртованная беспроцентная. Точнее, стопроцентная. Снейпу за какой-то семестр надоело «тянуть лямку», а они годами выдерживают многочасовые обсуждения расписаний (хуже того — индивидуальных расписаний), методики преподавания (абсолютная меланхолия), вопросов педагогики (та же черная хандра), систему возможных поощрений (на здоровье!), систему допустимых наказаний (ну, в этом вопросе, спасибо еще сэру Тобиасу — понятия сугубо свои, выстраданные и устоявшиеся).

При мысли об отце Снейп чуть не взвыл и почувствовал жгучее желание разорвать на мелкие кусочки приказ, который так и продолжал держать в руках.

«Тоже мне, ухватился за сокровище!» — раздраженно швырнул пергамент на стол. Тот неожиданно отпружинил и покатился на пол.

Невербальное «Акцио!» Снейпа смешалось с чарами перемещения, наложенными Дамблдором, и свиток со всего маха угодил в лицо новоиспеченному декану Слизерина. Коллеги тактично сделали вид, что ничего не заметили. Все прекрасно понимали, что этим назначением Северус получил щелчок по носу и в прямом, и переносном смысле.

Лицо Снейпа еще сильнее побледнело, а может, нездоровый цвет кожи подчеркнули красные пятна, выступившие на скулах.