Five Nights at Freddy's: The Otherworldly Guest (джен)

Джереми и Фриц ушли домой, полицейские тоже уехали. У сцены собрались главная четвёрка, провести последние часы жизни так сказать. Мари и я находились в призовом уголке вместе с моим телефоном. Я рассказал ей о произошедшем.

— Они и вправду находятся у тебя в теле? — С недоумением спросила Мари. — Как?

— Будь я проклят, если знаю. — Ответил я с вздохом. — Но они отчётливо их чувствую.

— Хорошо, что он нас не слышит. — Пробурчал голос в голове.

— Да, — согласилась девочка, — было бы неловко.

Я просто вас игнорирую, и буду дальше игнорировать. Да и причин нет, у вас есть возможность поговорить сами с собой в трезвом рассудке.

— С чего вы вообще взяли, что он не слышит? — С интересом спросил какой-то мальчик.

— Потому, что он бы отредактировал на это?

— А может он просто нас игнорирует?

— И как оно? Иметь в своем теле четыре души? — Спросила Мари с интересом.

— Как-то странно. — Ответил я. — Приходится держать концентрацию, чтобы держать ту странную Ненависть и их отрицательные эмоции в узде, что не легко. Но при этом чувствую странную бодрость, которая не даёт мне устать ни морально, ни физически.

Я чувствовал усталость и бодрость одновременно, я ощущал тяжесть той странной меняющийся силы давящей на мой разум. Я так же ощущал физическую усталость от всех активностей за последние сутки. Но и от факта наличия четырёх душ в моем теле я чувствовал силу, которая поддерживала бодрость разума и тела. Это было парадоксально.

— Думаешь выдержишь наличие ещё одной души в тебе? — С надеждой спросила Мари.

Души детей оставшиеся в мире живых в надежде на месть, которые привязаны к месту своего убийства — к старой и загадочной пиццерии Фазбера. Они подвержены странным условностям, которые не позволяли убить невинных сразу. Но со временем могли стать сильнее и воздействовать на саму реальность ради попытки убить любого человека, которого они посчитали за убийцу. И плата за это — лишение рассудка.

Всего шесть жертв. Одна жертва поделилась частичкой души из отчаяния и в итоге рассеялась в реальности. Не зная деталей его рассеивания, я буду надеяться, что он нашел лучшую жизнь. Вторая жертва медленно впадала, а может всё ещё впадает в отчаяние, и ищет успокоения в моем теле. Остальные четыре жертвы, несостоявшиеся по счастливой случайности убийцы, которые были представлены сами себе. И лишившиеся рассудка в попытке получить больше возможностей для отмщения убийце. В итоге теперь кантуются в моем теле, пока я сдерживаю их порывы.

И всё это по вине одного человека лишивший детей их жизни, их радости и будущего. Лишивший родителей их детей. Разрушивший семьи. У меня только один вопрос: скольких он ещё убил?

— О, у нас появится новый сосед? — В голове послышались радостные хлопки ладошек Шарлотты. — Наконец-то можно поговорить с кем-то о нашем, девичьем!

— Я не знаю, Мари. — Ответил я.

— Я по…

— Но почему бы попробовать? — Прерываю Мари.

— Что? — Спросила кукла с душой девочки.

— Я не знаю пределов собственного тела, не знаю, что будет, когда все закончится. Но я верю, что могу выдержать. — Я сделал паузу и с решимостью в глазах посмотрел на тусклые белые зрачки внутри пустых глазниц маски. — Ты достаточно боролась за контроль своей личности. Достаточно ждала момента, когда ты сможешь отомстить тому человеку, что лишил тебя всего. Я готов взять на себя твоё бремя и дать тебе отдохнуть.

Я улыбнулся.

— Не волнуйся, мы отомстим этому ублюдку и ты наконец-то обретёшь покой.

Помещение утонуло в тишине. Мари смотрела своими белыми зрачками мне в глаза. Из пустых глазниц куклы потекли слёзы. Чистые, детские слёзы.

Из куклы вырвался серый сгусток, которую я определил как душу девочки, и та влетела в мою грудь. А кукла будучи больше не одержимой упала на кафель с лёгким шумом.

Новые чувства заполонили мой разум. Надежда, радость и доверие окутали моё сердце, а вместе с ним и огромное количество Ненависти, Боли, Отчаяния и Грусти, которые копились годами в маленькой девочки.

Вместе с этими эмоциями я почувствовал что-то ещё. Что-то родное, там, вдалеке. И её манило ко мне. Нет, не её. Их. Их манило ко мне. И все они были наполнены надеждой.

— «Скольких ты убил, ублюдок?»