Обоюдоострый меч (джен)

Пока Флаттершай собиралась в дорогу, Глэдин пристально следил за окраиной Вечносвободного леса, а Фагус пролетел несколько километров вдоль опушки. Он искал защищенные естественными преградами места, которые мурблату придётся обойти. Вскоре вернувшись, он безрадостно сообщил, что зверь может проникнуть в город с любой стороны. Глэдин тяжело вздохнул, не питая особых иллюзий насчёт организованной мэром обороны. Что могут неподготовленные пони противопоставить такому опасному зверю? В лучшем случае они отвлекут его, уведут подальше от жителей. В худшем — кто-нибудь из них захочет стать «героем»… Но остаться в городе два опытных ловца опасных животных не имели права, ведь мурблат мог легко уйти из этих мест, так и не появившись в Понивиле.

Наконец Флаттершай вышла на крыльцо. На ней был неновый синий плащ с капюшоном, а на спине седельная сумка. Пони извинилась за ожидания и сказала, что до места идти около трёх часов. Хотя она и не улыбалась, в голосе чувствовались нотки радости.

Пони двинулись в путь.

Вскоре они достигли границы Вечносвободного леса. Его высокие деревья, словно немые стражи, стояли в тусклых лучах света, пробивающегося сквозь плотные кроны. Меж ними изредка мелькали силуэты птиц, чьи мелодичные голоса да шелест листьев разбавляли тишину. Дорога оказалась лишь слегка заросшей низкой травой, зачастую придавленной копытами или колёсами.

— Сколько нам примерно по ней идти? — осведомился Глэдин, всматриваясь вдаль.

— Час, — несмело ответила Флаттершай.

Она стояла за спинами двух жеребцов, с опаской посматривая по сторонам.

— Тогда держитесь за нами и скажите, как надо будет сойти, — продолжил единорог. — Если нам не повезёт встретить волков или кого покрупнее, сразу взлетайте. Мы сами с ними справимся. Вы будете только мешать.

— Но я могу поговорить с ними, — робко сказала пегаска.

— Поговорить… — фыркнул Глэдин. — Держитесь за нами, и проблем не будет.

Он уверенно двинулся вперёд, продолжая, как и его друг, следить за обстановкой. Флаттершай вздохнула и пошла следом.

Пользуясь небольшим просветом между деревьями, стоящими вдоль дороги, Фагус полетел разведать обстановку впереди. Когда он через десять минут вернулся, то сообщил, что никаких признаков мурблата или других опасных зверей не обнаружил.

Посторонние звуки могли выдать пони, поэтому они лишь изредка переговаривались. Для двух ловцов опасных животных это было обычной практикой. Они понимали друг друга с полуслова, а порой им хватило простых жестов. Их волновала только Флаттершай. Она выглядела немного напряжённой, часто озиралась по сторонам и шла медленно. Но при этом она не старалась приободрить себя разговорами или уточнить детали, коротко отвечала на вопросы и лишь иногда интересовалась мурблатом.

Солнце поднималось всё выше. В лесу заметно посветлело, деревья плавно закачались под напором ветра, шелестящего листвой. Дорога почти незаметно поворачивала юг. Флаттершай начала ещё сильнее крутить головой по сторонам, время от времени останавливая взгляд на камнях и деревьях.

— Постойте, — произнесла она неуверенно. — Мне кажется, нам сюда.

Пони указала копытом в направлении чащи.

— Точно? — решил перестраховаться Глэдин. — Я не вижу тут тропы.

— Да, наверное…

Единорог громко вздохнул.

— Что значит «наверное»? — спросил он недовольно. — Нам сюда или нет?

Флаттершай ещё раз всмотрелась в темнеющую чащу мечущимися глазами. Она не спешила с ответом, что-то бубня себе под нос.

— Ты ведь уже бывала здесь, так? — спросил Фагус, пытаясь сохранять спокойствие. Пони кивнула. — Ну вот, раз бывала, значит, знаешь дорогу. Ты только не волнуйся. Соберись, подумай. Может, какие-нибудь ориентиры вспомнишь. Ведь ты как-то тогда ориентировалась?

— Да, — кивнула Флаттершай. — Но тогда я была с Зекорой. Она мне и показала эти цветы.

— Зекора это… твоя подруга?

— Да. Только она живёт в лесу, и мы с ней редко видимся.

— В лесу? — удивился Фагус. — Она тут вроде…

— Она травница.

Пегас краем глаза посмотрел на друга. Он следил за разговором то ли с интересом, то ли с нетерпением. Но одно можно было сказать наверняка: если Флаттершай не удовлетворит его любопытства или станет тянуть с объяснениями, он надавит на неё. Это был не самый лучший, но весьма эффективный способ получения желаемого, и Глэдин нередко к нему прибегал.

— А, то есть она знает и другие места, где растут цветы Жизни? — уточнил Фагус.

— Наверное, — неуверенно ответила Флаттершай и несмело предложила: — Я могу отвести вас к ней, если хотите?

— Далеко идти? — вмешался в разговор Глэдин. В голосе чувствовалось нетерпение.

Всё время, пока пегаска думала, смотря на дорогу, единорог не отрывал от неё недовольного взгляда. Казалось, если пауза затянется, он может прикрикнуть на кобылку.

— Я точно не знаю… — виновато ответила она. — Мы пошли не по той дороге…

— Сколько это займёт времени? — повторил вопрос Глэдин, не скрывая раздражения.

— Я…

— Время. Мне нужно знать точное время!

Флаттершай дрогнула, сделав шаг назад, и виновато опустила взгляд. Пытаясь снять нависшее напряжение и успокоиться самому, Фагус, умело скрыв недовольство, спросил:

— К этой Зекоре идти намного дольше, чем до цветов Жизни?

Чуть поколебавшись, пони кивнула.

— Тогда сначала найдём цветы, а уж потом к Зекоре. — Он краем глаза посмотрел на друга. — Может, её помощь нам и не понадобится. А времени мы потерям много и можем упустить мурблата.

Повисла томительная пауза. Флаттершай явно не хотела что-либо говорить или просто не знала, что сказать. Глэдин не скрывал раздражения, но спорить не стал.

— Вспомни какой-нибудь ориентир, Флаттершай, — попросил Фагус. — Что угодно, что бросается в глаза.

— Река, — неожиданно сразу ответила она. — Мы с Зекорой переходили её. А потом до места копытом подать.

— Ну вот, реку мы легко найдём. — Пегас слабо улыбнулся и поднял взгляд. — Сейчас поищу её. Ждите здесь.

Небольшой просвет над дорогой помог ему без особых трудностей подняться над лесом.

Проводив серую фигуру взглядом, Глэдин отошёл в сторону и сел на сырую землю. Флаттершай осталась на месте. Она время от времени поглядывала на единорога, но, когда тот замечал на себе её взгляд, тут же виновато отворачивалась.

«Попалась же нам проводница… да ещё во время такого важного задания, — думал Глэдин, смотря на пегаску. — Столько времени коту под хвост! И всё из-за её тупизма!.. Так трудно сразу всё рассказать? И сама дома осталась бы и нам помогла. А то ещё не известно, найдём ли мы там цветы… Неужели она не осознает всей опасности промедления? Или она… — До него вдруг дошло, что Флаттершай правда не видит всей картины происходящего. — Дурак! Надо было сразу ей показать приказ и всё объяснить! Теперь уже поздно… Или… Пока есть свободная минутка, надо действовать».

Отряхнувшись, Глэдин подошёл к Флаттершай и присел рядом. Пони заметно напряглась, стараясь не встречаться с ним взглядом. В груди единорога появилось щемящее чувство, и он, тяжело вздохнув, виновато произнёс:

— Извини. Я не должен был давить на тебя. — Флаттершай подняла взгляд. — В конце концов, ты просто не понимала всей опасности. И это моя вина.

Глэдин левитировал ей объятый слабым сиянием документ. Флаттершай осторожно взяла его копытами и развернула.

— Основная сложность нашего задания заключается в том, что мурбалат бешеный. А бешеные звери часто покидают чащу и выходят к пони. Если это случится, то многие могут пострадать или того хуже.

— Вы собираетесь… у-убить его? — послышался дрожащий голосок кобылки. Её глаза бегали по документу раз за разом, словно она не могла поверить в его подлинность.

— Да.

— Но… так нельзя… Вы не можете просто убить его! — В её голосе неожиданно появились стальные нотки.

Глэдин опешил, поразившись столь резкой перемене. Он и подумать не мог, что эта тихая, неуверенная пони способна на такой тон.

— Иного выхода нет, — ответил он, плохо скрыв растерянность. — Мурблата не вылечить.

— Но ведь есть лекарства, — продолжала Флаттершай с надеждой. — Я слышала, что в Мэйнхэттэне разработали такое. Вам нужно только написать им. Уверена, они не откажут!

На мгновение Глэдин даже задумался над такой возможностью. Но сразу выкинул бредовую идею из головы. Она стала для него вроде пощечины, напомнившей о главном.

— Зверь уже убил одного пони!

По телу пегаски пробежала дрожь, и без того большие зрачки стали ещё шире.

—У-убил? — переспросила она испуганно.

— Да. И чуть не убил ещё семерых, — ответил Глэдин с толикой гнева. Он чувствовал, как нарастает ненависть зверю, и не старался её скрыть. — Мурблат бездушное и неразумное животное. Убийство у него в природе. Если он появится в городе, этот список вырастет в десятки раз!.. И эту тварь ты пытаешься защитить?!

Единорог пылающим взором уставился на кобылку. Она испуганно отвела взгляд, сжалась и поникла головой. Однако Глэдин не собирался отступать. Он поставил перед собой цель: добиться от неё признания его правоты. Сейчас, во власти эмоций, он готов был давить до победного конца.

— Хорошие новости! — послышался сверху голос Фагуса. — Река в том направлении, до неё минут двадцать.

Стоило пегасу приземлиться и посмотреть на пони, как радость тут же исчезла из его взгляда. Немного растерявшись, он вскоре уставился на друга и нахмурился.

— Идём, — буркнул единорог, направляясь в чащу.

— Я же просил быть помягче, — недовольным голосом напомнил Фагус, когда Глэдин проходил рядом.

Тот даже не остановился. За спиной он слышал неразборчивые слова друга и едва различимый голос Флаттершай. Ему было откровенно плевать на мнение обоих и, будучи полностью уверенным в своей правоте, он уверенно шёл вперёд.

Пробираться через густой лес оказалось непросто. Никто, видимо, не ходил этим путём, поэтому пони пришлось самим протаптывать тропу. Трава шелестела, ветки то и дело ломались под копытами, да и сами пони переговаривались громче обычного. Зверь мог уйти, но им хотелось скорее добраться до реки. В особенности Фагусу, который, видимо, решил больше не оставлять друга наедине с Флаттершай.

Наконец пони вышли к реке. Широкая и бурная, она рассекала могучий лес, словно кривое лезвие кинжала. Оба берега были похожи как две капли воды: низкая трава, мелкие гладкие камни и одиноко стоящие деревья с выступающими из-под земли корнями.

— Куда теперь? — сухо спросил Глэдин, даже не смотря на Флаттершай.

— Мы шли по течению, пока не увидели переправу, — тихо ответила она и, чуть погодя, добавила: — Это были большие камни.

Пони продолжили путь.

Глэдин шёл вперёди и слышал за спиной разговор. Он невольно попытался подслушать. Слова с трудом удавалось разбирать и, угадав несколько безынтересных фраз, единорог оставил эту затею.

Вскоре они остановились перед переправой. Из воды торчали лишь макушки «больших» камней, которые пони заметили лишь благодаря зоркому глазу пегаса.

— Давай помогу, — неохотно предложил Фагус.

— Сам справлюсь, — отмахнулся Глэдин от копыта друга.

— Упадёшь же! А мне потом тебя доставать?!

— Лети уже! — прикрикнул единорог.

В ответ прозвучало несколько «лестных» фраз, но Глэдин пропустил их мимо ушей. Сейчас ему нужно было сосредоточиться на переправе. Пока пегасы перелетали, он на глаз отметил места, достаточно широкие для копыта.

«Будет скользко. Попробую проскочить».

Сделав пару глубоких вдохов и выбросив из головы всё лишнее, Глэдин прыгнул на первый камень. Поверхность оказалась скользкой, но он удержался. Он прыгнул на следующий. Затем на следующий. Таким образом Глэдин уверенно перебирался через реку. Но, когда за плечами осталась большая часть, он неудачно приземлился и поскользнулся. Резкая боль пронзила правый бок, уже в следующую секунду пони оказался в ледяной воде. Единорог тут же вынырнул и схватился за камень. Сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось.

— Сказал же, упадёшь! — прозвучал грубый голос Фагуса над головой.

Несмотря на протесты, пегас помог другу выбраться на берег. Оказавшись на твёрдой земле, Глэдин присел, снял сумки и мокрый плащ. Бок отозвался болью. Пони перевёл на него взгляд. Из-под невзрачных деревянных ножен текла алая кровь. Глэдин так привык к ним, пряча от остальных под плащом, что и сам, казалось, забыл об их существовании. Но теперь его единственно оружие, несколько лет служившее ему верой и правдой в схватках против опаснейших зверей Эквестрии, приносило боль. Он с помощью магии расстегнул ремень и откинул оружие в сторону. Из раны торчал обломок ножен. Сжав зубы, Глэдин аккуратно вытащил его и выбросил подальше. К счастью, рана оказалась неглубокой.

— Ты как? — спросил Фагус, тяжело вздохнув.

— Нормально, — отмахнулся Глэдин. — Всего лишь царапина.

— Но перебинтовать надо… Ладно, отдохнём немного.

— Рану нужно обработать, — обеспокоено сказала Флаттершай, присев рядом и открыв сумку.

— И так заживёт, — буркнул единорог.

Пегаска достала походную аптечку и приступила к процедуре. Глэдин упорно стоял на своём, однако она будто не слышала его протесты, и он нехотя смирился.

Погода внезапно ухудшилась. Большая серая туча закрыла солнце, стремительно захватывая небосвод. Резкий порыв холодного ветра обдал единорога. Он прижал к себе ноги, но, промокнув до нитки, лишь застучал зубами.

— Вам нужно согреться, — послышался встревоженный голос Флаттершай.

Пегаска сняла плащ и укрыла им озябшего единорога. Глэдин несколько секунд колебался, выбирая между холодом и гордостью. Ему было противно от мысли, что он, опытный ловец, сумевший много достичь, будучи при этом слабым магом, вынужден принимать помощь от кобылки. Однако новый порыв ледяного ветра заставил забыть о гордости, и плотно прижать плащ.