Расплата Року (The Reckoning of Roku) (джен)

С каждым деревом, мимо которого она проносилась на спине Килат по пути к Амихан и чужакам, Малайя чувствовала себя всё хуже. Она не сомневалась, что покорительница воздуха с радостью выполнила бы возложенную на них задачу и в одиночку, но Малайя не могла отделаться от мысли, что случившееся станет её виной. Доставить приказ Уло было всё равно что самой нанести смертельный удар.

Сколько бы Малайя ни повторяла про себя слова вождя, она не могла не думать, что чужаки не заслуживают смерти. Они не сделали ничего плохого: просто прибыли на остров, вероятно, даже не зная, что он обитаем.

Когда горилла-долгопят остановилась передохнуть у ручья, Малайя не стала понукать её. Вместо этого она спешилась и опустилась на колени перед бегущей водой.

Несмотря на сомнения, какой выбор у неё был? Уло отдал приказ, а его слово — закон. В конце концов, он успешно оберегал их клан все эти годы. И даже если бы Малайя захотела ослушаться, он уже дал понять, насколько она беспомощна перед его силой.

Лучшее, что Малайя могла сделать, — позаботиться о том, чтобы чужаки встретили свой конец без лишних мучений. Она знала несколько ядовитых ягод и грибов, смерть от которых наверняка была бы милосерднее того, что собиралась сотворить Амихан.

Малайя погрузила сложенные чашечкой ладони в ручей, напилась прохладной воды, а затем сполоснула лицо. Подняв глаза, она вгляделась в окружающий лес, будто тот мог дать ответы на её вопросы.

И он дал. В каком-то смысле.

По стволу дерева у самой границы тумана карабкалось ярко-красное насекомое длиной с её ладонь — василиск-сороконожка. Их было трудно найти и ещё труднее поймать. Когда василиск-сороконожка чувствовала угрозу, то выделяла ядовитую слизь, парализующую потенциальных хищников. Малайя узнала об этом на собственном горьком опыте, когда впервые наткнулась на ползущее по лесу насекомое и схватила его. Каждый мускул в её теле словно окаменел, и снова пошевелиться она смогла лишь через пару часов.

Наложив стрелу на тетиву лука, Малайя прицелилась и выстрелила. Стрела просвистела в воздухе и вонзилась в дерево, пригвоздив насекомое к месту. Подбежав к нему, Малайя выдернула стрелу с насаженным на нее василиском-сороконожкой и отнесла свою добычу обратно к ручью. Затем осторожно вспорола брюшко насекомого кинжалом и кончиком лезвия перебрала внутренности, пока не нашла железы, в которых хранился яд.

* * *

Оставив Килат вместе с гориллой-долгопятом Амихан у линии деревьев под скалистыми склонами восточных гор, Малайя продолжила путь пешком. На этой высоте туман становился холоднее и реже, быстро рассеиваясь на ветру. Редкие кустарники и камни льнули к хребту, который соединял горные пики подобно ряду неровных зубов и тянулся дальше на север, к спящему вулкану.

Она нашла Амихан притаившейся за одним из скалистых выступов ниже седловины хребта, в десятке шагов от тропы. Покорителей земли ещё не было видно, но она слышала, как они спускаются с горы.

— Ну наконец-то, — пробормотала Амихан, когда Малайя присела рядом с ней. Затем поинтересовалась с самодовольной улыбкой: — Я оказалась права, не так ли?

Малайя со вздохом кивнула и протянула старшей дозорной один из сорванных по пути спелых бананов.

Амихан взяла его, не поблагодарив, и начала счищать кожуру.

— Ты привыкнешь. Это как охотиться или ставить капканы… только добыча умеет разговаривать.

— И чувствовать.

— О, думаю, почти всё живое умеет чувствовать, — Амихан впилась зубами в фрукт.

— Спасибо, утешила.

Покорительница воздуха пожала плечами.

— Жаль, что ты опоздала, — с полным ртом заметила она. — Если бы ты вернулась пораньше, мы бы застали их на хребте, где ветер сильнее всего, и тогда я бы просто — вжух! — и готово.

Она вздохнула.

— Это упростило бы дело. Теперь нам, возможно, придётся…

Амихан запнулась посреди фразы. Её глаза расширились от паники, а тело застыло.

— Ами, ты в порядке? — обеспокоенно воскликнула Малайя, стараясь звучать как можно искреннее. — Что такое?

Она тронула старшую дозорную за плечо и обнаружила, что оно твёрдое как камень.

— О нет… кажется, с этим бананом что-то не так. Я приведу помощь!

Малайя бросилась в сторону горилл-долгопятов, прекрасно осознавая, что именно не так с фруктом — она сама ввела в него небольшое количество яда василиска-сороконожки.

Не добежав до деревьев, Малайя повернула назад и описала широкую дугу, чтобы убедиться, что никто не услышит ее приближения. Догнав чужаков, она с облегчением обнаружила, что мать и дочь отстали от группы, рассматривая внутреннюю часть камня, который одна из них, вероятно, расколола с помощью покорения земли.

— Только посмотри, как эти чёрные борозды переливаются красным на свету! А ведь кругом сплошной базальт, — восхищалась мать, когда Малайя медленно вышла к ним из тумана, безоружная, с поднятыми руками.

Первой её заметила младшая из покорительниц и подтолкнула мать локтем. Малайя остановилась в нескольких шагах от них.

— Это ты, — сказала старшая женщина, пытаясь скрыть удивление и страх. — Девушка с водопадов.

— Прошу, не зовите охранников, — с колотящимся сердцем выпалила Малайя, стараясь говорить как можно тише и по-прежнему не опуская поднятых рук. Надеясь, что охранники ушли достаточно далеко и не смогут их услышать, она глубоко вздохнула и продолжила:

— Я не причиню вам вреда. — Она указала на себя. — Меня зовут Малайя.

Дочь посмотрела на мать, которая не сводила с Малайи глаз, словно та была опасным зверем. Но никто из них не позвал охрану.

— Ты одна из местных? — спросила дочь, разглядывая Малайю столь пристально, что та внезапно почувствовала неловкость из-за своих босых ног и непокрытой кожи. — До того, как вы напали на нас, мы даже не знали, что здесь кто-то живёт.

— Мы не собирались нападать на вас… только забрать вещи, чтобы вы покинули остров.

Мать положила обратно расколотый камень, который рассматривала, и встала перед дочерью:

— Но вы убили троих наших охранников.

Малайя покачала головой, не опуская рук:

— Мы не убивали вашу охрану.

Что было правдой. Отчасти. Первые двое охранников исчезли ещё до того, как Малайя впервые обнаружила чужаков, а что до третьего… она не знала точно, что сделала с ним Амихан.

Дочь снова кинула взгляд на мать, которая, казалось, взвешивала слова Малайи. Через мгновение женщина спросила:

— «Малайя» говоришь?

Та кивнула.

— Я Юмин, а это моя дочь Цися… Почему вы хотите, чтобы мы покинули остров?

— Вам опасно тут находиться.

— Почему?

Малайя задумалась, как много она может рассказать этим двоим.

— Остров принадлежит нашему клану.

Дочь, Цися, выглянула из-за спины матери.

— «Клану»? — по какой-то причине её взгляд задержался на коротких волосах Малайи. — Вы из Народа Огня?

— Мы не принадлежим ни одному народу, — покачала головой Малайя. — Всё, что мы хотим — чтобы нас оставили в покое. Пожалуйста, поговорите с остальными из вашей группы… убедите их, что вам немедленно нужно уйти.

Просьба Малайи была встречена молчанием. По напряжённому взгляду Юмин дозорная поняла, что женщина решает, что сказать или сделать дальше. Наконец, покорительница земли сделала осторожный шаг вперёд.

— Ты можешь отвести нас к своему… какой термин вы используете? «Матриарх»? «Лорд»? «Вождь»? К главе своего клана. Если бы мы смогли поговорить, уверена, он или она поняли бы, что мы не представляем угрозы. Наша группа здесь для того, чтобы побольше узнать об этом острове, а твоим людям наверняка интересно услышать об остальном мире. Взаимный обмен знаниями может оказаться выгодным обеим сторонам. Только представь, чему мы могли бы научиться друг у друга.

Хотела бы Малайя, чтобы всё было так просто. В идеальном мире, возможно, так и было.

— Не могу.

Лицо Юмин потемнело от разочарования.

— Спасибо за предупреждение, но у меня ушли годы, чтобы узнать местонахождение вашего острова, и ещё месяцы хождения кругами по Южному морю, чтобы на самом деле найти его. Три жизни уже потеряны. Ты должна понимать, почему мы не можем просто бросить всё и уйти.

Малайя стиснула зубы. Всё шло совсем не так, как она рассчитывала. Почему они не слушают? Почему так решительно настроены остаться, когда она ясно дала понять, что им здесь не рады?

— Того, что мы уже узнали, хватит, чтобы заполнить десятки свитков, — добавила Цися. — Вы хоть представляете, сколько ваших животных и растений не существует больше нигде в мире?

Малайя кивнула. В конце концов она провела много времени, подслушивая их разговоры.

Выражение лица Юмин смягчилось, и она сделала ещё один шаг вперёд, протянув к Малайе руки.

— Останься, будь нашим проводником. Покажи нам свой дом.

Но как бы сильно Малайя ни хотела согласиться, она предпочла бы, чтобы Юмин, Цися и их спутники остались в живых.

— Позвольте мне внести ясность. — Малайя указала в туман в направлении парализованного тела Амихан. — Там, за скалами недалеко от тропы, ждёт человек из моей деревни. Наш вождь приказал ей забрать ваши жизни.

Покорительницы земли резко повернули головы в указанную Малайей сторону, будто ожидая, что Амихан тут же материализуется из тумана. Когда этого не произошло, Юмин снова повернулась к дозорной. По выражению её лица было очевидно, что она восприняла угрозу как блеф.

— Ты просто пытаешься запугать нас.

— Уверяю, что нет.

— Наша охрана...

— У них не будет ни шанса против моей соплеменницы.

И снова Юмин потребовалось мгновение, чтобы обдумать варианты.

— Почему твой клан так возражает против посторонних? — наконец спросила она.

Малайя заколебалась. Раз ни доводы разума, ни угрозы не сработали, она попробует честность.

— Из-за Юнгиба, — ответила она, гадая, первый ли раз в истории чужаки слышат это имя. — Пещерного духа. Долг нашего клана — защищать его… любой ценой.

Но по тому, как засверкали глаза обеих женщин после её слов, стало ясно, что последняя попытка Малайи отговорить их от продолжения экспедиции не увенчалась успехом.

Юмин сделала ещё один осторожный шаг вперёд, и оказалась возле Малайи.

— Можем мы встретиться с этим Юнгибом? — спросила покорительница земли так осторожно, словно пыталась пройти сквозь стаю боязливых птиц, не спугнув их.

Малайя потрясла головой, с каждым мгновением всё больше отчаиваясь из-за упрямства этой женщины. Она-то думала, что стоит им только поговорить, как проблема решится, но теперь у дозорной кончались идеи, как ещё можно их убедить.

— Хм, — Юмин обменялась очередным взглядом с дочерью, и между ними словно состоялся короткий безмолвный разговор. Затем женщина сделала ещё один, последний, шаг вперёд и потянулась к рукам Малайи. Та поспешно отдернула их.

— Всё хорошо, — успокоила Юмин и снова медленно потянулась к ней.

На этот раз Малайя позволила дотронуться до себя. Руки женщина были тёплыми и мягкими — на подушечках её пальцев даже не было мозолей. Юмин заглянула ей в глаза.

— Пожалуйста, Малайя, стань нашим проводником, — она подождала мгновение. — Отведи нас в свою деревню.

Ещё мгновение.

— Познакомь со своим лидером.

И ещё.

— Позволь нам встретиться с пещерным духом.

Собственная мать Малайи никогда не была такой мягкой. Каждое её слово было полно разочарования, каждый острый взгляд — осуждения. Она никогда не касалась, не смотрела и не говорила с Малайей с такой теплотой, с какой сейчас делала это Юмин. Малайя была так поражена внезапной добротой, что чуть не согласилась.

— Простите, — опомнившись, повторила Малайя. — Но я не могу.

Юмин вздохнула… и отступила назад. В тот же миг Цися выставила одну ногу вперёд и хлопнула в ладоши: в мгновение ока с земли к рукам Малайи взлетели осколки камня и сковали их прежде, чем она успела что-либо предпринять.

Затем Цися лёгким взмахом кисти заставила землю обхватить ноги Малайи до колен и затвердеть, пригвоздив дозорную к месту.

Оскалив зубы, Малайя попыталась вырваться, словно пойманный в капкан зверь. Цися отвела взгляд.

— И ты нас прости, — произнесла Юмин, глядя на Малайю с гораздо лучше знакомым материнским разочарованием. — Мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться.

С этими словами обе женщины исчезли в тумане, оставив Малайю в ловушке на склоне горы, преданную и кипящую от ярости.