Потанцуем? (джен)

— Парам, парам, парам, пам-пам… — напевал смотритель королевских кладовых, пританцовывая в самом уголочке переполненного бального зала возле слегка облезлого гобелена с изображением такой же облезлой кошки. Правда, мадмуазель Минни утверждала, что это особо породистая кошка, канадский сфинкс, но что бы она понимала в кошках… Кошка должна быть большой и лохматой. У старика было целых три кошки, и он уже предвкушал, как придет после бала домой, снимет эти ужасные бальные туфли на каблуках, оденет на обует пушистые тапочки с забавными ушками, ладно скроенные и пошитые внучками для любимого дедушки, усядется в мягкое кресло и будет гладить своих тёплых, сонных, мурлыкающих…

Сильный толчок в плечо вырвал старого смотрителя из уютных грез. Высоченный рыжий юноша с искаженным от гнева лицом пробирался к выходу, бесцеремонно расталкивая танцующих. Из нечленораздельных возгласов старик сумел разобрать лишь «регалии Фридриха Второго» и «на кой, когда свои цеплять некуда».

— Минус один, — старик сокрушенно покачал головой. Принцесса, хоть и сама была не суперинтеллектуалкой (смотритель очень гордился тем, что умел выговаривать это слово без единой запинки), но отсутствия элементарной эрудиции (в ее понимании) окружающим не прощала.

В ожидании очередного пассажа смотритель мелкими шажками подобрался поближе к принцессе. Та поверх бокала с шампанским в упор разглядывала следующего кандидата.

Смотритель близоруко прищурился: парень как парень, невысок, правда, но не ниже собеседницы, ай-яй-яй, такой молодой, а уже в очках, зато прическа — под стать принцессе, только покороче и цвета воронова крыла. — А что, воронье крыло к вороньему гнезду неплохо подошло бы, — улыбнулся своему нехитрому каламбуру старик.

— Он — избранный, — донеслось из-за спины змеиное шипение.

Смотритель молча закатил глаза. Леди Грета, первая сплетница двора, обладала бесценными талантами — возникала в нужное время в нужном месте и безвозмездно, то есть, из любви к искусству, и почти не размыкая губ, оделяла вас нужной информацией, за достоверность которой, впрочем, нести ответственность отказывалась наотрез, мотивируя отсутствием в королевстве надежных источников.

Но, похоже, короля-батюшку информация леди Греты вполне устроила, так как он благосклонно смотрел на молодую пару и, судя по блаженной улыбке, уже уносился вдаль на парусах долгожданной мечты.

Леди Грета продолжала излагать краткое досье на гостя: «Молод, холост, любим народом, посажен на трон им же после случайной смерти всех членов правящей династии, наступившей в результате мирного государственного переворота. Размер королевской казны по непроверенным данным составляет…» — Леди Грета понизила голос и наклонилась к уху смотрителя, но тот уже растянул губы в широкой улыбке, принимая важный вид в надежде поймать взгляд дорогого, причем очень дорогого гостя и произвести наилучшее впечатление. Как вдруг… Ее королевское высочество, продолжая мило улыбаться, цапнула гостя за челку, отвела ее со лба и принялась выводить над правым глазом ошарашенного такой бесцеремонностью юноши какие-то загогулины.

— Это у вас наследственное или приобретенное? — долетел до застывших в ужасе придворных ее невозмутимый голосок. — Сводить пробовали? А чем именно?

Молодой человек ожидаемо смутился и что-то буркнул в ответ.

— Минус два, — в унисон произнесли смотритель и леди Грета.

Король, грубо возвращенный к реальности, молча наблюдал, как потерявшая интерес к гостю принцесса весело порхает по залу в поисках очередной жертвы. Леди Грета, почуяв неладное, на всех парах направилась к багровеющему на глазах монарху. «Говорят, у него уже есть невеста», — торопливо зашелестела она, ослепительно улыбаясь и привычно взбивая коктейль из слухов, фактов и домыслов. — «Они помолвлены с детства, а на бал он приехал исключительно для того, чтобы наладить с вами дипломатические отношения».

Король возмущенно засопел, но багроветь перестал и даже ободряюще улыбнулся новоиспеченному коллеге. В очередной мировой войне, которая вполне может разразиться, если ее высочество продолжит развлекаться в том же стиле, каждый союзник будет на вес золота. А если этот союзник еще так молод и неопытен…

Выполнив свой гражданский долг и оставив короля наедине с его коварными планами, леди Грета снова вернулась к старому смотрителю, который импонировал ей тем, что в отличие от остальных придворных никогда не пытался уличить ее во лжи. Ну, и любимую поговорку ее покойного супруга «От службы подальше, к кладовой поближе» еще никто не отменял.

Судя по всему, следующие два поклонника принцессы тоже знали эту поговорку, так как быстро получили от ее высочества положенную долю комплиментов, и, вполне удовлетворенные как результатом переговоров, так и жизнью вообще, шумно отмечали несостоявшуюся помолвку, громогласно поздравляя друг друга и воздавая должное талантам королевского повара. Высокие, плечистые и слишком развязные господа, вызвав неудовольствие и легкую брезгливость «счетной комиссии», даже не были удостоены ею почетных номеров, в отличие от номера третьего, привлекшего внимание леди Греты с первого момента своего появления в зале.

Но, к ее величайшему сожалению, именно номеру третьему было суждено стать следующей жертвой, возложенной неумолимой жрицей на алтарь науки.

Облюбованная придворной дамой жертва надменно прошествовала к выходу буквально через минуту после того как принцесса невинным тоном поинтересовалась, каким составом та отбеливает свои чудные волосы и не вредит ли эта краска таким очаровательно длинным ресницам.

— Неужели ее высочество не видит, что это натуральный блондин, — в отчаянии простонала леди Грета. — Он, наверное, на весь континент один такой…

Смотритель только вздохнул — склонность леди Греты к блондинам была общеизвестной и искоренению не поддавалась.

Он обвел взглядом зал в поисках незнакомых лиц. Номер четвертый, высокий худой тип в черном, вел себя очень подозрительно — не танцевал, не флиртовал с дамами и не пытался привлечь внимание принцессы.

— Выжидает, — одобрительно подумал старик, вспоминая благополучно забытую еще полвека назад стратегию и тактику обольщения юных девиц. Номер четвертый, затаившись в тени обшитых дубовыми панелями колонн, мрачно наблюдал за выбыванием противников с поля. Востроглазая принцесса озадаченно посматривала на него время от времени, но обходила по широкой дуге, в кои-то веки решив соблюсти этикет, а заодно полагая, что раз уж человек явился в гости, то все равно подойдет к хозяйке бала, никуда не денется, а иначе ждет его всеобщий остракизм в мужском обществе и презрительно сморщенные носики в дамском. Впрочем, с остальными претендентами на руку и сердце она таких церемоний не разводила, считая, видимо, свое белое платье достаточным основанием для первого хода.

Но номер пять все же ее опередил. Высокий нескладный юноша сумел запнуться на ровном месте и уронить принцессе под ноги приготовленный для нее подарок — изящную фарфоровую статуэтку в виде стройной девушки с длинной черной косой, змеящейся вдоль спины. Узкое, непривычного фасона зеленое платье выдавало инодержавное происхождение статуэтки. Маленькая корона на голове тоже была необычной — не стрельчато-зубчатая, как у самой принцессы, а в форме полумесяца. Подробнее рассмотреть необычное украшение ее высочество не успела, так как корона вместе с платьем и прочими частями подарка рассыпалась в прах, не дойдя до адресата каких-то пару сантиметров.

Отряхнув платье от малахитовых крошек, принцесса, к всеобщему удивлению, мирно улыбнулась сконфуженному юноше и протянула руку для поцелуя. Осчастливленный гость расцвел прямо на глазах не верящих этим самым глазам придворных и на радость старому королю. Провожаемая лучами всеобщей любви и счастья, юная парочка проследовала к стайке оживленно щебечущих фрейлин.

После череды подобающих поклонов и реверансов окрыленный юноша, не чуя под ногами земли, рванулся в сторону столика с напитками, напрочь проигнорировав стоящего в полуметре лакея с полным подносом бокалов.

К сожалению, состояние «вижу цель, не вижу препятствий» не позволило галантному кавалеру выполнить поставленную задачу: сначала в его аксельбант вцепилась чья-то напудренная куафюра, затем больно боднул в правую коленку столик с пирожными, а в полушаге от вожделенной цели из-за колонны вынырнула мрачная фигура, которой именно в этот момент приспичило утолить жажду. Набравший неплохую скорость молодой человек не успел затормозить и от души прошелся по начищенным до зеркального блеска туфлям номера четвертого.

Зал ахнул… бы, если бы смотрел в нужном направлении, но в этот момент все внимание господ придворных было приковано к распорядителю бала, который объявил очередной контрданс. И лишь стоящая рядом с принцессой нежная блондинка с широко распахнутыми глазами испуганно охнула и вцепилась той в кружевной локоть. Появившийся словно из ниоткуда и почему-то незамеченный ею ранее гость производил впечатление… в общем, производил он нужное впечатление — неосторожный юноша изрядно побледнел и ощутимо вздрогнул.

Удивленная странным поведением обычно невозмутимой подруги, принцесса поспешно отбрыкалась от нескольких приглашений к танцу и обратила свой взор на происходящее в тихом уголке. Кроме принцессы, происшествие привлекло внимание всех не танцующих в данный момент фрейлин и нескольких профессионально упивающихся скандалами придворных. Между господами побогаче тут же засновали господа победнее. Их было всего двое, но различать их при дворе так и не научились, что, впрочем, на размер ставок не влияло. Дамы ставили на загадочную личность в черном, мужчины — тоже почему-то на нее, юные фрейлины же вложили всю имеющуюся в ридикюлях наличность в нескладного, но очень симпатичного юношу. И только три человека во всем зале поставили по золотому на появление в назревающем скандале третьего участника.

Не подозревающий о своей популярности гость под номером четыре медленно осмотрел своего визави с головы до ног, затем выразительно посмотрел на оскверненные штиблеты и недоумевающе поднял бровь. Судя по легкости исполнения этого движения, номер был тщательно отработан и демонстрировался на публике не впервые.

Уши юноши медленно наливались малиновым. Глаза принцессы так же медленно, но неотвратимо застилало багровым. Ее права и свободы, выражаемые лозунгом «В своем доме гостей оскорбляю исключительно я» были грубо нарушены. И кем? Пришельцем, который нахально пил лучшее вино из королевских погребов, даже не удосужившись сначала подойти и представиться будущей владелице этих самых погребов!

Стряхнув с локтя впившиеся не хуже зубов мурены дрожащие пальчики юной фрейлины, принцесса вздернула подбородок и направилась в сторону возмутителей спокойствия. Все так же стоящий столбом юноша воспринял появление принцессы как манну небесную, вмиг оживился, определился наконец с цветом лица, выбрав нежно-розовую пастель, скороговоркой принес обтоптанному господину свои искренние извинения, благодарно поцеловал избавительнице ручку и испарился со скоростью проспавшего рассвет инкуба.

Прищуренные словно для стрельбы светло-ореховые глаза медленно прошлись по долговязой фигуре, на миг задержались на высоком накрахмаленном воротнике рубашки, скользнули по сомкнутым в линию тонким губам, с интересом изучили выдающийся нос и встретились с двумя черными омутами, которые, казалось, ощетинились всеми запасами холодного оружия рогатых аборигенов.

— Ваше Высочество! — иссиня-черные волосы грозовой тучей накрыли тонкое девичье запястье. Пальцы сжало словно клещами.

— Разрешите вас…

Ну все, сударь, вы сами напросились!

Резкое, отработанное не одним балом, точное движение руки, надежно скрытое от окружающих пышным кружевным рукавом — и вот уже нежные пальчики празднуют освобождение, а осекшийся на полуслове гость удивленно смотрит на длинную, тонкую, но довольно глубокую царапину, тянущуюся через всю ладонь.

— Ах, простите великодушно, — обрамленные темными ресницами глаза испуганно округляются, ажурный край веера трепещет у приоткрывшихся губ. — Я такая неловкая!

Демонстрируем жертве самый длинный палец, украшенный огромным драгоценным булыжником и добавляем в голос побольше фальшивой убежденности:

— Но вы не беспокойтесь, в этом перстне смертельного яда больше нет, он давно уже выдохся, я уверена… — растерянно хлопаем ресницами, давая голосу упасть до шепота, а затем, словно усомнившись, с ярко выраженным ужасом вопрошаем:

— Или… есть?

А теперь расслабляемся и наблюдаем за сменой цветов на лице собеседника.

Но, к великому разочарованию юной затейницы, тот не спешит ни краснеть, ни зеленеть, ни уподобляться свеженькой свеколке экзотического египетского сорта. Он невозмутимо рассматривает медленно наполняющуюся кровью царапину, а потом так же невозмутимо проводит по ней кончиком языка. Дамы, наблюдающие за этой сценой, дружно вздыхают и раскрывают веера. По залу, сбивая огоньки свечей, проходит воздушная волна.

— Вы совершенно правы, ваше высочество, — спокойно произносит загадочный гость. — Яда в нем действительно больше нет.

С застывших в приторной улыбке губ юной принцессы срывается не совсем приличествующее нежной фиалке коротенькое выражение, но на лице — только вежливое внимание.

Не дождавшись вожделенного скандала, дамы в сопровождении кавалеров удаляются на поиски предприимчивых господ в надежде вернуть так опрометчиво поставленные денежки.

К их глубокому разочарованию, денежки уже перекочевали в карманы троих хитрецов, но требовать возврата нетрудовых доходов у его величества и леди Греты не рискнул бы никто. А ссориться с человеком, у которого в руках ключи от королевского винного погреба, так это кем же надо быть, господа…

* *

Парам, парам, парам-пам-пам, — блаженно прикрыв глаза, раскачивается в ритме вальса старый, но очень довольный сегодняшним вечером смотритель. Навострив маленькие ушки, в том же ритме передвигается по залу леди Грета. Стайка юных фрейлин весело щебечет вокруг оправившегося от потрясения юноши. Только в дальнем углу, возле круглого столика с напитками, атмосфера праздника чувствует себя как-то неуютно и удаляется к другим гостям. В этом углу под тяжелым взглядом короля, вдруг осознавшего, что все остальные претенденты на полкоролевства разбежались, юная принцесса пытается вести цивилизованную беседу с единственным оставшимся в активе женихом. Высокий гость наконец прячет в карман носовой платок с пятнышками карминного цвета и вынимает из другого кармана небольшую бархатную коробочку.

Принцесса прекрасно знает, что хранится в таких футлярах. Безобидные на вид тоненькие колечки с блестящим камешком очень легко надеваются на палец, но после определенной церемонии начинают довольно ощутимо оттягивать шею.

— Ваше высочество, — в голосе только безукоризненная вежливость., — мне хотелось бы преподнести вам в честь…

Ее высочество, не удосужившись дослушать фразу до конца, отчаянно мотает головой и по-детски прячет руки за спину. В глазах почему-то начинает щипать, наверное, последствия вчерашнего взрыва разыгрались, но принцесса упрямо поднимает подбородок и дерзко смотрит через весь зал на отца. Король хмурится и хватает с подноса очередной, уже далеко не первый, бокал.

Гость номер четыре, ничуть, впрочем, не расстроившись, прячет не угодившую ее высочеству коробочку обратно в карман и тем же ровным тоном продолжает:

— … но вижу, что вас такие вещи не интересуют.

Принцесса с удивлением смотрит на карман, в котором исчез неожиданный подарок. Неужели все отменяется? Так просто?

Нахлынувшую лавину облегчения вдруг прорезает здравая мысль: но что же теперь скажет недовольный ее поведением отец?

— Поэтому разрешите вам предложить, — странный жених, или теперь уже не жених стягивает с пальца простое серебряное кольцо с тонкой резьбой, его слова доносятся глухо, как сквозь вату, — скромный, но очень полезный подарок — вот этот оберег.

— Оберег? — одними губами произносит принцесса и горько усмехается. Полезная, наверное, в хозяйстве вещь, но вряд ли поможет в неумолимо приближающемся разговоре с отцом. Все его угрозы насчет первого встречного — это так, расхожее выражение, кто же в здравом уме рискнет приблизить к себе какого-то проходимца. А вот монастырь — это вполне реальная перспектива, тонкий расчет на то, что заблудшая дщерь, немного посидев на хлебе и воде, промерзнув и заскучав, запросится домой, смирившись с уготованным ей будущим.

Монастырь… А в монастыре, между прочим, тоже люди живут, в нем даже книги читать можно, все же лучше, чем домашнее рабство, все ж не кукла при чужом человеке, получающем в полное распоряжение твое тело и душу…

Принцесса вздрагивает от чьего-то прикосновения. Стоящий рядом человек, о существовании которого она совсем забыла, берет ее безвольную руку, раскрывает и кладет еще сохраняющее его тепло кольцо прямо посерединке. Точно так же в далеком-далеком детстве строгая Минни, развеселившись, то опускала ей на ладошку конфету на ниточке, то отдергивала ее, а маленькая принцесса, изображая голодную лягушку, пыталась поймать убегающее лакомство…

— Если кто-то рядом с вами задумает недоброе, — возвращает принцессу к реальности тихий голос, — кольцо потемнеет, если враг приготовится атаковать — оно нагреется, а если на кольце появится трещина, значит, против вас использовали черное колдовство, и кольцо приняло удар на себя. К сожалению, оно сможет предупредить вас только один раз. Поэтому будьте осторожны.

Принцесса, не сводя с кольца глаз, медленно кивнула.

— А если вам будет грозить смертельная опасность, — несостоявшийся жених бережно взял обеими руками все еще раскрытую ладонь принцессы, — сожмите кольцо вот так, — и аккуратно закрыл кулачок. — И вы сразу окажетесь в безопасности.

Он прикоснулся губами к дрогнувшим пальчикам и, отвесив короткий поклон, растворился в толпе гостей.

Его величество, в очередной раз окидывая орлиным взором бальный зал, заметил, как черная высокая фигура уверенно курсирует к выходу, тяжело вздохнул, пять раз подряд повторил про себя мантру «Король я здесь или хрен собачий?», перенятую у кого-то из коллег, и уверенно поднялся с трона. Несколько коротких фраз — и вот оркестр уже затыкается на полуноте, придворные в темпе марша устремляются в сад, а принцесса стоит рядом и таращит на него свои невыносимо ореховые глаза.

Примечание. Регалии Фридриха II — отменённое созвездие северного полушария неба, звёзды включены в созвездие Андромеда.