Б.С.Б. (джен)

* * *

— ...А еще они самым элементарным образом угнали два десятка гражданских катеров, нанесли на них метки информагентств и кружили в нужном секторе. На них просто не обращали внимания, пока не стало слишком поздно, — объяснял Нейсмит. Вид у него был настолько унылый, что хомяк Бела временно перестал хрустеть тыквенными чипсами. — Когда все сосредоточились на "Перниме", с катеров пошла волна направленных помех, за ней — хакерская атака ...

— Да, — подтвердил Торн. — На "Ариэле" тоже на несколько секунд вырубило связь. Комм-сетевики еще целый час отлавливали вирусы по системе.

Из-за расстояния между Долтоном и кораблем ответ пришел только через несколько минут. Торн успел угостить хомяка. Майлз кивнул, принимая к сведению новую информацию, и продолжил:

— После того, как электроника вышла из строя, дредноут оказался беззащитнее, чем листик салата перед вегетарианцем. Хорошо еще, долтонцы на всякий случай держали включенными отражатели, иначе бы пострадали не только полицейские шаттлы, но и пара отсеков станции. Знаешь, беспримерная наглость этих ребят просто восхищает!

— Да уж, если кто-то и способен оценить самоуверенный блеф, так это Нейсмит, — чуть слышно пробормотал Бел. Хомяк оценил остроту, повалился и задрыгал лапками.

— Но на всякий случай, — продолжил адмирал, — смените коды. Пароли на экстренные случаи ты знаешь. Ну, пожалуй, это всё, что я хотел сказать. Какие новости у вас?

Торн пожал плечами:

— Ждем ваших приказов. Плюс я раздобыл новую информацию... — Бел демонстративно поднял лист распечатки и зачитал: — "Бригада Сашкхиа-босяка": остросоциальная драма из жизни низших слоев кшатрийского общества. Шестнадцать отроков из бедного квартала дружат с детства. Вместе стоят планы на будущее, влюбляются, вместе выкупают невесту, пока одну, но в планах завести настоящий гарем, вместе организуют подпольный цех по производству теней для век, вместе молятся о смерти конкурентов! Фильм воспевает счастливый брак, в котором секс с лучшим другом изменой горячо любимой жене не считается; показывает пример успешного преодоления наркозависимости и искреннего самопожертвования. Когда шестой в четвертом ряду статист снял парик, вытер с лица грим, и повторил вслед за предыдущими героями: "Ведь я твой брат, Сашкхиа, дружище!", мои слезные железы не выдержали и исторгли настоящие водопады...

— Развлекаешься? — уточнил Нейсмит.

— Как могу, — развел руками Бел.

— Ну-ну...

* * *

С момента, когда к "Свободному Флоту Шахраша" присоединился украденный долтонский дредноут, Савинова не покидало ощущение нереальности происходящего. Фокус, который провернули Шахраш и Джаттал, был достоин компьютерной игрушки, но никак не должен был сработать в реальности. Однако ж — вот он, пленный корабль, вот они, пойманные долтонцы...

И что будет дальше?

Кшатрийцев на борту "Монсеррат" стало больше. Сначала Айри считал, что за счет пассажиров "Пернимы", но пара подслушанных фраз заставила думать, что новички какое-то, не такое уж и короткое время провели на Долтоне. Да и Джаттал постоянно зависал в переговорной, беседуя каждый раз с разными людьми. Что он еще задумал? Какой еще сюрприз готовит?

Теперь, когда Айри выразил желание примкнуть к "доблестным героям галактики", "благородным сыновьям божественных звезд", и прочая, прочая, ему разрешили более свободное перемещение по "Монсеррат". Обретенной вольницей Савинов не обманывался; наоборот, он буквально кожей чувствовал нацеленные на него видеокамеры, и изо всех сил старался вести себя естественно. Ну там, например, двинуть по зубам косо посмотревшего на него эскобарца. Или разругаться с охранниками-кшатрийцами. Или скабрезно ухмыльнуться вслед капитанской наложнице.

Или пройти мимо миледи и Лидии. Запретив себе даже смотреть в их сторону.

Разговоры в тренажерке тоже относились к естественному поведению, и Айри старался не упускать возможности. "Спортзал" соорудили, разобрав несколько переборок между каютами "синего" сектора. Парни, с которыми Айри познакомился, производили впечатление вполне обычных — не без дури, конечно же, но и не отъявленные маньяки с жаждой крови, какими можно было их представить по первому знакомству. Даже Рамакхандра, тот тип, который и сжег бедолагу-техника, вёл себя вполне пристойно. Во время спарринга не пытался никому проломить голову и смеялся над неуклюжими попытками Айри выговаривать кшатрийские слова. Среди этих ребят Айри чувствовал себя, как бублик среди баранок — одним словом, обычно.

Технари-заумники оказались почти такими же, какими Айри их помнил по космофлотским временам: приходили в тренажерку исключительно по прямому приказу начальства, держались обособленно, и чаще валялись на матах, чем делали попытки попасть кулаком по груше.

А вот медики отличались: ни тебе расспросов, ни объяснений. Седой кшатриец-доктор не стал исследовать Савинова через экраны приборов, удовлетворился общим осмотром и назначил ежедневный прием витаминов. Хмурый медбрат совершенно медвежьего вида тут же вонзил Айри в руку холодную иглу пневмошприца. Процедура Савинову не понравилась, неприятно напомнив о месяцах пребывания в госпитале, но как ее избежать — он еще не придумал.

Пока что самым примечательным человеком на борту Айри считал преподобного Джаттала Сагех Шахраша. Эта самодовольная сволочь всегда улыбалась. Наблюдая, как поддельный десант гибнет на "перехватчике" с фальшивым выкупом, Джаттал таял мягкой, доброй улыбкой. Когда капитана известили о попытке побега, преподобный сиял, что новенькая марка. А когда наблюдал за наказанием, просто лопался от счастья.

Беглецов — эскобарцев, верванца и бетанку — поймали, после того, как они разобрали переборки, выбрались к стыковочным отсекам и пытались украсть катер. Шахраш приговорил их к публичной порке, что привело чистюль-инопланетников в совершенный ужас. Не всех — пожилая бетанка, которая, собственно, и являлась инициатором побега, стоически перенесла наказание, но куртку, поданную Айри, проигнорировала; так и отправилась в медотсек, щеголяя кровавыми рубцами на морщинистой спине. Эскобарцы стонали и плакали, верванца унесли с сердечным приступом. Карповы и доктор Марсо вместе с другими заложниками из "коричневого" сектора угрюмо следили за экзекуцией. Бетти, увидев Айри, стоящего плечом к плечу с кшатрийскими охранниками, охнула, заплакала, но заговорить не попыталась.

— А как же ваше обещание хорошего обращения с заложниками? — по окончании варварской процедуры педантично уточнил доктор Марсо. Джаттал посмотрел на барраяца своими гипнотическими черными очами:

— Чем вы недовольны? Благодаря нашим молитвам ваши души вручены самой могущественной силе во Вселенной. До тех пор, пока над вами простирается Его власть, вам совершенно нечего опасаться, — преподобный церемониальным жестом коснулся лба и груди доктора Марсо. Брат миледи не сдержал гадливой гримасы.

"Что-то будет дальше", — тревожился Айри.

* * *

Желание что-нибудь разбить, сломать, растоптать каблуками и панически повизжать в свое удовольствие переполняло Лидию уже который день. Короткая встреча с Айри — в коридоре, после молитвы, на которой пленников обязали присутствовать, — оказалась той последней соломинкой, которая сломала спину верблюду.

Или слону. Бегущему, стопудовому, бесноватому слонине, который только и знал, что топтаться по хрупким, почти фарфоровым закоулочкам лидиной души.

Теперь потрясенной Лидии стало безразлично собственное будущее. Рубикон перейден, П-В-тоннель остался позади, и прошлое может прикрыться пушистыми тапочками с розовыми котятками.

Настала пора действовать.

Лидия резко обернулась, намереваясь высказать хотя бы спине их бывшего оруженосца всё, что она думает о его поведении, но мать некстати перехватила дочь за руку и потянула в сторону. Оказывается, за ними наблюдал тот симпатичный улыбчивый кшатриец, который постоянно крутился рядом с капитаном.

— Господин Джаттал Шахраш, — смущенно и робко начала мама. — Я хочу узнать, когда мне, моим детям и моим сопровождающим можно будет сойти на Долтон.

— Прошу прощения, — коротко поклонился кшатриец. — Мне это неизвестно.

— Я уже говорила капитану Шахрашу, — не сдавалась леди Форвен. Этакий храбрый форобейчик... — И повторю еще раз. Мой супруг — весьма влиятельный человек на нашей родине, Барраярской Империи. Когда он узнает, что его дети и я подвергаемся опасности, он... он примет решительные меры.

Подобные угрозы, произносимые срывающимся, исполненным слёз голосом, не действовали даже на кошку Василины, дома, в Форбарр-Султане. Так что ничего удивительно, что и на космического пирата они особого эффекта не произвели.

— Не ожидал, — Джаттал мягко улыбнулся барраярке, — что столь красивая женщина может быть храброй, как тигрица.

— Форы обречены на храбрость, — гордо и смело выступила Лидия. Это была любимая поговорка дедушки-графа. Правда, старый хрыч частенько добавлял: "А глупость сама к ним прилипла", но юная леди Форвен знала, когда следует остановиться.

Кшатриец перевел взгляд на девушку, и той мгновенно стало жарко. И почему только мать заставила ее надеть самое неказистое, мешковато сидящее платье? Как хорошо было бы гордо выпятить грудь, чуть прикрытую декольте и фамильными форвеновскими бриллиантами, и, дождавшись, пока взгляд постороннего нахала прикипит к соблазнительным округлостям, резко отвернуться, оставив его страдать в одиночестве?

— Ваша дочь? Я не каждый день вижу ее на священных церемониях... — в мягком голосе Джаттала заскользил упрёк.

— Она нездорова. Клаустрофобия, — запинаясь, выдала беспомощную ложь леди Форвен. — Лидия с трудом переносит пребывание в замкнутом помещении. Поэтому ей надо как можно скорее оказаться на Станции Долтон! Ее отец очень расстроится, узнав, что я не досмотрела за его любимой дочерью...

— Молись, дитя, — посоветовал Джаттал. Его голос, бархатистый, низкий, проникновенный, заставил Лидию трепетать, будто бумажную куклу на ветру. — Всем нам посланы испытания, но милостью Его мы справимся с ними...

— Я молюсь, — прочирикала Лидия. Кшатриец мягко прикоснулся к ее лбу, губам и груди. От волнения у девушки едва не подкосились ноги.

— И Он не оставит тебя, — пообещал Джаттал.

* * *

-... Теперь, когда Куинн все-таки вычислила нелегалов, использующих Долтон в качестве перевалочного пункта, у нее появился новый план, — экранный Нейсмит, как и настоящий, погрыз ноготь.

Было бы очень мило, используй Майлз этот знак для подтверждения своей личности — мало ли, какие сообщения нынче гуляют по локальному пространству, но Бел подозревал, что проблема серьезнее.

Провалив операцию по освобождению заложников, Долтон сам не заметил, как оказался в плену у адмирала Нейсмита. Первой пала спешно реорганизованная Комиссия. Потом как-то само собой получилось, что маленький адмирал доукомплектовал экипаж "Ариэля" за счет десантников, полицейских, инженеров и прочих технических специалистов, рвущихся в бой и жаждущих вернуть попавший в лапы космических пиратов корабль. Фактически, правильнее будет сказать, что Нейсмит как-то сумел загипнотизировать командование вооруженных сил Долтона, так что те — неофициально, чтобы не раздувать международный скандал еще сильнее, — перешли в его полное распоряжение. Этакое дополнительное подразделение дендарийцев. "Ты не поверишь, но они даже согласны нам приплачивать!" — хихикал Майлз позавчера, рассказывая о состоянии дел.

Одним словом, блестящий, собранный, бесшабашный адмирал Нейсмит нырнул в пучину долтонских страстей и барахтался в ней, подобно влюбленному дельфину.

Единственное, что он еще не сделал — не отдал приказ о начале атаки.

— У нас достаточно сил, чтобы атаковать "Перниму" и "Монсеррат", — сказал Майлз вчера. Бел держал на коленях хомяка, прихлебывал крепкий чай и размышлял, как следует понимать излишне частые звонки начальства. Самым логичным было предположение, что Майлз проверяет, не добрались ли до "Ариэле" потные загребущие ручонки террористов. Вторым шло предположение, что ему больше не с кем обсудить предстоящую стратегию.

"Следует ли предположить, что с Элли они уже не разговаривают?" — смаковал незаданный вопрос бетанец. "Спокойствие, Бел, не спугни малыша! Если между ними действительно пробежало местное антисанитарное животное, то в любом случае — ты просто изображаешь незаинтересованного слушателя..."

— Я уже набросал план операции...

— И почему мы еще не приступили к его выполнению? — заполнил непредвиденную паузу Бел.

"Мягко, действуем мягко и ненавязчиво. Возможно, мой друг — лучший в ближайшей Вселенной тактик, но и мы кое-что умеем..."

— Потому что это будет не сражение, а бойня, — резко ответил Майлз. Его дурное настроение заразило воздух в каюте Торна, и Бел на время постарался забыть игривое настроение. — У нас до сих пор нет точных сведений о составе противника, у нас нет точных данных об их вооружении. Шахраш уже показал, что может легко пожертвовать собственными людьми — сколько он взорвал на "перехватчике"? Десять, двенадцать своих наемников? Что, если он решит активировать заряды на "Монсеррат"? А что, если он убьет заложников?

— Или свою семью, — с подачи какой-то иррациональной идеи брякнул Бел. Заметив реакцию адмирала, Торн сумбурно пересказал пару фильмов — "Божественные старцы Бхаджипура" и "Белый сияющий бубен", — которые смотрел, изучая кшатрийскую культуру. Первый, вопреки религиозному названию, оказался нескромной порнушкой, зато второй — просто шедевром, в котором искусно смешались документалистика, философия и социология.

Возможность использовать свою бесконечную семейку в качестве последнего щита обороны шокировала Нейсмита и заставила отправиться на поиски новой информации.

И вот сутки прошли, и Куинн — черт тебя возьми, неутомимая Элли Куинн! — раздобыла нечто новенькое.

А Белу Торну, зависшему на орбите, только и остается, что сопереживать, смотреть на грызущего ногти Майлза и утешаться хомяком да кшатрийскими голофильмами.

— И что за план придумала Куинн? — подал нужную фразу Торн.

— Элли выудила еще одного путешественника с "Ориент-5". Он тут промышлял контрабандой по приказу этого, второго Шахраша. Теперь Элли хочет прикинуться его женой, перебраться на "Перниму" и устроить диверсию.

Майлз сердито посмотрел на что-то в стороне от камеры, и продолжил, напористо и раздраженно:

— Элли совершенно права, утверждая, что без точной информации мы так и будем блуждать в потемках. Она права также, утверждая, что ее статус женщины в столь примитивной культуре, которую демонстрируют нам эти горе-террористы, поможет первое время избежать подозрений. И да, она каким-то чудом справилась с предыдущими разведоперациями, но... но это не дает права ей так собой рисковать! — Нейсмита, наконец, прорвало. Да так, что маленький адмирал бухнул кулачком по столешнице.

Минуту Бел наслаждался зрелищем. "К чему все эти тактики, стратегии... Да здравствуют Их Величества Детские Комплексы! Ах, мой адмирал, вы, к сожалению, совершенно не бетанец. Я готов отдать один из комплектов гениталий, чтобы узнать, откуда вы родом. Только вот угадать бы правильно, с которым именно я должен расстаться..."

— Майлз, — осторожно проговорил Торн.

— Я запрещу Элли отправляться к пиратам! — решительно спорил сам с собой Нейсмит. — Вот именно так я и поступлю. Запрещу, и все тут.

— Майлз, — более настойчиво позвал Бел. Дождавшись паузы, он отбросил сантименты: — Ну-ка, прекращай чудить и вытаскивай голову из задницы.

Ответ потерялся где-то в космосе. Бел не останавливался. Он понимал, что собственными руками лишает себя надежд на самый горячий секс, который только можно найти по обоюдному согласию, но, к сожалению, нельзя измерять Вселенную только удовольствиями:

— Элли Куинн — не твоя собственность. Она самостоятельная, взрослая, умная и решительная женщина. У тебя нет никакого права отрицать ее умения, ее компетентность, ее профессионализм, в конце концов! Она воин, не такой, как ты — и слава богу! Но она тоже воин, а ты... ты стараешься превратить ее в игрушку!

— Послушайте, капитан Торн, если мне понадобятся советы по личной жизни...

— Я не собираюсь ничего тебе советовать, — перебил Бел. — Я собираюсь спасти отношения своего друга — Элли Куинн. Она почему-то влюблена в засранца, который никак не желает разглядеть в ней именно то, что и привлекло его в первую очередь! Если Элли откажется от чего-то, весьма важного для нее, ради продолжения этих болезненных отношений — она станет несчастной. Чего я не собираюсь допускать.

— Бел, ты... Торн, ты, как всегда... Бел, не вмешивайся! — наконец, нашелся с ответом Майлз. — Мы сами разберемся.

— Уважай ее, — повторил бетанец. — Это все, о чем я прошу.

* * *

Скомкав финал разговора, Бел некоторое время сидел в тишине.

— Я идиот, — признался он хомяку. Тот обиженно засопел и надул щеки. — Но тут уж ничего не поделаешь. Нет красивой трагедии без жертвы, этот рецепт хорошего фильма известен еще с двадцатого века! Раньше жертву подбирали по расовому признаку. Потом по полу. Потом — по зоологической принадлежности...

Хомяк на всякий случай бухнулся в обморок. Бел погладил зверюшку, поцеловал ее и продолжил:

— А теперь, когда демократия, наконец, победила, приходится жертвовать собой нам, самым умным, самым красивым, мегасексуальным... Но хватит плакать, пора работать.

* * *

— Сделай это, — Джаттал протянул игольник.

Серебристое оружие, лежащее в смуглой ладони кшатрийца, распространяло волны ужаса.

На самом деле Айри Савинов ничего не боялся. Вплоть до своего ранения. Единственного серьезного ранения за семь лет службы, которого оказалось достаточно, чтобы навсегда попрощаться с космическим флотом Его Императорского Величества. И прочими планами на жизнь... Ну да чего о них вспоминать. До сих пор Айри снились кошмары, начинавшиеся одинаково — свист уходящего через порванные стены воздуха, шаги приближающегося противника, выстрелы, обжигающие волны разорвавшихся мин, и серебряные иглы, впивающиеся в его тело. Крошечные снаряды, покидая игольник, разлетаются веером; при столкновении с жертвой иголка ввинчивается в кости, разрывает мышцы, превращает в кашу сосуды и нервы...

Сержанту Савинову особенно "повезло" попасть под выстрел экспериментальной модели, в которой обычные иглы несли какую-то нанопакость. Эта дрянь чуть не сделала Айри мутантом; пять курсов химиотерапии, ретровирусы, чертова уйма дней в госпитале, досрочная пенсия по инвалидности — вот чем закончилась предыдущая встреча с игольником для Савинова.

Теперь ему предлагают взять оружие в руки и использовать по назначению.

Джаттал мягко вложил в безвольную руку Айри игольник и сделал шаг в сторону.

На полу, окруженный шестью боевиками, на коленях стоял полианин. Тот самый, поджарый и мускулистый, как старая гончая, похожий на военного или полицейского в отставке. Теперь он был избит, по щеке и шее ползли ручейки крови. Но лицо оставалось каменно-спокойным.

— Сделай это, — шепнул Джеттал на ухо Айри. Его дыхание обожгло, вызвало трепетание в желудке и свело спазмом руку. Ту самую руку, которую пришлось восстанавливать искусственными костями и мышцами, от лопатки до кончиков пальцев.

— За что?.. Что он..? — прокашлявшись, попробовал спросить Айри.

— Он пытался установить радиопередатчик и выдать наши секреты врагам, — снизошел до объяснений кшатриец. — Но неужели ты действительно желаешь знать, в чем его проступок? Неужели тебе недостаточно, что я, твой друг и наставник в изучении Откровений Его, прошу казнить чужака?

— Я слишком долго раздумывал, — подал голос полианин. — Попался, как сопливый новичок!.. Да к тому же еще сглупил, не зашифровал толком сигнал... Ну да ничего, взойдет еще заря над Полом... И пойдем в болотных сапогах...

Охранник равнодушно пнул пленника, заставляя замолчать.

У Айри вспотели ладони.

— Чего же ты ждешь? — поинтересовался Джаттал. Улыбнулся поощрительно и добро.

— Ждешь, что явится принц и спасет тебя? — натужно засмеялся полианин. — А потом еще и оставит запись на добрую долгую память?

Юморист, черт бы тебя побрал... Последнюю неделю путешествия, до прибытия в пространство Долтон, этот отставник не отходил от леди Форвен и доктора Марсо, считая своим долгом скрасить томительный вояж шуточками. В основном — на тему "собрались в баре аслундец, джексонианец, полианин и барраярец". Савинов прекрасно помнил их по событиям четырехлетней давности, когда флот стоял в Ступице Хеджена. Интересно, а император и граф Форкосиган, устраивая приемы на флагмане, "Принце Зерге", тоже сподобились услышать пару фирменных анекдотов от полианского посла?

— Если ты один из нас, — мягко напомнил о своем присутствии преподобный. — Действуй...

— Да, парень, — поддержал полианин. Посмотрел Айри прямо в глаза. Хорошо так посмотрел, как равный — равному. — Если ты действительно один из них, если ты знаешь, в чем твой долг и намерен все-таки его выполнить, нажима...

Иглы ворвались ему в лицо, в глаза, мгновенно войдя в мозг и положив конец мучениям. Вокруг рухнувшего тела растеклась темно-красная, со сгустками, лужа.

— Он гордится тобой. Я тоже горжусь, — шепнул Джаттал. Вдохнул полной грудью ароматы — корабля, страха, ненависти, близкой смерти, — и замурлыкал очередной гимн во славу многорукого мутанта.

* * *

Решимость накатывала волнами. Лидия то сжимала игрушечный бластер, похищенный ею у брата, то представляла, как ей придется выйти в коридор и угрожать охраннику, то рыдала от наплыва чувств. А иногда она просто сидела, уставившись в зеркало, и продолжала разрабатывать План по Спасению.

Он включал три стадии: во-первых, встретиться с капитаном или тем, вторым, то ли его заместителем, то ли родственником... Одним словом, с добродушным и внимательным господином Джатталом Шахрашем. Во-вторых, героически отдаться злодею. В-третьих, каким-то образом прикончить негодяя, принести его голову в командный пункт, бросить к ногам остолбеневших от ужаса террористов и потребовать, чтобы ее, Лидию Форвен, срочно вернули домой, к папе.

Относительно последней части вопросов не возникало — Лидия не раз отличалась на школьных спектаклях, и была уверена, что в роли леди Корделии будет достаточно убедительна, воинственна и очаровательна. Второй пункт плана... возможно, несколько сомнительный с точки зрения ханжеской морали леди Роксаны или отца, Лидия почитала самым ключевым и важным в своей будущей миссии.

Сомнения вызвал первый пункт. Кого же выбрать? Господина Джаттала или капитана Шахраша? Мрачный, старый капитан Лидию пугал. Господин Джаттал, наоборот, был очарователен, и он наверняка бы понял, почему Лидии так важно спасти всех и всё, что ей дорого. Но в таком случае — как же Лидия убедит его пожертвовать голову для оказания морального давления на прочих пиратов? И вообще, почему мама, собирая Лидию в путешествие, не подумала о том, что им может понадобиться кинжал фор-леди? Хотя бы один! Лидия немного сомневалась в пригодности кинжала для отделения голов террористов от тел и поэтому постоянно повторяла себе: ключ к успеху любого плана — настойчивость и энтузиазм.

Главное — попробовать. Вот прямо сейчас собраться с духом, и попробовать.

С тяжким вздохом она подняла пластиковый ножичек и принялась распиливать на тарелке галету.

Юный Борис понаблюдал за старшей сестрой, покрутил пальцем у виска, и занялся собственной едой.

Раздался сигнал интеркома. Леди Роксана осторожно нажала на кнопки, выслушала, попробовала поспорить с невидимым собеседником, но быстро сдалась.

— Мама, что случилось? — забеспокоилась Василина.

— Нечего страшного, детка, — нервно улыбнулась леди Форвен. — С нами... со мной и Лидией, хотят поговорить. Должно быть, это касается дяди Марсо.

— Я скучаю по нему. Но ведь с ним все хорошо, правда? — всхлипнула девочка.

— Дети, вам придется посидеть в другой комнате. Я думаю... Я думаю, что вы должны запереться изнутри и на всякий случай — спрятаться в шкафу.

— Мам, — мрачно буркнул Борис. — Какой смысл? У них наверняка подключены инфракрасные датчики, которые показывают, сколько человек в каком помещении находятся.

— Не спорь со мной, — храбро возразила сыну миледи. — Позаботься о сестренке, и, пожалуйста, веди себя хорошо.

Оставшись наедине со старшей дочерью, леди Роксана схватила Лидию за руку, оттащила в туалет, включила сушилку и заговорила свистящим шепотом:

— Дорогая, тебе нужно быть очень осторожной.

"Как?!" — паника сдавила горло девушки. — "Как она догадалась о моем Плане? Ведь я же никому... ничего... Неужели я болтаю во сне?!"

— Этот жуткий священник о чем-то хочет с тобой поговорить, но мне он категорически не нравится! Ты должна... должна... Вот, возьми, — судорожно выдавив несколько порций жидкого мыла, Роксана попыталась передать субстанцию дочери. — С помощью него можно разыграть эпилептический припадок. Надо просто прожевать мыло, а когда пойдет пена, упасть на пол и ногами подрыгать... Он подумает, что ты действительно больна, и отстанет от тебя...

— Мама! Да что ты такое говоришь! — возмутилась Лидия.

— Ты не понимаешь...

Лидия вырвалась из нервных объятий.

Дверь перед визитером она распахнула решительно. Сложила руки на груди, вздернула подбородок и смерила кшатрийца суровым взглядом. Леди Роксана, на скорую руку переодевшаяся в привычный барраярский наряд, стояла рядом с дочерью, судорожно разглаживала вышитое болеро и пышные манжеты кружевной блузки.

Джаттал приветствовал барраярок элегантным поклоном.

— Рад видеть вас в добром здравии.

— О чем вы хотели поговорить, господин Джаттал Шахраш? — пискнула леди Роксана.

— Я пришел сообщить, что ваш брат и прочие его спутники чувствует себя хорошо.

— Приятная новость. Когда нам позволят перейти на станцию Долтон?

Джаттал опечаленно нахмурился:

— Мой старший брат никак не может позволить вам покинуть корабль.

— Значит, мы все-таки пленники? Мой муж и его государь будут весьма недовольны, узнав о ваших действиях, — повторила пустые угрозы леди Форвен.

— Вам нет нужды считать себя пленниками, — мягко возразил кшатриец. — Вы просто гости, очень важные для меня и для капитана Мукула, только поэтому мы вынуждены настаивать на вашем присутствии на борту лайнера. И чтобы убедить вас в наших добрых намерениях, я приглашаю вас и вашу прекрасную дочь на ужин в оранжерее.

— Сожалею, — дрожащим голосом ответила леди Форвен, — но вынуждена отклонить ваше любезное приглашение.

— А я согласна, — бодро вмешалась Лидия. Увидев, каким ужасом наполнились глаза матери, она поспешила привести убойный аргумент: — Думаю, что сумею договориться о свидании с дядей Марсо. Ты же сама хочешь убедиться, что он жив и здоров...

— Но, Лидия... — воскликнула леди Роксана. И неслышно, только движением губ напомнила: "Мыло, мыло!"

— В таком случае, идемте, — пригласил кшатриец. Леди Форвен не сумела справиться с решительной дочерью, и Лидия наконец сделала первый шаг к исполнению своего Плана.

Вперед. Теперь не останавливаться.

* * *

Айри добрел до ближайшего санитарного блока и заперся в душевой кабине. Со стороны такое поведение должно казаться естественным — только что совершенное убийство должно пугать, а то и вызывать рвоту.

Айри же мечтал о нескольких минутах тишины.

Он знал, что не слишком сообразителен. Его мозгов еще хватало, чтобы не совершать очевидных поступков, но вести хитрые игры, наподобие форских, освоить логические выкрутасы и прочие науки — нет, вряд ли. Сержант Савинов предпочитал действовать строго по инструкции, хорошо, что в Уставе четко прописано, как поступать в чрезвычайных обстоятельствах. "Выжить и спасти подданных Его Императорского Величества".

Любой ценой. Если ради сохранения своей "легенды" придется убить какого-то парня с Пола...

Айри даже имени его не знал.

Да и в любом случае, полианин понимал, во что ввязался. Он должен, должен был понимать правила игры! Наверняка ему не раз приходилось вытворять нечто подобное. Иначе не был бы столь решителен и спокоен в последние минуты жизни. Конечно, нес какую-то чепуху...

"Ты просто болван, сержант," — мысленно обругал себя Айри. Ну конечно же.

* * *

В оранжерее было пусто и тихо. Лидия сглотнула слюну, проходя мимо прожженного пластика, места смерти того эскобарца, но не завизжала и не упала в обморок. Она должна быть сильной. Она должна показать, на что способна истинная форесса.

Она позволила подвинуть себе стул, разложила салфетку на коленях и храбро приступила к трапезе.

Вкуса блюд Лидия не чувствовала. Всю ее просто пожирал огонь нетерпения.

Джаттал наблюдал за девушкой с неизменной улыбкой. Сам он ел очень мало, по ягодке обрывая виноградную гроздь. Спустя несколько минут слуга подал преподобному комм; Джаттал прочитал сообщение, извинился и отошел в сторону, чтобы ответить.

Стараясь унять дрожь в локотках и коленках, Лидия включила инфоканал, ткнула пальцем наугад. На большом экране, установленном за цветущими орхидеями, полетели кадры новостей. Какой-то темноволосый человек, то ли горбатый, то ли просто одевший чрезвычайно неудачный серо-белый мундир, твердым, убедительным голосом объяснял:

— ... Деяния, совершенные в локальном пространстве станции Долтон, будут рассматриваться в соответствии с галактическим правом. Комиссия, в которую вошли представители Эскобара, Пола, Барраяра и...

Услышав название родной планеты, Лидия заинтересовалась и прибавила звук:

— ... Предлагает следующие условия. Немедленнное освобождение граждан Эскобара, Колонии Бета, Пола, Вервана и подданных Барраярской Империи, а также и прочих государств, ныне находящимся на борту лайнера "Монсеррат" и транспортника "Пернима". Сдача всех видов вооружения, холодного, огнестрельного, лучевого, химического и радиационного. Возвращение ценностей, похищенных у членов экипажа "Монсеррат" и пассажиров. В этом случае лицам, не виновным в причинении морального и физического вреда заложникам, будет позволено продолжить их путешествие за пределы пространства Станции Долтон. Я, адмирал Нейсмит, командующий Свободным Наемным Флотом Дендарии, готов к диалогу с любым представителем группы лиц, осуществивших захват лайнера "Монсеррат" и нападение на борт ZMR-105, приписанный к Станции Долтон...

Смуглая рука нажала на пульт, и изображение адмирала обеззвучилось.

Для пущей уверенности Лидия откашлялась.

— Вы примите условия этого... как его... адмирала?

— Я не хочу тратить свое время на столь бесполезный предмет, — отмахнулся Джаттал.

— Но я хочу знать, — возразила Лидия. — Как вы намерены действовать в дальнейшем?

Джаттал покрутил вилку, смущенно улыбнулся и произнес:

— Ваша культура настолько занимательна... В наших традициях не принято, чтобы юная дева задавала вопросы мужчинам. По крайней мере, тем, с которым она не связана узами брака или божественной любви.

"И как это понимать?" — запаниковала Лидия. Однако прежде, чем она нашлась с ответом, Джаттал продолжил:

— Вам совершенно не о чем беспокоиться. Мы не намерены отпускать на произвол судьбы никого, кто испытал близость страсти Божественного, — он указал на многорукое существо, украшавшее одну из стен оранжереи.

— Но... папенька ждет нашего возвращения. Очень ждет.

— Вы так уважительно относитесь к родителю... Почитание старших делает вам честь. Позвольте, я расскажу о своей семье, — Джаттал накрыл своей ладонью руку Лидушки. Его прикосновение было деликатным и горячим. — На моей родине самое большое счастье, выпадающее мужчине, — это хорошая невеста. Не какая-нибудь клонированная рабыня, вовсе нет. Правильная девушка должна принадлежать старинному роду, быть правильно воспитана, почитать богов и предков, быть скромной и добродетельной, сведущей в танцах, музыке и прочих удовольствиях. Выкуп за такое сокровище может составлять целое состояние; поверьте, проще купить иной дворец или звездолет, чем идеальную невесту...

— Простите, — перебила Лидия. — Я все-таки не очень вас понимаю...

— Полагаю, вы хотите, чтобы ваша матушка, ее брат и слуги спокойно вернулись домой? — спросил Джаттал. — Становитесь моей женой. Свобода ваших близких — вот цена, которую я готов заплатить за обладание вами.

"Ну вот. Половина дела сделана", — подумала Лидия. Сердце ее трепыхалось, как безумная стайка бабочек. Девушка крепче сжала рукоять столового ножа и прошептала:

— О чем речь. Я согласна.

* * *