Великий поход (джен)

— Командировка в Петербург? — уточнил Хаецкий.

— Да, — подтвердил Хилленкоттер. — Ваша основная задача — как следует встряхнуть местных. Они привыкли, что спешить им некуда, и потому пропускают удары… Ну а вы и ваша напарница уже прекрасно показали себя в качестве консультантов. Надеюсь, вам удастся расшевелить хотя бы российскую разведку.

«И хотя бы какое-то время не будете попадаться мне на глаза» — мысленно закончил фразу командира Хаецкий.

Само собой, он не возражал — последние несколько дней Хилленкоттер пребывал в дурном настроении — настолько, что одному из полевых агентов устроил разнос на ровном месте. Раньше за ним такого не замечалось, и распоряжение оказалось весьма кстати. Не хотелось проверять, что будет, если американцу надоест обращение «товарищ адмирал»…

— Ну что? — поинтересовалась ждавшая в коридоре Этне.

— Командировка в Питер. Адмирал хочет, чтобы мы заставили местную разведку шевелиться побыстрее, и абсолютно уверен, что нам это удастся.

— А сам ты что думаешь?

— Что придется им передать энергию адмиральского пинка. Кстати, ты не в курсе, кто ему так попортил настроение?

— Его начальство. Аллен Даллес, если конкретнее, причем не лично, а тем, что попался на каких-то махинациях с немцами из моего мира. Ты ведь знаешь, что война там идет к концу?

— Слышал, но подробностей не знаю.

— Ну, после побега Гитлера все как-то пошло на спад, итальянцы прорвались через Альпы, Франция капитулировала, а в Германии самых буйных выбили диверсанты, так что оставшееся правительство задумалось о мире. Так что сейчас как-то ни мира, ни войны толком и нет… Кстати, мы когда отправляемся?

— Как только приказ получим, как обычно — Хаецкий пожал плечами. — А я уверен, что приказ уже готов.

Он угадал — под дверью каюты их ждал посыльный с приказом и материалами. Расписавшись, Хаецкий забрал папку, отослал матроса и отпер дверь.

-Так… Приказ, досье и рекомендательное письмо… Интересно, когда это он его успел выбить?

— Подозреваю, еще во время визита императрицы. — Этне пожала плечами. — Когда-отправляемся-то?

— Как только самолет пришлют, — ответил Хаецкий. — Так что иди собирайся, встретимся на палубе.

Первое, что увидел Хаецкий, поднявшись на палубу — заходящий на посадку довольно большой двухмоторный самолет с американскими звездами.

— Это что? — полюбопытствовала Этне, придерживая берет.

— Понятия не имею, — ответил Хаецкий, разглядывая приближающуюся машину. — Явно что-то новенькое, и подозреваю, что как раз за нами.

— Ваш самолет, — сообщил подкравшийся по своему обыкновению секретарь Хиллекноттера. — Новинка — самолет снабжения авианосцев «Трейдер». До Санкт-Петербурга хватит с запасом.

— Прекрасно, — Этне неожиданно зевнула, прикрыв рот ладонью. — Пожалуй, я даже высплюсь…

— Опять сидела над документами всю ночь? — тихо спросил Хаецкий.

— Ты знаешь — нет, — еще тише ответила Этне. — Просто бессонница… Сам знаешь, как это бывает…

Хаецкий знал — даже слишком хорошо. Тридцать лет назад Дзержинский говорил, что у чекиста должны быть чистые руки — но это всего лишь мечта. Не получится нырнуть в грязь с головой и остаться чистым, а грязнее разведки разве что политика… но политика — вещь такая, что грязнее уже ничего не бывает, как ни ищи. И за любым разведчиком, а тем более — фронтовым, тянется длинный шлейф, которого хватит на бессонницу на много лет вперед…

«Трейдер» остановился, и Хаецкий выбросил философствования из головы. О морали и аморальности можно будет порассуждать на пенсии — а сейчас надо работать, иначе шансы до оной пенсии дожить из мизерных станут нулевыми. Подойдя к самолету, он забросил вещмешок в салон, забрался сам, помог подняться Этне, пристроил мешки на багажной полке, сел и пристегнулся.

Судя по всему, самолет этот не предназначался для перевозки большого начальства — необходимый минимум комфорта и все. Что, впрочем, ни у кого возражений не вызвало — Хаецкий и так был человеком довольно невзыскательным, а Этне, едва самолет выровнялся, пристроила голову на плече напарника и моментально заснула.

Море и облака — вот и все, что было видно в иллюминаторе. Пять часов моря и облаков никак не тянули на интересное зрелище, документов хватило ненадолго, и вскоре Хаецкий последовал примеру напарницы. В конце концов, первое, чему учится солдат — спать при любой возможности…

Он проснулся, когда «Трейдер» уже заходил на посадку.

— Прилетели? — Этне открыла глаза, потянулась и застегнула ремни. — Идеи есть?

— Если честно — нет. Из того, что нам дали, можно понять только одно — Третье отделение привыкло, что спешить некуда, и теперь просто не понимают, что и как делать. А что там на самом деле — скоро увидим.

Самолет коснулся земли, пробежался и замер. Спустившись, Хаецкий несколько секунд рассматривал поле Гатчинского аэродрома и стоящие поодаль самолеты, помог спуститься Этне и отдал честь подошедшему жандарму.

— Полковник Хаецкий, коронный советник О’Шей. Прибыли для предоставления консультации.

— Штабс-капитан Овечкин, — вернул приветствие жандарм. — Пройдемте со мной — автомобилям въезд на летное поле не дозволяется…

Автомобиль — синий «Руссо-Балт» — стоял у ворот.

— Нам в Михайловский дворец, — пояснил штабс-капитан, устраиваясь за рулем. — Сводку уже подготовили, но если там будет чего-то не хватать — смело запрашивайте… Да, простите — вот ваши бумаги, — он вручил пассажирам два кожаных бумажника, в каждом — бронзовая бляха и карточка удостоверения на американский манер.

Хаецкий убрал удостоверение во внутренний карман, а Овечкин тем временем продолжал:

— О допуске не беспокойтесь — высочайшим повелением приказано предоставлять вам любые сведения, которые могут потребоваться, правда, часть их, разумеется, придется согласовать с Ее Величеством…

— Разумно, — кивнул Хаецкий. — А пока мы едем, не могли бы вы хотя бы в общих чертах описать суть проблем, с которыми нам предстоит столкнуться?

— Суть простая, — отозвался штабс-капитан, — не по правилам играют. Да что — не по правилам! Все равно, как если б кто за шахматы сел, а его противник вдруг карты достал — вот что получается.

Да, именно об этом и говорил Хилленкоттер — другие методы, другая скорость реакции… Вот только Хаецкий пока что не представлял, что с этим делать. Не избавишь человека от старых привычек за несколько дней — особенно если привычки эти до сих пор прекрасно работали и все еще полезны… Он ведь даже не представляет, как здесь организована работа с информацией, и пока не узнает, ничего предложить не сможет. Каковы возможности агентурной сети, на что способны аналитики, насколько полны досье… И все это — информация, крайне чувствительная к утечкам. Одного неосторожного движения достаточно, чтобы вся эта система рухнула… Да, работа предстоит непростая — но это было очевидно еще в кабинете Абакумова, когда некий майор получил сразу две звезды на погоны и допуск. Полный допуск ко всей информации по проекту «Филадельфия», которым тогда не могли похвастаться и большинство наркомов… Правда, тогда, два года назад, он и близко не подозревал, насколько сложной окажется эта работа — но если бы знал, все равно согласился бы. Пройти мимо, не зная, что происходит в шаге от тебя, можно. Но знать, что ты мог быть участником столь грандиозного дела и сам остался в стороне — невыносимо…

— Игорь, — негромко сказала Этне, — у тебя такое занятное выражение лица… О чем задумался?

— Знаешь, — ответил он, — вот сейчас я окончательно понял, что хотел сказать Дзержинский…

Третье отделение Собственной Ее Императорского Величества канцелярии, постепенно разрастаясь, превратилось в полноценную службу разведки и контрразведки, заняв при этом весь Михайловский дворец. И поскольку денег на государственную безопасность в империи не жалели, оснащалось по последнему слову техники.

Это обстоятельство Хаецкого порадовало — пусть технологии и не дотягивали до привычного уровня, на этом уже можно было работать почти нормально. Да и организация была хороша — это Хаецкий выяснил, даже не запрашивая сколь-нибудь серьезных сведений. Хватило и поверхностного знакомства.

Проблема состояла в том, что абвер и СС остались сами собой — оголтелыми мясниками, не брезгующими абсолютно ничем, наплевав на неписанный кодекс чести, которым обычно руководствовались спецслужбы этого мира. Похищения, убийства, пытки, терроризм — все это обрушилось на ничего не подозревающий мир волной цунами…

На самом деле, все обстояло не так плохо, как опасался Хаецкий — аборигены неплохо организовали работу. Что позволило им избавиться от большинства узких мест. И задача консультантов сводилась в основном к тому, чтобы объяснить, с кем столкнулось Третье отделение и чего от них ждать.

— Госпожа советник, господин полковник… — генерал Климович подался вперед. — Итак, что вы можете сказать?

— В целом вы движетесь в верном направлении, генерал, — ответила Этне. — И к организации у нас не возникло никаких претензий. Однако ваши подчиненные недооценивают психологические особенности этих людей, которые во многом и определяют их методику. Впрочем, полковник Хаецкий сможет объяснить все это куда лучше, поскольку хорошо знаком с предметом.

— Ваши информаторы не обратили должного внимания на идеологию нацистов, — заговорил Хаецкий. — А именно она и определяет их поведение и методы… Даже в большей степени, чем тот факт, что это в большинстве своем люди на редкость отвратительные. Они свято верят, что принадлежат к некоей высшей расе, все же остальное человечество — не более, чем рабы и игрушки для этих самозваных божков. Вообразите себе взгляд англичанина в колониях на туземцев, умножьте это раз в сто — и вы получите верную картину. Разумеется, для них не существует никаких правил и законов… Особенно же этим славятся охранные отряды — те самые черные мундиры. Если абвер — более или менее обычная разведывательная служба, с поправкой на их воззрения, разумеется, то СС — умные, хитрые и абсолютно беспринципные фанатики…

— Это многое объясняет, — кивнул генерал. — Но как с ними бороться?

— На самом деле не так уж и сложно, — ответила Этне. — Многое вы уже сделали сами, что же до остального — так как мы уполномочены оказать вам любую помощь, то я передаю вам досье на наиболее заметных деятелей разведки нацистов. Насколько нам известно, все они сейчас находятся здесь. Мы также готовы оказать вам любую необходимую помощь — но мы недостаточно знакомы с местными условиями, поэтому основную роль во всех операциях будет играть ваше ведомство.

— Вполне разумно, — согласился Климович, листая папку с досье. — Что ж, я распоряжусь, чтобы вам выдали последние сводки — взгляните, может быть, увидите что-то, что пропустили мы, а завтра обсудим. Номера в гостинице мы для вас забронировали, вас проводят… Ах да — вам нужен шофер, или вы предпочитаете водить машину сами?

— По крайней мере, на первое время желателен шофер, — кивнул Хаецкий. — Ваш город и знакомый мне его вариант заметно различаются, советник же с ним и вовсе незнакома.

— Я распоряжусь, — Климович потянулся к телефону. — Значит, завтра к десяти вас устроит?

— Вполне, — почти синхронно ответили напарники.

Открыв футляр с машинкой и заправив бумагу, Этне поинтересовалась:

— Твое мнение?

— Все заметно лучше, чем я думал. Большую часть они и сами сделали, так что наше вмешательство понадобится нечасто…Что не значит, что мы не должны за ними следить, — Хаецкий разложил на столе сводки и теперь во второй раз перечитывал один абзац. — Вот этого я как-то не понимаю…

— Что там у тебя?

— Цыганский табор в низовьях Буга. Частью убиты, частью исчезли. — Хаецкий обвел карандашом абзац. — Кто и зачем — никаких идей, и в отчет попало в силу странности.

— Подрались, перебили друг друга и разбежались, — пожала плечами Этне.

— Ага. А гильзы птички натаскали…

— Какие?

— Очень характерные… — к сводке прилагалась зарисовка, которую Хаецкий и продемонстрировал.

— Семь-девяносто два на тридцать три? — моментально опознала Этне. — Да, это явно по нашей части… Вот только я не очень понимаю, зачем.

— Материал для опытов, — пожал плечами Хаецкий. — Может, конечно, еще один псих, пытающийся вызвать дьявола, нашелся, но это вряд ли. Значит, очередной паскудный эксперимент — и как бы не с биологическим оружием. Был в нашем мире такой отряд семьсот тридцать один… У японцев, правда, но все равно выродки — так вот они эту тему очень любили. Ну а спровоцировать эпидемию — вполне логичное для них действие, причем здесь может и сработать — с антибиотиками тут плохо…

— Зато у нас очень хорошо, — ответила Этне, затрещав клавишами, — да и у вас не хуже. И перебросить их сюда мы можем за сутки максимум. Вряд ли нацисты этого не понимают — они не идиоты, как ни жаль. Черт, еще и нашим отчет печатать…

— Давай я этим займусь.

— Игорь, при всех твоих достоинствах ты печатаешь слишком медленно. И тем более я тебе не дам печатать на моей машинке — она довольно своеобразно отрегулирована и тебе будет неудобно. И менять регулировки я тебе не дам, даже не надейся…

Игорь пожал плечами, отложил сводку и принялся писать черновик запроса — что бы ни случилось с цыганами, виновны были в этом нацисты. А значит, требовались все имеющиеся подробности, и срочно.

Подробности были доставлены через час, и было их удручающе мало. Табор явился на ярмарку, цыгане договорились с одним из местных купцов, а на следующий день не явились с товаром. Купец, решивший что цыгане его просто обманули, послал в табор приказчика и полицейского — а те уже обнаружили бойню.

К счастью, оба оказались далеко не дураками — полицейский остался охранять табор, а приказчик выпряг лошадь и понесся в город — прямо к жандармам. Жандармы, хотя и нехотя, команду все-таки отправили — дело в любом случае намечалось нерядовое. Правда, они и представить не могли, насколько… Зато как только увидели место преступления своими глазами — взялись за дело с похвальной скоростью и дотошностью.

Но это не слишком помогло — не так много они нашли. Нападавшие ворвались в спящий табор, кто-то поднял тревогу, завязалась перестрелка — но два охотничьих ружья против автоматов оказались бесполезны. В таборе осталось восемнадцать убитых — в основном молодые мужчины, тогда как, по свидетельствам очевидцев, в таборе было около сорока человек. После этого нападавшие вместе с пленными отступили к реке, и на этом их след терялся. К тому времени, когда жандармы оказались на месте преступления, преступники уже были, как минимум, посреди Черного моря…

И этот момент показался Хаецкому особенно интересным — слишком уж много здесь было непонятного.

— Странная история…

— М?.. — Этне только глаза скосила, не отрываясь от машинки.

— Искали очень тщательно, по всему Бугу, но никаких следов того, что они его пересекли, нет. Получается, они спустились по реке и вышли в море. Но для этого им надо было пройти Очаков и, а таможня и жандармы не заметили ничего подозрительного. А они даже без тревоги весьма наблюдательны, судя по этим отчетам… Вывод — как-то замаскировались, скорее всего — под лихтер с буксиром.

— Скорее всего — да, их там множество, — согласилась Этне. — Я еще в Архангельске в статистику заглянула… Но дальше-то что?

— А дальше они перегрузились в море на что-то более серьезное — может даже, и на подлодку — и вперед. Куда угодно, можно даже в Антарктиду, хотя я думаю, что скорее всего — в Австрию. Триест-то все-таки за наци остался… В общем, так: надо срочно поднять все материалы по таки вот похищениям и разным странным исчезновениям — вряд ли это единственный случай. Надо поднимать агентуру — пусть выяснят, не затеваются ли какие-нибудь засекреченные стройки, и нужно поднимать наши дальние разведчики и снимать все, над чем вообще возможно пролететь… А потом придется туда идти пешком. Но это уже сильно позже… — Хаецкий посмотрел на разложенные на столе бумаги и печально вздохнул. Непочатый край — это слишком мягкое определение для того количества работы, которое их ждет. Впрочем, больше этим заниматься все равно некому…

— Запасной план, — сэр Артур Харрис отодвинул тонкую папку, — и ничего более. У нас есть Инженерный Корпус в Веллингтоне — кстати, генерал — сколько времени вам еще надо? У нас есть «Миротворцы» и этот русский — как там его… ах да, Аккуратов.

— Неделя. сэр, — генерал Моррис постучал пальцем по отчету. — Самое большее через неделю все будет готово.

— Прекрасно. Адмирал, — Харрис обернулся к второму собеседнику, — какова вероятность того, что наци будут ожидать удара через полюс?

— Полагаю, что близкая к нулю, — ответил Хилленкоттер. — Не говоря у же о том, что само существование этого самолета для них тайна, они просто не представляют, как ориентироваться в столь высоких широтах. Так что вряд ли они всерьез рассматривают возможность атаки с этого направления… Но прикрытие наверняка оставили. Полагаю, что ракеты будут в основном сконцентрированы на северном направлении и, как они обычно это делают, вынесены на пять-шесть километров от объекта. Это делает их бесполезными против атаки через полюс, а артиллерия просто не сможет достать бомбардировщики на высоте пятьдесят тысяч футов.

— Остается только один момент, — скорость, — присоединился к обсуждению Горшков. — Если я не ошибаюсь. Скорость у них не дотягивает даже до четырехсот километров в час…

— При необходимости они могут развить вдвое большую, — пожал плечами Харрис. — И насколько мы можем судить. Гитлер вряд ли покинет свою берлогу — особенно зная, что мы здесь.

— Его там может вообще не быть, — заметил Хилленкоттер. — Вполне вероятно, что он уже нашел себе другое укрытие и перебрался туда.

— И какова вероятность этого? — осведомился до сих пор молчавший Эйзенхауэр.

— Пятьдесят на пятьдесят, — пожал плечами Хилленкоттер, — или перебрался, или нет. Впрочем, эта база в любом случае должна быть уничтожена, так что я не вижу необходимости что-то менять.

Харрис некоторое время сверлили начальника разведки недовольным взглядом, но затем кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Значит, операция начинается через неделю. У кого-нибудь есть возражения или дополнения? Нет? Прекрасно. Полагаю, мы можем вернуться к своим делам…

Оставшись один, Харрис немедленно взялся за телефон и принялся раздавать указания подчиненным. Неделя — а за это время требуется договориться с американцами, перегнать две эскадрильи «Миротворцев» из Форт-Уорта в Веллингтон, открыть переход, перебросить их с Терры в этот мир, спешно заправлять и менять экипажи — вряд ли летчики будут в норме после почти полутора суток перелета… А еще придется готовиться к захвату Южной Георгии и строительству там аэродрома — запасной план нужен, да и внимание это привлечет… И все это — за неделю. Да уж, пожалуй, командовать Королевскими ВВС в войну — и то было не столь хлопотно…