Легенда о вечной любви (гет)

Дверь открылась, и в комнату вошли остальные Мародёры: у всех троих в руках были огромные упаковки со сладостями. Лили и Джеймс мгновенно отшатнулись друг от друга. Момент был упущен. Вся нежность, словно парившая в воздухе моментально улетучилась.

— Привет всем выздоравливающим, — громко произнёс Сириус. — И вам, леди, поклон, — он улыбнулся Эванс, которая смутилась до такой степени, что не смогла ответить ни слова.

— Всем пока, — она подскочила и быстрыми шагами удалилась прочь.

— О-о-о, Сохатый, что же здесь такого случилось, что она так смутилась, когда мы вошли? Да и ты тоже не выглядишь спокойным, — с хитрой улыбкой спросил Сириус.

— Сириус, не расспрашивай у него ничего. Не видишь, что тут диагноз ясен, — протянул Ремус с такой же улыбкой.

Джеймс немного покраснел, а это уже что-то значило. Ведь заставить его смутиться могли лишь очень немногие вещи.

— Ах, доктор, есть ли у нас возможность спасти его из плена рыжеволосой красавицы? — тут же подхватил Сириус.

— Не паникуйте, сейчас мы осмотрим больного, — в несвойственной для Ремуса манере ответил тот. Он надел только что наколдованные очки и взял в руки термометр. Несмотря на слабое сопротивление Джеймса, который мыслями был где-то очень далеко, Ремус всё же приложил термометр к его сердцу. — Сейчас мы измеряем температуру сердца и частоту пульса, — объяснил он Сириусу, который был явно заинтересован в данном вопросе. Блэк кивал головой, принимая серьезный вид.

— Так-с, коллега, я прошу вас присесть, — еле сдерживая смех, произнёс Ремус.

— Доктор, всё настолько плохо? Прошу вас, говорите правду! — Блэк изобразил величайшее беспокойствие.

— Нет, господа, мне кажется, что наш Джеймс просто-напросто влюбился по уши, — наконец констатировал Ремус.

Сириус то с величайшим удивлением, то с театральным ужасом открывал рот и пытался произнести хоть слово. Через минуту он посмотрел на Джеймса так, словно тот был парнем, а Сириус — девушкой, и Поттер бросил её после первого свидания.

— Сообщество холостяков сегодня потеряло одного из лучших его представителей, — тяжело вздохнул Сириус. — Но в то же время, остался я — величайший Сириус Блэк.

— Величайший Сириус Блэк, если бы вы зашли хотя бы на секунду позже, всё было бы по-другому, — с печальной улыбкой ответил Джеймс.

— Больной, ваш диагноз ясен, но не нужно впутывать меня в вашу любовную историю. А если быть честным, Сохатый, то успеете ещё налюбоваться друг другом, не переживай, — подмигнул Сириус.

— Смотри Бродяга, если что, то я вернусь в сообщество холостяков, и все девчонки будут моими, — деланно-серьезно ответил Джеймс.

— Мечтай.

И комнату наполнил звонкий и задорный смех. Джеймс, несмотря на боль, хохотал от души вместе с Сириусом. Ремус присоединился к ним уже через 5 секунд, хотя сначала думал сохранить серьезность. Но о какой серьезности может идти речь, когда рядом с вами Мародёры? Питер же, доедая седьмую упаковку шоколадных пирожных, тоже старался улыбнуться, но со ртом, полным еды, это удавалось с трудом. Джеймс пытался сохранить в памяти эти моменты с друзьями. Моменты счастья, радости и беззаботности. Когда ещё такое сможет повториться? Скоро Мародёры окончат школу и разойдутся, как это обычно бывает у школьных друзей, что клялись в вечной дружбе. Потом всё поменяется. Новая жизнь, новые заботы, новые друзья. Все семикурсники с трепетным волнением и в то же время со страхом ожидали своего выпускного. Их вовсе не ужасали чрезвычайно сложные экзамены. Война. Несмотря на храбрость гриффиндорцев, все они боялись войны. Нет, они не боялись умереть или пыток, после которых выжить представляется невозможным. Нет, они боялись однажды узнать, что самые близкие и дорогие на свете люди умерли. Война несла за собой множество жертв. И каждый пытался всевозможнейшими образами уберечь, защитить родных. Но ещё больше всего этого, все боялись неизвестности. Это самое мерзкое и отвратительное чувство, которое только может существовать. Никто не был уверен в том, что будет завтра. И это было ещё хуже, чем знать даже самую горькую правду. Единственное, в чём Джеймс был уверен — это дружба и любовь. Он свято верил, что вместе они смогут пережить всё на свете. И он точно знал, что дружба Мародёров не пройдёт с годами, а лишь укрепится. Он доверял этим людям больше, чем самому себе. Ещё он был уверен, что сможет защитить Лили. Он сможет. Сейчас он ощущал потребность оберегать её от всего. Мародёры просидели у Джеймса до вечера, вспоминая былые времена и беспрерывно шутя. Когда пришла мадам Помфри, все сразу же притихли, подумав, что нужно покидать палату, так как больному нужно отдыхать.

— Ну что, ребята, думаю, что завтра мистера Поттера можно будет выписывать, — добродушно улыбнулась медсестра. — Правда, придётся обрабатывать раны кое-каким средством, иначе могут быть усложнения, но вскоре это пройдёт.

— Ура! — комнату потряс громкий крик.

— А сейчас попрошу вас всех покинуть палату — больному нужен покой.

— Мадам, — начал, было, Сириус, подключив всю свою обаятельность и привлекательность.

— Нет, мистер Блэк. Даже не пытайтесь, если не хотите, чтобы ваш друг пролежал здесь ещё неделю, — приобретая строгий вид, ответила мадам Помфри.

Спорить с этой добродушной, но довольно-таки строгой дамой, особенно, когда дело касалось её пациентов, не решался никто, даже Сириус Блэк. А это уже что-то значило.