Жестокое сердце (гет)

ДРАКО

— Какая отличная картинка! У тебя талант к колдографии, — восхищалась моими работами Пэнси. В качестве доказательства исполнения своей части пари я предоставил ей несколько фото обнаженной Астории. Проверив их на подделывающие чары, Пэнси мне поверила. Я выиграл пари, но радости мне это не принесло. Как-то слишком уж спокойно Пэнси отреагировала на мою победу. Странно, но меня до сих пор не оставляло чувство, будто Паркинсон собирается отомстить мне за то, что я стал первым молодым Пожирателем смерти. И месть её только началась.

— Спасибо, Пэнси, рад стараться, — скупо улыбнулся я и взглянул в окно. Мимо пробегал скучный серый пейзаж, по поезду барабанил дождь. Никогда не любил осень. Она всегда наводит на меня тоску, тем более в такие времена, когда печальные настроения сопровождают меня везде. Я так и не придумал, как вручить Дамблдору Проклятое ожерелье. Это очень огорчало, так как мне безумно не хотелось чинить Исчезательный шкаф. Эта трудная работа заняла бы все мое свободное время. Пару недель назад я попытался сделать это, но только потратил целый день впустую. А тут я еще и не могу придумать, каким образом пронести ожерелье в школу.

— Ты не против, если я одну из колдографий помещу в свой альбом? — ворвался в мои мысли голос Пэнси.

— Нет.

Я вновь взглянул в окно, облокотившись о раму. Капли быстро стекали по запотевшему стеклу, словно торопясь упасть на землю, слиться с ней, стать её частью. А я? Я был частью своей семьи, частью школы, частью Пожирателей смерти, частью этого мира. Но не было того, кого я бы мог назвать частью себя. И вряд ли такой человек появится.

— Что-то ты сегодня грустный. Что случилось? — сухо поинтересовалась Пэнси.

— А ты как будто сама не знаешь, — раздраженно ответил я.

— Нет, не знаю.

— Да, конечно! Хочешь сказать, что ты не знаешь о моем задании? О том, что грозит мне и моей семье, если я его не выполню? О том, что это задание вообще невыполнимо?

— Твой отец сам виноват в том, что ты и твоя семья сейчас оказались в подобном положении, — хладнокровно сказала Паркинсон.

— Если ты все еще злишься на меня за то, что я, а не ты стал Пожирателем и получил это задание, то, поверь, я бы с радостью поменялся с тобой местами, — тихо добавил я.

Я понял, что задел её за живое. Щеки покраснели, показывая насколько она зла, в каре-зеленых глазах мелькнуло пламя и на секунду они стали черными.

— Ты никогда не был достоин этого, — прошипела она. — Я всегда хотела этой славы, а тебе это даже не нужно. Я владею темной магией в сотню раз лучше тебя, но Темный Лорд выбрал не меня!

«Люди вечно выбирают не тебя», — хотелось вставить мне.

— Да как ты не понимаешь?! — воскликнул в голос я, но потом осекся и продолжил шепотом. — Для меня все это — наказание за оплошность отца. Он хотел убить его, но потом придумал более интересный ход — сделать из меня своего раба и убить всю мою семью уже после моей неудачи, смешав Малфоев с грязью. Я не дам ему возможности унизить мою семью, я выполню задание, чего бы мне это не стоило!

— Это мы еще посмотрим, — сказала Пэнси, тем самым показав, что неприятный для нас обоих разговор окончен. Она вновь обратилась к своему альбому. Паркинсон взяла одну из колдографий, на которой Астория сладко спит в абсолютно обнаженном виде и поместила её в одну из рамок в альбоме. Остальные она сожгла.

Мне стало скучно и я решил поговорить о чем-нибудь другом. Например о цели моего недельного труда.

— Я так и не понял, в чем же все-таки заключался твой план мести. Ну, переспал я с Асторией, ну, ей наверняка будет стыдно, когда она поймет, что я её кинул, а что дальше-то? В чем был смысл всего этого?

— Боже, Драко ты иногда меня просто поражаешь. Я думала, мозгов у тебя хватает, — устало ответила Пэнси. Я пропустил её оскорбление мимо ушей, все так же вопросительно глядя на нее. Паркинсон цокнула языком и продолжила:

— Да будет тебе известно, в таких старых и почитаемых чистокровных семьях, как Нотт, каждую невесту проверяют на чистоту и невинность. За день до того, как мы с Теодором расстались в светских газетах появились заметки о его помолвке с Гринграсс. Это и стало причиной нашего расставания. Если бы ты почаще читал нормальную прессу, а не этот желтый «Пророк», ты бы уже давно был в курсе.

— То есть, перед помолвкой Асторию проверяли? — спросил я.

— Именно, — ответила Пэнси и засунула свой драгоценный альбом в чемодан. — Но я точно знаю, что в семье Нотт есть еще одно правило — проверять невест перед подписанием брачного контракта.

— А брачный контракт они еще не подписали, так как свадьба намечена на Рождество! — воскликнул я.

— И этой свадьбе не суждено состояться. Это станет позором для семьи Гринграсс и для самого Теодора. Ведь это уже второй раз, когда у него срывается свадьба...

— А когда был первый? — заинтересованно спросил я.

Пэнси красноречиво вздохнула и я все понял. Она должна была стать его женой. Но Пэнси уже давно не девственница и не прошла отбор еще на первом раунде. Слава Мерлину, эта информация не попала в прессу. А вот о Гринграсс Пэнси позаботится. После того, как во всех её любимых светских газетах появится сенсационная новость, Асторию не возьмет замуж ни один приличный британский чистокровный волшебник. Она либо останется старой девой, либо отец отправит её куда-нибудь подальше, где никто не будет знать о её позоре. Хотя клеймо грязной невесты останется с ней навсегда. Жестоко, если подумать, но вполне нормально для Пэнси. Кстати, о жестокости!

— В который раз хочу сказать, что ты просто гениальна, — без особого восхищения в голосе заметил я.

— Не подлизывайся, — ухмыльнулась Пэнси. Она просто обожала, когда её хвалили, но особенное удовольствие ей доставляла моя похвала.

— Нет, правда. Говорят, что все гениальное просто и действительно, ты сумела отомстить сразу обоим, при этом не сделав практически ничего, — с энтузиазмом продолжил я.

Пэнси засмеялась, а я подсел к ней. Она тут же посерьезнела и пристально посмотрела мне в глаза.

— Ты самая умная девушка из всех, что я знаю, — я заправил за ухо Пэнси выбившуюся из укладки прядь.— У меня есть небольшой вопрос, — прошептал я ей на ухо. Она прикрыла веки. — Надеюсь, ты сможешь честно на него ответить.

Я положил руку на её шею. Приблизившись близко-близко к её лицу я положил вторую руку на её бедро. Наконец, я вновь прошептал:

— Что ты задумала, Пэнси?

Она тут же распахнула глаза и взглянула на меня с огромной ненавистью. Я сжал её шею и бедро так, что она еле слышно пискнула, но ничего не ответила. Тогда я подтолкнул её вниз и она упала на сиденье. Я, стоя на коленях, навис над ней. Одна моя рука поднялась выше к талии, другая все так же сжимала её тонкую бледную шею. В этот момент мне безумно хотелось сломать её, сжав изо всех сил.

— Что ты задумала? — повторил я.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — прохрипела Пэнси, все еще глядя мне прямо в глаза.

— Не притворяйся. Я раскусил тебя — ты хочешь отомстить мне. Я ведь прав?

Несколько секунд мы обменивались яростными взглядами. Пэнси словно онемела, даже не моргала.

— Молчание — знак согласия, — прошептал я. — Если ты что-то задумала, детка, подумай еще раз, прежде чем приводить свой план в исполнение. Я уничтожу тебя, если ты посмеешь хоть как-то мне навредить.

Сказав это, я тут же вышел из купе. Чертова Пэнси! Какая же она все-таки дрянь. Таких как она — одна на миллион. Стерва, настоящая стерва, которая обожает выигрывать, даже если для этого придется делать отвратительные вещи. Но сегодня победил я.

ГЕРМИОНА

Мы ехали в поезде с самого утра, а все еще не выехали из Англии. Наверное, путь займет и всю ночь. Надеюсь, что я ошибаюсь, так как не смогу терпеть Маклаггена так долго. Кормак все не мог умолкнуть. О чем он сейчас говорил? Я отвлеклась от чтения журнала по трансфигурации и взглянула на Кормака. Он вальяжно лежал на сиденье, подложив под голову свой чемодан и якобы разговаривал со мной:

— Представляешь, я даже не ожидал, что дядя предложит мне такое. Начальник службы охраны Министерства? Да он, наверное издевается! Я-то надеялся, что стану хотя бы начальником портального управления вместо него. Поверь, он далеко не лучший в своем деле. Будь я на его месте, я бы выполнял его работу в сотню раз лучше...

Тихо фыркнув, я вновь принялась за чтение. Кормак был настолько самовлюбленным типом, что буквально выводил из себя любого. Но самое ужасное заключалось в том, что он вдруг, ни с того ни с сего, решил, что нравится мне и стал за мной ухаживать. Правда его ухаживания всегда заканчивались тем, что он восхвалял себя, но от самой мысли о нем. Многие гриффиндорки просто покланялись ему, но не я. Кормак просто выводил меня из себя своими рассказами о том, как его дядя предложил ему место начальника не в том отделе Министерства, где бы он хотел. Так и хотелось сказать ему: «Очнись же, наконец. Ты должен летать по поезду от счастья! Не каждому выпускнику сразу достается место главы отдела, а тебе даже и делать ничего для этого не пришлось», но каждый раз я сдерживала себя.

— В общем, я сказал дяде, что если он не оставит мне свое место в Министерстве, то я уйду из дома. Он меня так любит, поэтому через полгода я стану главой отдела портального управления!

Не в силах больше терпеть его самовлюбленную болтовню, я отложила журнал и выскочила из купе. Так сильно меня еще никто не бесил. Как он не понимает, что людям неинтересно все время слушать о его ненаглядной персоне? И за что же высшие силы так наказывают меня? Рон поступил так нечестно со мной. Я все еще очень злилась на него, хотя, сказать честно, грустила о том, что он не поехал со мной. Но не потому, что жутко скучала, а из-за пресловутого Маклаггена.

А вот, кстати, и он, выходит из купе за мной.

— Эй, Гермиона, ты чего?

— Ничего, Кормак, просто мне нужно выйти. По делу...

— А-а-а... — протянул парень. — Ну хорошо. Возвращайся скорее, я не рассказал тебе о своих оценках. Я ведь лучший по защите от темных искусств...

— Да-да. Потом расскажешь, — поспешила я перебить его и быстрым шагом направилась к уборной. Нужно было придумать что-нибудь получше, а то в туалете долго не посидишь, а опять встречаться с Кормаком я вовсе не хотела.

Я дошла до туалета и дернула ручку двери. Оказалось, там было уже занято. Мне пришлось ждать несколько минут, пока один из старост не вышел. Я удивилась, когда я увидела Малфоя, выходящего из уборной. Вид у него был жутко злой, поэтому я предпочла не связываться с ним и вжалась в стену, надеясь, что он меня не заметит. Но это не помогло, Малфой сразу же заметил меня и изобразил гримасу отвращения.

— Чего шастаешь тут, Грейнджер? — прошипел он.

— А тебе-то какое дело? Я тоже вообще-то в этом поезде еду и мое право — ходить там, где хочу, — ответила я возмущенно.

— Еще одно слово, Грейнджер, и ты уже не сможешь ходить никогда.

— Да? И что же ты мне сделаешь, Малфой? — дерзко спросила я, скрестив руки на груди.

— А ты попробуй и узнаешь, — ответил слизеринец, приблизившись к моему лицу. Интересно, он всегда так делает, когда хочет напугать какую-нибудь девушку? Я бесстрашно смотрела прямо в его глаза. Говорят, что глаза — зеркало души. Если так, то в его душе лишь лед, сплошная толстая льдина. Она дрейфует по волнам его сердца и сносит на своем пути все хорошее, что еще осталось в нем.

— Ты ничего мне не сделаешь, ведь ты не самоубийца, и не хочешь попасть в Азкабан, как твой отец, — почти выплюнула я ему в лицо и, оттолкнув его руку, отгораживающую меня от уборной, открыла дверь. Но не успела я зайти, как сзади послышался нетерпеливый голос Маклаггена.

— Что-то ты долго, Гермиона! Я тебя уже заждался, — на весь поезд восклицал он. Я нервно закрыла глаза, стараясь успокоиться и не выхватить прямо сейчас волшебную палочку. Я ведь староста и мне нельзя калечить школьников, даже если они такие надоедливые, как Маклагген.

Я обернулась и увидела, что Кормак уже стоит за спиной Малфоя и удивленно смотрит то на него, то на меня.

— Чем это вы тут занимаетесь? — подозрительно спросил он. Я чуть не рассмеялась от такой реплики. Неужели он ревнует меня к Малфою?

— Не твое дело, — процедил Малфой. Мне так хотелось сказать то же самое, но, в отличие от слизеринца, я всегда веду себя вежливо.

— Заткнись Малфой! — грубо ответил Кормак. — Гермиона, мне скучно. Почему ты меня бросила так надолго?

Закатив глаза, я устало потерла лоб. Но я не успела ответить, так как вмешался Малфой:

— Потому что ты — чертов самовлюбленный эгоист и придурок, которого невозможно терпеть дольше трех секунд! — прошипел он прямо в лицо Маклаггену и, оттолкнув его, поспешил вернуться в свое купе.

Я видела, как Кормак ошарашено смотрит вслед слизеринцу, затем гневно сжимает кулаки и, развернувшись, припускает до слизеринского купе. Я, естественно, побежала за ним.

— Кормак, не нужно! Не связывайся с ним! — просила я. Схватив за руку, я попыталась удержать его, но взбесившийся Маклагген вырвал свое запястье и рывком открыл дверь нужного купе.

— Ты-ы-ы! — проревел он. — Иди сюда, чертов хорек, я с тебя всю твою белобрысую шкуру спущу!

Я стояла за спиной Кормака, пытаясь оттащить его в наше купе, и увидела, как Малфой тут же вскочил с сиденья и нацелил волшебную палочку на парня, как и Маклагген. Они стояли так несколько секунд. Остальные старосты выглянули из своих купе и стали с интересом наблюдать за сложившейся картиной.

Я совсем не знала, что делать. Единственное, что мне оставалось, это вклиниться между парнями и попытаться успокоить их, став живой преградой. Так я и сделала. Но в тот миг, когда я оказалась между слизеринцем и гриффиндорцем, один из них произнес заклинание и я, почувствовав легкий удар по ребрам, упала навзничь, провалившись в темноту.

ДРАКО

— Потому что ты — чертов самовлюбленный эгоист и придурок, которого невозможно терпеть дольше трех секунд! — прошипел я в лицо этому смазливому гриффиндорцу и, оттолкнув его, поспешил вернуться в свое купе.

Не знаю, с чего я вдруг так завелся. Он помешал мне приструнить Грейнджер, это понятно. Но ведь никто не просил меня идти с Малгаггеном (или как его там) на конфликт. Да и зря я, наверное, нарвался. Этот парень больше похож на огромный шкаф, чем на человека. Если он сейчас решит разобраться со мной, мне не жить.

Да еще и эта Грейнджер. Я думал, без своих друзей она будет не такой смелой, а оказалось, она стала даже более дерзкой. Кто же знал, что она меня так взбесит?

Подходя к своему купе, я понял, что гриффиндорец не пойдет за мной. Во всяком случае, его шаги не раздавались у меня за спиной. Я открыл дверь, вошел и присел. Пэнси даже не взглянула на меня, она раскладывала магический пасьянс. Только когда я удобно разлегся на сиденье, я услышал крики Грейнджер:

— Кормак, не нужно! Не связывайся с ним!

Я еще не успел встать, как парень-шкаф уже ворвался в купе, чуть не вырвав дверную ручку при этом. Его надувающиеся при каждом вздохе ноздри показывали, что он не по-детски зол. Гриффиндорец выхватил палочку из кармана брюк и наставил её на меня. Я тоже в долгу не остался. Перебирая в голове все знакомые мне болезненные заклинания я и не заметил, как Грейнджер вклинилась между нами. Правда, она упала раньше, чем я успел что-либо сделать. Видимо, гриффиндорец послал заклинание в грязнокровку и она свалилась прямо на меня. Я вовремя подхватил её. Взглянув на своего соперника, я мысленно называл его всем синонимами слова «идиот». Затем, уложив Грейнджер туда, где я сам лежал минуту назад, я проверил у неё пульс. Вроде бы, она была жива, но без сознания.

— Что за заклинание ты применил, придурок? — раздраженно спросил я. Еще не хватало мне этой гриффиндорки, без сознания развалившейся здесь. Уверен, когда сюда придет Макгонагалл, сопровождающая нас, обвинят во всем меня. Нужно было срочно приводить Грейнджер в чувства.

— Я... я... — начал заикаться гриффиндорец.

— Как зовут? — быстро спросил я.

— К-кормак, — пробормотал он удивленно. Этот остолоп все еще стоял в дверях, держа в руках палочку, а сзади толпились когтевранские и пуффендуйские старосты.

— Так вот, слушай сюда, Кормак. Если ты сейчас же не скажешь мне, что за заклинание ты применил, я собственноручно сверну тебе твою толстую шею. И еще, советую спрятать волшебную палочку и разогнать этих идиотов сзади тебя по их купе, пока сюда не пришла Макгонагалл, — жестко сказал я и ожидающе взглянул на гриффиндорца.

— Остолбеней, я применил «остолбеней», — пробормотал Кормак и поспешил выйти из купе.

— Так я и думал...

Вот тебе и гриффиндорец. Вместо того, чтобы помочь подруге, решил побыстрее смыться. Придется самой приводить её в чувства.

— Да уж, этот Кормак не отличается оригинальностью, — заметила Пэнси, не отрываясь от карт. — Чего ты возишься с этой грязнокровкой?

— А то, Пэнси, что когда профессор Макгонагалл зайдет сюда с проверкой, то сразу же подумает, будто это я её оглушил.

Пэнси что-то пробормотала, но я не расслышал. Прикоснувшись к щеке Грейнджер, я отвел руку и дал ей сильную пощечину. Грязнокровка тут же распахнула глаза и вскрикнула от боли.

— Да не ори ты так! — прикрикнул я на нее. — Как себя чувствуешь?

Сначала Грейнджер шокировано глядела на меня, потирая покрасневшую щеку, а затем ответила:

— Нормально.

— Раз так, тогда вали отсюда поскорее, — вклинилась Пэнси.

— Не торопись, — сказал я через плечо. — Ты знаешь, кто тебя оглушил?

Подумав немного, Грейнджер неуверенно посмотрела на меня.

— В данной ситуации трудно сказать. Это мог быть Кормак с той же вероятностью, что и ты.

— Тогда просвещу. Это сделал твой придурок-гриффиндорец и тут же свалил, а мне пришлось приводить тебя в чувства. Так что когда в следующий раз будешь вставать между двумя сражающимися, подумай хорошенько. А теперь, можешь сказать спасибо и пошла вон.

Указав на дверь, я дождался, пока растрепанная гриффиндорка покинет мое купе, а затем прилег на свое место, надеясь хорошенько отдохнуть перед прибытием в Шармбатон.

ГЕРМИОНА

Ночь наступила неожиданно. Вроде бы было еще светло, когда я в последний раз смотрела в окно и вдруг кто-то внезапно выключил свет во всем мире, нагоняя на него бесконечную ночную тьму. Спать я не собиралась, так как профессор Макгонагалл сказала, что мы приедем рано утром, но и сидеть в купе тоже не хотелось. Кормак так храпел, что уши отваливались. Кстати, как только я вернулась в купе после небольшого вечернего инцидента, он больше не разговаривал со мной, деля вид, что увлеченно играет с какой-то штукой. Тогда я полностью поверила Малфою.

Совершенно потеряв счет времени, я весь вечер читала свой журнал, потом книгу о самых интересных магических преступлениях. Меня так затянул мир криминалистики, что я и не заметила, как наступил третий час ночи. Лишь когда глаза начали слипаться, а голова — болеть я поняла, что уже довольно-таки поздно и что хочу спать.

Отложив книгу, я решила выйти в коридор. Тихо закрыв за собой дверь я подошла к окну и приоткрыла его. Сверху на меня дунул прохладный свежий ночной воздух. В небе сияло множество звезд и половинка казавшейся серебристой луны. Она как один единственный фонарь светилась в небе, озаряя своим бледным светом землю и длинный коридор Хогвартс-экспресса.

Я стояла так несколько минут, прижавшись лбом к холодному стеклу. О чем я думала? Можно сказать, ни о чем конкретном. Просто сонливость убивала все мысли на корню. Какие-то обрывки воспоминаний крутились в моей голове. Сначала Битва в министерстве, Пожиратели смерти в масках, побледневший от ужаса Гарри, осознавший, что его завели в ловушку. Тогда мы практически проиграли, можно сказать, нам повезло. Хотя, кое от кого удача отвернулась в тот вечер. Сириус... Как же Гарри сумел пережить его смерть? Ведь он так его любил. Мне до сих пор больно вспоминать о его состоянии в течение нескольких дней после смерти крестного. Он словно умер сам.

Следующим воспоминанием стал день, когда мы увидели Малфоя в Лютном переулке. Гарри думает, что он запугивал Горбина Черной меткой на своем предплечье. Но я не была так уверена. Возможно, он и напугал его именем Волдеморта, но уж точно не Меткой. Вряд ли такой человек, как Малфой мог стать Пожирателем смерти. Ведь он всего лишь ребенок, как и все мы. Судя по образу жизни Малфоя он вряд ли стремится вступить в ряды поклонников Темного Лорда. Разве что, его могли бы принудить, но вот только зачем? Нет, Малфой не Пожиратель, это точно.

На секунду мне показалось, будто где-то заскрипела дверь купе, но не услышав звука шагов я продолжила вспоминать. Что дальше? Урок зельеварения, на котором Гарри отличается отменно приготовленным зельем, благодаря найденному учебнику. Как же мне не нравилась эта вещь! У меня было много догадок по поводу прежнего хозяина учебника, но вряд ли хоть одна из них была верной. Главной версией конечно была связь этого учебника с Волдемортом, тем более что псевдоним «Принц-Полукровка» вполне ему подходит. И сколько бы я не говорила Гарри о потенциальной опасности этой книги, он не слушал. Хотя, я была уверена, что когда-нибудь он поймет мои опасения.

Мои мысли прервались, когда я ощутила, как кто-то смотрит на меня. Я взглянула вправо и увидела Малфоя, стоящего в метре от меня. Он опирался плечом о стену и внимательно изучал мой внешний вид. Не желая напрашиваться на конфликт я оттолкнулась от железной рамы и поспешила вернуться в своё купе, но голос Малфоя заставил меня остановиться.

— Не спится?

Медленно обернувшись я огляделась по сторонам и поняв, что слизеринец разговаривает именно со мной, ответила:

— Ага. Я вообще не собираюсь ложиться.

— И я, — выдохнул Малфой.

Постояв несколько секунд в коридоре, обмениваясь с ним взглядами, я открыла дверь купе.

— Не хочешь поболтать? — насмешливо спросил он.

От неожиданности такого предложения я отпустила дверь и она, закрываясь, больно ударила меня по ноге. Я еле удержалась от того, чтобы не вскрикнуть.

— Осторожнее нужно быть, Грейнджер, — ухмыльнулся Малфой и медленно вернулся в свое купе.

Я так и не поняла, было ли его предложение шуткой или же он действительно стал так одинок, то снизошел со своих небес и решил поболтать с презренной грязнокровкой. В любом случае, мне так и не удалось уснуть этой ночью.

ДРАКО

— Что, решил перекинуться парой фраз с грязнокровкой? — вредным, но сонным голосом спросила Пэнси.

— Нет, просто подумал, что будет очень смешено, если она придавит себе ногу дверью.

— И что, было смешно?

— Еще как, — протянул я и растянулся на сиденье. — Чего не спишь?

— А ты? — тихо спросила Пэнси.

— Ты же слышала, я вообще сегодня спать не собираюсь, — ответил я.

— И что же будешь делать? — приподняв свою тонкую аккуратную бровь спросила Паркинсон.

— Не знаю. У тебя есть предложение?

— Есть парочка, — девушка многозначительно облизнула губы.

— Я не собираюсь спать с тобой, Пэнси, — раздраженно ответил я.

— Почему? Разве ты никогда этого не хотел? — обольстительным шепотом спросила она.

— Ты знаешь, что хотел и хочу до сих пор, но не здесь и не сейчас.

— А что так? — огорченно спросила Пэнси, надув губы.

— Места мало, — буркнул я и отвернулся к стене.