Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

— Итак, уважаемые господа учителя, — раздражает, когда директор начинает собрания так. Это значит, что «хо-хо-хо» мы будем слышать чаще, чем любое другое слово, Горо-сан будет снова требовать систему штрафов, а мы даже возразить ему не сможем, потому что накосячили. — Не могли бы вы рассказать, что произошло в коридоре третьего этажа корпуса первокурсников?

И все таким насмешливым тоном, будто мы там бомбу взорвали. Взорвали, конечно, но не бомбу, не гранату, не мину и не мы, а Тююма, выползший из лаборатории с карманами, полными того и сего и попавшийся мне под ноги. Сегодня, в пятницу, раздали результаты тестов по математике, которые Куросаки обычно оценивал, когда проверка пройдет у всех его классов. Тест был не сложный, на самом деле, поэтому, когда учитель озвучил 98 баллов вместо ста, я знал, что получу на орехи и решил не дожидаться раздачи пряников, нагло сбежав из кабинета.

Чего я не учел, так это степени недовольства и скорости рыжего математика, так что до третьего этажа я добрался чудом и звериной помощью — наконец, я понял, о чем говорил Кога-сэмпай, когда пытался объяснить, как работают звериные рефлексы. До сих пор основным камнем преткновения были мои опасения, что я снова стану немного сумасшедшим, как после комы. Погоня за мячиком и охота на пролетающих мимо окна пташек были определенно не тем времяпрепровождением, которое меня бы устроило, хотя Джентльмен бы одобрил, не сомневаюсь. Тем не менее, когда за мной погнался взбешенный учитель с деревянным, слава ками, мечом, все опасения резко испарились, и в мозгу щелкнул переключатель, позволивший мне временно оторваться от учителя за счет инстинктивных заячьих прыжков во все стороны, позволявших уходить из-под удара. Коганей все говорил «почувствуй себя хищником, ты же тигр», а получилось, что проще почувствовать себя добычей. Как есть баран.

Бежали мы недолго, но ярко, все классы верхнего этажа переполошили, а потом Куросаки-сенсей меня догнал на третьем. И надо было Тююме именно в этот момент выйти в коридор со своими склянками, разумеется, не пустыми! Мало того, что уже просили, требовали, приказывали, чтобы он не выносил ничего за пределы специально защищенного кабинета химии, так он еще и сгреб несколько новых, ему самому неизвестных образцов чего-то жидкого, твердого, газообразного и вдогонку ко всему — фруктовое желе, которое он собирался съесть после обеда. Взрыв был, скажем прямо камерный, но шумный, кроме того сопровождался выделением дыма, который сумасшедший химик сходу определил, к счастью, как безопасный.

Учителя третьего этажа заперлись в кабинетах, приглядывать за учениками, а вот с четвертого спустилось несколько коллег, особо смелых или забывших все инструкции, вроде сообщения медику, директору или его заму, единственное, о чем они вспомнили — медицинские маски. Садахара-сенсей, относящийся определенно ко второй группе, прыгнул в задымленную часть коридора, не задумываясь. Более осторожные Исида-сенсей и Камидзё-сенсей сначала притормозили, но потом услышали вопль — Куросаки-сенсей попал по второму математику, и я сомневаюсь, что это было случайно — и тоже полезли.

В итоге, пока мы создавали кучу-малу, с улицы прибежал Гай и помчался спасать кого-нибудь от чего-нибудь, и вместо того чтобы разобраться что к чему и почему, пошел прямо на звуки драки. Стало веселее, пока Сендо-сенсей и Канеки-сенсей не разобрались с дымом и не отвесили по подзатыльнику каждому. До конца дня мы сидели тихо, но потом директор созвал педсовет.

— Недопустимое для педагогов поведение! — разорялись втроем Анезаки-сенсей, Катагава-сенсей и Горо-сан. — Какой пример вы подаете подрастающему поколению?! Позор всех учителей Японии!

Садахара-сенсей спал с открытыми глазами, Гай-сенсей периодически подпрыгивал с заявлениями о бурлящей Силе Юности, Камидзё и Исида сидели с видом оскорбленной невинности, а мы с рыжим играли в «камень-ножницы-бумагу». Идиллия, черт возьми, Танака-сан с чаем и смехом вписывается идеально. Театр трех актеров имел невероятный успех, Такеда-сенсей даже поаплодировала, когда они выдохлись. Тренировку я просидел на педсовете, благо тренер пренебрежительно махнула рукой:

— Не состоит жизнь из баскетбола одного. Обязанностей у тебя много и интересов других, радует меня это.

Все равно в баскетбол играть пришлось. С мальчишками: озорная детвора гонялась и гоняла меня по всей площадке, так что я честно решил, что тренировка у меня была. Тем более после пришлось идти на занятие Иноэ-сан, оно стало завершающим, пока по плану Цубаки-сенсея у меня перерыв, впрочем, он может переиграть все на завтрашнем медосмотре. А дома вспомнил, что тренер приказала выучить три молитвы, естественно на чужом языке. Хорошо хоть написала их катаканой, а то мы бы долго пытались их хотя бы прочесть. Показательно, что никто не спорил — какими бы странными не казались тренировки Такеды, польза от них была, так что Айда-сан подкрепила наказ сенсей бумажным веером и обещанием потренировать приемы реслинга на лентяях.

Выучить несколько предложений оказалось куда проще, чем я ожидал. Обычно учить что-то, не понимая его смысла — впустую убивать время, но мы честно старались: тренер сказала, что будем начитывать эти молитвы во время медитаций, и мелкий уже выдвинул теорию о программировании мозга. Дескать, при чтении молитв организм сам станет впадать в релаксационный транс, что позволит неплохо отдохнуть в перерывах на играх. Как по мне, это слишком хорошо звучало, но почему бы не попробовать? Игра невидимым мячом тоже безумная затея, но, видимо, только такие и срабатывают с Сейрин — взаимодействие стало ощутимо лучше, особенно заметно, когда одна танцующая, а другая невидимая заразы начинают импровизировать или показывать что-то новое. Заодно нашли, наконец, слабое место невидимости Куроко — в игре ему надо посмотреть в глаза игроку, которому он будет передавать мяч, иначе пас пройдет впустую.

Обидно, что для этого нам пришлось повыворачивать себе извилины невидимым мячом, но что поделать, никто раньше над этим не задумывался. Придется спешно соображать, как от этой ахиллесовой пяты избавиться, научиться подавать ложные сигналы, если кто из противников поймет, в чем фишка, как перекрыть призрака, фантом же вспоминал весь свой арсенал с Тейко, вдруг что полезное найдется. Хотя когда Куроко вспомнил взрывной пас и использовал без предупреждения на Изуки-сэмпае, тот взвыл. Пас принял, но рука резко стала нерабочей. Фантома гоняли по залу все, кто за прошлые грехи оторвался — привычку возникать из ниоткуда он не оставил, стал даже наглее — а кто на будущее, авансом выдал. Ну, и Киеши, конечно, просто веселился, это же Киеши.

* * *

— Что ж немного веса ты набрал, — пробормотал Цубаки-сенсей, рассматривая фантома. — Но диету продолжим, все еще не дотягиваешь до нормы по некоторым показателям. Мало тренируешься?

У меня отвисла челюсть, впрочем, как и у остальных сидевших в комнате ожидания. Мало?! Он вкалывает вместе с нами наравне, пусть и лежит после, трупом прикидывается. Кроме того, совсем недавно Такеда-сенсей застала его за игрой почти ночью, отрабатывал дриблинг на уличной площадке. Теперь сенсей провожает его домой, как ребенка, и сдает матери на руки.

Сказать, что фантом бесится — ничего не сказать, но сенсей пригрозила, что сейчас она ограничится двумя неделями надзора, а вот в следующий раз будет водить его за ручку до окончания Зимнего Кубка. Знает, ведьма, куда бить и побеждать, не применяя силы — фантом оспаривать наказание не решился. Хотя, что я, что Коки уверены, Куроко будет повышать свою незаметность, чтобы сенсей его не увидела при следующей случайной встрече. Никто из нас не стал разъяснять, что если ночью Такеда его уже обнаружила, то все уловки бесполезны, не говоря уже о том, что он мог выдать себя шумом, баскетбол не шахматы, тихой игрой не назовешь.

— Как глаза, орел?

— Глаза прекрасно, отвечу страстно!

— Сейчас проверим.

Если врач не найдет у Изуки-сэмпая никаких отклонений и проблем, ему позволят тренировать прием, на который лично у меня до сих пор глаза от зависти горят, тот бросок что сделал Аомине, обошедший тройную защиту, выпрыгнув за площадку и забросив мяч с обратной стороны щита. Ас радужных корзину будто нутром чует, у меня такой бросок не получится, пока я не отработаю сотню вариаций такого выпрыгивания, потому что такого чутья и глаз на затылке у меня нет. Зато такие глаза есть у Изуки, и Такеда-сенсей справедливо решила, что он мог бы попробовать выучить этот бросок. А потом мы всей гурьбой будем пытаться его остановить.

Помимо попадания сложность броска в правилах, ибо мяч за пределами площадки считается в ауте, если он в руках игрока за пределами площадки, но игрок считается за пределами площадки, если касается поля за линиями какой-либо из частей тела. То есть, пока он висит в воздухе, он еще не считается за пределами, а значит, мяч тоже еще в игре. Если бы один наглый, но талантливый придурок не продемонстрировал такой бросок, я бы засомневался, что его зачтут, но что есть, то есть.

Орлу придется натренировать что-то подобное, а также придумать, что делать, если соперник тоже прыгнет за пределы поля и перекроет ему бросок. Как отдать мяч в такой ситуации? Пока самым надежным и самым сложным видится вариант отдать пас по низу, так что бы он не задел противника, не оказался в ауте и попал к кому-нибудь из наших. Впрочем, Айда-сан логично рассудила, что если мяч попадет в ногу соперника и полетит в аут, нам это тоже на руку — мяч наш, и корзина противника близко. В общем, есть чем заняться в октябре.

— Рука не ноет?

— Эта — нет, а вот левая после тренировок гудит.

— Перенапряжение, судя по всему. Хочешь стяжать лавры амбидекстора?

Капитану показалась разумной идея равного развития обеих рук, так что напрягает сейчас неосновную руку по полной программе, особенно старается с дриблингом, что у него было слабым местом на межшкольных. До Изуки далеко, но уже куда лучше, чем было. Но чтобы сейчас тренировать обе руки параллельно ему пришлось пройти тот же кошмар, что и мне: его правую руку привязали к торсу. Все, абсолютно все пришлось делать левой рукой, я-то мучился летом, когда не было выбора из-за ноги, и справился за три недели. Гордость сэмпая не позволила ему от меня отстать, так что он тоже уложился в срок, пусть ему и не позволили привязывать ее постоянно — опасно для здоровья, нарушение кровотока и так далее. Что ж, иного пути не было, разработать руку надо было быстро, чтобы к отборочным в ноябре выйти на уровень дриблинга, соответствующий национальному чемпионату.

— Отлично, показатели выровнялись, можно развиваться дальше равномерно.

Цучида-сэмпай все это время делал упор на гибкость, потому что бревно на площадке — это камень на шеях остальных игроков. Судя по словам доктора, этот порок он преодолел, что отлично, но развиваться есть куда, что неудивительно, растем же еще. Хотя если я буду расти, это будет не смешно, не хочу быть как орясина из Йосена. Теперь же сэмпая ждет утроенная нагрузка для дальнейшего равномерного развития, впрочем, подозреваю, это коснется нас всех.

— Все молчишь?

— …

— Ладно, если тебе так хочется общаться жестами, то используй всемирный язык.

— Ух ты! Митобе, смотри какое пособие интересное!

Митобе-сэмпай получил книгу по языку жестов. Хотя его пантомимы стали намного понятнее, как по мне, но сенсей не перестает ворчать. Последнее время второкурсник стал куда общительнее, если можно так сказать, во всяком случае, руками мельтешит чаще, обрадовавшись, что его мысли стали быстрее доходить до нас. Они с Когой старательно тренировали игру в паре, особенно упирая на очередной «неостановимый» бросок, когда мяч Митобе получает уже будучи в прыжке.

Идея, конечно, хорошая, но когда так работают только двое, остановить его можно, закрыв пасующего или перехватив мяч, что реально сделать, так как траектория его полета очевидна. Чтобы сделать бросок сложнее для защищающихся, бросают оба, то есть Кога перед пасом еще должен решить, а не станет ли он сам атаковать. Обратная ситуация, когда Митобе пасует, а не бросает, а также пас вообще третьему лицу — парни отрабатывали все ситуации, до которых мы смогли додуматься на мозговом штурме, еще одном нововведении, когда каждый обязан был придумать прием или тактику для другого игрока.

Следуя логике, что со стороны виднее, а чужой разум не подвержен внутренним стереотипам, мы еженедельно после тренировки рассаживались в кружок и по очереди предлагали что-нибудь новое, или что-нибудь переделанное, или передачу приема одного игрока другому, чтобы разнообразить свой арсенал атак элементами неожиданности. Хотя передать мне взрывной пас Куроко оказалось очень опасной идеей — манекен, на котором Такеда-сенсей предложила показать пас, просто снесло, будь там игрок, отправился бы в больницу. Разумеется, рисковать никому не позволили, так что идея осталась лишь в моей памяти. На всякий случай.

А вот парная работа Изуки и Куроко неожиданно хорошо пошла, пригодится, если кто-то умный просчитает сэмпая, Куроко будет перехватывать пасы собственной команды, добавляя хаоса в упорядоченную систему. Конечно, нам тоже придется под него подстраиваться, но мы увлеченно отрабатывали эту тактику, поэтому обзавелись еще одной стратегией. Кроме того, эта парочка обещает стать очень неплохим атакующим тандемом, потому что Куроко мало кто может увидеть, а значит, он вполне может незаметно пройти к корзине и, получив пас от всевидящего Изуки, забросить мяч. Так что броски около корзины с использованием щита и без стали его основной задачей.

— Неплохая мускулатура. Продолжаешь качаться?

Фукуда втайне от всех упал на хвост боксерам. Когда же признался, сенсей одобрила инициативу и заметила, что надо и нам оказать ответную любезность ребятам из родной школы. Парни спокойно поделились своими методами тренировок, уж что-что, а толк в мускульной силе они знают, а Коки предложил передать им наши тренировки на переключение веса, так что обмен вышел на уровне, все довольны. Вот что значит компромисс, а не то, что выходит после учительских собраний.

Однокурсник шутливо жаловался, что ему гардероб пришлось менять, потому что вещи стали жать в плечах, смеялись хором, ибо эта оказия случилась со многими, хотя Коки, Изуки и Кавахаре пришлось ушивать одежду, потому что вещи стали слишком свободными на поджарых парнях. Я же лишь мысленно ворчал, потому что мои траты пришлись на обувь, которая разнашивалась до дыр в мгновение ока. Так как размер не самый частый в магазине, но весьма популярный, приходится закупаться по пять-десять пар за раз. Пусть лучше будут лежать в шкафу, чем однажды придется носиться ужаленным в поисках нужной пары нужного размера.

— Предыдущие прочла? Тогда вот тебе еще десяток, на неделю хватит.

Айда-сан старательно учится у Цубаки-сенсея, который в свою очередь заинтересовался курсами для повышения квалификации, а конкретно — его зацепила идея о спортивной медицине. Врач ворчал, что я повесил на него полоумных детишек, бегающих за мячиком как щенки, я же мысленно бухтел, что он сам настоял на первом медосмотре. Ничего, учиться сенсей любит, как и учить, уж это я точно знаю, почти год знакомы все-таки. Кажется, столь глубокое погружение в медицину всерьез поколебало решение девушки стать тренером, но чем все обернется пока не ясно.

— Так, результаты неплохие, но тебе тоже необходима питательная диета в связи с ростом нагрузок.

Угу, Кавахара подтянул выносливость, а значит, нагрузки у него полетят вверх, чтобы товарищ не расслаблялся. Танцевальный клуб на грядущей неделе еще его погоняет, но потом у них будет адская неделя подготовки к фестивалю, планируемому на оба выходных дня, поэтому легкого форварда попросят. Событие планируется шумным, ибо в парке Инокасира всегда много народу, полно уличных музыкантов, художников, там часто встречаются семьи с детьми, ибо зоопарк вкупе с музеем Гибли — непобедимая комбинация. Жизнь там бурлит, а через две недели и вовсе извержение будет.

Какое счастье, что это не моя забота!

Нас с Коки Цубаки-сенсей обследовал дежурно, подтвердил, что мне пока стоит прекратить занятия в бассейне, организм устал, пора отдохнуть. Но насчет рефлексов сказал, надо научиться пробуждать их сознательно, ибо просить всякий раз Куросаки-сенсея погоняться за мной небезопасно. Учитель, конечно, всегда рад помочь ближнему своему, но может и увлечься же! В общем, что делать знаю, а вот как — та еще проблема. Братишка о чем-то пошушукался с врачом, что-то там про адреналин, самогипноз и переключатели, но я не особо вникал, так как интереснее было посмотреть на взаимодействие капитана и Киеши-сэмпая.

Хьюга взрослеет быстро, его демоническую версию мы не видели с лета, хотя ситуации, казалось бы, располагающие к очередному приступу у капитана, случаются все так же часто. Киеши же парень-добряк, душа компании, старший брат для любого в команде, постоянно призывает веселиться, громко смеется и регулярно предлагает партию в ханафуду. Но когда сэмпаи говорят друг с другом, летят искры, ходят желваки, а атмосфера раскаляется до почти венериных температур.

Первое время я пугался, что они подерутся, и все объяснения Изуки-сэмпая, что это их нормальное взаимодействие, пропадали втуне. Но за этот месяц как-то привык, друзья на то и нужны, что перед ними можно не прикидываться. Когда свыкнешься, их перебранки кажутся забавными и немного детскими, во всяком случае, подначки именно такие, главное даже случайно не хихикнуть, ибо привлекать к себе внимание в такие моменты чревато, например, отжиманиями с сидящим на спине Хьюгой.

Последним обследовали Киеши-сэмпая, врач сказал, что это непростой случай, и с ним он будет долго возиться. Цубаки-сенсей отпустил всех, но потом снова вызвонил меня, сказал, что забыл выдать мне травы, а я наивный успел обрадоваться. Пришлось вернуться на полпути, Коки, разумеется, решил составить мне компанию, потом вдвоем отправимся на баскетбольную площадку сыграть со студентами Хидеюки-сана.

— Подожди я сейчас схожу за твоими лекарствами, — сенсей встретил нас спокойно, словно не ему пришлось терпеть толпу школяров, одержимых баскетболом. Хотя, наверное, врач и должен обладать невероятным запасом выдержки и терпения.

Мы остались сидеть в небольшом приемном кабинете. Что всегда нравилось в Цубаки-сенсее — педантичность, все всегда на своем месте. Все книги в шкафу расставлены по темам, все медкарты рассортированы по первому иероглифу, письменные принадлежности в специальной подставке, карандаши в одной секции, ручки в других, разделены по цветам, рядом блокнот для дополнительных заметок и записей — и чистота на столе, аж завидно. У меня-то на столе постоянный бардак: документы «Полдня» могут лежать вперемешку с учебными планами ВОКСа, где-то рядом будет возвышаться стопка учебников с тетрадями, канцелярское барахло катается по всей поверхности стола, а венчает все это великолепие пара пакетиков, один с кошачьим лакомством, другой — с собачьим.

И вот, на обычно — всегда! — пустом столе Цубаки-сенсея лежат бумаги и даже не в файле, и раскиданы веером, а не собраны в стопку. Любопытство — порок и свинство, мало ли какие бумаги могут лежать на столе у врача, но нет же, надо осторожно подойти и посмотреть, ибо интересно же!

А когда просмотрели первые несколько строк, оторваться уже не получилось. На нескольких листах знакомым мало разборчивым почерком Цубаки-сенсея-младшего описывалось состояние некоего Киеши Теппея, 17 лет, сирота. В медицинских терминах мы плавали, но общий смысл был ясен: сэмпай очень многое не рассказал ни нам, ни другим второгодкам по поводу своего колена.

Он мог залечить травму еще будучи первокурсником и восстановиться если не к этому лету, то к Зимнему Кубку. Какого черта?! Впрочем, приблизительная общая сумма на операцию, физиотерапию и лфк до и после операции облегчила нам поиск ответов. Сирота на воспитании дедушки и бабушки, откуда бы взяться таким деньгам? Возможно, им и оплата хотя бы консервативного лечения непросто далась. Тогда и выбор Сейрин становится чуть понятнее, школа в пешей доступности от дома и со сравнительно низкой платой за обучение.

— Операцию еще можно провести, — прошептал Коки. — Вот тут указано, что с таким травмами операцию с успешным результатом можно провести в течение пяти лет с момента получения.

— Не успеет, — так же шепотом ответил я. — Он получил ее уже год как. Четыре года, из них два уйдут на школу, оставшиеся два на колледж или институт. Он не успеет заработать такую сумму. Кроме того, прочти вот эти записи.

Если он продолжит играть с нами, то сроки сокращаются, и у нашего центра останется буквально год на исправление ситуации. И он не сможет играть в следующем году, иначе может вообще калекой остаться. Черт возьми! Киеши все поставил на этот год, с того самого момента, как врачи огласили приговор и последствия любого его решения. Он знает, что больше не выйдет на площадку, и в турнире на вылет любая игра может оказаться последней. Как он будет играть с таким грузом? Что будет с его коленом во время таких игр на износ? Какого, епт, черта?!

— Аники, — подергал меня за рукав Коки. Я и не заметил, как сломал сенсею карандаш. — Как думаешь, мы могли бы… ну… сам понимаешь…

— Мы могли бы, — вздохнул в ответ. Да, мы смогли бы оплатить эту чертову операцию, пусть и с натяжкой и пришлось бы у семьи помощи просить. Но проблема не в этом. — Он не примет, — я не могу настоять, не имею права. Я не могу уговорить, потому что болезненная гордость и воспитание не позволят сэмпаю принять финансовую помощь кохая. Традиции это прекрасно, но как же иногда они мешают! Уломать взять в долг?

— Вот твои травы, Кагами-кун, — сенсей зашел через пару минут после того, как мы подавленные вернулись на скамейку. Вручив мне мешочки, сенсей быстро написал инструкцию по применению и выпроводил нас из кабинета. И только на выходе, краем глаза я увидел, как врач методично уничтожал бумаги о Киеши. Врачебную тайну надо соблюдать. Но зачем сенсей позволил нам это узнать?

Весь оставшийся день я мучил себе голову этим вопросом, даже сыграть со студентами нормально не смог, все терялся. Когда я забросил мяч в кольцо своей команды, меня погнали проветривать голову. В воскресенье я с трудом сосредоточил внимание на игре волков Гайтору, но матч был довольно напряженным, так что каких-то пару часов спустя я задвинул в дальний уголок размышления о странностях Цубаки-сенсея.

— Ох ты ж епт, рук не чувствую! — взвыл Дзюмондзи на следующий день на обеде. Угу, отжимания у Камии-сенсей не проходят даром.

— У тебя хотя бы голова не болит, — проворчал Широ, у которого явно был неудачный день, потому что Камидзё-сенсей поймал его на плохой подготовке к уроку. Как следствие, компьютерщик стал его основной целью на обстреле. — Я еще белее стал, совсем скоро краски потеряю.

— Если бы Широяма-кун носил меньше предметов белого цвета, такой проблемы бы не было, — сообщил всем известный факт Куроко и снова продолжил меланхолично жевать онигири. Стоит ли ему рассказать про сэмпая?

— Не хочу слышать это от призрака!

— Ты хочешь, чтобы мы повторили эту фразу тебе по очереди?

— У тебя скверно с юмором Дзю, и как тебя Нода терпит?

— Ноде-сан Дзюмондзи понравился с первой встречи, тебе ли не знать, Широяма.

— Я в курсе, Чиаки, лучше скажи, с каких пор у тебя отдельное бенто?

— С тех пор, как ему Яно готовит.

— Аники, ты знал и молчал?!

— Ты не будешь больше? Тогда я съем!

— Руки!

Угу, успевай есть, пока остальные спорят, ибо голодные подростки — это голодные подростки. Я же слишком устал для споров: по понедельникам над кадетами ВОКС издевается Гай и после него уже ничего не хочется, лишь бы прилечь и притвориться камнем. Класс выглядел нормально, а вот вел себя всю неделю так, словно до фестиваля все старательно сдерживали своих тараканов, а тут дали им волю.

Этим утром умник Казама рискнул использовать что-то новое из подаренного на день рождения арсенала при создании ловушек, и в них попался заснувший на ходу Санада, которого подвел автопилот. Теперь бейсболист продолжает спать в больничном крыле, а Казама большую часть перерывов уворачивался от кулаков Есиды, насилу ее угомонили. Однокласснику ничего не угрожает, по заверениям Укитаке-сенсея, и я склонен ему верить, а вот старший сержант получил по ушам, потому что не провел требуемые испытания и проверки, прежде чем устанавливать новые ловушки в рабочей зоне.

Некодзава, намучившийся с одной рукой в кафе, присобачил куклу на плечо и теперь ходит как заправский пират. Данте улучшает скоростные показатели, а заодно показатели выносливости: новоявленным фанаткам очень хочется поближе познакомиться с кумиром. Забавный парнишка, вроде и понимал, к чему приведет стремление к олимпу, но оказался совершенно не готов. Широ многозначительно указывает Коки на музыканта, дескать, учти опыт товарища, скоро так же будешь когти рвать. Выход романа братишки назначен на понедельник через неделю и мелкий уже по потолку бегает, никакой чакры не надо.

Дзюмондзи, кажется, проникся косплеем: при виде оранжевой одежды друг начинает маниакально улыбаться и искать нож. Есиока снова отличилась с очередным спором, на этот раз девушка пролезла в учительскую через окно, Горо-сан предложил выкинуть ее наружу тем же путем, учителя всерьез задумались. И после выходных за административным зданием появилась большая конструкция из деревянного каркаса и сетей, явно предназначенная спасать тех, кто вызвал гнев сенсеев. Давно надо было сделать, главное теперь самому из окна не полететь.

Накагава после фестиваля загорелась насильно привить стиль и чувство вкуса тем, кто им обделен. Ей сильно понравилось работать в салоне красоты класса 1-е, и теперь она проедает плешь своей первой жертве — Мидзуки-сан. Клуб журналистики собрал для нас много информации, так что тренер расплатилась с ними клубными деньгами, несмотря на протесты детективов, один только Момидзи-сан продолжает слежку, но уже за более конкретной целью — Ханамией. Такеда-сенсей, разумеется, заметила эту активность, пришлось колоться, сенсей безапелляционно сообщила, что берет все под свой контроль. Думать не хочу о последствиях такого решения, паук рискует познакомиться с явлением шальной пули и лично измерить глубину Токийского залива. Не то чтобы это не казалось мне одним из вариантов решения проблемы, но он же подросток! Не взрослый, ребенок, который не имеет никакого другого примера.

Матушка его, милая, улыбчивая женщина, которую уважают коллеги, соседи и которой благоволит начальство, немалую часть личного времени собирает компромат на важных людей в известных в определенных кругах клубах и пользуется ей себе во благо. Как следствие, с финансами, знакомствами и любой другой помощью у нее проблем не возникает. Что же, не мне судить подобные методы, но если бы только это. По несчастливой случайности, у каждого, кто стоял на пути Ханамии Маю, начинались неприятности, разной степени сложности жизненные неурядицы, а то и вовсе несчастные случаи, пока они не сходили с дистанции окончательно.

Вроде все случайно, но вот собранные частным сыщиком доказательства, фотографии, кое-где удалось записать видео, говорили сами за себя: она убирала помехи через пятые-десятые руки, причем ухитрялась всегда оставаться чистой и невинной даже в глазах самых подозрительных из своих «светлых» знакомых. Все делали «темные» знакомые, шантажируемые и понукаемые, но которые, скорее всего, даже не знают, кто их так выдрессировал. И что с этой дзёрогумо делать?

Если следовать первому плану, она бы сожрала весь Сейрин и не подавилась, так что мечты о красивом размазывании собственными руками пришлось выкинуть в мусорку. Если убирать детеныша, с ней тоже придется что-нибудь сделать, но так, чтобы нельзя было выйти на детектива, а за ним и на меня. Мой мозг слегка кипел от жуткой паутины, в которую куда не ткни — попадешься, благо у Такеды-сенсей были обширные контакты, и тренера крайне впечатлила Ханамия Маю-сан. В плохом смысле впечатлила, что обнадеживает.

Куронума после фестиваля стала сама не своя, ходила задумчивая, рассеянная, я еле уговорил ее отменить пока курсы выходного дня и посоветовал обратиться к врачу. Перегрузил бедняжку, надеюсь, что подаренный сборник мистических историй хоть немного искупит мою вину, в конце концов, девушка тянула те лямки, на которые у меня не хватало времени и сил. Яно на мою просьбу присмотреть за подругой, видно же, что заболел ребенок, покачала головой, но согласилась.

Номура после костюмированного парада амефутовцев резко стала фанаткой волчьей стаи, и ей было все равно, что парней заставили изображать персонажей Наруто. Саотоме клятвенно заверила меня, что у Номуры изменился взгляд, а значит, за ее фанатизмом стоит кто-то конкретный, я помолился, чтобы этим кем-то не был Дзю, Киоко-сан мокрого места не оставит от гипотетической соперницы. Самопровозглашенная фея любви загорелась желанием за этим проследить, мне поплохело, ибо Саотоме чудесный человек, но слишком энергичный, и ее вмешательство в любую жизнь неважно с какой целью больше походит на стихийное бедствие.

Коидзуми совсем поехала с этими отоме-играми и основала в школе культ Кейна-самы. Больше всего меня шокировала его популярность, у нас каждый день теперь после уроков хоровое пение во славу игровому персонажу. Асахи, умный серьезный парень, самый нормальный из одноклассников, оказался в полицейском участке. Сеял разумное, доброе, вечное, а точнее — гонял гопоту в районе проживания. Выручать его отправился сам Танака-сан, мы с Гаем там на подтанцовке были, понаблюдали с первых рядов, как директор заговорил начальника участка до такой степени, что обвиненному в хулиганстве, разбое и прочем веселье подростку выдали благодарственную грамоту. Герой и защитник добра и справедливости, что ему вообще в голову ударило?

Котобуки со своим клубом кулинарии перешла на открытые военные действия со студсоветом, которые сократил им финансирование. Получив поддержку «общества поваров старшей школы Сейрин», кулинары устроили школьному начальству сладкую жизнь, предложив Айде-сан пользоваться кухней и порадовать коллег из студсовета собственноручно приготовленными обедами. Через два дня клуб кулинарии получил невиданную по размерам дотацию. А президент студсовета кремень, я бы столько не продержался против готовки помощницы тренера. Минамото вручил первый из обучающих фильмов Анезаки-сенсей, где один из учителей крайне точно пародировал манию учительницы английского обращаться с подростками как с детсадовцами. Я почти пробил головой стену, когда понял, что до Анезаки не дошло, кого именно высмеивали. Минамото почувствовал себя оскорбленным и выпросил второе такое же задание по английскому, пришлось напомнить, что у него еще четыре предмета на шее.

Усуи — второй по уровню адекватности в 1-б — сбежал из дома в середине недели, чтобы попасть на какой-то там последний рейс какого-то ночного поезда. Его родители подняли всех кого можно, чтобы узнать от полиции, что сыночка свалил в другой город с такими же чокнутыми фанатами поездов. Благо я обо всем узнал уже на следующее утро, а то боюсь, накостылял бы очкарику за все волнения и бессонную ночь. Единственные, кто меня почти радовал — Танива и Фудзивара, девчонки перестали попадаться Горо-сану и другим блюстителям порядков, их ссоры и сцены ревности как-то резко сошли на нет, и я вздохнул спокойно — повзрослели девчонки. Судя по всему, они заинтересовались современными технологиями и компьютерным клубом, регулярно о чем-то шепчутся с Широ. Ну и слава богу, айтишник профессия будущего, с этим они точно не пропадут.

Компьютерщик, кстати, устроил-таки интернет аукцион из джунглевых животных и их миниатюрных подобий, которые Чиаки сделал, пока подбирал позы и выражения морд для крупных статуй. Я не удержался, сам купил одну маленькую фигурку ягуара, уж больно он Джента напоминал, с его любимым выражением: «двуногие безумны».

* * *

— Это. Что. Такое? — Коки застыл с открытым ртом.

Впрочем, не он один, вся команда, выгнанная из зала Такедой-сенсей после молитвенной медитации, застыла сусликами глядя на… нашу водную площадку. Пустое место, где раньше был только газон, теперь было занято еще одним крытым спортзалом, таким же по площадям. Когда же я, заикаясь, спросил, откуда деньги, тренер спокойно ответила, что это школьные финансы и пользоваться площадкой будут несколько клубов. Судя по всему, под площадкой было расположено что-то похожее огромный водяной матрас, но монструозного масштаба. Тренер заверила нас, что конструкция прочная, что волноваться не о чем и вообще, почему до сих пор никто не играет?!

Пришлось вспоминать, какого это, когда земля трясется как желе, уходит из-под ног, и по ней надо бегать, прыгать и даже забивать. Кто еще будет использоваться такую странную площадку, я не узнавал, но, кажется, забеги там будут устраивать все, кому нужно тренировать равновесие, скорость смещения центра тяжести и тому подобное, так что мы будем на ней играть только по понедельникам, слава ками. Я ничего не имею против морской качки, полезно, но если бы мы играли на ней постоянно, начались бы проблемы матросов, которые по земле ходят так, словно она качается.

— Кагами, задержись, — остановила меня тренер на выходе из обычного зала. Черт, придется снова просить Коки повозиться с Такеши и Ютаро. Конечно, мелкий мне не откажет, но ощущение, что я периодически сижу у него на шее, не радует.

— Да, сенсей? — но монахиня дождалась, когда команда не просто уйдет, но и пропадет из виду, а после увела меня на поле для бейсбола, тоже уже пустое. Большое пустое пространство, где любой подслушивающий был бы виден как на ладони, это вам не кусты. — Вы хотите поведать настолько страшную тайну?

— Ты кому-нибудь рассказывал о ситуации с Киеши? — перешла сразу к делу сенсей, не поддержав шутливый тон. Действительно, какие тут шутки.

— Никому, но Коки тоже знает, — предельно честно, ибо пугать тренер умеет. Она не доставала нож, но я точно знал, что он скрыт сейчас широкими рукавами халата. Какая, однако, удобная одежда, может и нам что-нибудь интересное там носить?

— Твои предложения, Кагами-сенсей, — где стояла, там и села, и плевать, что там с тряпками будет. Я устроился рядом, на сумке, потому что штаны эти форменные чистить замотаюсь.

— А что тут предлагать, от меня денег он не примет, даже в долг, ибо сэмпай-кохай система, чтоб ее, — я вспомнил свои рассуждения, пока внутри разгоралась надежда, что Такеда-сенсей уже что-то придумала. — Ваши предложения?

— Ты помнишь Андзай-сенсея и его команду? — еще бы не помнишь легенду, с которой довелось пообщаться! — Он предложил показать Киеши владельцу клуба.

— В смысле показать?

— В игре. Как ты понимаешь, владельцу клуба выгодно привлекать хороших игроков, потому что это прямо влияет на его уровень доходов. Андзай-сенсей предложит ему заключить с Киеши долговременный контракт, по которому клуб Окинава оплатит ему операцию и все сопутствующие процедуры как бы авансом, отработает же он все потом, когда поправится, повзрослеет и будет играть за них.

— И в чем подвох? — не просто же так она решила рассказать все это? Да еще и уговорила Цубаки-сенсея нарушить врачебную тайну и дать мне узнать про болезнь сэмпая.

— Чем больше игр мы пройдем, тем больше шансов уговорить денежный мешок, что вот этот парень стоит того, чтобы его купить, — меня покоробил подбор слов, но суть я уловил сходу. Нам нужна победа на Зимнем Кубке, и мы не можем быть излишне щепетильными в выборе методов и стратегий. И тренер сейчас пытается узнать, как далеко я готов пойти ради победы.

— Я не думаю, что смогу действовать, как Ханамия и его банда, — не смогу, если я буду действовать также, я кого-нибудь не просто покалечу, а вообще убью, сил то у меня больше, а моей неуклюжести в тонких вопросах любой носорог позавидует.

— Мы обойдемся без этого, но придется юлить и меняться как хамелеонам, подстраиваясь под каждую команду, и не жалеть, если можно ударить словами, — провокации, обман, шпионаж, блеф, это еще куда не шло, если соперникам не хватит мозгов, чтобы отделить правду от вымысла — что поделать, дураки не выигрывают.

— Хорошо, сенсей. Что там с Ханамией?