Сорок восемь часов (гет)

Глава 3.

Как только договор был подписан и скреплен магическим гарантом, Гермиона убрала свою копию в сумку и отправилась на второй этаж. По словам зельевара она могла выбрать любую понравившуюся ей комнату. В весьма учтивой форме ее предупредили, что нецелесообразно будет кардинально что-то изменять в этом замке, а потому ей лучше довольствоваться тем что есть. В крайнем случае позволительна мелкая бытовая магия.

— Да, и по периметру замка я наложил некоторые ограничения. К примеру, не советовал бы вам пытаться выбраться наружу, это может плачевно для вас закончиться.

Комнату Гермиона выбрала в конце коридора, избегая больших пространств. Чем меньше объема, тем меньше проблем по благоустройству. Придя к выводу, что трансфигурирование мебели и замена цвета гобеленов вполне соотносимо с понятием «бытовая магия», Гермиона занялась изменением обстановки. Просто потому, что синий цвет ей никогда не нравился.

Через час она уже исследовала левое крыло, вход в которое обнаружился почему-то в западной стене библиотеки. Темномагических объектов пока не попадалось, впрочем, обещанных Снейпом богартов тоже. В левом крыле запустения было значительно меньше, видимо зельевар обосновался именно здесь и в первую очередь приводил в порядок окрестные комнаты.

— Если вы сунете свой нос в мою комнату, я отравлю вас, — предупредил он, когда застал Гермиону за исследованием содержимого высоких стеллажей с иранскими манускриптами.

— Вы обязаны дать мне доступ ко всем комнатам, зафиксированным в плане строения. Договор есть договор, — невозмутимо напомнила Грейнджер, не особо обращая внимание на попытки зельевара не подпускать её к полуистлевшим свиткам.

— А если что-то испортите в лаборатории, то живой отсюда не выберетесь! Я вас предупредил! — рявкнул он на равнодушно пожимающую плечами Гермиону.

— Вы так часто обещаете меня убить, что я уже привыкла. Придумайте что-то новое.

— В столовой в шкафу для посуды богарт. На втором этаже в душевой рунослед! — Бросил он через плечо, скрываясь в одном из коридоров.

«Тоже мне невидаль. Богарт. Мог бы давно вывести всю эту пакость. Для развлечения он что ли держит эту мерзость при себе?»

* * *

— Нет, Грейнджер, цитатами выписывать не получится. Я же уже объяснял вам. Чтобы обойти антидубляжное заклятье необходимо не списывать, а излагать своими словами, так как это понимаете вы, ассоциируя с вашим представлением об этом понятии.

Снейп злился все больше и больше. То что он объяснил вначале, оказалось предельно просто и, чего уж там скрывать, гениально. Вот кто еще кроме этого упертого деталиста мог бы найти столь элементарное решение вопроса? Если нельзя переписать, то можно пересказать своими словами. Идея до смешного проста. Но что Гермиону привело в затруднение так это воплощение «гениальной» идеи.

«Как, скажите, можно своими словами пересказать формулу пространственного искривления?»

— Нет, Грейнджер, постоянная, естественно, не может быть иносказательна. Иначе теряется весь смысл. Постоянная она на то и постоянная, чтобы быть неизменяемой.

— Но тогда я не понимаю! Как можно энергию противодействия в четвертой степени изобразить в «собственном понимании»? Четвертая степень она и есть четвертая! Какой смысл во всей этой идее, если, не имея формул, я все равно не смогу развернуть временной портал в нужную мне сторону?

— Нет ничего невозможного. Если вы хорошо подумаете, то найдете ответ на свой вопрос.

— И производная? Вот как? Как можно производную от пятой степени изогнутого угла изложить в собственном понимании? Понимание производной у всех одно и то же! — крикнула Гермиона в спину исчезающего за дверью зельевара.

«Издевается. Определенно, он издевается надо мной! И получает от этого несказанное удовольствие, я просто уверена в этом», — вздохнула мисс Грейнджер над исписанной наполовину тетрадкой.

* * *

— Да, мисс Грейнджер. В этот коридор уже сто лет не ступала нога человека.

…

— Нет, мисс Грейнджер, и я не намерен туда ступать, тем более что там Безумные Силки опутали большую часть пространства своими ядовитыми щупальцами. И трещины в полметра, того и гляди рухнет все к гоблиновой матери.

...

— Что? Нет, гоблины там не водятся. Это… образное выражение такое. Да обещал. Но не пойду. И вам не советую.

* * *

К четырем часам Гермиона была словно выжатый лимон. Или как Невилл Лонгботтом после контрольной по зельеварению. А то есть без сил, в припадочном состоянии от невозможности больше выносить желчного зельевара и с шизофренической идеей, что тупее ее нет на всем белом свете. Сначала она вообще-то не верила в это и пыталась доказать обратное. Но Мастер зелий обладал непревзойденным талантом красноречия и мог даже гиппогрифа убедить в том, что тот досадная ошибка природы. А потому девушка смирилась, поверила и пришла в ужас от этой мысли.

— Вместо того чтобы слоняться по пыльным коридорам, занимались бы лучше тем, что действительно важно! Это всего сто шестьдесят третья страница. Вы собираетесь переписывать Миллерса до бесконечности? Нет уж, увольте. Больше двух суток выносить вашу тупоголовость я не в состоянии! — орал зельевар, размахивая перед лицом Грейнджер ее же тетрадью.

— Но я обязана все проверить. Возможно в этом здании найдутся какие-то ценные артефакты. Ведь не зря же хранится здесь столько манускриптов! Вы сами говорили, будто в подвальном помещении каменная кладка времен Галилея.

— Только попробуйте забраться в подвал! Я не шучу. Я, между прочим, договор подписал. Ответственность взял за вашу жизнь. А разорванное мантикорой тело никак не идентифицируется с живым человеком. Так что будьте любезны! Мне проблем лишних не надо.

— А еще вы должны начать совращать меня. Я все никак не дождусь этого трогательного момента!

— Что я должен начать делать??? — у Снейпа глаза повылазили из орбит от удивления.

— Ну, совращать с истинного пути. Вы обещали убедить меня, что в моих же интересах не доносить на вас. Знаете ли, меня так и подмывает обрадовать общественность. Представляете, как все переполошатся?

— Грейнджер! Не вынуждайте меня! Для Авады много усилий не потребуется. А Хлюп как свидетель подтвердит, что я это из самозащиты.

— Ну а что я еще могла подумать? Допустим, с книгой я сама все напутала. Но ваше заверение, что знаете как меня убедить не раскрывать вашу тайну, говорит само за себя!

— И? Вы предположили?

— Вы прекрасно знаете, что я предположила!

— Меня окружают одни идиоты! — вздохнул потеряно Северус Снейп.

— Нет, почему? И Хлюпы тоже.

* * *

— Я не согласна! Я сверилась со своей энциклопедией, и там нет никакого упоминания о подобных тварях. Нет вообще никакой аналогии! — доказывала Гермиона владельцу Чеппинг-Бэта, тыча пальцем в одноногое создание, что сейчас мирно посапывало на подлокотнике кресла, в котором обосновался уставший зельевар.

— Мисс Грейнджер, зачем вам это? Заняться больше нечем?

— Я все равно не смогу заснуть пока не пойму, откуда оно взялось.

— А двадцать пять зафиксированных в тетради формул не стимул для безмятежного сна?

— Нет, разумеется. Я еще не придумала как перерисовать схемы магических полей экватора. А у меня остается всего лишь чуть больше суток!

— Да вы оптимист, мисс Грейндер. Мне, в отличие от вас, осталось ждать бесконечно долго — двадцать девять часов. И боюсь, если так дело пойдет, я не доживу до окончания срока.

* * *

С трудом разлепив глаза (несколько бессонных ночей давали о себе знать), Северус Снейп, закутавшись в теплую домашнюю мантию, отправился в столовую варить кофе. На часах было 7.20. Когда он вывернул из-за поворота у него от увиденного волосы встали дыбом. Посреди столовой одноногое существо, ростом с гиппогрифа и исписанное с ног до головы пространственными формулами, изрыгало огонь и выкрикивало: «Вы — тупоголовая идиотка, мисс Грейнджер!» Картину дополняла забившаяся в угол Гермиона, которая судорожно всхлипывала и повторяла одно и то же: «Я не могу найти в этом ничего смешного».

— Грейнджер! Прекратите этот балаган! Сейчас же! — зельевар попытался привлечь внимание глупой девчонки. «Мало того, что выпустила богарта, так еще и справится не в состоянии! Кто взял ее в этот Экспертный отдел, будь он проклят?»

— Он… огнем… И я… — дальше последовали только всхлипы.

Осознав, что от Грейнджер все равно не добьется адекватных действий, зельевар решил действовать сам. Однако на «конфундикус» эта тварь реагировать не желала и обратно в шкаф залезать отказывалась. Более того, она обернулась шестиметровой Нагини и, сворачиваясь кольцами, что-то зашипела.

— Он не любит «Потрификус», — донеслось из угла. — Я его почти загнала, — всхлип, -обратно, не успела просто, — еще один всхлип.

Тупо воспользовавшись предложенным вариантом, зельевар смог пронаблюдать редкий эффект обездвиживания богарта.

— Первый раз вижу, чтобы на богарта «Потрификус тоталус» действовал, — убито проговорил зельевар, нервно поддергивая воротничок мантии повыше к подбородку. Наложив побольше запирающих заклинаний на шкаф, маг обернулся к девушке.

— Вы что? Боитесь Хлюпа? Почему не сказали?

— Нет. Просто… — она неопределенно повела плечами, плотнее заворачиваясь в свою мантию и так и не собираясь подниматься с пола.

— Я не слышу ответа.

Но Гермиона уже ни на что не реагировала.