Les Derniers Ponts (гет)

Гарри Поттер и Драко Малфой стояли на разных берегах озера, направив палочки друг на друга. Вдруг они, глядя друг другу в глаза, но не видя их, начали шептать какие-то заклинания, зазубренные ими не так давно. Из палочек каждого полился ослепительный свет, но у Гарри он был черным, и, если можно так выразиться, ярким. Он заполнял собой все пространство от палочки парня примерно до середины озера, дугой выгибаясь над зеркалом темной воды. Из палочки-же Драко лился белый свет, принимая форму той-же дуги и будто соединяясь с черным светом ибудтообразуя собой высокий выгнутый мост.

Через минуту обе палочки медленно опустились. У обоих парней тряслись руки от напряжения, со лба падали капли пота, но эта работа того стоила.

Над озером высился огромный мост, соединяющий два противоположных берега. У оснований мостов стояли гробницы, белая и черная.

Мост, примыкающий к черной гробнице, был широким, каменным, сделанным из крупных отшлифованных почти до блеска камней, но, все-же, очень тусклых. Между камнями пробивалась трава, но она была безжизненной и пожухлой. Мост казался очень надежным, но мрачным.

Он доходил до середины озера, соединяясь с другим мостом, отходившим от белой гробницы.

Тот мост был сделан будто из матового стекла. С виду, он был довольно невзрачным и даже старинным, но через его матовость пробивался блеск чистого хрусталя. Он казался очень хрупким, у него была лишь тонкая стеклянная полоска вместо перил, но что-то в нем внушало силу, по нему хотелось пройти.

Оба «полумоста» сильно выделялись на фоне остальной природы, они будто светились изнутри старинной магией, на месте их стыка выделялось слабое свечение.

Драко и Гарри не видели друг друга. Но они будто по зову пошли навстречу, каждый вступив на свою половину моста.

Гарри шел по мосту уверенно, но несколько камней все-же упали в воду, пока он шел. Мост немного вибрировал, будто не выдерживая напряжения. Драко-же, наоборот, шел очень неуверенно, хотя мост будто призывал его дойти до конца своей надежностью.

Парни встретились наверху. Каждый остановился, не доходя до середины. Они смотрели на носы своих ботинок и молчали.

— Ну что, здравствуй, Поттер, — начал Малфой.

— Здравствуй... Драко.

— Я думаю, тебе интересно, как так все вышло, а ты даже не знаешь?

— Я думаю, это интересно всем, — Гарри выделил слово «всем» и посмотрел на Драко в упор.

— Что ж, тебе расскажу. Попечительский совет проголосовал за сохранение за профессором Макгонагал статуса неприкосновенности. Это означает, что, как только она захочет уйти, она может выбрать себе преемника. Она, кстати, уже год подыскивала такого. И тут я, с новыми желаниями, силами и сильнейшей охотой восстановиться в обществе. Она мне поверила, за это ей отдельное спасибо, хотя я и не ожидал.

Мы долго беседовали в Трех Метлах, я — с измененной внешностью. Но тут, на паб нападает кучка головорезов с парочкой боггартов — все подумали, что это Пожиратели. Я, которому терять уже было нечего, всех обездвижил, а боггартов взорвал. Один полусквиб хотел применить заклятье левитации на профессора и выбросить в окно, за которым их ждал оборотень, но я применил сложную магию, и они все переместились куда-то ближе к Аляске. Профессор была поражена и с тех пор она начала усиленно тренировать мою магию. Она уже решила, что мне нужна новая жизнь, это и толкнуло ее к принятию столь сложного решения.

— ...И она, не спрашивая Попечительского Совета, понижается в должности и назначает тебя главным? Это же как Русская Рулетка — «пан или пропал»!

— Именно! Представь, как они сейчас рвут и мечут, — уже в который раз устало улыбнулся Малфой и взглянул на Поттера. Тот смотрел на гладь воды и думал.

— Желаю удачи на новом посту. Не хочу углубляться в детали, ведь, если ты действительно этого хочешь, в тебе должно было перемениться все. Я за тебя, честно.

Драко молчал. Но после, заговорил ровным, не похожим на себя, голосом:

— С самого рождения меня учили: Драко, всегда будь сильным, всегда будь лучшим. Ты же Малфой! На первом курсе я был уверен, что стану самым лучшим учеником, но тут появился ты. Мне не хотелось отдавать первенство тому, кто его даже не заслужил, уж прости, тогда я думал так. — Гарри улыбнулся. — И я решил подружиться с тобой, ведь мы вместе могли что угодно. Но ты сразу был лучше, гораздо лучше меня. Так прошли годы, и я понял одну вещь — ты стал главным любимчиком сильнейшего светлого мага, Альбуса Дамблдора. И я решил, что буду таким же, но только противоборствующим вам. Я решил стать главным любимчиком Волан-де-Морта. Но после твоей победы, я осознал, что был заперт в клетке своего сознания всю жизнь. Еще со смерти Дамблдора, я начал задумываться, кто я есть. Ты и я — инь и ян, две разные половины целого, но всегда противоборствующие. Будто два брата, пытающиеся подавить друг друга. Только ты принял одну веру, а я другую.

Кстати, Дамблдор был в начале темной фигурой, но после стал светлейшим. Он умел все, Я хочу... Скажу только тебе, и не дай Мерлин, ты проболтаешься!.. Я хочу быть таким, как он. И всегда хотел быть. Что бы все были мной довольны, а я властвовал и помогал найти свой путь таким, как я. Но я-то тоже потерялся, и совсем недавно мне забрезжил новый свет — я стал совершенствовать свою магию, я стал сильнее и лучше. И во многом спасибо тебе, Гарри. Я постараюсь изменить ваше мнение о себе, доказав то, что есть еще на свете раскаивающиеся люди. Я буду лучшим директором этой школы.

Гарри выслушал все это молча. Теперь была его очередь говорить:

— Знаешь, ты действительно вселил в меня такую надежду. Мою историю ты знаешь, я никогда не старался быть лучшим. Но меня заставила жизнь. Многие говорят, что я — сильнейший маг человечества, светлейший и все такое, прочат пост Министра. Мне этого не нужно, мне нужно только то, чтобы мои друзья и вообще все нуждающиеся были спокойны, а для этого я становлюсь лидером и борюсь. Семью я не сберег, да и не смог бы, в чем раскаиваюсь до сих пор... Теперь, я надеюсь, и ты войдешь в число моих друзей, если ты действительно стал другим. Кстати, эта идея была прекрасной — показать людям то, что им нужно видеть в этой Войне. Я надеюсь, кто-то, кроме нас, поймет всю суть того, что мы сделали. Том Реддл бы наверняка понял, он был умнейшим из людей, просто действительно ограниченным и наверняка не знавшим любви. Его путь был сложен и тернист, как и путь Дамблдора. Но, в конце концов, мертвы оба. Мы просто должны сохранить все то, что они сделали, в наших сердцах и мыслях, сохранить тех, кто отдал свою жизнь за то, что сейчас мы с тобой сделали — оба этих моста.

— Слушай, у меня появилась одна идея... — после недолгого молчания произнес Драко. Он поднял свою палочку и прочертил в воздухе дугу, нашептав пару магических фраз.Основания мостов немного раздвинулись, парни буквально отъехали друг от друга. Между ними была пропость. И, кажется, Гарри догадался, что нужно делать.

После нескольких знаков палочкой, на месте пропасти появился деревянный мост, соединяющий два других берега озера.

Перекресток четырёх мостов.

Гарри и Драко одновременно подошли друг к другу и развернулись лицом к стадиону. Они пошли вниз по деревянному мосту, каждый думая о своём.

— Кстати, ты утвердил Астерию? — тихо завел разговор Гарри.

— Да. Она очень мила... Как думаешь, ей понравится у мадам Паддифуд?

— Мерлин, Драко! Не шокируй меня так за один вечер! — засмеялся Гарри. — Она тебе понравилась?

— Да... посмотрим. Кстати, тебе не кажется, что с Гермионой сегодня что-то не так?

— Да со всеми сегодня что-то не так. А Гермиону оставь мне, я обещаю, с ней все будет хорошо.

— Радует. Ну что, пойдем, позовем всех «на фейерверки поглядеть»?

Гарри ухмыльнулся. Сегодня был их день, и все действительно было хорошо.

* * *

Выпускники Хогвартса стояли вокруг озера и громко переговаривались, любуясь новыми мостами, ярко освещенными гремевшим на всю округу салютом. Пока нашлись смельчаки, которые поднялись только на деревянный мост, остальные два были неприкосновенны.

Гермиона стояла рядом с Гарри, положив свою голову к нему на плечо. Никто не возражал.

— Знаешь, что я скажу?

— Что? — парень наклонил голову чуть ниже.

В это время все чокались бокалами огневиски, поздравляли новых профессоров и слушали Драко, вещавшего что-то, стоя возле могилы Реддла.

— Такую магию мог сотворить только очень сильный волшебник. Только тот, кто любит Хогвартс всей душой.

— Ну, Гермиона, как говорится: Кто чем живет!..

Они посмотрели друг на друга, улыбаясь своим мыслям. Им всем ещё многое предстояло пережить, но неизменным останется одно — любовь к Хогвартсу.