Все не так (гет)

Наверное пришло время рассказать немного о Джонатане Малфое. Так как он весьма скрытен и подозрителен, сомневаюсь, что у вас получится хоть что-то разузнать о нем у друзей. Хотя бы потому что друзей у него — один Стивен Вэнд, у которого Джонатан и научился своей скрытности и подозрительности. Но я — автор этого фика, так что может быть Джо поделится со мной хоть каким-нибудь маленьким секретиком или эпизодом из своей жизни?

Кареглазый крепкий молодой человек смотрел на Джонатана Малфоя из зеркала в ванной. У этого молодого человека были заспанные, но теплые глаза цвета молочного шоколада. Длинные чуть вьющиеся пшеничные волосы,обычно собранные сзади в низкий хвост, после сна рассыпались по плечам в творческом беспорядке.Крупный нос с едва заметной горбинкой и родинка в левом уголке тонких губ придавали его внешности особого шарма. Он смотрел в зеркало еще слипающимися глазами, на губах играла мечтательная улыбка. Такую улыбку мало кто мог украсть у Джонатана Малфоя. И, если быть совсем честной, — эту кражу мог совершить только один человек... К сожалению этим человеком являюсь не я. Но я знаю имя счастливицы. Даю маленькую подсказку. Первая буква имени "Н". Догадались?

Нарциссе совершенно не спалось этой ночью. И на то у нее были весьма и очень весомые причины. Эти самые причины она и обдумывала сейчас, сидя на кровати по-турецки и расчесывая волосы. Калейдоскоп эмоций отражался на красивом лице. Она то улыбалась, то хмурилась, то вскидывала брови, то скептически поджимала губы, будто ведя безмолвный разговор со своим отражением. Один раз даже хихикнула, и быстро прикрыла рот ладошкой, боязливо оглянувшись на соседние кровати:не разбудила кого? Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь, и она всю ночь ждала письма от Сириуса, с которым она могла быть откровенна. Но он молчал. Наверное забыл с этими дополнительными дюймами по зельеварению. За неимением лучшего собеседника Нарцисса достала дневник, ее второго друга с которым она могла быть откровенна. Еще пара записей и дневник придется менять — в нем уже практически не осталось чистых страниц.

Разумеется я понимаю, что читать чужие дневники — поведение не достойное леди. Но так как до леди мне еще как до луны, я без зазрения совести сунула в дневник Нарциссы свой любопытный нос. Следуйте моему примеру! Если вы не леди, конечно...

"Дорогой Дневник,

сегодняшней ночью я так и не смогла уснуть, все думала о том, что случилось и ждала письма от Сириуса, он обещал мне написать. Но кажется забыл. Я его не виню — со всеми этими его дополнительными заданиями на дом... Так о чем же это я. Да, вчера я видела Джона. Он приехал из Дурмстранга и теперь учится с нами. Я не могу описать чувства, которые испытала, когда увидела его в дверях Большого Зала. Несмотря на то, что он сильно изменился за те годы, что мы с ним не виделись, я узнала его сразу. Теперь я знаю, что узнала бы его из миллиона. Я чуть не потеряла сознание, когда он, проходя вдоль нашего стола, поздоровался со мной. И улыбнулся. Его улыбка только осталась прежней, только я была слишком потрясена, для того, чтобы улыбнуться в ответ. Вчера я весь день избегала встречи с ним и разговора, который за этим последует.

Что на уме у Джона? Зачем он приехал в Хогвартс? Он же не дурак, чтобы думать, что Люциус встретит его раскинув руки в братских объятиях? Я не знаю. Просто не знаю, что думать. Я пытаюсь мыслить объективно, но не могу. На ум приходит только одна мысль: а что, если он приехал из-за меня? От этой мысли мне страшно. Это не правильно. И не должно быть правдой. Но вдруг я права? И что тогда мне делать? Сплошные вопросы на которые нет ответов. Чтобы получить ответы, нужно решиться поговорить с Джоном. В конце концов мы были близки. Хотя именно это меня и смущает. Ведь все изменилось. Я изменилась. Изменились и мои чувства к Джону. Он должен это понять, иначе я так и не смогу решиться с ним поговорить...

Вчерашний день прошел смазано. Я уже говорила, что мои мысли были заняты Джоном, и я не могла ни на чем сосредоточиться. Наполеон снова ушел в загул, я получила письмо из дома. Рождество в этом году мы встретим с Малфоями. Да... Джеймса я вчера практически не видела. Как раз в тот день, когда увидеть его было больше всего нужно. Как и Сириуса. Я даже словом с ним вчера не обмолвилась.

Ладно, что бы я там не говорила, все же я рада встрече с Джоном. Сейчас мне надо успокоиться и привести в порядок свои эмоции. Нужно подготовиться к разговору. И успокоиться. Сейчас семь тридцать утра, а так как по субботам рано никто не встает, я могу еще часик спокойно порисовать в гостиной.

Пока, Дневник! Надеюсь вернуться с хорошими новостями."

Спрятав дневничок обратно в чемодан, Нарцисса в обнимку с блокнотом спустилась вниз. Как она и ожидала, гостиная была пуста в этот ранний час. Она с наслаждением свернулась калачиком в любимом кресле, положила блокнот на подлокотник и стала задумчиво чертить что-то карандашом. Ей с детства нравилось рисовать, в рисунки она всегда вкладывала душу. Родители, видя сильное увлечение дочери рисованием покупали ей самые лучшие краски, холсты всевозможные волшебные принадлежности, но Нарцисса практически не притронулась к акварели, а холсты пылились где-то на чердаке. Самым лучшим инструментом своим она считала простой карандаш, а самым лучшим холстом — блокнот или маленький альбом. Она практически никогда не задумывалась над сюжетом своего очередного рисунка, он приходил к ней, как только она начинала водить карандашом по бумаге. И тут же переносилась в другую реальность, страну своей фантазии и мир грез. И это было волшебство.

Нарцисса взглянула на лист блокнота, который уже не был чистым и усмехнулась: она два раза нарисовала одно и то же лицо, знакомое пять с половиной лет. Во внезапном приступе ностальгии перелистала блокнот от начала до конца, и тут уже счастливо улыбнулась во весь рот: практически с каждой страницы на нее глядело то же знакомое и странно родное лицо. Нарцисса в задумчивости перевела взгляд на снегопад за окном, и застыла, загипнотизированная красотой чистого снежного утра. На ум ей пришли мамины слова о том, что в мире не бывает двух одинаковых снежинок, как и не бывает двух одинаковых людей.

Она любовалась снегопадом, а позади нее, застыв на лестнице и боясь испортить очарование момента, Джонатан любовался ею. Просто стоял, смотрел и не мог пошевелиться. Сейчас ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Сердце стучало, как бешеное и он удивлялся: неужели она не слышит этого стука? Он стал медленно спускаться вниз по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Одна ступенька, вторая, третья... С каждым шагом сердце билось все сильнее, и ему с каждым шагом казалось, что сильнее уже некуда.

— Нарцисса... — он боялся, что голос сейчас может подвести его, поэтому позвал ее шепотом.

Вот только в пустой гостиной его голос прозвучали неожиданно громко, сиюминутно заполнив собой все пространство.

Она вздрогнула и резко к нему обернулась.

— Привет, Джон.

Джонатан наконец-то смог выдохнуть, оказывается он на время забыл, что человеку для жизни нужно дышать.

— Я... Давно не виделись. — Нужно же было с чего-то начать.

— Да. Очень.

— Мне наконец удалось застать тебя одну. — Сердце все еще сумасшедше стучало, но к Джонатану уже возвращалась способность мыслить. Ну... Относительно.

-Да... Прости, вчера был просто сумасшедший день. — Нарцисса очень старалась говорить ровным голосом и сохранить расслабленную позу, ей даже почти удалось убедить и себя и Джонатана в том, что она совершенно спокойна, что она повзрослела, поднялась на новый уровень и уже не позволяет эмоциям брать над собой верх. — А... Что... подтолкнуло тебя сменить школу? — Просто светская беседа, ничего личного, и, возможно скоро представится шанс, не нарушая приличий сбежать к себе в комнату.

Джонатан улыбнулся. Нарцисса могла сколько угодно обманывать себя и пытаться обмануть его, делать вид, что ей все равно, но всегда допускала какую-то оплошность. На этот раз ее выдали глаза. Но Джонатан не был бы собой, если бы стал указывать ей на ошибки и выводить из зоны комфорта. Сейчас он понял, как глупо поступил, подкравшись к ней и застав врасплох. Теперь у нее просто сработал защитный механизм. Сейчас он отчетливо понимал это и пытался придумать какой-то план действий, несмотря ни на что. Даже на то, что сейчас он больше всего на свете хотел просто подойти и обнять ее, не фоне утреннего снегопада похожую на зимнюю фею.

— Я же не хотел уезжать в Дурмстранг с самого начала. Я хотел учиться здесь. Но Климент очень настойчиво объяснил мне, чем академия Дурмстранг подходит для меня лучше. — Он внимательно следил за ее реакцией, как она отреагирует на то, что "отца" он назвал просто по имени. Глаза. Они оторвались от изучения чего-то за его спиной и на секунду встретились с его глазами. На секунду, и она даже не спросила его об этом... Она знает. Черт. Тогда это меняет все планы. Вместо правды нужно ответить что-нибудь вежливое и уйти. Оставить ее, пусть выключит свою защиту.

— Ясно.Просто это очень неожиданно, ведь учиться тебе осталось всего лишь полгода.— Внутри Нарциссы сменялась буря эмоций. Ей хотелось закричать, просто сказать, как она рада, что он приехал, просто броситься ему на шею, расплакаться в конце концов, но она все никак не могла отключить в себе режим "светская беседа" как ни старалась.

— Я говорил с директором, в моем аттестате все будет в порядке, если ты об этом. Я... Шел в совятню. Нужно отправить письмо... И... — Вот и повод слинять нашелся. Мозг, не хотевший думать в присутствии Нарциссы, из последних сил выдумал хоть что-то.

— Да! Конечно! Ты иди, скоро начнется завтрак, прости, что задержала тебя. — Нарцисса была рада любому предлогу, лишь бы закончить этот неудобный и бессмысленный разговор, ее даже не смутило то, что Джонатан шел отправлять письмо без письма.

— Тогда увидимся за завтраком! Да? — Джонатан испугался: в его последнем "Да?" прозвучало столько надежды...

— Да! Ты же знаешь, где совятня?

— Не беспокойся, у меня вчера была экскурсия по замку.

— А... Ну тогда увидимся!

— Пока!

— Пока...

Если бы Нарцисса не была так взволнована, она бы посмеялась, так комично выглядел Джонатан, спиной продвигающийся к выходу из гостиной.

Дурацкую улыбку Джонатан смог наконец-то снять только прибыв в злосчастную совятню, запыхавшись от бега. Конечно, никакое письмо он отправлять не собирался, но ведь нужно было куда-то пойти. Адреналин все еще горел в крови, и Джонатан принялся быстро ходить по кругу, лихорадочно соображая и пугая низко сидящих сов. Попытка не засчитана. За завтраком нужно будет сесть рядом и попытаться исправить положение. Джонатан громко вздохнул и уселся прямо на пол, хмуря брови. А через две минуты улыбнулся, с выражением покорности судьбе, какая-то чуткая птица какнула прямо ему на голову: это вроде к удаче?

Вот незадача. Свалившийся, как снег на голову, старший брат никак не входил в планы Люциуса Малфоя на ближайшие лет сто. Зачем он приехал? Ведь это не месть. Люциус достаточно хорошо знал Джонатана, тот был слишком благороден и считал месть ниже своего достоинства. Хотя... Мало ли. Возможно, Дурмстранг его изменил.

Джонатан и Люциус не были родными братьями. Климент Малфой женился на матери Джонатана, когда она была беременна, и признал ребенка своим. Он безумно любил Еву, и полагал, что с радостью примет ее ребенка и сможет растить, как своего. В первые месяцы жизни Джонатана так и было, но после рождения второго, своего родного сына, Климент совершенно охладел к Джонатану, и всеми отцовскими чувствами завладел Люциус. Нет, Климент продолжал уделять внимание старшему сыну, он считал это своим долгом, ведь он принял его, дал ребенку свою фамилию, и для Евы это было очень важно, но дело в том, что Джонатан с каждым годом все взрослел, становилось все яснее на кого из родителей он будет похож. Климент искал в лице мальчика материнские черты, но не находил их, как ни старался. Из этого следовал только один вывод: Джонатан был копией своего отца, и от этой мысли Климент просто приходил в ярость. Он знал, что Ева его не любит, хотя и бесконечно его уважает и ценит, что в ее сердце тот, другой, а Джонатан был молчаливым напоминанием этого. И всю свою злость и обиду он вымещал на ни в чем не повинном мальчике. Он хотел смотреть в глаза сына, но видел лишь глаза врага. Джонатан с малых лет знал, что Климент не является ему отцом, как знал это и Люциус, возможно из-за этого между ними никогда не было той самой братской любви, на которую так надеялась Ева. Они росли двумя противниками, двумя противоположностями, при этом силой характера не уступая друг другу. Люциус, сколько себя помнил, ненавидел Джонатана, он считал его никем, он не был Малфоем, эта фамилия досталась ему нечестно. Джонатан отвечал ему тем же. Люциус был для него миниатюрой Климента, они даже щурились одинаково презрительно.

О том, что Джонатан и Люциус друг другу сводные братья не знала ни одна живая душа. Многие догадывались, но и Климент, и Ева на все вопросы с улыбкой отвечали, что Джонатан просто копия своего деда, отца Евы.

Когда пришло время Джонатану поступить в школу, Климент, игнорируя все протесты со стороны Евы, отправил его учиться в далекий Дурмстранг. Он знал, что Ева будет страдать от разлуки с любимым сыном, но все же поступил так, как поступил. Видимо, себя он любил чуточку больше. Джонатан уехал в Дурмстранг, он стал незаменимым загонщиком в команде по квиддичу и блестящим учеником, и все знали, что у него в Англии остался младший брат. А Люциус поступил в Хогвартс, но даже близкие его друзья не догадывались о существовании старшего брата, только Нарцисса Блэк. Но она была девочкой воспитанной, к тому же — слизеринкой, и не лезла в чужие дела. Незаменимым игроком в квиддич Люциус не стал, но в отличники все-таки выбился, мои ему поздравления. С первых дней учебы завоевал уважение сокурсников и презрение поголовно всех гриффиндорцев. Но такое положение вещей его вполне устраивало. А в прошлом году он заметил, какой хорошенькой стала Нарцисса и не решил осчастливить ее, раскрыв "истинное лицо" Джонатана Малфоя, подлого обманщика, которому наивная Нарцисса верила все эти годы. К его разочарованию, баллов в глазах девушки ему это видимо не прибавило, и Люциус был вынужден искать другой подход к сердцу Нарциссы. На сегодняшний день они считались хорошими друзьями, а Люциус продолжал предпринимать попытки перейти на следующий уровень в отношениях.

Как мы видим, Джонатан появился в самый неподходящий момент, и, по мнению Люциуса Малфоя, собирался расстроить все его планы. Впрочем, Люциус не был так уж и не прав, верно?