Мой враг всегда напротив (джен)

— Хреново выглядишь, твое Величество, — Драко дернулась от голоса старшего близнеца. Мерлин и Моргана, как он умудряется постоянно находить ее!

А ведь все было хорошо. Мисс Малфой, пользуясь тем, что все слишком заняты вечеринкой, мышкой проскользнула сквозь веселящуюся гостиную, чтобы уйти в Астрономическую башню и немного подумать. Поговорить в пустоту, чтобы дурные мысли вылетели из ее головы, и подхваченные ветром, были унесены как можно дальше, туда, откуда они не смогут вернуться. А возможно и поплакать, это тоже неплохо помогало опустошить голову.

Но вместо этого рядом с ней стоит Фред, беззаботно улыбаясь и делая вид, что не замечает покрасневших глаз. Это все от холода, а не потому что Драко успела стереть слезы, стоило услышав чужие шаги на лестнице.

— Тебе кажется так из-за моей внешности, — отмахнулась девушка. В свете наливающимся силой к полнолунию месяца она скорее всего выглядела как привидение, с которым однажды сравнивал ее Фред. — Я не понимаю, что ты здесь забыл, но лучше бы тебе кинуть согревающее, ветер в ноябре не особо располагает к ночным прогулкам по башне.

— Тогда почему ты здесь? Чтобы заболеть? — рыжий подошел ближе, так же как и Драко облокачиваясь на перила, и вновь протягивая ей портсигар.

— А ты опять предлагаешь сигареты ребенку, — цокнула языком блондинка, ловкими пальцами поддевая одну из никотиновых палочек. — Не знала, что тебе нравится вишня.

— Мне много чего нравится, — заговорчески улыбнулся Фред. — Ландыши, например. Или свежевыпавший снег. Ну или грозовое небо. Знаешь, когда тучи становятся такого стального цвета, будто пролили магловскую ртуть…

Он все продолжал и продолжал говорить ни о чем, словно пытаясь всеми силами отвлечь гриффиндорку от ужасных мыслей, что поселились в ее голове с прошлой субботы, когда она опять наткнулась на боггарта, разбирая чердак в доме дедушки. Слишком уж свежа в ее памяти картина смерти Фреда, не смотря на то, сколько лет прошло. Тем страшнее было видеть то, что показывал ей боггарт. И тем страннее казалась происходящее, от чего уголки губ дрогнули в улыбке, и заметив положительную реакцию со стороны собеседницы, Фред продолжил говорить обо всем на свете, не замолкая ни на секунду.

Лишь раз отвлекся, чтобы закурить вновь и вытащить из кармана две бутылки сливочного пива, вновь протягивая портсигар Драко. Она ухмыльнулась на этот жест, принимая и сигарету, и бутылку пива, от чего улыбка ее стала более грустной, словно она понимала, что подобное не может продолжаться вечно. Наступит утро, они разойдутся своими путями, оставив в сердце Драко очередное болезненное воспоминание, что кормило ее робкие мысли о том, чтобы все-таки попробовать признаться в своих чувствах.

Однако, вероятность отказа была слишком велика, и мисс Малфой прекрасно понимала что Фред с ней так носится только потому, что она была частью их команды по квиддичу, и подобные панибратские отношения были нормальны. Она даже ходила в Хогсмид с тремя охотницами, обсуждала новинки магловского книжного мира с Вудом, и иногда корректировала разработки обоих близнецов, чтобы те не убились в процессе изготовления. Они были дружной командой, поэтому ничего удивительного что один из загонщиков помогает ловцу справится с ее тяжелыми думами. Потому что это может отразится на игре, а матчи выигрывать хотелось.

Поэтому Драко запретила себе думать о том, что из этого может хоть что-то сложиться. Однако внутренности грыз червячок сомнений, что подталкивал все же сделать это, чем сожалеть о бездействии до конца жизни. И пока что ей удавалось давить этого червячка каждый раз.

* * *

Гордость древнего рода и крови, что текла по ее жилам — было основополагающим мироздания Драко. Сейчас, правда, она осознавала реальную ценность этого, раскрыв свой потенциал и понимая, почему чистокровные так кичились своим статусом. Однако благородная кровь имеет свойство портить людей, взращивая из гордости аристократа гордыню. И эта гордыня была огнедышащим драконом на тонкой привязи, что пышет огнем по указке хозяина, но стоит чуть сильнее дернуть шеей, как тонкая цепь порвется, и следующий залп будет в сторону хозяина.

Гордыня в ее душе уже давно сошла на нет, перемолотая жерновами войны и моральных травм. Однако осталась гордость, точнее, ее ошметки, которые не желали объединяться в единую картину, возвращая былую уверенность в собственных силах, и не только. Это было тяжело, словно эти кровоточащие осколки прошлого болезненно впивались в нее нынешнюю, не давая трезво оценивать собственные силы и чувства.

Но не смотря на это, девушке удавалось держать голову высоко поднятой, однако, пока никто не видел, ее спина ссутуливалась, а сама блондинка хотела стать как можно незаметнее, а то и вовсе исчезнуть. Прошли те времена, когда она шла в первых рядах и делала все, для того чтобы ее заметили. Сейчас же просто хотелось спокойствия и размерности.

Однако Воландеморт не спрашивает других, чего они хотят, и Драко понимала, что совсем скоро все закрутится по новой, только в этот раз выживать будет труднее потому, что она не на выгодной стороне. Поэтому ее гордость чистокровной должна во что бы то ни стало поднять голову вновь, дабы принести уверенность в собственных силах.

— Выше руку, — гаркнул Абраксас, вновь повторяя заклинание. — Движения более хлесткие, ты здесь не с лентами танцуешь.

Вытерев пот выступивший над верхней губой, маленькая мисс вновь сотворила заклинание, но оно вновь промазало мимо манекена. Дедушка вновь давал наставления, и она на пределе возможностей пыталась поразить мишень отточенным движением, будто в ее руках действительно был хлыст, что может рассечь саму вселенную на двое. Но беспалочковое не поддавалось, не смотря на все усилия.

— Я не могу выполнить его даже с палочкой, резерв еще не вошел в полную силу, — девушка рухнула на пол, чувствуя как болит каждая клеточка тела.

— Мы раскачиваем твою магию как раз для того, чтобы не пришлось ждать пятнадцатилетия, — вновь достаточно резко отозвался старший Малфой. — Я хочу чтобы ты выжила любой ценой, и с незапятнанной репутацией, что помешает тебе жить в спокойствии. Ты же этого хочешь.

— Хочу, — тихо произнесла девушка, и опираясь на руки, поднялась с пола. — И прекрасно понимаю, что магические и физические тренировки призваны для того, чтобы ускорить ток магии, а соответственно и… степень подачи? Не знаю как правильно охарактеризовать это, не углубляясь в медицинскую терминологию. Магия должна течь естественным путем, но все упирается в степень формирования ядра, — Драко скинула со лба прилипшие пряди. — Я лишь на второй стадии, и не смотря на все усилия, до пятнадцати и семнадцати соответственно моя магия не будет отзываться, насколько бы сильной я не была.

— Не заговаривал мне зубы Драко, я прекрасно знаю, что делаю, и осознаю твои собственные границы силы. Так что поднимайся с пола и пробуй до тех пор пока не получится. Ты даже половины магии не истратила. — серые глаза становились темными от поступающего гнева. — Где твоя гордость леди из рода Малфоев? С каких пор моя внучка, прошедшая войну и ужасное детство стала размазней?

— Я лишь констатирую факты, — с усилием блондинка поднялась на ноги. — Я не могу бороться с физиологией.

— Можешь, — упрямо гнул свою линию Абраксас. — И ты можешь вновь уверенно встать на ноги, перестав сомневаться в себе, как в человеке.

— Ты несёшь какой-то бред. У меня все нормально с самооценкой, и я не сомневаюсь в себе. — ну разве что самую малость, в этом пришлось признаться. Но не вслух. Итак хватает того, что дедушка ей помог, а Драко должна была разобраться со своими проблемами сама.

— Твоя магия чувствует слабину и отказывается подчиниться полностью. — словно маленькому ребенку объяснял дедушка то, что она и сама знала. — Тебе нужно серьезно проработать эту проблему с Мелиссой, иначе ничем хорошим это не закончится.

Конечно, проработать эту проблему было не так уж и просто хотя бы потому, что от былой самоуверенности маленькой мисс не осталось и следа. Она умерла, была выжжена из души в тот момент, когда ее клеймили, как одну из овец в загоне, а уверенность в собственных силах осталась на камнях разрушенного Хогвартса. Лишь однажды она подняла голову, когда Драко вырвалась из оков родного дома, но сейчас не могла воскресить то чувство полного контроля над собственной жизнью.

— Я прорабатываю, правда, — словно оправдываясь, нехотя произнесла Драко, закусив губу от собственного бессилия.

— Я знаю, дорогая, — тон голоса Абраксаса смягчился. — И я делаю все для того, чтобы моя любимая внучка выжила.

От этих слов почему-то стало мерзко на душе, и чувство вины стиснуло горло. Все вокруг пытаются, и даже маленькая мисс, но такое ощущение, что она стала будто бы Мидасом, только тот своими прикосновениями все превращал в золото, а она в пепел. Даже Гермионе становилось лучше, вернулась ее задорная улыбка и бешеная тяга к новым знаниям, одна лишь Ди погрязла в своем болоте, и чем сильнее трепыхалась, тем больше в нем увязала.

Эми всеми силами поддерживала Драко, однако, лучше не становилось. Опять эта беготня по кругу, вновь после эмоционального подъема, что длился несколько месяцев, началась апатия и депрессия. Это не нравилось блондинке, это обескураживало и заставляло всеми силами гнать от себя крайне очевидный ответ, о котором ей намекала лекарь. У нее все в порядке с головой, это всего лишь клиническая депрессия и ничего более. С ней все в порядке, она не больная и не психичка.

Но бегать от себя долго не получается, а депрессивный настрой возвращался вновь, сминая под собой все то немного, что приносило радость. Ей вновь нужна была встряска, что-то такое, что вновь вернет к жизни, и от этих мыслей блондинка мысленно била себя по щекам. Не стоит искать помощи извне, для начала, надо продолжать работать с тем, что есть сейчас. То, что разрушает ее изнутри, а Драко даже самой себе не хочет в этом признаваться.

Вообще, она и раньше замечала в себе склонность к саморазрушению, но всегда останавливала саму себя, чтобы это не переходила в физические аспекты. Правда, леди Малфой была крайне неловкой, постоянно калечась по мелочи, и списывая это все на некую неуклюжесть, от которой нужно избавляться, дабы оправдать ожидания родителей. Аутоагрессия и правда со временем проходила, прогрессируя в ненависть к себе и своему существованию. И это было неприятно осознавать. Словно бы все, что она делает было только ради того, чтобы успокоить беснующееся эго, которое требовало больше жертв, иначе поток ненависти вновь захлестнет ее с головой.

Мелисса и правда старалась изо всех сил, но есть вещи, что были выше самой Драко. Умом она понимала, что от всего этого надо избавится, что надо произнести это вслух, обнажиться до самых костей, чтобы эта пожирающая душу ненависть прекратила пробираться в каждую клеточку организма, но даже несмотря на клятву, раскрыть что-то настолько глубоко личное и эмоциональное было выше сил. Опять же, замкнутый круг, из которого очень хотелось выбраться, но было страшно. Даже рассказывать о прошлом было в разы легче, чем о том, как девушку периодически посещают мысли сброситься с Астрономической башни. Лишь бы все это закончилось. Пару секунд полета и все.

Как хочется уйти глубоко в Запретный Лес и кричать от бессилия, чтобы наконец отпустило. Как хочется разодрать себе кожу на горле, лишь бы бурлящая ненависть вышла вместе с горячей кровью, впитываясь в землю и навсегда избавляя от своих оков. Как иногда хотелось разбить себе голову, дабы мысли, окутывающие разум тяжелым дурманом наконец канули в лету, а Драко вновь могла бы ясно смотреть в будущее.

Хотелось многого, однако, она должна оставаться сильной. И наконец сделать шаг навстречу тому, чтобы принять диагноз, который упорно гнала от себя последние полгода.

* * *

Дожить до декабря оказалось непростой задачей, и Драко не могла похвастаться, что с блеском с ней справилась. Это было сложно эмоционально, не только потому что над ней все еще дамокловым мечом висела ситуация с родителями, саморазрушение, тренировки, что крайне плохо продвигались, так еще и добавилось пристальное внимание от учителей, особенно от Люпина, которому она приносила домашнее задание перед каждым уроком, забирая предыдущие. Мужчина отказывался хоть как-то разговаривать и будто бы специально занижал оценки у абсолютно идеальных эссе, словно желая указать зарвавшейся чистокровной на ее место. Что все ученики в Хогвартсе одинаковы, несмотря на статус их крови и благородство семьи. Но это не так важно. Комиссия из Министерства признала, что маленькая мисс в достаточной мере знает предмет, чтобы получить доступ к его сдаче уже сейчас.

Отношения с преподавателями стали несколько натянутыми. Учителя любили тех, кто тянется к знаниям, а не кичатся ими, что Драко продемонстрировала в полной мере, и другие словно ожидали такого же подвоха от леди Малфой. Но она не собиралась вступать в полемику хоть с кем-то, а думала лишь о том, когда это все уже закончится, и ее оставят в покое хотя бы на один учебный год, давая возможность полностью разобраться в себе без лишней нервотрепки.

Их импровизированные встречи в библиотеке продолжались, разве что близнецы стали все реже появляться, поняв, что Рон начал учиться сам, а не из под палки. Теперь к ним проходил еще и Невилл, что хотел подтянуть Зелья, а так же переступить через страх перед крестным, что вводил его в состояние оцепенения одним лишь своим видом. Ну, удачи ему с этим, хотя на самом деле тут тоже не помешала бы квалифицированная помощь, зная характер Железной Августы.

Не смотря на то, что прошел уже месяц, но с боггартом подвижек не было, хотя Драко прикладывала все возможные усилия . И почему-то ей казалось, что с Невиллом, что с Поттером будет легко работать, потому что те почти не помнят родителей. Шрамоголовый был слишком мал в то время, так же как и Невилл, что банально не помнил родителей вменяемым, однако в силу возраста воображение было развито гораздо лучше, чем у взрослых, и справиться со своими настолько укоренившимся страхом было весьма сложно.

Как сама Драко справлялась со своим боггартом? Просто помнила, как умер Фред и знала что картинки, что показывал боггарт реальность не отражают, особенно сейчас, и не составляло труда сосредоточится на заклинании. Это было сложно объяснить обоим парням, не упомянув то, что она видит, однако старалась изо всех сил. Несмотря на то, что друзьями в привычном понимании они не были, для маленькой мисс все равно было важно помочь этим двоим. Это не было жестом доброй воли, скорее это опять же подкормит ее эго, позволит почувствовать себя достаточно значимой, для того чтобы менять людей вокруг. А чтобы подобное происходило, как минимум нужно было быть хорошим человеком.

Но все же, ей удалось хоть немного изменить ситуацию, задействовав все доступные ей знания, оттачивая их на двух доступных пациентах. Не то чтобы Драко хорошо давалась гештальтпсихология, все же, она не особо хорошо в этом разбиралась, потому что из-за собственных проблем психиатрия все же была ближе, но и в их случае подобный метод может помочь.

Поттеру было проще, потому что основные агрессоры больше не имели власти над ним, а Сириус был беззаботным идиотом, который никак не воздействовал на крестника. С Лонгботтомом такой номер не пройдет хотя бы потому, что от Августы он никуда не может деться. Тут остается лишь уповать на то, что с переходным возрастом у парня появится больше уверенности в себе. А уж Драко поможет научиться затыкать рот тем, кто думает, что имеет власть над чужой жизнью.

* * *

— Тебе словно становится хуже от терапии, — неловко завела разговор Гермиона, смотря на слишком уж молчаливую подругу.

Драко хотелось бы о многом рассказать, но есть то, о чем сложно проговорить даже в своей голове, поэтому блондинка продолжала смотреть на звёзды отсутствующим взглядом, пытаясь сформулировать мысли, что разбегались как тараканы при включенном свете.

Ей всегда было так сложно открываться? Пожалуй да, но сейчас она была более расположена к тому, чтобы делиться собственными мыслями, хотя раньше уходила в глухую оборону, не желая беспокоить Эми, у которой и без Драко проблем было выше крыши. Но сейчас они обе находились в равной ситуации, так почему так сложно открыть свой рот?

— Терапия очень долгий и вдумчивый процесс, — только и смогла произнести мисс Малфой. — Важно, чтобы пациент сам осознавал важность лечения, и не противился ему.

— А ты противишься? — продолжила ненавязчивый расспрос подруга.

— Я не знаю. Мне сложно вывернуть свою душу на изнанку, дабы в ней копались и что-то там чинили. Мне проще принимать предписанные лекарства, чем позволять копаться в своей голове, — честно призналась Ди, прикрывая глаза от усталости. — То, что мне кто-то помогает слишком непривычно. Даже спустя столько времени я не могу привыкнуть к этому ощущению, и стоит Мелиссе задеть что-то болезненное, как я закрываюсь обратно.

— Как ёжик, — улыбнулась Грейнджер.

— Про чем тут ежи? — не поняла Драко, от неожиданности сравнения даже открывая глаза.

— Ну, если ежа потрогать за розовое брюшко, то он сворачивается в комок иголок. Примерно так же происходит с твоей терапией — когда тебя задевают за живое, ты стараешься отгородиться не только от лекаря, но и от всего мира. — маленькая мисс нахмурила брови. Что-то в этом было, и от этого вновь становилось мерзко.

— Скорее меня больше раздражает, что это мягкое нутро у меня вообще есть, нежели то, что в него тыкают своими пальцами, — чуть погодя призналась блондинка. — Мне неимоверно тяжело от того, что все вокруг говорят что я хороший и сильный человек, раз не сломалась от прошлого и от гнета родителей. Но проблема в том, что мне все равно. Уже давно все равно.

— Но ты правда потрясающая, — Эми крепко обняла названную сестру, но этот жест не принес должного успокоения.

— Нет. Я просто сломанная, и не понимаю, как мне двигаться дальше, откуда брать силы и кому продать душу, чтобы все наконец-то стало нормальным, — на глазах почему-то появились слезы.

Наверное потому, что звёзды сегодня были необычайно яркими.