Пепел победы (джен)

— Это мы их убили, — сказала Элизабет Гэмджи поздно вечером, когда мадам Помфри наконец выпроводила её, Гарри и Джинни из больничной палаты. Невилл исчез оттуда гораздо раньше, причём никто не заметил, когда именно.

— Нет, неправда, — Гарри помотал гудящей от усталости головой, — мадам Помфри сказала, что они исполняли свой профессиональный долг…

— Им не пришлось бы исполнять свой долг, если бы мы вели себя иначе, — горько вздохнула Бетти. — А мы… эта дурацкая вражда со Слизерином…

Гарри не ответил. А что тут скажешь? К сожалению, девушка права… Как странно: её вина в том, что она хотела войны, когда та уже закончилась, а его — в том, что хотел мира, когда он ещё не наступил…

— Проклятие несвоевременности, — вдруг выговорил Гарри.

— Что? — удивились Бетти и Джинни.

— Не знаю, — Гарри и сам был удивлён не меньше них, — где-то прочёл… или слышал… Кто-то сказал, что это самая вредная штука на свете…

— Ладно, пойду я, — махнула рукой мисс Гэмджи и свернула на лестницу, ведущую к башне Райвенкло.

Гарри и Джинни пожелали ей спокойной ночи и отправились дальше.

— Хотя лично я сегодня вряд ли засну, — покачала головой Джинни. -Разве можно спать, когда они там…

Она отвернулась и всхлипнула. Сколько раз за прошедший день им всем довелось заплакать, Гарри уже и не помнил…

— Жаль, что мадам Помфри не разрешила нам остаться, — прохлюпала Джинни, — мы бы им помогли… хотя бы рядом посидели… им бы не было так одиноко… Знаешь, а мне Снейпа даже больше жаль почему-то…

Ну, это в принципе было понятно. Гарри и сам видел, что Санни выглядела куда лучше Северуса. Болезнь не успела наложить отпечаток на её облик, да и страдала миссис Саншайн, судя по всему, гораздо меньше...

Она лежала в полузабытьи, иногда что-то шептала, но сидевшие вокруг неё Джинни, Бетти и даже Гермиона ничего не могли понять: миссис Саншайн говорила на незнакомом языке.

— Похож на гэльский, — прислушалась гриффиндорская отличница, — но только странный какой-то…

— Может быть, древний? — предположила мисс Гэмджи. — Наверно, профессор Снейп смог бы разобрать… знает же он древнехалдейский…

— Позвать его? — спросила Джинни. — А вдруг Санни говорит что-то важное?

— Вряд ли, — вздохнула Бетти, — но… почему бы и не позвать… Раз уж теперь всё равно…

Она не договорила и зашмыгала носом.

— Везёт, — позавидовала Гермиона, — я вот тоже поплакать хочу… и не могу…Наверно, это всё из-за зелий…

Девушки переговаривались вполголоса, но Гарри за ширмой прекрасно их слышал, хотя и не старался вслушиваться. Он бы предпочёл тишину...

Снейп лежал на кровати, глядя в одну точку. Он лежал так с тех пор, как Гарри сообщил ему, что самоубийство никакой пользы не принесёт. Первоначально он хотел попенять ему, что по его милости они, два придурка, едва не прикончили Санни, но вовремя опомнился: Снейпу для истерики и своих собственных переживаний хватит…

Вскакивать и метаться, биться обо что-нибудь головой, плакать и тому подобное, профессор не стал. Посмотрел на Гарри и тихонько прилёг на постель. Гарри сел рядом и замер, так же как он: не шевелясь и почти не моргая. Вот, значит, как оно бывает… Когда человек погибает не в бою, не в мгновение ока, не во вспышке заклятия, а медленно угасает на больничной койке… И у тебя, вроде бы, есть куча времени, огромное количество секунд, тех самых секунд, которых так не хватало в смертельной схватке… А сейчас их некуда девать… Они бесполезны, даже наоборот, они, как капли яда, падают в душу, оставляя в ней крохотные мёртвые пятнышки…А ты сидишь — и ждёшь… И, что самое ужасное, он тоже — ждёт. Он ещё здесь, но это только иллюзия. Пройдёт всего несколько часов, и…

— Сэр, я не хочу с вами расставаться, — проговорил Гарри, по-прежнему глядя в пространство. — Я, чёрт побери, устал уже расставаться… Сколько можно?.. Всю жизнь только и делаю, что с кем-нибудь расстаюсь… Это нечестно!.. Вы думаете, если я вас не любил, так мне теперь всё равно, что вы... Но я вас знаю столько лет… почти с детства… А кто будет нас штрафовать?! А кто нас будет ловить ночью в коридорах?! Да без вас Хогвартс в богадельню превратится!.. И так уже одни бабы остались… Они с нами не справляются… Творится чёрт знает что!.. Всё к дьяволу катится… Проклятье, сэр, вы же хитрый, вы же так здорово умеете выкручиваться! Ну придумайте же что-нибудь!.. Иначе я всем скажу: Северус Снейп трус и сдался!.. Да, вот так и скажу!.. Мне плевать, что несправедливо!.. Вы меня столько раз унижали, просто с грязью смешивали!.. Я вас ненавижу, сэр!.. Потому что вы… вы…

Гарри совершенно не заботило то обстоятельство, что ему уже восемнадцать, что он герой войны и вообще, совершеннолетний самостоятельный мужчина. Сейчас он чувствовал себя беспомощным ребёнком. Староста школы беззастенчиво ревел, утирая глаза и нос рукавом мантии за вечным неимением носового платка. На Снейпа он по-прежнему не смотрел — боялся потерять вдохновение.

Орать на умирающего — невеликий подвиг, и Гарри мысленно представлял себе другого собеседника. Ему, грозному и опасному слизеринскому декану, Гарри наконец-то высказал всё, что накипело на сердце за столько лет. Правда, говорить приходилось потише, чтобы не услышали находившиеся в палате дамы, ибо некоторые выражения, и таковых в его пламенном монологе становилось всё больше, подходили лишь для сугубо мужской компании. Гарри разозлился не на шутку, потому что Снейп, казалось, никак не реагировал.

Но, когда речь старосты школы окончательно и бесповоротно упёрлась в пару-тройку особенно неприличных ругательств, а сам он уже начал икать от слёз, его руку накрыла холодная ладонь. Юноша кое-как разлепил распухшие веки. Снейп сел на постели и смотрел на него в упор — довольно строго. Гарри удивился: сейчас перед ним был тот самый слизеринский декан, словно воображение смогло вызвать его из небытия… Правда, не грозный и не опасный… Но всё равно — и старше, и умнее бестолкового героя-второгодника, да и сильнее — не смотря ни на что… Словом, тот самый человек, которого Гарри так не хватало всю жизнь…

Сириус — авантюрист, за него самого вечно приходилось волноваться, Дамблдор был слишком велик, чтобы стать близким… Вот разве что — Люпин… О, Господи, как же плохо, что их больше нет!.. А теперь уйдёт и Северус, уйдёт, едва дав понять, что… Нет, это кошмар какой-то!.. По щекам снова поползли слёзы, и Гарри, повинуясь внезапному порыву, подался вперёд и ткнулся лбом в исхудавшее плечо Снейпа.

Кажется, в первый момент профессор хотел оттолкнуть его… Но Гарри изо всех сил ухватился за его ладонь. И через пару минут почувствовал, что будто бы еле уловимый порыв ветра слегка взлохматил волосы на затылке… Но никакого ветра здесь быть не могло… Когда Снейп опустил свободную руку ему на плечо, Гарри догадался, что это было, и ещё сильнее вжался лицом в чёрную ткань, хранившую тепло умирающего тела. Последнее тепло… От Снейпа пахло лекарствами и одиночеством.

— Никуда отсюда не уйду, — пробормотал Гарри.

Снейп только вздохнул в ответ. Медленные секунды всё падали и падали, а Гарри подумал, что даже такие, горькие и ядовитые, они — на вес золота. И их не может быть слишком много. Никогда… В бою или в больнице — их вечно не хватает…

— Вот тебе!!!

Победоносный крик мадам Помфри и громкий хлопок разорвали звенящую тишину так внезапно, что у Гарри чуть сердце из груди не выпрыгнуло, а Снейп… Гарри едва успел подхватить выгнувшееся в жестокой судороге тело.

— Да что ж вы творите, мадам Помфри?! — заорал юноша и, в отчаянии глядя, как несчастный профессор на его руках тщетно пытается вздохнуть, присовокупил ещё несколько слов.

Мадам не откликнулась, зато к ним за ширмы прибежала мисс Гэмджи.

— Это ничего, ничего, — затараторила она, бросаясь к столику с зельями, — это у него нервная реакция такая…

— Хороша реакция! — воскликнул Гарри. — Да он же не дышит!.. Нет, вроде бы, задышал…

— Это… на резкий звук… у детей так бывает, — объясняла мисс Гэмджи, сосредоточенно перебирая склянки, — а он уже сам… почти как дитя… совсем слабенький… Ты его успокой… обними, погладь…

— Ч-что сделать?! — икнул Гарри.

— Пень ты бесчувственный! — рассердилась Бетти. — Доброе слово больному иногда нужнее лекарства, а добрые руки и без магии лечат! Настоящей целитель для своих пациентов должен быть родной матерью!..

— Кто бы говорил! — буркнул себе под нос Гарри, осторожно укладывая Снейпа на подушки.

— Бетти! — за ширмы прибежала расстроенная Джинни. — Миссис Саншайн не хочет пить успокоительное… Ой!..

Она взглянула на Снейпа и зажала рот руками.

— Я её убила! — торжественно произнесла мадам Помфри, появляясь за её спиной; в съехавшем набок чепце, красная и растрёпанная, она являла собой идеальный образ умалишённой. — Муху! Убила-таки! Насмерть!..

Мисс Гэмджи выругалась вполголоса и бочком выбралась из ставшего слишком тесным закутка. А Джинни побледнела и в ужасе уставилась на мадам Помфри.

— Что вы наделали?! — воскликнула девушка. — А как же Санни?! Она же чувствует чужую боль!.. А вы только что убили живое существо!..

Гарри ахнул и сжал кулаки. Ещё не оправившийся от припадка Снейп сделал отчаянную попытку приподняться… Мадам Помфри беззаботно улыбнулась.

— Ну, что вы! Слава Небесам, Санни чувствует только человеческие страдания, — сказала она. — А насекомые, птички, рыбки, мышки там всякие… Нет, вы представляете, что бы с нею было? Они же, негодники такие, постоянно друг друга едят!.. Что же ей, каждый раз умирать, что ли?..

— Да что вы такое несёте? — сердито спросил Гарри; Снейп откинулся на подушки и устало закрыл глаза.

— Мадам Помфри, выпейте, пожалуйста, — перед целительницей, откуда ни возьмись, возникла Бетти со стаканом какого-то снадобья.

— Ваше здоровье! — провозгласила пожилая ведьма и, недолго думая, залпом проглотила предложенное. — Фу, гадость-то какая!.. И где вы откопали прокисшую медовуху, мисс Гэмджи? У меня в шкафу есть ещё целых полбутылки хоро…

Внезапно улыбка сбежала с её лица, и взгляд сделался, хоть и растерянным, но куда более осмысленным, чем до сих пор.

— Ох, что это со мной было? — слабым голосом проговорила мадам Помфри, роняя мухобойку.

— Скажите, сколько времени вы не спали? — спросила вместо ответа мисс Гэмджи.

— Н-не помню, — задумалась мадам Помфри, — а что?..

— Так нельзя. Вам нужно отдохнуть, — Бетти взяла её под руку и вежливо, но настойчиво повлекла прочь. — Идите ложитесь, а мы тут подежурим, ладно?.. Конечно-конечно, если что-нибудь случится, мы обязательно вас позовём!..

Так они и остались в палате вшестером: четверо здоровых и двое умирающих. Гермиона (упорно относившая себя к здоровым) сидела у кровати Санни, Гарри — за ширмами. Туда же деловитая мисс Гэмджи отправила и Джинни. Дескать, Снейпу тоже ласка нужна, а кто его приласкает — не Поттер же!..

Возложенных на неё надежд Джинни не оправдала. Она даже побоялась подойти к Снейпу поближе. Сидела на табуретке у самой ширмы и таращила испуганные глаза. Однако она первая заметила, что у профессора начался озноб, и поняла, что под одним пледом он не согреется. Джинни принесла ещё два с соседних кроватей.

— Гарри, кажется, у него жар, — озабоченно проговорила она через некоторое время.

— Это от волнения, — объяснила вызванная на помощь мисс Гэмджи. –У него так с детства: если сильно попереживает, то обязательно свалится с температурой… Мадам Помфри вчера говорила… Ну да, вчера я тоже тут была, а что? Вы ведь на уроки каждый день ходите, правда?.. Эх, кажется, придётся дать ему лекарство. Проклятая муха, сколько из-за неё проблем!..

Гарри хотел сказать, что профессору Снейпу сегодня и без мухи потрясений хватило, но не стал. Бетти нашла на столике нужное зелье, тихо посетовав на необходимость лишний раз мучить пациента.

— У него же такие глубокие раны, ему очень больно глотать! — Гарри об этом знал, а Джинни расплакалась от сострадания.

Сегодня, однако, дело пошло куда веселее. Снейп, конечно, бледнел и морщился, но уже не делал попыток за кого-нибудь схватиться. Значит, он действительно чувствовал себя намного лучше — жаль только, что радоваться тут было нечему, зная истинное положение вещей…

Когда настало время ужина, мисс Гэмджи принесла за ширмы тарелку с сэндвичами и кувшин сока. У профессора при виде еды сделалось такое лицо, что Бетти извинилась и немедленно всё унесла. Гарри и Джинни торопливо поужинали за маленьким столиком около кабинета мадам Помфри.

Примерно за час до полуночи мисс Гэмджи с большой неохотой разбудила свою наставницу.

— Ох, лучше бы я и не ложилась, — проговорила та, появившись в палате и отчаянно зевая, — теперь мне ещё больше спать хочется… Боже мой, а время-то! Бетти, что за безобразие, вы уже давно должны быть в постелях! А ну, марш по домам!..

— Но, мадам Помфри! — возразил Гарри. — Как же мы уйдём? Нет, мы их не оставим! — он понизил голос. — Ведь Санни и профессор Снейп могут… в любую секунду…

Он так и не смог заставить себя произнести страшное слово, но пожилая целительница поняла его.

— Нет, милый, — грустно улыбнулась она, — не так скоро… Ещё дня два, а может, и все три… Но не сегодня, это точно. Так что, можете спокойно идти отдыхать.

— Профессор, а нас прогоняют, — шёпотом пожаловался Гарри; перед тем, как покинуть больничное крыло, он на секундочку снова заскочил за ширмы и наклонился над изголовьем кровати. — Но мы завтра снова придём, обязательно!.. Ведь вы… вы нас подождёте, правда?..

Снейп лежал, укрывшись с головой, и Гарри не мог понять: слышит его профессор или нет. Но, когда юноша уже решил, что не слышит, клетчатая ткань зашевелилась, и из-под кучи пледов высунулась тонкая рука. Несколько мгновений Гарри оторопело смотрел на неё, а потом спохватился и осторожно пожал узкую ладонь. Когда он ощутил ответное пожатие, глаза снова защипало от слёз.

Конечно, ему тоже ужасно хотелось поцеловать миссис Саншайн, как это сделали, прощаясь, девушки… Но Гарри не решился. Испугался, что тогда уже точно не выдержит: просто взвоет от безысходности…

— Спокойно отдыхать! — плакала Джинни, одолевая последний пролёт лестницы на пути к гостиной Гриффиндора. — Да разве ж можно?.. Да разве мы сможем заснуть после всего этого?..

Несмотря на поздний час, гостиная Гриффиндора была полна народу. При этом, студенты вели себя непривычно тихо: сидели там и сям унылыми кучками. Гарри понял, в чём дело, когда при его появлении весь факультет бросился к нему в едином порыве.

— Ну, что?

— Как она?

— Ей лучше?

— Она скоро вернётся?..

Гарри почувствовал, что отвечать правдиво и обстоятельно он сейчас не в силах. Попытавшись придать своему голосу более или менее официальный тон и сжав руку Джинни (чтоб молчала), он промолвил:

— Состояние тяжёлое. Пока ничего сказать нельзя. Ситуация прояснится в течение двух-трёх дней. Это всё. Пожалуйста, расходитесь по спальням, иначе я вынужден буду принять меры…

Гриффиндорцы разочарованно заворчали, но подчинились. Вскоре гостиная опустела. Лишь на диване темнела ссутуленная неподвижная фигура.

Это был Невилл. Он сидел перед камином, неотрывно глядя в огонь. Он был единственным, кто даже не повернул голову, когда Гарри вошёл в гостиную.

— Барашек, — Джинни подошла и осторожно присела рядом.

— Что с тобой? — Гарри опустился по другую руку, с тревогой глядя на осунувшееся, словно бы даже постаревшее лицо Невилла.

— Со мной, — из горла юноши вместо голоса вырвался хрип; Невилл прокашлялся. — Со мной ничего.

Судя по тому, с каким усилием он разлепил губы для ответа, последние несколько часов он провёл в полном молчании. Невилл медленно вытянул руку и взглянул на часы.

— Ничего себе, — без всякого удивления проговорил он, — уже двенадцатый час… нужно идти ложиться…

Он поднялся с дивана, с трудом разогнув спину, и сделал пару шагов в сторону спален. Гарри и Джинни молча смотрели ему вслед. Словно почувствовав их взгляд, Невилл остановился.

— Простите, ребята, что сбежал, — промолвил он, не оборачиваясь. — Я трус, я знаю, но… я не могу такое видеть. Хоть убейте. Насмотрелся уже…

Он вздохнул и потёр глаза, словно в попытке избавится от застывшей перед ними страшной картины.

— Знаете, мне вдруг показалось, что он сейчас начнёт нам обёртки от жвачки дарить, — нервно усмехнулся Невилл, опуская руки. — Вот я и смылся… Гарри, они его пытали, да?.. Пытали, я точно знаю. Уроды. Ублюдки. Ненавижу… Спокойной ночи.

Когда он ушёл, Джинни уткнулась носом в плечо Гарри и опять заплакала. Сам Гарри плакать уже не мог. Слов утешения у него тоже не нашлось. Он молча обнял девушку и гладил её по голове, пока Джинни не успокоилась.

— Надо попытаться отдохнуть, Гарри, — сказала она, утерев глаза. — Завтра у нас опять будет тяжёлый день…

…Добравшись до спальни, Гарри понял, что опасения Джинни были совершенно напрасны. Сон едва не свалил его, когда он присел на кровать, чтобы стащить с себя носки. Титаническим усилием воли староста заставил себя переодеться в пижаму. Он уснул, едва голова его коснулась подушки. Последней мыслью Гарри Поттера было то, что ему снова придётся окунуться в чужие кошмары. Последним чувством — ну и пусть…