Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

Кейт пришлось «отнять» трубку от уха, поскольку мать кричала очень уж громко. Миссис Уолкер просто «понесло» и она несколько минут безостановочно читала нотации Кейт, причём настолько громко, что всё это слышали и Ник с Замятиным. Практически всё это время Кейт молчала, давая матери выпустить пар и это было даже к лучшему: она сама могла не ровен час начать пререкаться, тем самым усугубив ситуацию. Сначала она панически боялась даже мысли о том, чтобы услышать свою мать, да что там, ей казалось, что Маргарет Уолкер не выдержала ожиданий и, в итоге, заработала себе инфаркт — люди с годами не молодеют, да и здоровье даёт сбои. Как сказал бы Оскар, «механизмы изношены».

К счастью, Кейт ещё не забыла прежнюю жизнь и все издержки профессии адвоката, а она требовала огромной выдержки и, кое-как успокоив мать, рассказала ей обо всём, что с ней случилось, деликатно умолчав о том, что её кто-то подстрелил. Не забывала девушка и приукрасить события, рассказывая, к примеру, что сперва перепугалась, встретив детектива, ибо от людей отвыкла, да потом смогла побороть недоверие, а доктора Замятина выставила чуть ли не ангелом во плоти, словно выступала с защитной речью на суде, а не сидела вразвалочку на кушетке.

Константин Дмитриевич хотел было прервать эту задушевную беседу, но, решив для себя, что хвала — не отрава, охотно слушал монологи Кейт. Но вот, настал черёд рассказа о мамонтах и том таинственном острове… Прежде, чем Кейт смогла договорить, Ник бесцеремонно выхватил у неё из рук трубку и начал тараторить:

— Не забудьте и меня в сумасшедшие записать, леди — я был там. Видел своими глазами. Так что ваша дочь абсолютно вменяема. Надеюсь, претензий ко мне больше нет?

— Эх, детектив, вы бы так всю дорогу работали, цены бы вам не было!

— Ну охренеть, я ей единственную дочь нашёл, а она… Хоть бы «спасибо» сказали!

— Отблагодарить вас, Ник, я ещё успею. Я уж думала, моей дочки уже нет в живых, но как услышала её… Как гора с плеч свалилась.

— Полно, мамаша, постучите по дереву, чтоб не сглазить. А то сегодня промедли я чуток и… — Ник хотел сказать «спасать было бы уже некого» и о том, что Кейт кто-то подстрелил, но вовремя спохватился и теперь судорожно обдумывал, что сказать вместо этого. — Ну, ушла бы она дальше, а там ищи-свищи. Мобилу-то ещё в феврале «посеяла». Ладно, отдыхайте, леди.

Ник сбросил вызов и пристально посмотрел на Кейт. У последней было отрешённое выражение лица. Всё выглядело так, что девушка жалела о том, что вообще взяла трубку. Эта томительная тишина продолжалась бы ещё бесконечно долго если бы не появился вождь, который пригласил Кейт зайти в юрту.

— Я помогу ей дойти, — вызвался Замятин.

Со свежей повязкой Кейт было сложно твёрдо стоять на ногах, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как принять помощь доктора. Для Замятина же это был предлог, чтобы без посторонних поговорить с Кейт.

— Спасибо, доктор, — сказала ему Кейт.

— Совершенно не за что, — буднично ответил Константин Дмитриевич. — Видите ли, это моя прямая обязанность. И ещё… Знаете, мисс Уолкер, вам лучше последовать совету сыщика и вернуться домой. Это ради вашей же безопасности. Игры кончились, эти с вами нянчиться не станут.

— Мне уже всё равно, — холодно отозвалась Кейт. — Мне надо ещё здесь задержаться… В конце концов, я пока так и не навестила Семёна, часовщика. У меня к нему есть личное дело.

— Ну, как знаешь. Заставлять не стану. В конце концов, дело твоё. Вот только… Как бы тебе лучше объяснить… Знал я людей бедовых в своей жизни. Сильны были духом, ничего не боялись и были твёрдо убеждены, что цель оправдывает средства. Но увы…

Девушка заметила, что голос доктора дрогнул, а значит, он волнуется. Можно начать лить воду на эту мельницу.

— Доктор, я вижу, к чему вы клоните, спасибо, конечно, за такую трогательную заботу обо мне, но, в конце концов, вы тоже под прицелом. У этих бандитов на вас зуб, но вы стремитесь постороннего человека уговорить бросить дело на полпути. Или у вас есть на то причина? — последнюю фразу Кейт произнесла вкрадчиво, подобно самому Замятину.

— Есть. Но вам знать об этом необязательно, — отрезал доктор и уже собрался уйти, но Кейт его окликнула:

— А если честно… ТО вы правда ставили на мне эксперименты?

Замятин застыл на месте. Он мог бы слукавить и сказать, что никаких экспериментов не ставил и просто исполнял инструкции, раз держал Кейт так долго в клинике, с другой — неприятно было признавать, что он намеренно создавал стрессовые ситуации, чтобы проверить реакцию головного мозга на таковые. Он посвятил значительную часть своей жизни исследованиям человеческих рефлексов, это побуждало его порой абсолютно здоровых людей подвергать изощрённым психологическим пыткам, что было открытым нарушением закона, правда Замятин своим подопытным нередко платил компенсацию, поэтому некоторые люди шли абсолютно добровольно на эти опасные эксперименты. Он уже сделал ряд научных публикаций по медицине и, особенно, по гештальтпсихологии. Этой отраслью занималась его покойная жена и Константин Дмитриевич помогал ей в исследованиях. А уже после её смерти, он поклялся продолжить дело. Однажды Кейт проговорилась доктору, что чувствовала какие-то сигналы от отца перед смертью и после. Гештальтпсихология знала много случаев ментальной связи людей с их умершими родственниками. Замятин, как любой порядочный врач, опровергал всякие мистические теории и намеревался тщательно исследовать данные явления. Кейт тоже стала подопытной и доктор частенько сравнивал показатели с другими и делал заметки в дневник наблюдений. Кейт была абсолютно здоровой, потому и вызывала у доктора повышенный интерес. Вероятно, этим и объяснялось столь небрежное отношение Замятина к остальным пациентам. Однако он чувствовал, что его медицинских знаний недостаточно для окончательного завершения исследования и ему нужен биофизик, который бы помог ему с разработкой нужной аппаратуры и многим другим. Был ли Константин Дмитриевич помешанным? Возможно. Тем н менее, он считал, что ему сумасшествие на почве науки ему пока не грозит и если уж он в сорок два года сохранил здравый ум и твёрдую память, значит, в ближайшее время за его состояние можно быть спокойным.

— Почему вы молчите, доктор? Вы не хотите отвечать?

— Да, вы были подопытной. Как и ваш юкольский товарищ. Видите ли, человеческий мозг до сиз пор до конца не исследован и вряд ли я при жизни завершу всё то, над чем работал. Иначе почему вы попадали раз за разом то в обычное отделение, а потом — к буйным пациентам вроде вашей Кристины? Иногда приходилось идти на столь драконовские меры. Лучше всего человеческий разум исследуется в естественных условиях. Хотя Ольга и скептически относилась к моим исследованиям, это не мешало мне делать то, что должен был, — доктор нашёл в лице Кейт благодарного слушателя и охотно делился сокровенным.

Девушка же думала о том, насколько она изменилась. Узнай она примерно годом ранее, что доктор на ней ставил эксперименты, она бы как минимум скандал закатила, но теперь она внимательно и с интересом выслушивала монологи Замятина. Возможно, долгие дни скитаний по тундре немного притупили её чувства и отношение ко всему окружающему, поэтому её решение выманить стрелка на живца, стало твёрдым, как алмаз.

Замятин, в свою очередь, пожелал Кейт удачной охоты и вознамерился уйти, но сыщик его остановил:

— Пошли, — говорит, — покурим.

Обычно под этим предлогом подразумевался вызов на важный разговор и сегодня сыщик использовал стандартный приём, чтобы поговорить с доктором наедине. Замятин вполне разделял интерес сыщика, который значительно смягчился по отношению к Замятину и испытывал к нему теперь чувство благодарности, всё-таки именно он спас Кейт, вытащив из тела пули. Подслушивать было не в стиле Ника, но он всё же расслышал, что Кейт собирается вернуться в город на ярмарку. Можно было бы попросить упороть Кейт чем-то сильнодействующим, что сделало бы её покладистее, вот только согласен ли доктор? Он что-то темнит, ой темнит… Чего хотя бы стоит то, что он упорно не хотел отдавать Нику весьма важные улики — патроны, а уже после часового торга, согласился отдать ему один, сославшись на то, что это поможет ему, в случае чего, прищучить стрелка, ведь Ник спокойно отправится восвояси, а доктору ещё жить здесь жить.

— Ну что, Менгеле, вижу, многим ты насолил, — Ник искоса посмотрел на собеседника, доставая сигарету.

— Не впервой, — отвечает Константин Дмитриевич, затягиваясь.

— И всё же… Что не так с мисс Уолкер? Вы не похожи на человека, любящего лезть в чужие дела, только в особых случаях.

— Возможно, — безучастно отозвался Константин Дмитриевич. — Вы ведь знаете, что опытный психиатр умеет читать мысли?

— Не понял?

— Очень просто, дружище: язык тела значит больше, чем тебе кажется. Всё-таки человек — не робот и когда он о чём-то думает, совершает какие-то телодвижения. Вот вы сейчас… Я вижу у вас шрам на шее. Вас будто пытались повесить… Но нет, это больше тянет на ожоги. Причём… Ожоги электрические. Я прав? Кто же мог на вас надеть подобное? Очевидно, за вами осуществлялся строгий контроль. Вы пережили долгое заточение. Кто и зачем мог с вами так поступить? Очевидно, речь о близком человеке. Возможно, об отце. Чтобы запереть сына в подвале, надо быть либо садистом, либо не иметь выбора. Вас пытались жёстко отучить от чего-то, что несло опасность для вас и окружающих. Наркотики, само собой. Отец отучал вас радикально, превратив дни вашего заточения в ад, чтобы у вас не осталось ничего, кроме животного страха и вы согласились лечиться. Я прав? По вашей мимике и жестам можно понять, о чём вы сейчас думаете. Это и называется язык тела. Примерно то же и использовал Шерлок Холмс.

— А вы, доктор, не думали о карьере сыщика? — Кантен был поражён умозаключениями доктора.

— Нет, это не моё. Я старюсь углублённо изучать человеческую психику и иногда мне жизненно необходимы здоровые люди. Когда-то я пообещал себе, что не предам дело покойной жены… — голос доктора предательски дрогнул. — Катерина строила на жизнь Наполеоновские планы и хотела найти способ создать лекарство от рака. А вот буквально исполнилось ей тридцать, заболела. Рак сожрал её за полтора месяца… — Замятин впервые повысил голос. — Э… Простите, — он понял, что продемонстрировал слабину и решил как-то замять это. — С годами превращаюсь в нытика. Ладно, завтра я ещё вернусь. На носу праздничная ярмарка. Я на вашем месте сходил бы — не каждый день такую экзотику встретишь.

Замятин докурил сигарету и, выбросив окурок, направился к машине. Время сейчас не такое уж и позднее, но провинциальные города уже давно замирают и на улицах не встретишь ни души. Лишь изредка кто-то торопливо пробегал по тротуару, да мыкался без особой цели туда-сюда. Этот вечер ничем не отличался от других и казалось, ничего такого, из ряда вон выходящего случиться не должно. Но Константин Дмитриевич привык доверять своей интуиции, поэтому, загнав машину в гараж, опасливо оглянулся и, на всякий случай, прихватил с собой пару инструментов. Уже в подъезде его не покидало чувство, что он не один и как только он отпер дверь ключом, он замер. Что это? Тут виднеется какая-то проволока. Натянута, как струна. Так, обычно, ставят растяжки. Бомба! У него в квартире заложена бомба. Похоже, эти подонки решили одним выстрелом — двух зайцев: избавиться от случайного свидетеля, а заодно — от так надоевшего доктора, с которым прежде боялись ссориться. К счастью, у Замятина были с собой кусачки и он, приноровившись, перекусил проволоку. Он проявил просто чудеса самообладания и дрогни его рука хоть на миг, вспомнил бы он, чего стоит сапёру одна единственная ошибка. Опасность миновала и когда Константин Дмитриевич, войдя в прихожую, включил свет, он вздрогнул, увидев бомбу, прикреплённую к стене. «Эта штука бы от меня мокрого места не оставила, не обрежь я растяжку! — думал Замятин, смахивая со лба крапинки пота. — Значит, за меня взялись? Что ж сами напросились». Он прошёл в комнату, тщательно зашторил все окна и, сняв обезвреженную уже бомбу, запер дверь и принялся искать тайник. В этот раз механизмом открытия вновь выступили часы. Это было небольшое углубление в стене, где лежала коробка с пистолетом и патронами к нему. Замятин, в принципе, никогда не хватался за оружие, но теперь выбора у него не осталось. Следующий ход за ним.

— Ну всё, гады, зовите священника, — процедил он сквозь зубы.

Если подумать, идея Кейт не такая уж абсурдная. Замятин поймал себя на мысли, что надо бы оставить обоих: и сыщика, и беглянку, подольше в городе. По крайней мере, ему не придётся в одиночку здесь противостоять целой группировке, а если Кейт хочет ловить на живца, надо ей помочь. Нет, Замятин и не думал вовсе работать с ней в паре, да и игра в прятки — не его метод, но всё же, если грамотно распределить роли, можно одержать верх. А то и вовсе заставить бандитов уничтожать друг друга. Временами смекалка делает больше дела, чем девять грамм свинца. Доктор твёрдо знал, с чего следует начать и кто есть слабое звено.