Жизнь твоими глазами (гет)

Весь следующий день Гермионы прошел, как в тумане.  Она то бралась за книги, то начинала писать эссе по зельям, то рассеяно смотрела в окно. Гриффиндорка все никак не могла сконцентрироваться, ее мысли путались, сбивались, а то и вовсе улетали в некуда. Вчерашний день был полон самых неожиданных событий, и разобраться в них оказалось не так-то просто.

Мысли Гермионы все время возвращались к эпизоду в больничном крыле.  С тех пор, как девушка узнала о том, что является волшебницей, в ее жизни произошло немало чудес. То, что для маленькой Гермионы  казалось сказкой и выдумками, перестало быть таковыми, когда она узнала о своей принадлежности к миру магии. Но даже магия способна объяснить не все. И голоса в голове в том числе. Они вообще считались дурным знаком, точно так же, как и у маглов. Кажется, гриффиндорка даже рассказывала об этом Гарри на втором курсе, но то была совсем другая история. Ни в одной из прочитанных книг о магической коме Гермиона не встретила упоминания о возможности мысленного контакта с пострадавшим. Что-то пошло не так в тот момент, когда девушка произносила заклинание, и теперь неизвестность последствий пугала ее. 

— Я так и знал, что найду тебя здесь! — услышав жизнерадостный голос друга, Гермиона вздрогнула, и книга, лежавшая у нее на коленях, упала на пол. Меланхоличность и рассеянность тут же, как рукой сняло.

— Ох, Гарри! Ты словно на Молнии влетел! — гриффиндорка порывисто заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос и наклонилась за упавшей книгой. 

— Прости, я не хотел тебя пугать, — Гарри выглядел смущенным. Гермиона знала, что весь сегодняшний день он провел с Джинни, и, судя по жизнерадостной улыбке и сияющему взгляду друга, их отношения вышли на новую стадию. Конечно, девушка была рада за Гарри и Джинни, но прямо сейчас она была слишком погружена в размышления, и не могла в полной мере выразить Гарри свою радость.

— Ничего. Я просто задумалась, — выпрямившись, девушка улыбнулась другу и положила руки на книгу так, чтобы парень не мог прочесть ее название. 

— Ты какая-то бледная. И рассеянная. У тебя все в порядке? — отношения с Джинни сделали Гарри более внимательным к деталям. Будучи умным парнем, он быстро осознал, что зачастую по лицу девушки можно узнать больше о ее душевном состоянии, чем по ее же собственным словам.

— Все хорошо, Гарри. Я просто немного распереживалась. 

— Это ведь из-за Рона, верно? — Гарри присел напротив девушки, не отпуская с нее сосредоточенного взгляда.

— Что? Нет!... А что не так с Роном?  — Гермиона была явно сбита с толку. Во взгляде девушки читалась нехарактерная для нее растерянность. 

— Ох, так ты не знаешь… Прости, я надеялся, что тебе это скажет кто-то другой.

— Что случилось, Гарри? Ты меня пугаешь, — под требовательным взглядом подруги парень почувствовал себя неуютно. Ему не хотелось рассказывать о том, что вчера Рон гулял с другой. Не тот это разговор, в который следует вмешиваться посторонним. — Да нет, ничего особенного. Тебе не из-за чего беспокоиться. 

— Гарри?! — гриффиндорка и сама не заметила, как повысила голос. Чуть позже она устыдилась, что повысила голос на Гарри. По сути, он оказался между двух огней, скрывая правду от нее и в то же время не имея возможности отказать Рону держать его секрет в тайне.  Голос девушки прозвучал настолько громко, что на нее обернулись некоторые однокурсники. Среди них оказались Парвати и Падма Патил — известные сплетницы Хога.

— Рон вчера гулял с какой-то пятикурсницей. Прости, Гермиона, — Парвати равнодушно пожала плечами, однако ее взгляд был преисполнен сочувствия. 

— Как? Нет, Рон не мог, — тихо произнесла Гермиона, стараясь избежать сочувственного взгляда Парвати, от которого сейчас ей почему-то стало особенно мерзко на душе. — Гарри, это правда?

Девушка доверительно посмотрела на Поттера, который, кажется, уже успел тысячу раз пожалеть о том, что сам же и начал этот разговор. Мало того, что он, не желая того, выдал тайну друга, так еще и не знал теперь, как утешить Гермиону, выглядевшую так, словно ей воткнули нож в самое сердце.

— Боюсь, что да, — парень вздохнул и подвинулся ближе к подруге, чтобы никто посторонний не мог услышать их дальнейшего разговора.

— Но я и правда не думаю, что у тебя есть причины для беспокойства. Первое время вместе с ними гуляла Полумна, но потом ушла спасать Невила, кажется, от мозгошмыгов.

Гермиона рассеяно кивнула, боясь, что, если сейчас начнет что-то говорить, у нее сорвется голос. Ее отношения с Роном уже не первый месяц были напряженными. Молодого человека явно тяготило то, что его девушка уже сейчас гораздо более успешна, чем он сам. К тому же, в их личных отношениях накопилось немало неразрешенных проблем, от которых Гермиона все время убегала. Выстраивать романтические отношения оказалось намного сложнее, чем она думала, а отношения с Роном отнимали у нее гораздо больше сил, чем Гермиона была готова и могла вкладывать.

Вид абсолютно потерянной и расстроенной подруги обеспокоил Гарри. Он всем сердцем переживал и за нее, и за Рона, и не мог остаться равнодушным к казавшейся совершенно потерянной подруге.

— Может, это не совсем мое дело и, если ты не захочешь говорить со мной на эту тему, ты так сразу и скажи, но как у вас с Роном обстоят дела в последнее время?

— У нас… — Гермиона замялась, не решаясь заговорить с Гарри на столь личную тему, но в итоге сдавленно закончила начатую фразу. — У нас есть некоторые проблемы в эмоциональном плане, но я не думаю, что это серьезно. Ты же знаешь, Рон бывает вспыльчив. И он так нуждается в постоянном подтверждении того, что он — лучший. У меня не всегда хватает сил ежедневно выражать свое восхищение им.

— Понимаю тебя. Рон рос в большой семье. Его старшие братья все в чем-то добились успеха: близнецы открыли свой магазин, который пользуется популярностью, Перси делает успехи в политической сфере, Билл и Чарли тоже весьма уважаемые люди в своей области и среди своего круга общения. Рон все время чувствует себя наименее успешным по сравнению с ними, и он пока не нашел сферу, в которой мог бы стать лучшим.

— А как же спасение мира? Ну или шахматы, на худой конец? — Гермиона слабо улыбнулась, и ее улыбка тут же отразилась в ответной улыбке друга. Они понимали друг друга с полуслова и оба прекрасно знали о том, каким непростым подчас бывает Рональд Уизли.

— Боюсь, Рону всегда будет казаться, что он недостаточно успешен. Он неизбежно будет сравнивать себя с братьями, а они, как ни крути, всегда будут в чем-то успешнее его хотя бы потому, что старше и успели за счет этого сделать больше, чем их младший брат.

— Да, ты прав. Похоже, Рон всегда будет думать, что он сделал недостаточно в этой жизни.

Гарри кивнул. Он был рад, что у них с Гермионой складывается такой доверительный и теплый разговор.

— А как у вас дела… — Гарри замялся, не зная, как воспримет его вопрос подруга, но ее внимательный взгляд побудил парня наклониться ниже и все-таки закончить свой вопрос. — В интимной жизни.

Щеки Гермионы зарделись, и она, пожалуй, слишком порывисто отпрянула от друга. Будь они сейчас одни, девушка наверняка бы вскликнула что-то вроде «Гарри, как ты можешь задавать такие личные вопросы», но, на счастье, то ли в этот день была такая располагающая к откровениям обстановка, то ли вопрос, заданный другом, оказался и правда весьма наболевшим, что девушка решила ответить, непривычно запинаясь и взволнованно поглядывая по сторонам: вдруг кто решит их подслушать?

— Пока что мне нечего тебе ответить на этот вопрос. Мы еще ни разу… не спали вместе, — окончательно смутившись, девушка отложила книгу в сторону и, чтобы хоть чем-то занять себя и избежать такого непривычного взгляда Гарри, потянулась за пледом, после чего стала усердно укутываться в него.

— Быть может, именно в этом отчасти и заключаются ваши неразрешимые проблемы?

— Не думаю. В конце концов, это ведь не главное в отношениях.

— Конечно, не главное. Но важное. Особенно для парня. Одно дело, когда вы только начали встречаться и совсем другое, когда вы вместе уже такой приличный срок. Пойми, для нас готовность девушки вступить в интимную связь важна не меньше, чем откровенность и доверие в отношениях. Это как… — парень ненадолго замолчал, подбирая наиболее точное сравнение, — Это как знак полного, абсолютного доверия, как подтверждение того, что девушка действительно принадлежит тебе и телом, и душой в хорошем смысле этого слова. — Я… Я не готова думать об этом сейчас, — Гермиона была явно сбита с толку. До этого она никогда не придавала сексу должного значение и уж тем более никогда не задумывалась о том, что для парней он значит нечто большее, нежели удовлетворение физических потребностей.

— Я просто хочу сказать — не стоит недооценивать роль секса в отношениях, — теперь и Гарри выглядел так, словно хочет провалиться под землю, лишь бы поскорее закончить этот разговор. Все-таки, одно дело говорить об этом с парнями или даже Джинни и совсем другое — с другой девушкой. Тем более, такой сдержанной, сосредоточенной и всегда серьезной, как Гермиона. Казалось, даже упоминание одного лишь слова «секс» было неуместным в разговоре с этой девушкой. Если с кем другим Гарри чувствовал себя более-менее свободно в разговорах на подобные темы, то с Гермионой он вдруг не на шутку засмущался. И все-таки он сделал то, что должен был — Гарри подкинул подруге мысль, развив которую она, возможно, найдет решение сложностей в отношениях с Роном.

— Хорошо, Гарри. Спасибо. Я обязательно подумаю над твоими словами чуть позже.

— Вот и отлично. Что-то я совсем забыл про время. Я обещал Рону спуститься вниз, и уже должен десять минут как быть там.

— Да, конечно, иди. Спасибо, что был откровенен со мной.

— Не за что, Гермиона. Мы ведь друзья и должны помогать друг другу, — на губах гриффиндорца засияла веселая мальчишеская улыбка, которой Гермиона уже давно не видела на его лице. Девушка улыбнулась в ответ и хотела уже вернуться к чтению книги, как вдруг кое-что вспомнила.

— Гарри! — молодой человек остановился и повернулся к подруге. За время их разговора гостиная опустела — все ушли на ужин в Большой Зал.

— Раз уж мы сегодня так откровенны друг с другом… А вы с Джинни уже…?

Вот теперь наступила очередь Гарри нервно смеяться в попытке скрыть смущение. На счастье парня, в эту минуту в гостиную вошел Рон, имевший обыкновение прямо с порога говорить то, что хочет.

— Эй, Гарри, привет! Ты в Большой Зал собираешься? Я ждал тебя, пока не понял, что это бесполезно и решил прийти за тобой.

Радостный от встречи с другом Рон не сразу заметил, что в гостиной друг находится не один. Лишь только после многозначительного взгляда Гарри, Рон повернул голову направо и увидит сидящую в кресле Гермиону.

— Привет, Герми, — парень как-то неуверенно улыбнулся и неторопливо подошел к девушке, чтобы приветственно поцеловать ее в щеку. При этом Рон выглядел таким несчастным, и виноватым, что Гарри, наблюдавший до этого за друзьями, не выдержал и вышел из гостиной. Что ни говори, а Рон всегда был и оставался до сих пор очень порядочным парнем. Он явно чувствовал себя виноватым за ту прогулку с пятикурснецей и очень переживал, как отреагировала бы Гермиона, узнай она, как он весело отдыхал, в то время как она проводит все свободное время в библиотеке в поиске средства спасения его брата.

— Привет, — Гермиона вернула рыжеволосому парню поцелуй и притворно-бодро поднялась с удобного кресла. — Ну что, пойдемте на ужин?

И золотая троица спустилась в Большой Зал, весело болтая о предстоящем вечере. Ребята не хотели раскисать из-за отнюдь нерадостных событий последних нескольких лет.

* * *

— Гермиона, ты сейчас проткнешь вилкой стол, — шепнула на уход девушке Джинни, тепло улыбаясь заботливой, почти материнской улыбкой. — О чем ты так задумалась? Не помню, чтобы видела тебя раньше настолько рассеянной.

Кажется, сегодняшний день обещал стать днем откровений и расспросов. Но ничего не поделаешь. Вздохнув, девушка отложила вилку и повернулась к рыжеволосой подруге.

— Знаешь, вчера я была в больничном крыле и произнесла над Фредом одно заклинание, которое должно было помочь вывести его из комы. По задумке я должна была пробудить в Фреде воспоминания, которые придадут ему сил бороться за жизнь.

Джинни внимательно слушала, отставив тарелку в сторону. Как только разговор коснулся ее брата, у девушки пропал всякий аппетит. Гермиона в очередной раз восхитилась стойкости юной волшебницы. Джинни, несмотря на боль от беды, настигшей ее семью, не потеряла любовь к жизни и не впала в депрессию. Она старалась, как раньше, радоваться каждому новому дню и наслаждаться тем, что имела. И все же, как только в разговорах упоминалось имя Фреда, лицо Джинни тут же выдавало волнение и страх за брата. Во время их разговоров девушка не отпускала Гермиону до тех пор, пока та не рассказывала абсолютно все, что успела узнать о возможностях спасения Фреда.

— Оно не сработало?

— Да. Хотя я была абсолютно уверена в успехе, — Гермиона прикусила губу, ругая себя за то, что не до конца честна с подругой. На самом деле, скорее всего, заклинание сработало, просто не в полную силу. Но вот его эффект совершенно не нравился гриффиндорке. Если, конечно, то кроткой «спасибо», прозвучавшее в ее голове, на самом деле не было коварной игрой ее собственного воображения.

— Ты хочешь снова пойти в больничное крыло? — догадалась девушка. Она прекрасно знала, что Гермиона не отступит, пока не добьется положительного результата. Особенно, если речь шла о чей-то жизни.

— Да. Вот только мадам Помфри не очень-то рада моему повышенному вниманию к Фреду, и я прекрасно понимаю, почему. В конце концов, ответственность за его жизнь сейчас лежит именно на ней, и за любой промах спрос будет с нее, а не с меня, даже если всплывет правда о том, что я пыталась вмешаться в лечение. Я все узнала, Джинни. Этот способ не влечет за собой никаких негативных  последствий. Мы только увеличиваем желание Фреда бороться за жизнь, вызывая в нем приятные эмоции и воспоминания. Мне нужно еще раз попасть к нему в палату, но для этого нужно отвлечь внимание мадам Помфри.

— Отлично! Давай попросим помощи Гарри. Мадам Помфри любит его как собственного сына и, если Гарри подойдет к ней с какой-то несущественной жалобой на здоровье, будет суетиться вокруг него, как курица над яйцом, — девушки обменялись понимающими улыбками и обернулись в сторону Поттера. Он, как всегда, оживленно болтал с Роном и другими мальчиками о квиддиче. Увлеченных спором парней не хотелось отвлекать, и Джинни решила взять ситуацию в свои руки.

— Ладно, справимся сами. Я, кажется, знаю, что можно сделать.

Девушки встали со скамейки и пошли к больничному крылу. Меньше, чем через минуту, они уже были на месте. Гермиона встала с одной стороны от двери, а Джинни — с другой. Рыжеволосая Уизли постучала в дверь и, изображая крайнюю неуверенность, смущение и страдание на лице, зашла в больничную палату.

— Мадам Помфри, мне нужна ваша помощь.

— Что случилось, птичка моя? — медсестра, делающая до появления Джинны какие-то пометки в большом журнале, подняла голову и обеспокоенно посмотрела на вошедшую.

— Со мной что-то не так в последнее время. Очень болит низ живота, постоянно кружится голова, а по утрам немного подташнивает.

— Ох, Мерлин мой! — воскликнула женщина, взволновано всплеснув руками. — Так, пойдем скорее. Нам нужно обследовать тебя. Надеюсь, это не то, о чем я думаю, юная леди. Ох, эта молодежь пошла такая нетерпеливая! Нет бы дождаться окончания школы и уже потом вкушать все прелести взрослой жизни. Так нет же, вам надо попробовать все прямо сейчас и сразу. Вы же еще дети! И ведь это уже второй случай за неделю. Мисс Браун…

Взволнованная мадам Помфри продолжала что-то лепетать, уводя Джинни за ширму. Гермионе даже стало жалко милую добродушную медсестру. Она так искренне беспокоится, даже не подозревая, что Джинни притворяется и придумала все эти симптомы лишь для того, чтобы отвлечь ее внимание. Впрочем, времени на сопереживание мадам Помфри у Гермионы не было, как не было и времени поразиться странному выбору Джинни. Ведь она могла придумать абсолютно любой недуг, а остановилась на мнимой беременности.

Не теряя времени впустую, девушка проскользнула в больничное крыло и подбежала к кровати Фреда. Он лежал точно так же, как день назад, когда Гермиона была у его кровати в последний раз. Побледневшее лицо, спутанные рыжие локоны, расслабленная поза и вместе с тем на лице молодого человека отчетливо выделялись волевые скулы и подбородок и едва заметная морщина, залегшая между бровями. И почему она раньше не замечала, что этот всегда улыбающийся и смеющийся парень на самом деле обладает и другими, не менее характерными чертами.

Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что любуется Фредом, как никогда раньше не любовалась Роном. Девушка сердито тряхнула головой, чтобы избавиться от совершенно ненужных и неправильных мыслей, и приступила к колдовству. Одной рукой Гермиона накрыла руку Фреда, поразившись на мгновение тому, какая у него теплая, даже горячая кожа, несмотря на бледность, а во вторую взяла волшебную палочку и начала шептать выученное не хуже собственного имени заклинание.

На миг у девушки перехватило дыхание. Она вдруг резко ощутила, как ее сознание покидает тело и вторгается в сознание Фреда. Гермиона испугалась, поняв, что больше не ощущает собственного тела, но быстро взяла себя в руки и потянулась еще ближе к сознанию Фреда, посылая ему яркие воспоминания.

В памяти Гермионы всплыли взволнованные и обеспокоенные лица Уизли, ожидающих у больничного крыла, когда мадам Помфри выйдет и объявит диагноз Фреда, затем картинка сменилась, и вот Гермиона видит Джинни, плачущую на ее плеча, а следом и Джинни, воодушевленно обсуждающую вместе с ней способы возвращения Фреда к жизни. Картинка перед мысленным взором Гермионы сменилась вновь, и вот она уже вновь переживает непростой разговор с Роном сразу после известия о коме Фреда. Тот изо всех сил пытается показать, что все в порядке, и что он в состоянии справится с настигшей его бедой, но руки парня при этом подозрительно сильно сжаты в кулаки, плечи напряжены, а мышцы лица едва заметно подрагивают от эмоций, которые так непросто скрывать. Вдруг Гермиона поняла, что посылает Фреду совершенно другие картинки. Те самые из ее сегодняшнего неловкого разговора с Гарри и те, где она невольно любуется таким знакомым и в то же время абсолютно новым лицом Фреда, черты которого она раньше никогда не замечала.

Гермионна сердито оборвала невидимую нить и поспешила вернуть в реальность. Она тяжело дышала, тело била крупная дрожь, и все же девушка знала точно — на этот раз заклинание точно сработало как надо. На подкашивающихся от волнения ногах гриффиндорка вышла из больничного крыла, и как раз вовремя — мадам Помфри и Джинни уже закончили осмотр, и медсестра провожала рыжеволосую девушку к выходу из больничного крыла.

— Больше меня не пугайте так, мисс Уизли. Не могли сразу сказать, что я зря подозреваю беременность?

— Ну, я стеснялась. Мне было как-то неловко говорить с вами об этом.

— Неловко ей было, — пробурчала медсестра и, дав девушке последние инструкции, попрощалась с ней и закрыла за собой дверь.

— Ну как? — нетерпеливо спросила Джинни, смотря на привалившуюся к стене подругу.

— Успех, — несмотря на слабость во всем теле, Гермиона счастливо улыбалась.

— Мерлин! Ты все дрожишь! Пойдем скорее в гостиную. Давай, обопрись об меня.

И девушки пошли в башню гриффиндора. По дороге Гермиона делилась своими ощущениями от ментального контакта с Фредом, а Джинни радостно смеялась и задавала уточняющие вопросы. Теперь девушки были абсолютно уверены в том, что вопрос выздоровления Фреда — дело времени. Гермиона продолжит свою терапию, и брат Джинни обязательно придет в сознание.

Оказавшись в спальне, обессиленная, но счастливая Гермиона сразу легла на кровать, даже не сняв одежду, и провалилась в глубокий спокойный сон.

* * *

— Гермиона! Гермиона, проснись скорее! Они хотят видеть тебя!

— Что случилось? О ком ты? — девушка села в кровати и столкнулась взглядом с абсолютно бледной и безмерно напуганной Джинни.

— Люди из министерства! С утра у Фреда был колдомедик. Он обследовал брата и сказал, что его сознание заблокировано, так как находится в изолированной связи с чьим-то другим. По магическому следу они выяснили, что это ты, Гермиона, заблокировала сознание Фреда и связала его со своим. Теперь они ждут тебя. Мерлин, что будет дальше? Это я виновата. Надо было учесть вероятность того, что наши попытки достичь сознания Фреда очевидны.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — переодеваясь, Гермиона мельком взглянула на часы. Оказывается, она и не заметила как проспала пол дня.