В глубинах тьмы (джен)

«Конечно, я предполагал, что это может случиться, — философски думал я следующим утром, болтаясь в когтях летящего в небесах здоровенного грифона. — С Энакином нас пришло четверо, Селесту он недостаточно хорошо знает, так что пару сакральных жертв надо было выбрать из оставшихся троих. Лазутчик — с высокой вероятностью избрана на роль младшей жертвы-ученицы. А второй — старший друг-учитель, это я или Шара. Пятьдесят процентов вероятности, что выберут меня, а точнее даже несколько более пятидесяти процентов — с учетом разных мелочей… Но все равно приятного в том, что я оказался прав, мало, если не считать удовольствия от самой моей догадливости…»

Дочь пришла в комнату, отведенную мне для отдыха, ранним утром, вскоре после того, как я пробудился от битского транса. Пожелала мне доброго утра, а затем без малейшего предупреждения вдруг обернулась грифоном, сцапала меня своими «коготками» и вылетела в окно. И вот теперь я висел между небом и землей.

Сделав несколько кругов над башней Отца, грифон направился вниз, к круглой арене, разделенной на черную и белую половины. Откуда-то с другой стороны подлетела гигантская черная летучая мышь, несшая в своих лапах… ну конечно, Лазутчика. Я еще успел на лету ободряюще кивнуть девочке — ее-то происходящее наверняка напугало гораздо больше, чем меня. А затем наши пленители приземлились на противоположных сторонах арены, в центре которой стояли Отец и потрясенный Скайуокер.

— Что это значит?! — взревел Энакин.

— Это и есть испытание, — хладнокровно ответил Отец. — Я детям приказал убить твоих друзей. Вопрос лишь в том, кого из них спасать решишь ты: друга старшего или юную ученицу.

— «Он блефует, — решил я. — Наверное…»

И в самом деле, кто знает, насколько далеко способен зайти этот «воплощение равновесия» в своих проверках? Что же до самих его «деток», то, по идее, Дочь, как воплощение светлой стороны, не станет меня убивать, а вот от Сына с его тьмой всего можно ожидать. В результате таких размышлений я просто продолжил молча стоять, удерживаемый лапами Дочери-грифона. Энакин должен был сам пройти свое испытание.

Лазутчик оказалась не столь хладнокровна.

— Не слушайте его, учитель Скайуокер! — крикнула она, извиваясь в когтях Сына. — В морду ему, в морду ему дайте!

— Освободи себя выбором! — провозгласил Отец.

— Нет! Ты отпустишь их обоих! — рявкнул в ответ Энакин.

— Лишь ты можешь заставить моих детей их отпустить, — намекнул хранитель равновесия.

И тогда… Внешне мир выглядел так же, но в Силе все переменилось. Ее потоки со всего Мортиса устремились в одну точку — в джедая Скайуокера, который словно превратился в новую ось планеты. Силовое торнадо на миг закрутилось вокруг него, а затем взорвалось, подняв в обычном физическом мире столб пыли, разлетевшейся по арене. Голубое небо внезапно потемнело, ярко вспыхнули звезды, а затем его мгновенно разрисовали непонятные символы. Сама арена засияла, став отражением звездного неба. В центре же всего этого светопреставления стоял Энакин, протянув руки к грифону и летучей мыши. Когти тех одновременно разжались, и мы с Лазутчиком выпали наземь. А затем монстры рухнули рядом с нами, извиваясь, отчаянно пытаясь вырваться из невидимой хватки, вдавливающей их в землю, и постепенно возвращаясь в свой человекоподобный облик. В котором они оказались стоящими на коленях, низко опустив головы.

Секунду спустя сияние погасло, вновь настал день и в голубом небе засветило солнце. Но Сын и Дочь остались стоять на коленях, тяжело дыша — сопротивление явно стоило им больших усилий.

— Итак, теперь тебе известно, кто ты, — спокойно объявил Отец. — Лишь Избранный мог укротить моих детей. А вот и остальные твои друзья.

Из башни на арену уже выбежали Селеста и Шара…

— В таком случае мы можем покинуть ваш «гостеприимный» мир? — хмуро оглянулся на Отца Скайуокер.

— Прежде ты должен истину понять, — ответил тот. — Вы все, оставьте нас одних. Хотя ты, бит, тоже можешь остаться. Ты ведь знаешь… И я знаю, что ты знаешь…

Подождав пока наши друзья и его собственные дети отойдут и встанут поодаль, Отец продолжил, обращаясь к Энакину:

— Теперь ты чувствуешь свое предназначение? Я — умираю. И заменить меня — ты должен.

— Заменить?.. То есть, стать новым отцом твоим детям и на всю жизнь остаться здесь?.. — тупо произнес джедай. — Но я думал, что предназначение Избранного — уничтожить ситхов!

— Истинная твоя судьба — хранить равновесие Силы. А для этого мое место занять должен ты. Так было предсказано: Избранный придет, чтобы в равновесии хранить моих детей.

— Но я… не могу! — похоже, открывшаяся перспектива ужаснула Энакина. — Я не такой, как вы! Я не могу покинуть своих друзей, свою семью… все, что я знаю…

— Я не могу тебя заставить… — грустно ответил Отец. — Ты должен выбрать сам. Но если ты не займешь предреченное тебе место, и я умру, не оставив наследника — галактика может пасть в хаос и куда более страшные войны и конфликты, чем те, что уже видел ты. Однако все зависит только от тебя.

Скайуокер стоял напротив Отца и молчал, опустив голову. Тянулись секунды. В Силе я чувствовал его ужасную внутреннюю борьбу. Затем словно невидимый механизм с тихим звоном повернул одну из своих шестеренок. Решение было принято.

— Я согласен, — Энакин поднял глаза и взглянул на Отца. — Я… готов остаться здесь и занять ваше место.

— Да, ты сделаешь это, — торжественно кивнул старик. — Но еще не сейчас. Сначала ты должен временно покинуть нас, чтобы одержать победу над императором-ситхом и положить начало восстановлению равновесия Силы в галактике. Только когда совершишь это — готов ты будешь. Я буду ждать тебя. А пока — вы можете оставить Мортис. Ваш корабль ждет вас у входа в мое жилище.

— А не позволите задать вам один вопрос? — набравшись дерзости, обратился я к нему.

— Позволяю, — отозвался целестианец.

— Я полагаю, что есть еще один ситх — Дарт Крайт. Вы можете нам помочь найти его?

— Я не вмешиваюсь в то, что должно совершиться, — покачал головой Отец. — Хотя, по правде говоря, откуда взялся ты, не знаю даже я, но теперь жизнь твоя вплетена в ткань будущего галактики так же, как и у всех остальных разумных. Идите, и да свершится то, что должно.

* * *

— Ты в самом деле решил здесь остаться, Энакин?! — изумленно вопросила Шара, когда мы вновь собрались на борту нашего корабля. — И… как это… работать Отцом?

— Боюсь, у меня нет другого выхода, — ответил Скайуокер. — Я ведь джедай… А судьба всей галактики зависит от этого — я знаю, Отец говорил правду. Так что я должен буду пойти на эту жертву. Кроме того, — проказливо усмехнулся он. — Пока у меня ведь отсрочка — до победы над Палпатином. Конечно, я надеюсь, что эта победа наступит как можно скорее, но все-таки это произойдет не со дня на день. Так что у меня есть еще достаточно времени, чтобы как следует оттянуться напоследок!

— Хорошо. Все заняли свои места? — Шара села в кресло пилота и пристегнулась. — Взлетаем.

Корабль отделился от земли и поднялся в воздух. И в то время, как остальные полагали, что приключение на Мортисе завершено, лишь я знал, что сейчас-то и должна начаться самая трудная и опасная его часть. Если все пойдет, как в оригинале, конечно. Что-то ведь уже серьезно изменилось: Энакин согласился стать преемником Отца. Так что… может быть…

— Покидаете нас так скоро? — спросил мерзкий голос Сына.

Я и не понял, откуда он взялся на корабле, да еще совсем рядом со мной, хотя заранее ожидал его появления. Мало того, в мгновение ока он протянул руку и схватил своими, словно стальными, пальцами за горло… Вовсе не Лазутчика, что, по моим предположениям, должен был сделать — а меня самого!

— Без него вы не улетите! — провозгласил Сын и вылетел в сам собой открывшийся входной люк. Вместе со мной.

Уже в воздухе, прямо в падении, он принял свой облик гигантской летучей мыши и, крепко зажав меня в когтях, полетел прочь от удаляющегося корабля.

— «Как же я так просчитался?!» — ужаснулся я.