Серафим обреченный (гет)

«Я есть то, чего я боюсь» — наверное, эта мысль родилась в воспаленном разуме не одного убийцы.

Совокупность страхов, комплексов, унижений и ненависти и рождает убийц.

Жажда побуждает их действовать.

Жажда убийства – кубок без дна, и каждый отчаянно пытается наполнить его, но, как становится ясно, это совершено бесполезно. Такая деятельность не имеет итога, и это сводит с ума, делает людей безумными и кровожадными.

Почувствовать себя в шкуре убийцы, не заплатив за это своей цены, практически невозможно, потому что, пытаясь сделать это, ты либо сам им становишься, либо бросаешь всё на полпути, не в силах одолеть безумие. Поэтому некоторые человеческие представления о людях, совершивших убийство, становятся сродни информации об озоновом слое – все знают, что он есть, но никто его не видел. Для многих людей те, кто смог переступить за грань, всегда будут существами по ту сторону реальности, поскольку деяния убийц порой больше похожи на выходки детских монстров, живущих в чулане или под кроватью. Все они в той или иной степени дети, безнравственные, многого не понимающие, или понимающие, но неправильно, обиженные, жестокие, горящие жаждой мести всему человечеству, а может быть даже Богу.

Убийство человека для многих – первый шаг к власти: не над страной, не над городом, а над жизнью. Власть, достойная самого Бога, и это внушает невольный трепет.

На ум тут же приходит вопрос – столь ли безнаказанно это? Существует ли сила, карающая тех, кто взял на себя право лишать человека самого ценного и дорогого в этом мире – жизни?

Опасность серийных убийц в том, что ты никогда не знаешь, каким будет их следующий шаг, куда заведет их бьющая через край фантазия. Они любят привлекать внимание и хотят произвести эффект, хотят проникнуть в ваш разум и управлять вашими ночными кошмарами – пускай вы будете видеть Их по телевизору, читать о Них в газетах, видеть в своих снах, вздрагивать, выделяя Их лица в серой толпе – вот чего Они хотят. Вседозволенности. Тогда их собственный кошмар померкнет перед вашим, и придет очищение, избавление от грязи, в которой убийцы наверняка испачкались еще в юном возрасте.

Но их можно напугать, можно пробудить в их разуме воспоминания, полные сцен насилия и унижений – а они видели их, жили ими. Питались ими. Проблема лишь в том, что они столь сильно боятся воспоминаний, что отправляют их в самую темную комнату своего разума, и извлечь их оттуда – задача практически невыполнимая.

А что делать с миром, полным магии? Ведь магия – это путь к убийствам, еще более изощренным и жестоким, нежели в мире людей.

Значит, это задача сложная, требующая терпения и внимания. Это должно быть заложено в разуме людей – невозможность использования магии в подобных целях. И, соответственно, должно существовать наказание, способное отпугнуть потенциальных убийц: расплата — это то, чего они страшатся. Любой убийца больше всего на свете боится, что убитая им некогда жертва вернется в мир живых, и убьет его тем же способом, что и он сам убил ее. Ведь убийцы зачастую вытворяют со своими жертвами либо то, что они сами боятся испытать, либо то, что испытали на себе, но не по доброй воле.

Но, разумеется, сквозь любые правила есть возможность проложить лазейки, через которые можно проникнуть в мир беззакония, главное, чтобы их не стало так много, что ворота, сдерживающие зло, рухнули.

Убийцы, как и все люди, умирают, и на их место приходят другие. Прошлое забывается, и надо отдать ему должное, и не беспокоить. Но вот находится Некто, считающий себя вправе кроить этот мир по своему чертежу, и он возвращает умершее зло в наше время. И тогда наверняка должно произойти что-то непоправимое, страшное и грязное – запачканное кровью и слезами – любимой смесью всех убийц.

И тогда приходится крепиться с духом, звать на помощь сильных мира сего, героев, звать их и… ждать.