Седьмая Звезда (гет)

Когда смотришь в глаза любимых людей – никогда с их стороны не ждешь предательства. Вот и настал день конца первой учебной недели, которая всем далась нелегко. Семикурсники только и могли делать, что удивляться, потому что ни как не брали в толк, за что на них вдруг «так взъелось расписание занятий». Не проходило и дня без того, чтобы в расписании не пестрили подряд идущие уроки: три Трансфигурации или три Защиты, а, может, и Зелья… и опять по накатанной: Зелья, Защита от Темных Искусств и Трансфигурация… Плюс горы домашних заданий и минус свободное время, которого, в общем-то, уже и не оставалось. Порой приходилось жертвовать Прорицанием, Уходом за Магическими существами или Рунами ради того, чтобы хоть как-то накропать «небольшой» свиток в тридцать пять дюймов для Снегга, МакГонагалл или Сириуса. И так всю неделю! Как ни странно, но Гарри все же удавалось иногда выкроить немного времени (из того, что оставалось на сон и прием пищи) на то, чтобы взять свою «Молнию» и пойти потренироваться на квиддичном поле. Иногда к нему присоединялись Джинни и Рон, или другие ребята сборной Гриффиндора по игре. И вот оно, это долгожданное воскресенье! Казалось, природа решила устроить всем праздник, прекратив одаривать землю, и без того насытившеюся влагой, дождем и холодными северными ветрами. Наконец-таки робко выглянуло солнышко. В воздухе витала какая-то сладость и легкость, а зелено-желтые деревья устлали все тропинки и дорожки окрестностей замка своим шуршащим золотом. «Как же хорошо!» — подумала Гермиона, натягивая вязанную кремовую шапочку и спускаясь по ступенькам Хогвартса. Сначала девушка решила пойти проведать Хагрида, но на пол пути к его хижине она вдруг повернула в сторону поля для квиддича. Неспешно шагая по узкой тропинке, Гермиона наслаждалась тихим ласкающим ветром, подхватившим ее несколько каштановых прядей, которые принялись щекотать ей лицо. Перепрыгивая глубокие лужи, девушка с улыбкой на губах шагала недалеко от Запретного леса. Обогнув его с левой стороны, она передвигалась вдоль него еще минут пять, пока не вышла к большому игровому полю. Оглянувшись вокруг и никого не заметив ни на высоких трибунах, ни на самом поле или в воздухе на метле, Гермиона медленно пошла по еще зеленой траве игровой зоны. Шуршание под ногами, легкость и сладость свежего осеннего воздуха так опьяняли, что хотелось просто взять и упасть, зная, что ты обязательно приземлишься не на землю, а на нежное дуновение ветра. И оно, во что бы то ни стало, подхватит тебя и унесет с собой далеко-далеко… Возможно, туда, где сверкает яркое, изнеженное морскими волнами, солнце. Туда, где чайки поют прославляющие гимны высоким скалам, угрюмо стоящим на брегах сине-зеленого моря… В эту самую секунду Гермиона, закрыв глаза, была там, летая вместе с этими чайками, вдыхая соленый морской воздух, теплый и нежный. Девушка была счастлива… Секунда одинокого счастья, сейчас эта секунда была ей так дорога! Неожиданно Гермиона почувствовала, что что-то не так. Открыв глаза, она резко повернулась и опешила от удивления, увидев перед собой Драко Малфоя. — Так, так, так… Грязнокровка Грейнджер решила поупражняться в квиддиче? Его слова острой болью врезались в сердце девушки, она почувствовала, как комок слез стал постепенно сдавливать ей горло. «Что он такое плетет… Он же сам говорил, что… Прошлый учебный год, перед каникулами, было все совсем по другому, он не играл чувствами… Боже! За что мне это!» Душа разрывалась на мелкие кусочки, крича от диких терзаний. — Что такое? — наигранно с беспокойством вдруг заговорил Драко. — Еще чуть-чуть и у грязнокровки Грейнджер покатятся слезки… Ай-яй-яй! Кто же ее обидел?! Сдавленно усмехнувшись, он продолжил громче: — А где же наш защитничек Поттер? О, Всемогущий Поттер, где ты?! А-у! Актерски вздохнув, он с притворной грустью сказал:— Какая жалость, нет Поттера… Наверное, он где-то в темном закутке замка развлекается с младшей Уизли! А в это время какой-то подонок потешается над грязнокровкой Грейнджер! Судьба жестока, не правда ли? Наконец, Малфой замолчал. Он просто стоял и смотрел с застывшей холодной ухмылкой, как по лицу Гермионы катятся слезы. Девушка ничего не могла сделать, все это так было неожиданно, а главное… она верила… верила все это лето в слова Драко, что все только начинается, что он испытывает к ней хоть какие-то чувства, что все измениться… А теперь он полоснул по ее сердцу кинжалом, не позаботившись даже предупредить, что окажется предателем. Предателем ее любви… — Я ненавижу тебя! — с этими словами Гермиона вдруг набросилась на Драко. Он явно не ожидал такого поворота событий, поэтому не успел схватить руки девушки, ногтями которых она вдруг начала безудержно царапаться. Драко вовремя отдернул голову, иначе бы через секунду на его личике красовался длинный кровавый след «когтей» Гермионы. — Ах ты, маленькая тварь! — Драко внезапно вскрикнул от неистовой боли на тыльной стороне левой руки. По ней струилась кровь. Гермиона, отскочив от парня, следила за каждым его движением каким-то странным туманным взглядом. Девушка все ни как не могла прийти в себя от шока, что это она так поцарапала Малфоя. Сейчас он, живо достав из кармана носовой платок, с силой прижимал его к ране. Оба молчали, оба не смотрели друг на друга. Но если только в этот момент Гермиона мечтала просто оказаться далеко-далеко отсюда, забыть все это, забыть Малфоя, и что он наговорил, то сам юноша чувствовал себя сейчас настоящей сволочью. Он не хотел так поступать с Гермионой, но в то же время понимал – так нужно. Чем быстрее она разочаруется в нем, тем лучше будет для них обоих… «Роль, опять роль» — вдруг промелькнуло в голове Драко. — «Сколько еще мне их придется сыграть?» Он знал, что такова его судьба – играть, играть улыбками, своими чувствами, а вскоре… придет время играть жизнями других людей. Платок уже стал ярко-алым, а кровь постепенно стала струйкой стекать по пальцам юноши. — Дай мне посмотреть руку, — Гермиона вдруг сделала шаг в сторону Драко. Усмехнувшись, он как-то странно покачал головой, но все же дал девушке осмотреть себя. Аккуратно приблизив к себе его руку, Гермиона лишь мельком взглянула на рану и почти сразу изрекла:— Слишком глубокая. Тебе придется пойти к мадам Помфри. В глазах Драко плясали чертики, он сначала тихо захохотал, но потом его смех стал звучать все громче и громче. Наконец, он произнес со смешком: — Что такое? Неужели мисс всезнайка — Грейнджер боится? — Что?! Я просто решила облегчить свою душу. А наказание за то, что я нечаянно поцарапала какого-то слизеринского слизняка… Но девушка не успела выговорить последних слов. В момент Драко оказался совсем близко к Гермионе, так, что она могла чувствовать его учащенное от ярости дыхание на своем лице. Схватив девушку за запястья обеих рук, он вдруг принялся ее судорожно трясти. — Не смей так говорить обо мне!.. Девушка почувствовала, как по ее локтю течет что-то теплое. Взглянув на руку, она увидела, что это была кровь Драко. — Да кто ты такой?! — Гермиона знала, что она должна остановиться, хотя бы ради своей собственной совести; рана была слишком глубокой, Малфоя нужно было срочно доставить в больничное крыло. — Почему ты смеешь меня называть грязнокровкой, а я достойным тебя прозвищем — нет? Ты… всего лишь… Слизеринский Слизняк!.. На этих словах девушка стала со всей силой отбиваться от Драко. Вдруг она остолбенела. Нечаянно опустившийся рукав мантии юноши открыл его левое запястье, на котором стояло клеймо Пожирателя смерти – череп с высунувшейся изо рта змеей. Девушка в одно мгновение перестыла вырываться. Испуганно смотря на Малфоя, она, наконец, смогла хоть что-то произнести:— Черная метка… Поняв, что случилось, Драко сразу же освободил Гермиону, тотчас спустив рукав мантии, которая тут же стала впитывать струйки крови, стекающие по длинным пальцам. — Как видишь… Я хочу тебе напомнить, Грейнджер, что мы с тобой по разные стороны баррикад, — с невеселой ухмылкой произнес Малфой.— Прошлой год ты мне говорил совершенно о другом, — выпалила Гермиона, сразу же пожалев о сказанном.— Ты права – это был прошлый год. А сейчас есть сейчас. — Нет, Малфой, просто тебе кто-то очень хорошо промыл мозги, — процедила сквозь зубы девушка, ощутив, как в душе стала нарастать борьба двух чувств: ненависти и сострадания. Драко молчал. В воздухе повисла гнетущая тишина. Только сейчас Гермиона заметила, что солнце скрылось за серыми дождевыми тучами. Стало холодно. Вдруг сразу же после сильного порыва ветра, девушка почувствовала на своем лице капли дождя. В две секунду он набрал силу, и начал лить, как из ведра. Все погрузилось в какую-то странную серость. Поле для квиддича стало превращаться в грязную скользкую массу. Скользнув на прощание грустным взглядом по Драко, Гермиона увидело лишь его неподвижную расплывчатую фигуру. Повернувшись, она поспешила к замку. Запретный лес… тропинка… вдалеке виднелся тусклый свет, горевший в окошке хижины Хагрида; лужи, лужи, одни лужи… грязь, желтые листья и дождь, больно хлеставший по лицу. Гермиона перешла на легкий бег, так хотелось поскорее очутиться в замке, около теплого камина в сухой одежде и в кругу друзей… Наконец, она поднялась по скользким ступенькам Хогвартса, потянув ручку двери, девушка очутилась в теплом, неярко освещенном, Большом Зале. Не прошло и пяти минут, как она оказалась в спальне для девочек, в которой, к счастью, никого не было. Закрыв дверь на щеколду, Гермиона медленной, усталой походкой подошла к своей кровати и, тяжело вздохнув, повалилась на нее, абсолютно не заботясь о том, что та промокнет от ее влажной одежды. Она все еще дышала ртом от бега. Закрыв глаза, девушка пыталась успокоить себя, перестать видеть бесконечно мелькающие образы Драко, его едкую ухмылку; пыталась больше не слышать в воспаленном разуме его голос, его слова… Неожиданно резко Гермиона поднялась с кровати, присела на коленках на пол, лицом к постели. Нагнувшись, она с секунду пошарила под кроватью рукой, потом вдруг за что-то зацепившись, потянула на себя… и вытащила свой старенький потертый кожаный чемодан. — Ну, привет, — тихо прошептала девушка, улыбнувшись своему потрепанному другу, который сопровождал ее все шесть лет обучения в Хогвартсе, плюс еще и этот год, не ставший исключением. Открыв чемодан, девушка принялась быстро ворошить его содержимое, пока, наконец не нашла то, что искала – маленький бархатный мешочек темно-малинового цвета. Отложив его в сторону, Гермиона подняла руки к своей шее и, нащупав тонкую серебряную цепочку, с секунду о чем-то задумавшись, сняла сверкнувшую в сумраке вещь через голову. Блеск серебряной нити, легко скользящей по руке девушки… печальный улыбка Гермионы. Разжав руку, она еще раз взглянула на небольшой кулон в форме сердца. Он совсем перестал светиться. Еще не так давно, с того момента, когда она шла по длинным сумрачным туннелям Арки, где с ней был Гарри, Рон и… Драко, а позже и спасенный ими Сириус, кулон горел красным огоньком. Он горел еще так ярко и при последнем ее поцелуе с Малфоем. Девушка не расставалась с этим сердечком ни на минуту, оно всегда было с ней. Но только этим летом она стала замечать, что его свет тухнет, сначала превращаясь в розовый, а потом и исчезнув совсем. Вдруг на лестнице спальни девочек послышались чьи-то шаги. Кто-то остановился у двери и стал как будто прислушиваться. Наконец послышался тихий стук, а потом и неуверенный голос Джинни Уизли:— Гермиона, все в порядке? Ты как вихрь пронеслась через гостиную, даже не заметив нас. Что-то не так? Гермиона как можно проворнее положила кулон в бархатный мешочек, поглубже засунув тот в чемодан, который вернула обратно на свое место – под кровать. — Ээээ… все хорошо, Джинни, — наигранно весело прокричала Гермиона. — Я просто переодеваюсь: я гуляла, начался дождь, и моя мантия вся промокла. Спасибо за беспокойство, я скоро спущусь. Гермиона скинула мокрую мантию, быстро натянула джинсы и первую попавшуюся футболку, лежавшую на полке шкафа для одежды. — Ты уверена, что все в порядке…? — только и смогла произнести Джинни, как вдруг перед ней резко открылась дверь и предстала улыбающаяся Гермиона.— Конечно. Все в порядке. Подумаешь, какой-то дождик! Ладно, пойдем.— Гермиона, стой. Подожди! — Джинни схватила за руку подругу, завела ее обратно в комнату и закрыла дверь. Улыбка сразу же сползла с лица Гермионы. Джинни потребовался лишь один взгляд, чтобы смело заявить: — Ты плакала. Что случилось? — Нет-нет, ничего подобного, Джин. Просто я гуляла, а потом пошел этот гнусный дождь и…— Гермиона… неужели, ты думаешь, что я тебе поверю… — Джинни села на кровать, скрестив ноги по-турецки, усадив рядом с собой и подругу. Сначала старшая из девушек молчала, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза другой. Но потом Гермиона поняла, что больше не хватает сил на поддержание своего бодрого вида, и заплакала… Джинни придвинулась к подруге и, обняв ее за плечи, начала медленно покачивать, как маленькую. Девушка понимала, что не нужно никаких вопросов, никаких слов успокоения, просто был нужен кто-то, кто бы был рядом, просто какое-то живое существо, которое тебя понимает. И ей не чуждо было отчаяние, тоска и сжимающая сердце грусть, да вот только жаль, выплакаться некому было, все постоянно находились в каких-то делах… А вечно накапливать груз проблем и слез человек, даже имеющий невероятное самообладание, не в состоянии. Ты можешь сдержать их один раз, другой, третий, но в следующий раз обязательно сорвешься… И так хочется, чтобы рядом с тобою был в этот момент любящий и понимающий тебя человек. Так они и сидели — не говоря ничего друг другу. Джинни понимала, что Гермиона не расскажет о своих чувствах. Та, которая сидела в этот момент с рыжеволосой гриффиндоркой – этот маленький прижавшийся плачущий ангел, испытывала сильную боль, личную боль, с которой пыталась еще бороться сама. Так они и сидели — не говоря ничего друг другу. Гермиона тихо плакала вместе с дождем, ронявшим в это время слезы за окнами замка. Хотя… это ли причина слез девушки, ведь природа плачет, когда начинает желтеть листва…