Наказание: Прошлое. Настоящее. Будущее (гет)

– Что, Грейнджер, сил не хватает?

Девушка, скрипя зубами, всё же чуть приподнялась, упираясь в камень ободранными локтями.

– Малфой… – тихо прошептала она. Тихо, но он услышал.

– Не думала встретить меня снова, грязнокровка? Нет, ведь ты свято верила в то, что твоё любимейшее Министерство уже давно отправило меня в Азкабан, не так ли?

Гермиона повернула голову, и взгляд её встретился с ледяными глазами слизеринца. Он сидел на высоком кресле, положив руки на подлокотники. Эта поза, нога на ногу, это его выражение лица – всё буквально говорило о том, КТО здесь хозяин.

И это была явно не она.

– Не думала, – продолжал он. – И более того, ты действительно верила, что я гнию в этом Азкабане! – его смех, такой зловещий и такой ледяной, эхом отражался от каменных стен помещения.

– Я верила в то, что ты уже давно там сгнил!

Девушка, задыхаясь от боли, всё же села на колени: теперь ещё пару рывков, и она будет стоять на ногах. Она ДОЛЖНА стоять на ногах.

Малфой в мгновенье ока прекратил смеяться.

– Я сожалею, что не оправдал твоих надежд, – голос, буквально сочащийся сарказмом, резал воздух.

– А я сожалею, что это быль лишь надежды.

Последнее усилие и…

Девушка стояла. Слегка пошатываясь, но стояла. Это магические щиты вытянули из неё все жизненные силы, но она должна стоять. Должна.

Практически задыхаясь от боли, Гермиона сделала шаг в его стону. Малфой совершенно не изменился в лице: оно оставалось всё таким же равнодушным и беспристрастным.

– Зачем я здесь? – оглядываясь по сторонам, тихо спросила гриффиндорка. Скорее всего, это было чисто машинально, скорее даже, просто мысли вслух.

– Я удивляюсь тебе, Грейнджер.

Она снова повернулась к нему. От поворота головы заныла шея, но девушка даже не обратила внимания. То, что она видела сейчас, гораздо больше волновало её, чем какая-то ноющая шея. Пусть даже и своя собственная.

– Да неужели?

Девушка стояла прямо с гордо поднятой головой, совершенно не показывая, ЧЕГО ей стоят такие усилия над собой.

Слизеринец проигнорировал её вопрос.

– Скажи, какой по счёту это был щит? Тот самый, что лишил тебя сил?

Гермиона нахмурилась: праздное любопытство?

«Я так не думаю…»

– Молчишь? Что, боль так сильна, что ты не в состоянии сказать ни слова?

«Он провоцирует меня! Он провоцирует меня!» – эти строчки с каждым новым стуком в висках всё больше и больше отдавали в голове.

– Пятый…

Искра, крохотная, но всё же замеченная, искра удивления и интереса вспыхнула в глазах блондина.

– Оказывается, грязнокровки – живучие твари…

– Малфои, к сожалению, тоже, – гриффиндорка перебила его на середине фразы.

Юноша встал. Встал медленно, словно выполняя какой-то тайный обряд, ведомый лишь ему одному.

– Ты помнишь ту тёмную камеру, Грейнджер? – спросил он, неспешно направляясь к Гермионе. – Ты помнишь те слова: «Здесь ты будешь делать то, что Я тебе говорю. А команды говорить не было!»? Ты помнишь?

Блондин уже практически приблизился к неподвижно стоявшей девушке. Сначала она хотела чисто инстинктивно попятиться назад, но…

Смотря в эти глаза, полные ненависти и отвечая таким же взглядом, она стояла, не двигаясь, не отступая.

– Разумеется, ты помнишь, – тем временем продолжал Малфой. – Кто-кто, а ты прекрасно помнишь тот вечер, не так ли? Так вот, моя маленькая грязнокровка… Здесь командую Я!

Эхо от его крика, казалось, разорвёт её голову, итак с пульсирующей болью в виске, на части.

Грейнджер лишь жгла в нём дырку. Точнее, пыталась.

Мгновение ока – и слизеринец уже умело использовал волшебную палочку по назначению. А именно: оковывающие заклинания. Волшебные верёвки, появившиеся по взмаху его руки, сдавили грудь – она теперь могу едва дышать, ноги – отчего гриффиндорка неминуемо упала, и теперь блондин высился над ней огромным истуканом, не выражающим ничего, кроме презрительного равнодушия.

– Здесь командую я, – холодно повторил он. – И вот твой первый урок…

Сознание снова оставило девушку: она соскальзывала в липкую темноту, а перед глазами ещё стояло ухмыляющееся лицо Малфоя…

* * *

Два месяца спустя. Нейбохилл.

Нейбохилл. Место, о котором ходят легенды. Место, о котором нельзя говорить. Даже сейчас, хотя казалось бы, сейчас позволено практически всё.

Это не запрет какого-то вышестоящего должностного лица. Это не запрет в целях угнетения народа. Это запрет самого народа. Этого места боятся, ибо все выжившие маги, отчаянно сопротивляющиеся Пожирателям Смерти и самому Вольдеморту, предпочтут смерть Нейбохиллу.

Предпочтут смерть.

Она проснулась из-за громких криков в соседних коридорах. Возможно, что-то и происходило, но разве этого имело для неё хоть какое-то значение? Нет, совершенно не имело. Ведь крики лишь ДОНОСЯТСЯ до её коридора, и на самом деле ей всё равно, разбудили ли эти вопли её или же нет. Ей всё равно, заснёт ли она сейчас снова или опять будет бодрствовать несколько суток напролёт. Ей было всё равно. Пока это не касалось её коридора. Коридора, в котором сидела она. Коридора, который она называла СВОИМ.

Цепь, не слишком длинная, что бы дойти до соседа, но и не слишком короткая, что бы меть возможность поразмять кости, тяжело и гулко звякнула, когда девушка приподнялась. Несколько человек тоже поднялись, и сделали несколько шагов в сторону коридоров, из которых доносились крики. Но даже если кто-то что-то и увидел, то он ничего не сказал: все немного покопошились, погремели цепями и снова устроились на своих камнях.

У них у каждого было своё место. И время. О, много времени. Ведь те, кто приходили сюда, приходили только раз в неделю. И до следующего прихода Проверщика они все были предоставлены сами себе.

– Грейнджер, что скажешь? – обратился к ней старик у противоположной стены.

– Не наше дело.

Тон, каким сказала, как отрезала, девушка, не требовал комментариев. Несколько человек, ещё стоявших на ногах, всё же уселись на камни и пол.

Они сидели в самом конце коридора, и свет от факелов у главных дверей едва достигал их. Хотя правильнее будет сказать, практически совсем не достигал: здесь царил мрак.

– Скоро снова придёт тот…

Это было сказано в пустоту, как бы, между прочим, но гриффиндорка поняла, что седой старик по имени Мистер Кейл Воррос обращался именно к ней.

Перед глазами пролетали моменты недалёкого прошлого: как она очутилась здесь, как постигала здешние правила и традиции, как однажды, всего лишь однажды, увидела тот коридор.

* * *

Месяц до этого. Нейбохилл.

– Куда их ведут? – обеспокоено озираясь по сторонам, спросила хрупкая девушка. Она была здесь недавно и то, что для многих стало уже обыденным, было ей вновь.

– Туда, где кончается жизнь! – злобно усмехнулся кто-то.

По спине девушки пробежал мурашки. Когда-то сильная и отважная, сейчас она больше напоминала тихого и забитого кролика. Здесь все были такими. Все. Но кроме тех, кто смог выжить в том месте, куда сейчас вели тех, «выбранных».

Все люди, составляющие вереницу не более чем в десяток душ, были крепко связаны волшебными веревками запрещённого заклинания.

Пожиратель подошёл к ней, и её цепь с лязгом упала: её тоже включили в эту небольшую колонну.

– Нас ведут в Последний Коридор, – отозвался старик, что теперь шёл впереди неё.

– Последний Коридор? А что там?

– Увидишь… – неохотно отозвался старец.

И спустя один поворот она увидела.

Длинный, ярко освещенный, как и главный, коридор. А в самом конце коридора – тело. Ещё живое, но уже обречённое на смерть.

Возле лежащего стоял Пожиратель: Чёрный Плащ, накинутый капюшон, белая маска.

– Есть ли среди вас, презренные, те, кто присягает Тёмному Лорду?

Хрупкая девушка, наблюдающая за происходящим, ужаснулась. Этот коридор был Последним во всех смыслах. И спустя минуту она увидела это воочию.

– Нет? – рявкнул Пожиратель. – Тогда я выберу сам…

Человек в этот раз прошёл мимо неё, остановив свой выбор на каком-то волшебнике в летах. Навряд ли ему было больше 50, но здесь, в Нейбохилле, всё казалось обманчивым.

Пожиратель искусно взмахнул палочкой и выбранная им «жертва» оказалась вне общей цепи. Мага за верёвки потащили к телу, лежащему в конце коридора.

Света было достаточно.

Все видели.

И все знали, что сейчас будет.

Теперь это узнает и эта хрупкая девушка, некогда гриффиндорка, некогда Начальница Аврората.

* * *

Ещё один крик отвлёк её от воспоминаний. Теперь ближе. Этот Пожиратель приходил раз в месяц. И уводил с собой ту колонну из десяти человек. Говорили, что редко когда колонна была больше или меньше: в последние годы насчитывали лишь десять человек.

Мало кто возвращался из Последнего Коридора. Нет, возвращались, конечно, но не каждый месяц.

Выходом оттуда стоила смерть. То тело, которое так недавно живо нарисовали воспоминания девушки, уже было не спасти. Ему было уже не суждено выжить.

Если выбранный Пожирателем отказывался добивать ребёнка (а чаще всего это были маленькие дети), то зелёный луч пронзал отказавшегося насквозь.

Те, кто убивал, получали покровительство Лорда. Лишь на месяц. Но ты мог жить.

Это бы игра. Игра, которой развлекались все.

Даже кто сидел на цепи.

Крики… Это были крики тех, кто наперёд знал, что не убьёт. А вдруг ребёнок окажется совсем невредимым, лишь запуганным? И такое случалось.

Однажды Гермиона спросила Мистера Ворроса о причине, по которой их всё же здесь держат. Спросила, не слишком надеясь получить ответ. На её удивление, он заговорил:

– Кто-то из Пожирателей не хочет тебя убивать по той или иной причине. И тебя доставляют сюда. И у тебя есть время «одуматься». Или же просто задушить в себе сострадание, как это сделала ты…

– Но я…

Но старец продолжил, не обращая внимания на девушку и её возражения.

– Сама знаешь, что происходит каждый месяц. Сама знаешь, что это неизбежно.

– Но вы…

– Я нужен самому Лорду, – не без гордости ответил старик. – Я буду здесь сидеть, пока не умру своей смертью.

Он сказал это спокойно, как будто говорил о чем-то повседневном.

«Ну да, с другой стороны, здесь смерть повседневна… Как, в прочем, и везде сейчас…», – подумала гриффиндорка.

Не хотят убивать…

«Малфой!»

Ненависть зажгла её глаза.

В этот раз она вызовется сама.

И ответит «Да» на вопрос Пожирателя Смерти.