Конец истории, или Изменяя прошлое (гет)

…Знак — вся моя жизнь…

"Чёрная метка" Чёрной метки

9 мая 1998 года,

Хогсмид

День выдался чудесным. "Это, смотря для кого!" – вставил бы реплику Филч, который злой как тысяча горгулий из-за того, что с самого утра стоял на выходе у Школы, был вынужден отмечать каждого ученика, пожелавшего отправиться в Хогсмид, а таких в этот замечательный день было немало!

– И чего им в подвалах своих не сидится?! – гневно бурчал себе под нос Филч, занося в список имена Слизеринцев, нетерпеливо ожидающих очереди выйти из замка.

– Ага, ещё спросил бы, почему неугомонные гриффиндорцы свой скворечник (ну, в смысле башню, если вы не поняли – прим. автора) покинули! – протянул Малфой, так чтобы его услышали только стоящие рядом слизеринцы.

Филч гневно сощурился, не находя причин для смеха, каким разразились ученики, с изумрудно-серебристой эмблемой на груди.

– Проходите, – буркнул Аргус. – А вы, мистер, задержитесь и назовите для начала своё имя!.. – приказал он, задерживая какого-то пятикурсника, попытавшегося пролезть без очереди.

– Куда пойдём? Я знаю очень миленький тёмный лес, примыкающий к Хогсмиду с восточной стороны. Может быть туда?.. – Мелиссента призывно взглянула на Малфоя, небрежно касаясь его руки своей ладонью.

– Что-то после того раза с профессором Снейпом мне больше не хочется ходить по таким местам, – сморщился Драко.

– Да ладно тебе! Ну, подумаешь, вычел он у Слизерина пять баллов за нападение на декана, но проблем-то?

– Извини, Миллисента, но на сегодня у меня запланировано в Хогсмиде нечто другое… – и сразу же добавил, заметив, что девушка состроила обиженную гримасу. – Пойдём, я расскажу, что именно…

– Ты посмотри, какая красота вокруг! – выдохнула Джинни, блаженно закрывая глаза. Необъятное фиалковое небо над головой, ослепительный блеск золотого солнца, аромат недавно распустившихся цветов – было от чего прийти в восторг!..

Рон и Гермиона сбежали от них "по делам чрезвычайной важности", как только карета, в которой они ехали, подкатила к волшебной деревушке.

– Интересно, какие же важные дела бывают у нашего Ронни в выходной? Про Герми я не спрашиваю, у неё всегда найдётся очередной манускрипт "для лёгкого чтения" в миллиард страниц, который просто необходимо прочитать за день! – смеялась Джинни, наблюдая за поспешно удаляющейся парочкой.

– Наверное, такие же, как и у нас! – улыбнулся в ответ Гарри, притягивая её к себе и целуя в макушку.

Обнявшись, они пошли по песчаной дорожке, ведущей к живописному озеру на окраине небольшого леса за Хогсмидом.

– Так хорошо бывает только в сказке!.. – сказала девушка.

"Только прекрасные сказки имеют обычай слишком быстро заканчиваться…" – добавила бы автор, будь она в тот момент рядом с ними.

– О, Уизли! – манерно растягивая слова, произнёс кто-то за их спиной. – Неужели смогла, наконец-то, найти себе спонсора в лице Не–Добитого–Лордом–Мальчика?! Ты там не разорилась, случаем, пока на последние гроши покупал приворотное зелье?

– МАЛФОЙ, ЗАТКНИ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ! – моментально развернулся к обидчику Гарри, отпуская из объятий Джинни.

– Что, Поттер, правда глаза режет? – усмехнулся слизеринец. – И вообще, я бы попросил не выражаться при моей девушке! – он с нарочитой нежностью склонился над стоящий рядом с ним Мелиссентой, которая с вызывающей улыбкой мерила взглядом гриффиндорцев.

– Неужели, ты говоришь своей "девушке" хоть что-то повоспитаннее?! – зло огрызнулся Гарри.

– Представь себе! Только тебе достаётся честь слышать…

– Авада кедавра!

Гарри показалось, что он видит кошмар: они внезапно оказались окружёнными десятком тёмных фигур с белыми полумасками на лицах. Блеснула короткая вспышка. Не задумываясь, Гарри отклонился в сторону, и ослепительно-зелёный луч стремительно пронёсся мимо, чуть не задев его плеча.

За спинами Упивающихся над Хогсмидом повисла уродливая Чёрная метка Вольдеморта, – значит, ПСы ворвались в мирную деревеньку!

– Джинни, беги! – крикнул Гарри. – Протего! Ступефай!

– Импедимента!

– Джинни, беги! Я задержу их!

"Мой отец, кричал почти тоже самое, в тот вечер шестнадцать лет назад, когда Вольдеморт проник в наш дом", – уклоняясь от очередного заклятия, запоздало заметил про себя Гарри, и эта мысль очень, очень не понравилась ему. Желая убедиться в том, что его любимой удалось скрыться, он обернулся…

– НЕТ! ПОГАНЫЙ УБЛЮДОК, ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?!! – над безжизненным телом девушки склонялся Малфой.

Драко, не обращая внимания на гриффиндорца, встал и что-то коротко бросил наблюдавшему за его действиями Упивающемуся, который не принимал участия в общей схватке С–Мальчиком–Который–Несмотря–Ни–На–Что–Продолжал–Выживать. Упивающийся кивнул.

– ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?! – вновь заорал Гарри, у которого от страшного предположения похолодело в груди.

Бой сразу прекратился, как только заговорил самый главный ПёС…

– Если ты имеешь в виду Драко – то он не сделал ничего, – шагнул ему на встречу Предводитель, и Гарри узнал вкрадчивый голос Люциуса Малфоя. – А вот ты… – Упивающийся искривил свои тонкие губы в холодной усмешке и сделал ещё один шаг к юноше. – Сейчас ты без сомнения доказал нам, а особенно ей, как велика твоя любовь! Ты так сильно любил, что даже не закрыл девчонку своей широкой грудью от проклятья, как это подобает делать всем героям! Ай-яй-яй! – покачал он головой.

– О чём ты?! – спросил гриффиндорец, упорно не желая замечать фразы "любил" в прошедшем времени.

– Инстинкт самосохранения у великого Поттера преобладает и превосходит над умом, а так же всеми прочими чувствами! – снова холодно улыбнулся Люциус. – Ты, надеюсь, не будешь отрицать того факта, что уклонился от Авады?.. Игра в квиддич даёт результаты, только надо помнить, что ты не всегда находишься над полем! Особенно не стоит забывать, что смертоносный луч – это не бладжер, и за твоей спиной – не пустой воздух… а "любимая"!

Гарри показалось, что земля пошатнулась под его ногами.

– Что?.. – только и смог слабо выдавить он, но Люциус его уже не слышал.

По рядам ПСов прошла волна движения, а в следующую минуту воздух вновь пронзили разноцветные лучи.

– Уходим! – скомандовал старший Малфой, обернувшись на приближающихся мракоборцев, и Упивающиеся поспешили подчиниться, трансгрессируя с негромкими хлопками.

– Гарри, Гарри, с тобой всё в порядке?! – подбежал к нему запыхавшийся Люпин, а за ним Тонкс, Грюм и – юноша сглотнул – мистер Уизли.

– Я убил Джинни, – одними губами произнёс Поттер, не отрывая бездумного взгляда от пустоты.

Но мракоборцы уже и так заметили безжизненное тело рыжеволосой девушки на земле.

* * *

– Да начнётся бал! – торжественно закончил он свою речь, начавшуюся словами: "Я пригласил вас сюда, чтобы отметить знаменательное событие…" – традиции высшего света обязывали его устроить пышный вечер по случаю будущего "прибавления в семействе".

Оркестр заиграл какую-то ненавязчивую, но достаточно торжественную и весёлую по этому поводу мелодию из сочинений вечных классиков, а гости, по большей части, подчиняясь всё тем же обязательным Традициям, попытались натянуть на лица выражения счастья, и пошли поздравлять "будущих родителей принцессы", хотя всем приглашённым было глубоко наплевать на очередное появление наследницы очередных богачей. Какая-то часть гостей, взяв по бокалу, отошли чуть в сторону, чтобы исполнить утомительную процедуру позднее.

– Примите мои поздравления! – галантно целовал руку его жене, а затем сдержанно жал и его ладонь Клементион Мефестиус Малфой – двухсотлетний французский граф, приходившийся им каким-то самым дальним и самым старым родственником, который всегда в своей необычайно затянувшейся жизни отличался особенным самолюбием – не пригласить его на праздник "по такому случаю", означало бы нанести страшное не прощаемое оскорбление ему и всему роду Малфоев, – а пополнять и без того многочисленные ряды врагов, тем более такими опасными, не хотелось.

– Благодарю.

– …О, дорогой мой! – стискивала его в железных объятиях массивная тётушка Корнелия фон Мальтеншвай. – Как я рада за тебя! За вас!.. Поздравляю!

– Да, да… спасибо.

– …Я думал, первым у тебя будет мальчик, – холодно пожал ему ладонь Снейп.

– Хм, кому бы говорить! – не остался в долгу он. – Северус, у тебя и дочери-то нет и в ближайшее время скорее всего не будет!.. Поэтому, не суди других!

– Судит только Лорд и Министерство!.. – шепнул в ответ ему приятель, приблизившись к самому уху, чтобы другие не смогли услышать их. И как бы случайно ладонь зельевара сжала его предплечье, в том месте, где горела Метка.

– …Рад, очень рад! Поздравляю! – пожимал ему руку и хлопал по спине Артур Уизли, после того, как обменявшись многозначными ухмылками, Северус отошёл прочь. – Я знал, как давно и сильно вы мечтали о малыше!.. Эээ, малышке… Поздравляю!! – кажется, только Артур и Молли, тепло обнимавшая его жену, выглядели действительно искренне счастливыми за друзей.

Приглашённых было много, поэтому выслушивать приторные льстивые речи о "безграничном счастье" за них и их будущую наследницу пришлось очень долго. Но вот, наконец, все "официальные" поздравления, к которому их вынуждал этикет, закончились. Он с облегчением вздохнул и, маневрируя сквозь небольшие группки беседующих гостей, направился к той, кто занимала его мысли весь вечер.

– Ты как, жива? – шутливо спросил он, выразительно указывая на шумную толпу, окружающую их.

– Как видишь, – почти равнодушно ответила Нарцисса, пригубив бокал с красным вином. Он поймал её задумчивый взгляд, устремлённый куда-то в пространство за его спиной. Обернувшись, он сразу заметил на фоне окна тёмный силуэт мужчины, который, закутавшись в чёрную мантию, стоял в стороне от общего веселья, небрежно прислонившись к подоконнику, и так же внимательно смотрел на них.

– Ты всё ещё любишь его? – холодно спросил он, чувствуя, как внутри закипает кровь.

– Нет, и никогда не любила, – будто в подтверждение своих слов Нарцисса перевела свой взгляд на собеседника.

– Я ведь знаю, что ты лжёшь.

– Может быть, – она небрежно пожала плечами. – Но только в том, что когда-то он мне всё же нравился…

– Нравился так, что ты даже согласилась стать его женой?! – в его голосе послышалось обвинение.

– Во-первых, тогда я была ещё слишком юна, чтобы противиться воле родителей, а во-вторых от меня всё равно ничего не зависело, ты же знаешь… – она замолчала, словно погрузившись в воспоминания. – …Утешает только то, что он оказался разумным человеком…

– Наверное, именно это и сохранило его жизнь до сегодняшнего момента. Иначе я давно бы прикончил его!

– Да, ты действительно беспощаден, как о тебе и говорят! – засмеялась Нарцисса. – Хотел убить лучшего друга!.. И что я только в тебе нашла?

Он почти незаметно улыбнулся в ответ.

– Потрясающее обаяние, великолепный ум…

– …дикую самовлюблённость, чудовешнейшую гордость, нулевую скромность… – закончила она за него.

– Да, действительно кошмар! – неожиданно рассмеялся он.

– Я так редко вижу тебя… таким… – вдруг погрустнела Нарцисса, нежно проводя пальцем по его щеке. – Ты всегда такой холодный и отчуждённый что, глядя на твой обычный презрительно-надменный вид, меня пробирает озноб. Но ты ведь можешь быть совершенно другим!

Он перехватил её ладонь и поцеловал в причудливое переплетение ниточек Судьбы.

– Не надо думать сейчас ни о чём. На балу все должны веселиться, и ты – не исключение! Может быть, потанцуем?

– С удовольствием.

Заняв необходимую позицию, он подождал, когда она встанет рядом с ним. Обняв одной рукой за талию, а другой бережно сжав её тонкие пальцы, он сделал первое па, и они изящно и непринуждённо заскользили по паркету под чарующую мелодию вальса. Другие пары отошли в сторону, безропотно уступая место королю и королеве этого танца.

Когда музыка закончилась, зрители разразились настолько бурными аплодисментами, насколько им могло позволить всё их достоинство и солидность.

Он ещё раз с благодарностью поцеловал руку своей партнёрши и согласно этикету поклонился присутствующим. С особенно подчёркнутой вежливостью он кивнул в ту сторону, где у окна стояла неподвижная фигура.

Хотя на лице видевшего всё это мужчины не шевельнулся ни один мускул, было ясно, что от наложения непростительного проклятия на друга его сдерживает лишь превосходное самообладание и присутствие слишком многих свидетелей.~~

* * *

...Свет погас,

"Всадник из льда" Эпидемия.

9 мая 1998 года, вечер,

Одна из многочисленных комнат Хогвартса

– Поттер, выпей! – ледяным тоном приказал Снейп, впихивая в его ладони кубок с каким-то зельем.

– Я убил Джинни, – монотонно повторял Гарри, продолжая смотреть куда-то в пустоту, даже не замечая предложенного напитка.

– Поттер, я сказал ВЫПЕЙ! – рявкнул Снейп, но юноша не услышал его.

– …Она умерла. Умерла из-за меня!

– Гоблет левиоса!

Кубок, повинуясь взмаху палочки, резко взмыл вверх и, стремительно переворачиваясь, стал выливать содержимое в рот Гарри. Он поперхнулся и закашлялся, зелье полилось на мантию. Гарри судорожно замотал руками, пытаясь отпихнуть металлический сосуд и сделать вдох, но всё новые и новые порции зелья лились на него (и в него), и он мог только биться, пытаясь не захлебнуться.

– Вы меня чуть не утопили! – заорал Гарри, когда кубок, наконец, опустел, и, повинуясь магии Снейпа, исчез в воздухе.

– Сэр! – поправил его учитель.

– Вы чуть не вышибли мне все зубы! Сэр!

– Но, поздравляю, ты сумел всё-таки выжить вот уже в который раз, – холодно ответил Северус, – лишний раз доказав, что тому, кто захочет прикончить тебя — надо будет очень постараться.

Гарри как-то сразу весь выдохся. Он вновь ссутулит плечи и, опустив голову, бездумно уставился на тёмно-бордовый ковёр у себя под ногами.

…Как кровь…

…Как кровь Джинни…

– Я-то выжил, но она нет, профессор. И вы только лишний раз ткнули на это пальцем, – тихо сказал Гарри, удаляющемуся учителю: успокоительное требовалось и Молли Уизли, которая безутешно рыдала на груди у мужа. Артур гладил её по голове, шептал какие-то успокаивающие слова, а по щекам у него самого беззвучно текли слёзы. Люпин сидел неподалёку в кресле, грустно задумавшись о чём-то. Тонкс и Грюм, как представители авроров и Минестерства, удались в кабинет с Дамблдором сразу же, как прибыли в Школу. Другие мракоборцы ещё оставались в Хогсмиде, чтобы рассеять панику и помочь пострадавшим: несколько учеников, владельцы волшебных магазинчиков – были тяжело ранены, а бармен и официантка бара "Кабанья голова" – убиты.

– Это правда?! – влетел в комнату запыхавшийся от стремительного бега Рон. Но его лицо было бледно, как мел так, что каждая веснушка ярко выделялась, и казалась ослепительно-рыжей в цвет волосам. Следом за ним появилась испуганная Гермиона.

…Никто не ответил на заданный вопрос.

– Это правда? – осипшим голосом вновь спросил Рон, замерев на пороге.

– Что именно вы хотите услышать, мистер Уизли? – холодно спросил Снейп, остановившись с новой порцией зелья в середине комнаты. – Было ли нападение Пожирателей Смерти? Или пострадал ли кто-нибудь из ваших знакомых?

– Бесчувственная сволочь! – гневно выдохнул Люпин, вставая с кресла. – Снейп, как ты можешь издеваться даже в такой момент над мальчиком?!

Северус, держа спину абсолютно прямой, гордо повернулся к Ремусу, меряя его уничтожающим взглядом, от которого любой мог бы превратиться в лёд или рассыпаться кучкой серого пепла.

– Я. Не. С тобой. Разговариваю. Люпин, – чётко произнёс он.

Оборотень лишь с презрением, коротко взглянул в ответ, и перевёл соболезнующий взгляд на рыжеволосого юношу.

– Рон, Люциус Малфой убил твою сестру. Джинни. Она мертва.

Гарри отпустил глаза, не желая видеть выражения лиц друзей. Его била крупная дрожь, хотя рядом жарко горел огромный камин, а за окном сиял тёплый майский день.

Гермиона вскрикнула, прижав ладошку к губам.

Рон, нетвёрдой походкой, подошёл к родителям и обнял их сверху.

– Мой, мальчик… – слабо всхлипнула Молли, стискивая его ладонь. – Он… он… убил её…

Гарри почувствовал, что не может дышать, от захлестнувших его вины, стыда, боли и чудовешнейшей горечи оттого, что предал самых близких людей.

– Да, я убил Джинни, – согласился он, сглатывая очередной солёный комок, появившейся в горле.

– Нет, Гарри!.. Не говори так! Ты совершенно не при чём! – порывисто ответил Артур.

Молли лишь кивнула, заливаясь новым потоком слёз.

– Гарри, мальчик мой, я никогда бы не смогла обвинить тебя в подобном!.. Слышишь, никогда!!

Юноша не мог поднять головы, чтобы взглянуть на них.

– Если бы я не отклонился, а принял удар на себя, то Джинни была бы сейчас жива…

Внезапно Артур вскочил на ноги, резко отстранив от себя и Молли, и Рона.

– НЕТ, ГАРРИ! – неожиданно зло закричал мистер Уизли, стремительно подойдя к нему. – ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ПРАВДЫ, ПОЭТОМУ НЕ СМЕЙ ВИНИТЬ СЕБЯ В ЕЁ СМЕРТИ! – юноша на секунду забыл о своих угрызениях совести и ошеломлённо поднял голову: Артур стоял перед ним и был малиново–бордовый от ярости. – ЭТО Я И ТОЛЬКО Я – ПРИЧИНА ГИБЕЛИ СОБСТВЕННОЙ ДОЧЕРИ!

– Милый…

– МОЛЛИ, НЕ ВМЕШИВАЙСЯ! – резко обернулся к ней муж. – ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПРАВ!

– Нет, мистер Уизли!

– ЗАМОЛЧИ, ГАРРИ! ТЫ ПРОСТО НИЧЕГО, АБСОЛЮТНО Н-И-Ч-Е-Г-О НЕ ЗНАЕШЬ! ВСЁ ПРОИЗОШЛО ТОЛЬКО ПО МОЕЙ ВИНЕ! ТОЛЬКО Я МОГ ПРЕДОТВРАТИТЬ СЛУЧИВШЕЕСЯ!! – было похоже, что мистер Уизли сейчас вот-вот схватит сердечный приступ.

Снейп вдруг подошёл к Артуру со спины, запрокинул его голову назад и с силой прижал ко рту пузырёк с каким-то зельем, заставляя выпить. Через несколько мгновений зельевар был откинут прочь – силы у мистера Уизли было явно больше, чем у Гарри до этого. Но зельевар не смутился — несколько глотков уже было сделано.

Люпин, бросился между другом и неприятелем, чтобы в случае чего успеть предотвратить драку. Но Артур, как ни странно, не полез ни с кулаками, ни за волшебной палочкой. Он просто опустил голову, – либо зелье Снейпа обладало убойной силой, либо мистер Уизли устыдился собственной несдержанности.

– Просто поверь мне, мальчик, что ты здесь совершенно не причём, – закончил он и вышел прочь из комнаты.

– Папа!..

– Рон, не надо, – остановила его за руку Гермиона уже в дверях. – Пусть побудет один.

Младший Уизли кивнул и обнял дрожащую подругу.

– Это шок. Нервы сдают даже у сильных людей, – объяснил Ремус, присаживаясь рядом с Гарри, и ободряюще положил на его плечо свою ладонь.

– Я понимаю, – кивнул юноша.

– Но Артур всё же прав – тебе не стоит винить себя в смерти Джинни!

– Угу, а ещё надо сказать, что я "сделал всё, что смог", – горько отозвался Гарри и отвернулся к камину.

* * *

– Как мы назовём нашу девочку?

– А что ты предлагаешь?

– Хмм, дай подумать… Лилит, например, как тебе имя?

– Первая жена Адама, которую прогнали из рая за то, что она захотела получить полную независимость от мужа… Неужели ты всерьёз думаешь, что это имя подойдёт нашей дочери?!

– А чем оно тебе не нравится? – удивился он. – Помимо того, что Лилит была поразительно гордой и решительной, она к тому же ещё и сногсшибательно красивая! Я бы хотел, чтобы наша дочь была такой же!...

– А я кто, по-твоему – какая-нибудь кухарка, что ты не хочешь, чтобы наша дочь была похожа на меня?! Или рядом с Первой Женщиной не может сравниться не одна "обычная смертная" волшебница?! Да, и вообще, когда это ты успел с Ней пообщаться?!

– Что за вздор? Разве ты можешь сравнивать себя, моя богиня, с какой-то там тысячелетней старушенцией? – потянулся он к ней, желая обнять.

– Милый, аккуратнее в выражениях! – ответила она, коварно улыбнувшись, и неуловимо быстро скользнула в сторону, оставляя в его объятиях лишь воздух. – Если "старушенция" услышит тебя – у всего мужского поколения нашего рода будут очень и очень большие неприятности! — Ему показалось, что её глаза на секунду стали цвета бархатно-синего ночного неба, в которых холодно блеснули серебристо-стальные звёзды.

– Да, забудем былое и подумаем над другим именем… – быстро согласился он, стремясь замять неприятный разговор. –Далила, как тебе, например?

– Ты какой-то странный сегодня, – с подозрением посмотрела она на него. – Куда делось твоё мужское самолюбие? Ты то предлагаешь назвать нашу дочь именем какой-то Женщины, отправившейся совращать простых смертных, то библейской девы, предавшей собственного мужа, Самсона! Я не узнаю тебя, любимый!

– Моё самолюбие никуда не девалось! Я просто хотел, чтобы наша дочь сумела совершить нечто похожее на деяния своих великих "тёзок". Но если тебе ничего не нравиться из моих версий – придумывай сама.

– Вообще-то я хотела назвать её каким-нибудь цветочным именем…

– Ха, значит, твои родители, да не будет Мерлин доставать их на Том Свете, были правы, дав тебе имя в честь цветка?

Она только улыбнулась в ответ.

– Беладонна? Белла?..

– Нет, слишком вульгарно… – сморщился он. – И одной Беллы – Белатрикс хватит в нашем многострадальном мире!

– С чего бы это тебя стало интересовать положение мира?

– Мир меня не волнует! Я просто не хочу лишних напоминаний, о существовании женщины, с которой у нас взаимные, непобедимые чувства неприязни, антипатии, презрения и брезгливости!

– Но она же…

– Я знаю, что вы – больше, чем лучшие подруги, и всё такое, но пожалуйста, давай, оставим эту тему!

– В твоих устах, даже обычные просьбы звучат приказаниями! – тяжело вздохнула она.

– Извини.

– А когда извиняешься ты, виноватой чувствую себя я…

– Извини, – вновь повторил он.

– Ладно, давай вернёмся к выбору имени.

Новый вздох.

– Омела, Омелия?..

– Ммм, даже не знаю…

– Дженни, Джентиана? (от лат. "Gentiana lutia" – "жёлтая горечавка" — прим.автора)

– Ты обязательно хочешь имя ядовитого цветка?

– Желательно бы…

– Тогда тебе должна понравиться Melissa nigra.

– "Чёрная мелисса"?

– Да, – он кивнул. – Новый сорт, неотличимый внешне от "лекарственной" сестры, вот только в чай добавлять её не рекомендую: в листьях и стебле – течёт ядовитый тёмный сок, который при попадание внутрь организма или хотя бы на кожу, вызывает мгновенный паралич, а чёрная пыльца из маленького цветка может погрузить в долгий, долгий летаргический сон, наполненный кошмарами.

– И кто же постарался над выведением такого чуда?

– Некий Андреас Балстроуд. Знаешь такого? – ухмыльнулся он, притягивая её к себе.

– Представь, и я даже знаю его жену, Розали Балстроуд! — ответила она с коварной улыбкой, целуя мужа.

– И так значит…

– …мы назовём нашу дочь Мелисс… – она запнулась, придумывая окончание.

– …Мелиссентой, — быстро нашёлся он.

– Да, точно!

– Я рад, что тебе понравилась моя идея…~~

…И зачем ты вертишься, Земля?

"Фея моих снов". Эпидемия.

10 мая 1998 года,

Окрестности дома семьи Уизли.

Джинни похоронили на окраине маленького кладбища рядом с Норой. На её похороны собрались все Уизли и самые ближайшие друзья: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Люпин, Тонкс, Грюм и ещё несколько членов Ордена Феникса.

Мир вокруг цвёл и радовался наступлению долгожданного лета: тёплое солнце, сочная зелень, душистые цветы, звонкое пение птиц, и среди этого – скорбная группа людей в трауре.

– …Сегодня в последний путь провожаем Джиневру Молли Уизли. Для неё земной путь был слишком недолог и оборвался слишком стремительно…

Гарри стоял, не слыша тёплых слов Дамблдора, который печально говорил об освобождённой от земных оков душе девушки. Говорил, что там, где она сейчас нет ни горя, ни лжи, ни боли – она свободна от всех несчастий и, наверное, счастлива. Гарри стоял, безотрывно уставившись на зелёные стебельки травы у себя под ногами, и не мог поверить во всё происходящее. Он не мог понять, кто стоит вокруг него, и зачем они все собрались. Он слышал сдавленные всхлипы, но не мог осознать, что это плачет миссис Уизли в успокаивающих объятиях мужа. Что Гермиона рыдает на плече у Рона, Люпин ободряюще сжимает ладонь стоящей рядом с ним Тонкс, Билл тяжело вздыхает, стремясь подавить подступающий к горлу комок, а Чарли незаметно вытирает с ресниц уже появившиеся блестящие капельки. Даже сдержанный и отчуждённый Перси стоит, ссутулив подрагивающие плечи.

Гарри не понял, что Гермиона охрипшим от слёз голосом позвала его в дом, когда церемония закончилась, и все уже медленно удалились, а он продолжал неподвижно стоять напротив свеженасыпанной могилы. Он даже не понял, что глухо ответил подруге: "Я приду потом, а пока хочу побыть один. Здесь…"

Рон понимающе кивнул, Гермиона сжала его руку, и вдвоём они зашагали прочь.

Подул резкий ветер, принеся с собой тяжёлые обрывки серых дождевых туч, которые стремительно затянули всё небо. Солнце скрылось, и мир мгновенно стал серым и неуютным. Заморосил мелкий дождик. Только почувствовав холодное прикосновение капель на своих щеках, Гарри пришёл немного в себя – дождь или слёзы, наконец, сорвавшиеся из глаз, это были?..

Ещё долго-долго он просто стоял так, чувствуя, как медленно намокает строгий чёрный костюм, холодные капли текут по лицу, спускаются за ворот рубашки, бегут по ладоням, по лепесткам зажатого в руке букета жёлтых лилий, – Гарри совсем забыл о них.

Вздрогнув, он положил цветы на могилу, рядом с множеством других букетов.

– Я сумею найти способ, как вернуть тебя, Джинни! – пообещал Гарри, смотря на надгробную плиту, где был изображён маленький портрет его любимой. – Или смогу не допустить себе совершить той ошибки, которая привела к твоей гибели!.. Я изменю прошлое!.. Клянусь! Ты будешь жить! – и, повернувшись, побрёл к Норе.

* * *

– О, дорогой, ты уже вернулся? – неестественно высоким голосом вскрикнула она, как только он появился на пороге.

– Да, извини, но дела на рабо… – он осёкся. – ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! – подскочил к жене, сидящей перед журнальным столиком, и вырывал бутылку из её рук, на дне которой плескалась обжигающая жидкость.

– Эээй, отдаййй! – протестующе замотала она слабыми руками, пытаясь отобрать обратно сосуд, но была слишком пьяна, чтобы справиться с разъярённым мужем. – …Тебя так долго не было, что вот я и подумала… – она мутным взглядом посмотрела на столик, и потянулась за другой бутылкой коньяка.

Его рука на несколько мгновений взлетела вверх, а потом с размаха опустилась на её щёку. Голова женщины безвольно откинулась в сторону.

– Т-ты меня удааарил!.. – потрясённо произнесла она, и голос её задрожал от слёз и обиды. Прикоснулась дрожащими пальцами к своей щеке, где уже начали вздуваться красные отметины.

Но его искажённое яростью лицо не дрогнуло — в глазах плескалось только ненависть и презрение.

– Не–смей–притрагиваться–к–алкоголю–пока–носишь–в–себе–нашу–малышку!! – по слогам прошипел он угрожающе, но она уже не услышала этого.

Схватившись за низ живота, она упала, задыхаясь от новой боли, пронзившеё её тело.

Забыв о своём гневе, он с беспокойством рухнул рядом с ней на колени.

– Что… что происходит?..

Отчаянный душераздирающий вопль, вместо ответа, вырвался из её груди, заставил выгнуться дугой, а потом забиться в конвульсиях.

– Время… Ещё же слишком рано… Почему?.. – бессвязно шептал он, побелевшими губами.

Слёзы текли по её щекам, но она не могла этого заметить, извиваясь от боли на руках у мужа. Последний раз дёрнувшись в его объятиях, она затихла, видимо, потеряв сознание.

Липкое бордовое пятно стало быстро расползаться по ковру от неё.

Только тогда, он с ужасом понял, что произошло…