Сказки дедушки Люциуса (джен)

Глава 3

Скорпиус стоял посреди гостиной и глотал слезы. Мама кричала. Очень сердитый папа не кричал, но говорил громко и резко. А Скорпиус не понимал, как вышло, что его обычная прогулка закончилась этим.

За ворота он выходил не раз и даже не два. Там, в общем-то, не было ничего особенного — поля и холмы, но Скорпиусу они нравились. Иногда становилось скучно гулять в парке, где все время одно и то же: лужайки с короткой травой, дорожки, посыпанные мелкими светлыми камешками, знакомые деревья, а за воротами все было по-другому. Трава доставала почти до пояса, дорожек не было вообще и главное, можно было повернуть хоть направо, хоть налево — все равно неизвестно, куда придешь. Но очень уж далеко Скорпиус не уходил. Время от времени оборачивался назад, и когда дом становился таким маленьким, что помещался в двух ладонях, если их поднять и сложить вместе, возвращался обратно или ложился прямо в траву, смотрел на небо, если на нем были облака, и слушал кузнечиков. Правда, мистер Эр однажды сказал, что кузнечики не поют, поют цикады, но цикад Скорпиус не видел, зато кузнечиков сколько угодно — некоторые выпрыгивали из травы прямо на него и быстро упрыгивали обратно, поэтому Скорпиус так ни одного и не поймал, чтобы проверить.

Сегодня все было также, только когда он вернулся, навстречу бежала мама. Схватила на руки как младенца какого-нибудь и понесла в дом. А потом началось… «Как ты мог?» «Почему не предупредил?» «Нельзя выходить одному». «Ты еще ребенок». Больше всего Скорпиус не любил, когда его называли ребенком. Ну ладно еще в прошлом году, когда он действительно был совсем глупый, но теперь-то он почти большой и столько всего знает. Не зря же целый год учился! И Мабби тоже досталось, что не уследила. А чего там следить? За воротами все равно никого нет, одни кузнечики. Сначала было просто обидно, но когда папа велел скорчившейся на полу эльфихе убираться и больше не приближаться к Скорпиусу, стало вдруг очень жарко, как будто влез в горячую воду. Вот тогда все и произошло. В камине полыхнуло красным, а потом что-то сильно грохнуло и зазвенело.

— Вингардиум Левиоса! — крикнул кто-то.

В гостиной сразу стало очень тихо, и Скорпиус открыл глаза. Он не помнил, когда успел зажмуриться, наверное, когда грохнуло. В воздухе плавали какие-то прозрачные осколки. А в проеме двери стоял дедушка Люциус. Это был первый раз за очень много дней, когда Скорпиус увидел его снова.

— Репаро! — сказал дедушка, и осколки рванулись в стороны. — Ни одного уцелевшего окна. Довели человека.

Скорпиус посмотрел на окна. Последние осколки, звякая, вставали на место, и стекла становились целыми. Это что же? Это значит, его довели. Стало немного стыдно, но не сильно. Он же не специально все тут разбил. Раньше с ним уже случались всякие странные вещи. Папа называл это «стихийными проявлениями магии», но еще ни разу ничего не взрывалось и не разбивалось. Однажды Скорпиус заставил завядший цветок расцвести. Ничего особенного он для этого не делал, просто стало жаль, что не успел его как следует рассмотреть. Еще однажды у мистера Эр выросли рога, как у оленя. Это случилось после того, как Скорпиус поссорился с ним из-за учебника. Было очень весело, потому что Эр, пока шел в кабинет папы, все время задевал рогами за углы и даже свалил один портрет. А у месье Брюне засохло в склянке зелье, которым он собирался в очередной раз напоить Скорпиуса.

— Мистер Малфой, вам же еще нельзя вставать! — воскликнула мама.

— Это мой организм, дорогая, я сам знаю, что ему можно, а чего нельзя, — дедушка спрятал палочку и вошел, а Скорпиус все смотрел на него и никак не мог перестать. Оказывается, он вовсе не был таким уж старым и совсем не походил на инфери. Волосы стали короче, спина распрямилась, и говорил он теперь понятно и даже громко.

— Познакомься, Скор…

— Не утруждайся, Драко, мы уже знакомы. Идем, Скорпиус, — дедушка протянул руку, и Скорпиус ухватился за нее с большим удовольствием и даже не оглянулся — он все еще злился на маму и папу. И за себя. И за Мабби.

Они устроились на открытой террасе. Дедушка Люциус — в плетеном кресле, а Скорпиус на маленьком стульчике, на который бабушка обычно ставила ноги. Отсюда смотреть было интереснее, солнце не попадало в глаза, а как будто светило у дедушки из-за головы, и волосы казались не белыми, а золотыми.

— А твой организм уже совсем выздоровел? — спросил Скорпиус и смутился. Наверное, нужно было сначала познакомиться как следует, потому что тогда… ну, в комнате, как-то не очень правильно получилось. Дедушка Адольфус сказал бы, что хорошие мальчики так себя не ведут. Но новый дедушка просто ответил.

— Еще не совсем, но он к этому стремится. Лучше расскажи, зачем ты сбежал?

— Почему сбежал? — удивился Скорпиус. — Я гулял.

— Тебе не гулялось в парке?

Скорпиус задумался. Ну не рассказывать же про кузнечиков, и про траву, и про то, что в парке у каждой дороги есть начало и конец. А там, за воротами — только начало, а конца не видно, и если идти долго-долго, то, наверное, придешь в новое, интересное место, может, даже в Лондон, правда, он еще ни разу ни до чего такого не доходил, но когда-нибудь обязательно дойдет. Если ему, конечно, не запретят теперь.

— Гулялось, — вздохнул Скорпиус.

— Но он тебе надоел, и ты решил исследовать новое место.

Это был очень правильный ответ. Скорпиус кивнул и загрустил. Наверняка теперь дедушка начнет говорить, что он еще ребенок и ему нельзя, как будто мамы с папой мало. Но дедушка ничего такого не сказал, он просто долго смотрел на Скорпиуса, но от этого взгляда прятаться не хотелось, хотелось другого. И Скорпиус осторожно улыбнулся. А потом сказал:

— Я уже не маленький, я понимаю, что нельзя.

— Но не понимаешь, почему.

— Не понимаю, — согласился Скорпиус. — Я там уже гулял раньше. И всегда возвращался вовремя — к обеду. И никто меня не ругал. Почему?

— А кто-нибудь знал, что ты там гуляешь?

— Ну… — Скорпиус задумался. Кажется, он никому не рассказывал. Только мистеру Эр, да и то не о прогулках, а о кузнечиках. Но ведь никто и не спрашивал. — Нет, наверное.

— Тогда ты сам ответил на свой второй вопрос, а на первый я тебе отвечу. Ты не маленький, с этим я согласен, но еще и не взрослый, так?

— Так, — кивнул Скорпиус. Конечно, не взрослый, потому что взрослым он станет, когда ему исполнится одиннадцать, тогда у него будет волшебная палочка, и он научится колдовать.

— И пока ты не взрослый, ты не можешь себя защитить, так?

— От кого?

— Ни от кого не можешь.

— Так там никого и нет.

— Считай, что тебе везло. А что бы ты делал, если бы там вдруг появился дракон?

— Драконы живут в специальных заповедниках, мне мистер фон Штайн рассказывал.

— Правильно рассказывал. Но бывает, что они оттуда сбегают. Тоже исследовать новые места, как ты сегодня.

— Правда? — Скорпиус вцепился в стул. — Вот здорово! Я никогда не видел дракона!

— Это к счастью, — спокойно сказал дедушка. — Иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал. Драконы далеко не безобидны, и я бы не советовал встречаться с ними один на один. Но мы отклонились от темы. Представь, что один такой дракон-исследователь прилетел туда, где ты сегодня гулял. Что бы ты делал?

— Смотрел на него.

— А если бы он на тебя напал?

— Зачем? Я же не собираюсь с ним ссориться.

— Это ты не собираешься, а он не против. Может, у него сегодня зубы болят, или он голоден и хочет тобой пообедать?

И Скорпиус представил себе дракона. Он был размером с конюшню, алый, как на картинке, и выдыхал огонь, от которого трава сразу становилась желтой и засыхала. А еще дракон был очень злой и голодный. А в поле не было ничего подходящего, кроме кузнечиков и… Скорпиуса.

— Ой.

— Вот-вот. Так что ты будешь делать?

— Побегу домой.

— Хорошо. Но у дракона есть крылья, и он летает гораздо быстрее, чем ты бегаешь.

— Значит… — Скорпиус изо всех сил бежал по полю, а над ним летел алый дракон, и трава горела под ногами, а дом был еще очень далеко. Никак не успеть! — Он меня съест?

— Съест, — кивнул дедушка. — Потому что тебя некому будет защитить.

Скорпиус сглотнул.

— Я туда больше не пойду.

— Правильно, — одобрил дедушка и вдруг наклонился ближе. — Но дракон, Скорпиус, это еще не самое страшное, их хорошо охраняют в заповедниках, и далеко не каждому удается сбежать.

— А что — самое? — прошептал Скорпиус.

— То, что не выглядит страшным.

— Как это?

— Смотри, — дедушка вытащил из вазы цветок и взмахнул палочкой. Скорпиус отшатнулся. Вместо цветка на ладони у дедушки сидел паук с блестящим черным брюшком. — Страшно?

— Н-не очень, — сказал Скорпиус, а потом уже увереннее добавил: — Нет. Не страшно. Они неприятные, но я их не боюсь.

— А зря. Это черная вдова. Ее яд иногда смертелен. Особенно для детей, — дедушка перевернул паука пальцем и опустил ладонь пониже. — Видишь, у нее на брюхе красные песочные часы, по ним ты всегда сможешь ее узнать.

— И правда, часы, — удивился Скорпиус, но разглядывать их внимательно не стал и на всякий случай немного отодвинулся.

— Не бойся, эта вдова не кусается. Она спит, — дедушка снова взмахнул палочкой и поставил цветок обратно в вазу. — Этот вид пауков в Англии не водится, но вдруг один решит внезапно мигрировать и доползет до нас. В парке, Скорпиус, ты можешь гулять сколько угодно, но если вдруг опять вздумаешь выйти за ворота, будь осторожен. Там ты останешься один, и ни магия, ни мы не сможем вовремя тебя защитить. А кроме пауков и драконов, есть очень много других вещей, еще менее приятных и еще более страшных. Я расскажу тебе о них со временем. А теперь иди обедать, уже пора.

— А ты? — Скорпиус послушно встал. Ему вовсе не хотелось есть, с гораздо большим удовольствием он бы посидел здесь и послушал еще. Лучше, конечно, не о пауках, но в общем-то все равно. Но говорить об этом он не стал, во-первых, потому что хорошие мальчики не спорят со старшими, а во-вторых, потому что дедушка вдруг помрачнел, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Иди, — твердо сказал он. И Скорпиус пошел, но через несколько шагов обернулся и пообещал:

— Я больше не пойду туда один. Правда.