Первая жертва Лили (гет)

Услышав свое имя, Лили открыла глаза.

Джеймс Поттер был непохож на себя: лицо вытянулось, очки набекрень, взгляд растерянный. Лили чуть было не рассмеялась, но тут же спохватилась. Воспитанной девушке из приличной семьи неприлично... Она, оказывается, так и заснула на полу, свернувшись калачиком.

— Уже день?..

— Нет-нет, всего лишь утро, — Джеймс поправил очки. — Ты вообще-то как — в порядке?

— Абсолютно…

Лили села, обхватив колени и не зная, что еще сказать. Фотокарточка белела тыльной стороной, как одинокий парус в бескрайнем море конспектов.

— Просто я тут искала... искала рецепт костероста, — заговорила она ровным бесцветным голосом, — в наше время вещь нужная, а я — представляешь! — забыла, как делать...

Лили принялась наводить порядок — складывать листы в аккуратную стопку.

— Не спеши, времени — вагон, — вмешался Поттер, — сегодня мы оба свободны.

С этими словами он сграбастал Лили в охапку и плюхнулся в кресло.

— С чего бы? Там ведь столько работы! — она попыталась отстраниться, чтобы увидеть его лицо.

— Мы давно не были вместе, — напомнил Джеймс, еще крепче стискивая девушку, — по-моему, мы оба заслужили отдых. Кстати, я приготовил тебе сюрприз, но сначала...

— А то задание, — перебила Лили, — которое Аластер дал нам на завтра, еще один сюрприз? Не многовато сюрпризов?

— Не Аластер — а Орден, и не нам — а мне… — Поттер отвернул лицо, хотя Лили и без того не могла его увидеть. — Но давай, действительно, потом…

— Это опасно?

— Не более, чем те переделки, в которых тебе посчастливилось побывать. Просто... — он разомкнул объятья, чтобы пощелкать пальцами в поисках подходящих слов, — понимаешь, радость моя, это долго объяснять...

— Но ты же попытаешься, милый, тем более что у нас вагон времени! — с наслаждением съязвила Лили, хотя заранее знала, что ирония не достигнет цели, поскольку Джеймс Поттер неудержимо входил в роль политического краснобая.

— Дело в том, — начал он, дирижируя указательным пальцем перед ее носом, — что Альбус хочет договориться с несколькими сообществами на континенте, чтобы заручиться поддержкой Ордену на тот случай, когда... — нет, будем же оптимистами! — на случай, если министерство все же падет. Итак, переговоры начинаются послезавтра. Пока что европейцам до свечки, что у нас война. Но им следует уяснить тот факт, что, завоевав Англию, Волдеморт…

— Это и гному понятно, — простонала Лили в изнеможении, — но я, разве я не могу поехать?..

— Пойми, это официальные переговоры, — поморщился Джеймс, — там своя специфика, формальности разные. А с другой стороны, приходится соблюдать конспирацию: меньше народу — меньше шуму…

— И давно? — в голосе Лили лязгнул металл.

— Что? — он опять поправил очки.

— Эта поездка — давно ли она запланирована? Мне что, больше не доверяют? — металл накалился и, казалось, вот-вот начнет плавиться. — Впрочем, после нашего с Мэри провала…

— Позволь, но ведь Я только что... — Джеймс развел руки, демонстрируя жалобное недоумение.

— Вот именно — только что! — выдохнула Лили.

— Да не до того ж было: Мэри, Ремус — сама вспомни!

Она двинулась, чтобы встать, но Поттер удержал.

— Лили, я не знал точно… не знал подробностей…

Лили опустила голову.

— Малыш, — Джеймс взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Я виноват — я знаю, я пытался уговорить Альбуса, но все так сложно… Вот будь ты моей женой…

— О, это совсем другое дело, тогда мои куриные мозги не станут помехой в распутывании политических тонкостей

Она, наконец, высвободилась и принялась наводить порядок.

— Мы прорву времени вместе, а ты все сомневаешься — ну, так же нельзя, малыш! — теперь Джеймс исполнял роль обиженного мальчика

Лили тяжко вздохнула и выдала давно привычное и бессмысленное:

— Да не в этом же дело! Идет война, как можно думать о свадьбе, о праздниках! Люди гибнут, я могу погибнуть, ты…

— Вот именно! — с готовностью подхватил Джеймс мягко подошел взял за локоть, повернул к себе. — Меня могут убить, а ты? Ты останешься одна, без денег…

Она лишь сокрушенно качала головой.

— Ты первая начала! — дурашливо съехидничал Поттер.

— Как, как ты можешь так говорить?! — Лили с такой силой обрушила на туалетный столик пачку пергаментов, точно пачка была чугунная. — Деньги можно раздобыть всегда — заработать, украсть, наконец, а человеческую жизнь... Сколько денег нужно, чтобы забыть Мэри? Мне не нужны обязательства, деньги твои — слышишь? Я не хочу, не хочу связывать тебя…

— А я хочу, хочу, о моя прелесть! — Джеймс обхватил ее за талию, привлек к себе, поцеловал в шею. — Мы, в конце концов, не маглы. Ты же знаешь — неформальные отношения у нас не приветствуются. Да, я хочу, чтобы все было законно… Я хочу ребенка. Наследника. От тебя.

Странно, еще не так давно Лили не раздумывая выложила бы все, что думает — и о формальностях, вяжущих по рукам и ногам, и о законах унаследования, и о чистоте крови, словно дарующей права на бесконечные "я хочу", даже не поинтересовавшись — пусть из любопытства! — а чего, собственно, хочет она... Теперь, кажется, и сама не знает толком, чего хочет и хочет ли вообще.

— Да, ты, конечно, прав, но как долго продлится поездка?

— Ну, вернусь через месяц, — Джеймс украдкой пронаблюдал ее реакцию и добавил, — в крайнем, самом крайнем случае, радость моя! А что делать? Дамблдору нужны звучные имена, вернее, они нужны французам и немцам, чтобы нас восприняли всерьез, а мы с Сириусом, ты же понимаешь, самые родовитые в Ордене. Хотя я больше бы принес пользы здесь — как воин…

— Месяц, без права переписки, — глухо прокомментировала Лили.

— Зато есть надежда, что ты успеешь соскучиться и сразу выйдешь за меня, — парировал Джеймс.

— Нет, нет и нет, — упрямо твердила Лили, пока тот распускал поясок ее халатика, — никогда за тебя не выйду!

— Да, моя девочка, да, моя лапонька...

"Лапусик" — услужливо откликнулась память и захохотала — беззвучно и обезоруживающе. Опять, как тогда, по пробуждении, Лили увидела над собой изменившееся лицо Джеймса. "Очки... он забыл снять очки" — промелькнуло в голове. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как те сползут с переносицы, и закусила губу, чтобы об этом не думать. Ни о чем больше не думать.

…………………

Она надеялась незаметно выскользнуть из постели, но Джеймс, как оказалось, и не собирался спать.

— Ты куда, малыш?

— Есть хочу.

Он услужливо отшвырнул одеяло, и Лили кожей почувствовала, как любовник таращится на нее через свои дурацкие очки.

— Пожалуйста, не смотри так — мне неприятно.

— Я хочу тебя запомнить наизусть, — раздумчиво продекламировал тот. — И потом, ты ведь можешь в отместку посмотреть на меня! Знаешь, я вот о чем вспомнил...

Подхватив свою одежду, Лили выбежала за дверь. Джеймс принялся рассматривать ногти на руках. Ногти были в порядке. Он замер и несколько секунд прислушивался к шелесту душа. Грустная улыбка колыхнула плотно сжатые губы и скрылась за вздохом сожаления. "А все-таки француженки не столь чопорны, как наши" — мелькнула мысль, напомнив о предстоящей поездке. Впрочем, рассудил он, поездка поездкой, но жена должна быть строгой... иногда. А когда — иногда? И когда вообще это будет. В общем, мысль, так много вначале нааобещавшая, теперь предательски навевала грусть, поэтому думать расхотелось. И чего взбеленилась? Это была другая мысль, пришедшая к другому человеку. Душ подействовал лучше всякого зелья. Теперь Лили не могла понять, что же, собственно, так ее разозлило... или смутило? Все мальчики всегда подсматривают за девочками. Тьфу, какая гадость! Она закрыла лицо руками, будто впрямь кто-то мог увидеть ее смятение, и медленно опустилась на край ванны. Какие мальчики? Какие девочки? Душ продолжал ровно шелестеть. "Мы — взрослые люди, мы — взрослые люди", — раз за разом, как заклинание, повторяла Лили, а слезы на лице ничем не отличались от водяных брызг...

Успокоенная и посвежевшая, она вошла в спальню, стараясь не смотреть на Поттера.

— Ты говорил о каком-то сюрпризе, Джеймс?

Не переставая улыбаться, тот медленно вытянул руку и указал на туалетный столик. Внутренне содрогнувшись от смутного предчувствия, Лили скользнула быстрым взглядом. Видимо, из-за тогдашнего удара верхняя половина пергаментной пачки лист за листом сдвинулась на сторону, напоминая недораскрытый веер. На крайнем листе, возвещавшем старательным почерком об избавлении от учащенного пульса, лежали два билета в театр. А из-под нижней части "веера" кончиком белого языка выглядывала изнанка фотокарточки. "Видел или нет? — замелькало в голове, — ведь не мог не видеть... а-а, чужие секреты — скажите, какие мы порядочные!.. А я, получается... да какие тут секреты — валяется с незапамятных времен... хоть бы поинтересовался, самодовольный сноб... Не видел или сделал вид? Зачем?" Собрав остатки воли, Лили заставила себя посмотреть в глаза Джеймсу. Тот выжидательно улыбался.

— Скажи, пожалуйста, — заговорила она как-то чересчур торжественно, — а какой это театр?

Поттер решил, что сюрприз удался на славу и благодарность заслужена.

— А, не помню точно, — сделал он легкомысленный жест, — "Автобус", что ли...

Лили так и прыснула от неожиданности.

— Может быть, все-таки "Глобус"?

Джеймс почувствовал, что буря, наконец, улеглась. Он снова принялся разглагольствовать, размашисто жестикулируя и начисто позабыв, что все еще валяется нагишом в постели.

— Ты довольна? Прекрасно! Надеюсь, малыш, ты не думаешь, что меня интересуют магловские фантазии. Нет, меня интересует, так сказать, оборотная сторона процесса. Будешь смеяться, но я полюбил наблюдать, как они реагируют на то, что сами же себе напридумывали, как они непосредственны и наивны в этом увлечении!..

Лили опять вспомнила отца в театре и задумалась. Она только теперь поняла, что и сама вела наблюдение не за фантазией, а за реакцией на нее.

— Я только теперь стал понимать, — продолжал Джеймс, — как Волдеморту могла прийти в голову идея поработить маглов! Не знаю, поймешь ли ты меня... Они будто созданы для того, чтобы жить в мире фантазий, они все силы, всю свою энергию тратят на то, чтобы самих себя вводить в заблуждение... Этакая, знаешь ли, псевдомагия... Бедняжки, они так страдают от своей недоразвитости, что вынуждены полжизни проводить во всевозможных театрах. Удивляюсь, как они не поймут всей пагубности бесконечного самообмана, который рано или поздно...

— Джеймс, давай не портить сюрприза, — перебила Лили.

— О, я прекрасно тебя понимаю, радость моя, — немедленно откликнулся Поттер, готовый блеснуть проницательностью, — ведь ты сама из семьи простецов...

— ...с которой страстно мечтает породниться один непревзойденный маг, — холодно процедила та.

— Кстати, — Джеймс рывком сел в кровати, принимая вид крайней озабоченности, — я полагаю, тебе бы не помешало пригласить к нам маму.

В первый момент Лили даже растерялась.

— Ну, чтобы не сидеть тут одной, пока я... — он исподволь следил за ее лицом, — пока мы... просто я беспокоюсь за тебя, малыш, ты же знаешь... ты же знаешь, что это ненадолго, мы ведь обо всем этом уже...

Поттер смешался, не находя слов, потому что на лице девушки отразилось такое неподдельное изумление, какое бывает, пожалуй, лишь у первокурсников Хогвартса при встрече с распределяющей шляпой.

— До чего же ты заботливый, Джеймс! — воскликнула Лили и буквально рухнула в кресло, сраженная наповал своим открытием.

— Странно, что ты не замечала этого прежде, — нахмурился тот, — решение ехать было внезапным, ты прекрасно это знаешь. Если ты не можешь или не хочешь пригласить маму, давай позовем кого-нибудь из Ордена — Алису, например, или, я не знаю, в общем, подумай сама... И пожалуйста, не смотри на меня так — мне неприятно.

Стоит ли говорить, как ужасно торчать одной в огромном доме целый месяц! Но откуда такое отчаянное желание навязать ей компаньонку? Он что — прямо сейчас это придумал или намеренно берёг для последнего, решительного штурма, чтобы и времени не осталось поразмыслить? Бред какой-то! Конечно, прямо сейчас и придумал — вспомнил, что нужно проявить заботу. Мама? Она будет подскакивать от каждого скрипа, шарахаться от каждой тени. Алиса? Но ведь у нее семья, свекровь такая, что... Заботливый, нечего сказать!

— Что ж, спасибо за заботу, Джеймс, я подумаю, — Лили собралась выйти из комнаты.

— Малыш!

— Я умираю с голоду.

— Одевайся, едем в ресторан! Я быстренько в душ, — он зевнул и добавил, как бы рассуждая сам с собой. — Конечно, можно еще в родительском доме... Впрочем, вряд ли там более безопасно... Хотя дед уверяет, что... Но ты же понимаешь: дед — это дед...

— Так ты заботишься о моей безопасности? — Лили даже хлопнула себя по коленкам в знак изумления.

— Разумеется. А что тут удивительного?

— Удивительно, о чем ты думал раньше, — она перешла в наступление, — ты даже не вспомнил обо мне, когда обсуждалась поездка...

— Опять двадцать пять, Лили! — Поттер перебрался на край кровати и свесил ноги. — Пойми, идет война, и подобные вопросы порой решаются в одну минуту, а не обсуждаются месяцами...

— То, что решается в одну минуту, не предусматривает отсрочки на то, чтобы поваляться в постели!

— Прошу тебя, Лили, это несправедливо! — Джеймс, казалось, терял самообладание. — Тебе должны были сообщить о поездке в тот самый день, когда вы с Мэри... Вобщем, я не хотел об этом... не хотел напоминать...

Лили медленно раскрыла шкаф и вынула платье для сегодняшних сюрпризов. Она никогда не тратила время на мучительный выбор нарядов. Если все, что он говорит — правда, — значит, ей и впрямь больше не доверяют. И в память о былых заслугах предлагают самой себе выбрать соглядатая. О Мерлин, дай мне проснуться! Расправив платье, приложила к себе, придерживая на груди и обернулась к Джеймсу, обворожительно улыбнувшись. Тот издал восторженный возглас и заапплодировал.

— Ну, и как поживает твой дедушка?

Джеймс удивленно поправил очки, потом хлопнул себя по лбу.

— Ах, дедушка, ну, конечно, Гарри Джеральд Поттер... Висит себе, в смысле, висит портрет... А ты... э-э... Знаешь, он тебе понравится — милый старикан, поболтать любит — заслушаешься... А ведь он сказал мне, что хочет с тобой познакомиться...

— Наверное, в тот день, когда тебя вызвали на переговоры?

Он тяжело вздохнул и потер лоб.

— Не понимаю, почему ты мне не веришь. На переговорах обсуждались обычные, рутинные вопросы...

— Вобщем, ладно, я приняла решение, — Лили швырнула платье в кресло. — Я уезжаю к маме. Там меня никто не найдет, среди простецов. Ты согласен?

Джеймс внимательно вгляделся в ее лицо. Быть может, как никогда прежде. Но не увидел ничего, кроме усталости. Он опустил взгляд, потом вдруг сиганул с кровати, в чем мать родила проскакал с гиканьем до самых дверей на одной ноге и пулей вылетел из спальни.

Лили прошлась взад-вперед, постояла, растирая пальцами усталые веки, пока не появились радужные кружочки, перевязала, наконец, пергаментную пачку вместе с фоткой. Поглядела в пустоту дверного проема, куда только что выскочил Джеймс, закинула пачку в шкаф, резко обернулась и показала язык пустоте.