Искупление (джен)

.

Губернатор планеты Корианис-Прайм — Райо Астара Карал, готов был чуть ли не зарыдать от безысходности. Когда всё пошло не так? Почему он вынужден был бежать на самые низкие уровни города-улья от клятых предателей, что увидели именно в нем ответственного за их проблемы человека. Как будто бы он обязан отвечать за отребье не способное обеспечить даже само себя... Почему тогда он должен пытаться обеспечить им и их семьям возможное будущее? И от чего Империум человечества в его лице им что-то должен? Несправедливо.

Толстое лицо человека скривилось в отвращении, когда он стал вспоминать всё то, что происходило на его глазах, но он тогда не придавал этому значения. Его же собственная близорукость не позволила мужчине выправить вовремя ситуацию и теперь он с оставшимися на планете гвардейцами и верными силами обороны удерживал нижние уровни города-улья, отбиваясь от сумасшедших бандитствующих варваров, требующих крови его и его уж точно не в чём не повинных людей. Он ненавидел себя за тогдашнюю близорукость и гедонизм, теперь же решившись всего, он хотел сохранить хотя бы остатки того, что у него было, собственную душу.

Все началось достаточно ожидаемо, очередное восстание, которое разразилось после ухода достаточно большого контингента войск с имперским инквизитором. На планете часто происходили разные восстания, которые, как обычно крайне быстро и крайне жестоко подавлялись вооруженными силами. Но на этот раз повстанцы и враги Империума действовали более организованно и крайне странно. Бунтующие занимали рабочие районы, многочисленные коммуникации Города-Улья и рвались к узлам связи и управления монорельсами. Конечно же губернатор обратился к войскам, это даже привнесло некоторые значительные плоды, когда Имперские силы размолотили в труху целый район его города и выбили чернь и примкнувшие к ним отряды СПО из пункта городской связи. Но восстание, которое тогда ещё, казалось, можно было быстро подавить, ширилось во все стороны.

Целые этажи города-улья на Корианис-Прайм начинали бунтовать, откуда-то у рабочих нашлось и оружие. Целые поселения подвергались странной и неочевидной на первый взгляд пропаганде о Боге Императоре, что несёт только добро, что он наконец-то поднял ветер перемен и сделает жизнь всех людей лучше. Тогда Райо едва обратил внимания на столь странные пасквили, что обезображивали своим существованием Империум, церковь и самого Императора. Он обратился к Эклезиархии, всё-таки в его системе находился один из священных миров Министорума. Конечно, это был не очень населённый мир и в общем-то он не сильно ценился, даже местным Понтификом, что окормлял паству сразу на двух из трех населённых людьми планетах.

Но как бы это не было странно церковь Императора тут же отозвалась и направила свои силы на поиски проповедников откровенных Ересей. Каково же было удивление Губернатора, когда он из донесений своих личных соглядатаев узнал о сговоре Понтифика Джованни Картера с бунтовщиками. Эта мерзкая дряхлая рожа решила, что сможет столь гнусным ходом отобрать у него целую планету в лоно церкви, но Райо был не из тех людей, что привыкли сдаваться и уж тем более отказываться от того, что считал своим по праву.

Пока старик Понтифик с помощью своих проповедников заигрывал с откровенными бунтовщиками Губернатор готовился, он был готов сражаться за свою власть до последней капли крови, последнего жителя Корианис-Прайм, а если всё равно не удастся сохранить власть, то он даже был готов уничтожить эту планету, но не сдать её своим врагам. Ведь его враги, уж точно не желали добра Империуму и людям, что населяют планету. Будь они хоть трижды святыми самого Императора, Райо всё равно не сдал бы им свой дом, свою драгоценность, со всеми её жителями, уж лучше пусть они умрут в огне, чем останутся без его твердой руки.

Повертев своей головой из стороны в сторону, отгоняя мерзкие воспоминания, из-за чего его дряблые щёки заколыхались как желе, Райо закурил дрянной табак, через свою трубку. Как бы сильно он не хотел придаваться своим мыслям в столь не добрый для него час, но устроивший полноценную партизанскую войну губернатор раньше и не подозревал с кем именно он сражается. Осознание пришло много позже, чем изгнало чувство страха потери власти, Райо стал бояться чего-то более страшного, чем сама смерть...

Церковники и еретики спелись довольно быстро, шпионы даже захватили одного из послушников, что был приближенным самого Понтифика, и читал проповеди в одном из рабочих районов. Парень хоть и был достаточно крепок, но всё же не вытерпел пытки. Тогда Райо уверился, что против него встала Эклезиархия в лице одного из своих священнослужителей и Джовани начал свою игру с козырей. Отреагировав крайне резко, Губернатор добился лишь перехода на сторону церковников части власть имущих, и тогда он понял, что чтобы сохранить хоть крохи власти он должен начать полноценную военную компанию на планете. Простят ли ему это властители Сегментума, недополучившие людские и военные ресурсы, Райо не знал, но утратить свою власть и бежать он тогда уж точно не желал. Гвардейские части и верные лично ему силы планетарной обороны с губернаторской гвардией Корианис-Прайм быстро начали брать район за районом города. Мятеж был подавлен в кротчайшие, из возможных, сроки, и тогда еще полноправный губернатор начал проводить расследование выступлений рабочих, чуть не решивших его власти на собственным миром. Он надеялся выйти на святую Церковь и полноценно предоставить столь мерзкие действия Понтифика, как неспособность того думать о людях и человечестве в целом. Он хотел лишить его сана. Такое порой происходило, конечно же с летальными последствиями для лишаемого, но не срослось. Ни одной зацепки не оказалось на руках Райо, кроме жалкого послушника, чьи слова не могли являться никаким доказательством.

Применение силы к церкви Императора Райо оправдать так и не смог, даже перед собственной аристократией. Ведь его солдаты хоть и верили в Императора, как и сам Райо, не могли ослушаться приказов губернатора в требованиях покарать клятых еретиков, занявших храм Его. Тем более солдаты сами видели ужасы, творимые фанатиками-рабочими с теми, кто не желал следовать за ними на убой к Гвардейцам и войскам СПО, а потому в моменты полноценного штурма храмов не испытывали пиетета, к как они считали законченным врагам Империума и Императора, по какой-то прихоти судьбы оказавшихся в храме Его. Но конечно же местные правящие дома не очень оценили полное уничтожение нескольких из них, да еще и столь показательное. Губернатора можно было понять, тонкие ниточки оружия и финансирования прослеживались к аристократам, пожелавшим больше власти, чем они имели. Райо приказал сварить живьём ублюдков посягнувших на его власть в больших, обитых надписями покаяния котлах на громадной площади перед дворцом, чтобы смотреть, как те мучаются, о какое наслаждение он тогда испытал, и на столько же сильно было его разочарование после…

Не успел губернатор оправиться от подавленного мятежа, а войска спустившиеся в под-улье зачистить средние уровни города, покрывающего всю планету, как ему пришлось бежать от ворвавшихся в его дворец совершенно обезумевших гвардейцев аристократических семей. Они быстро прорвали заслон Имперских гвардейцев и личной гвардии семьи Карал, после чего должны были добраться и до самого Райо, но его спас глубочайше преданный ему подчиненный. Старый слуга и верный помощник в одном лице вывел его из дворца тайными тропами.

Они спустились на нижние уровни Города-Улья. Ранее губернатор никогда и не думал спускаться ниже третьего этажа своего города, но спускавшись вниз и вниз он видел все более скотские условия для жизни, и миллионы людей, что с трудом переставляя ноги и изнывая от голода, с утра по первому гудку сирен плелись по своим рабочим местам, чтобы только через десяток часов вернуться домой и чудом не протянув ноги от безысходности идти работать в следующий день. По началу Райо, спрятанный под серым не выделяющимся объемным балахоном презрительно сжимал свои толстые губы смотря на предавших его людей, влачащих никому не нужную жалкую жизнь в, по факту, трущобах. В их жизни было место только работе и Вере, больше же ничего не было, низменные потребности и жалкие потуги на развлечения, большинство даже не умело внятно изъясняться, не то, чтобы читать или писать. И эти оборванцы недавно хотели его свергнуть, ясное дело, что у них ничего не получилось. До сих пор залитые кровью улицы показывали всю тщетность и отвратность их бытия... Но это было далеко не всё , для чего уж греха таить свергнутого губернатора. В этих людях он увидел потенциал и возможность вернуть свою власть, а также укрепиться на троне планетарного губернатора так крепко, как никто другой не смел до него. Жаль только то, что всем его мыслям и чаяниям не дали и малейшего шанса воплотиться в жизнь.

В один из дней, когда Райо вместе со своим уже ставшим чуть ли не лучшим другом слугой спустились на уровень ниже, где концентрировались основные силы Имперской гвардии и СПО, они узрели самый настоящий ад. Толпы фанатично настроенных людей накатывали на отстреливающихся солдат, тысячи смертей, агония и кровь, заливающая все улицы. И именно здесь губернатор увидел, настоящих еретиков, таких какими они описывались в пикт-фильмах и книгах. Обезумевшие люди, поклоняющиеся странным потусторонним силам из-за пределов обычного мироздания. Они рисовали кругом свои богопротивные знаки, от которых на самом деле раскалывалась голова, стоило только взглянуть на них, они резали, убивали, трахались и буквально пожирали друг друга в непонятном и чудовищном порыве охватившего их безумия. От всей этой вакханалии, что происходила вокруг, пытались отбиться обычные солдаты, которых он послал сюда. В место, где не должен находиться ни один нормальный человек.

Тяжело пробираясь буквально по трупам, Райо смог попасть в район контролируемый лояльными Империуму силами. Он смог пробиться к командующему подразделениями лоялистов и даже доказать, что он и есть тот самый полноправный правитель и губернатор Корианис-Прайм. Но как, бы сильно он не хотел просто остаться в безопасности с верной ему армией и ничего ни делая развалиться в тёплой постели, позволить себе этого Райо отныне просто не мог. Он ужасно испугался за свою душу, впервые в жизни он боялся настолько сильно, что его толстое, в последнее время, обвисшее кожей от недоедания тело, периодически застывало от охватывающего его страха, и он не мог не вымолвить слов , не даже попросту дышать. Только работа, то, что нагружало его разум сверх меры, смогла вывести губернатора из охвативших его приступов кататонии. Так Райо и оказался на месте губернатора последних лояльных Всемилостивейшему Богу Императору районов целой планеты-города. И, наверное, впервые в жизни он делал свою работу на совесть, так как по-другому он уже просто не мог, во всяком случае до той поры пока не разберётся с мерзкими еретиками, посмевшими осквернить его мир.

Стерев непрошенные навернувшиеся на глазах слёзы, мужчина кинул ненавистный взгляд на окно, где в очищающем огне горел очередной схваченный гвардейцами еретик. Они уже полгода сидели на том же этаже города-улья, блокировав все проходы на этаж и заливая свинцом любую пытающуюся прорваться сюда нечисть. Губернатор уже знал, что его мир охвачен кровавой вакханалией с самых глубин улья, почти до самого верха. Но по странной и трагичной причине, эта мерзость не прёт всем своим скопом на верхние этажи, а потому помощи ждать им было попросту неоткуда. Как знал, от немногочисленных, но всё же смогших пробраться наверх шпионов, Корианис-Прайм, в лице своей аристократии, изгнавшей тирана, принёс присягу Понтифику Адептус Министорум, и теперь Джованни Картер полноправный правитель двух полноценно подчинённых церквей и ему в её лице епархий.

В первые месяцы Райо не понимал от чего посланные им люди пропадают, пока не приказал им полностью скрыться от всех видов связи даже с силами Империума, а не выходить на связь с нынешним правительством планеты. И тогда он уже полноценно узнал, что наверху, там в его дворце, ничего попросту не знают. Прошлых его посланцев сожгли сёстры битвы за гнусную ересь и оскорбление веры. Даже механикус на находящемся не так далеко Кор 2 не знали о его бедах, они пожелали не вмешиваться в очередные интриги церкви и остановились только на угрозах Понтифику, чтобы он и не смел думать занять их мир, что несказанно взбесило боевых сестёр, от своего гнева убивших одного из переговорщиков шестерёнок. На поверхности строятся храмы, миллионы людей молятся Богу… А в это время в под-улье гремят битвы с ордами еретиков, приносящих жертвы своим нечестивым демонам.

Когда Райо узнал об этом, он впервые заплакал от безысходности. Но он на столько сильно боялся за свою душу, что просто не мог сдаться, закусив удила губернатор собственноручно придушил вернувшегося разведчика и запретил выдавать информацию о творящихся странностях гвардейцам и оставшимся силам обороны. Он пока что не знал, что же ему делать, но всё же несказанно желал вырваться из этого ада. Тем более, в горниле непрекращающегося сражения губернатор готов был отстаивать интересы людей, что стояли между ним, его бессмертной душой, принадлежащей только Императору и врагом, что страшнее любого ксеноса. Об одном постоянно жалел Райо, что у него не было возможности отправить весть о восстании и губительных силах на Кор 2, механикус могли бы разобраться с этой проблемой своими методами. Нужно было всё-таки соглашаться на их предложения ранее, полноценный корпус скитариев, дал бы возможность прорваться к орудиям противокосмической обороны, уж больно сильно губернатор подозревал, о том, что механикус не вмешиваются боясь гигантских потерь на прорыве средств ПКО, а потому до сих пор и идут на поводу предателей. Тем более, наверняка у них так же нет никакой информации о демонопоклонниках и прочих Варповых ужасах, творящихся на столичном мире Сектора Корианис.

Грузно поднявшись с утилитарно выполненного стула, что солдаты притащили из одного из уцелевших жилых блоков, Райо откинул свою погасшую трубку в сторону и подошел к небольшому, пробитому парой лазерных болтов, стеллажу. Достав початую бутылку дрянного амосека, губернатор сделал глубокий глоток прямо из горла, от чего его грузное тело слегка заколыхалось, когда он начал отдуваться от достаточно большого градуса, пахнувшего сивухой, алкоголя. Поставив бутылку на место, представитель бравого и благороднейшего рода Карал снова сел на своё место и вперился взглядом в зелёные символы Готика и цифровые обозначения, что шли ровным потоком по экрану когитатора. Он не сможет уснуть пока не проверит всё, от этого зависит его жизнь и Райо собирался делать всё что от него зависит, чтобы сохранить свою душу. Ему и так несказанно повезло, что войска до сих пор держатся, многие уже бы сдались, но только не сыны Империума, губернатор даже и думать не мог, что люди, подчинённые ему, могут быть настолько самоотверженными.

* * *

Пересидев дома ужасную бойню, что охватила планету, стоило только инквизитору убыть с большинством войск и целым флотом, женщина видела дальнейший упадок этого мира, что стал ей новым домом. Она снова подошла к окну и отодвинув край занавески выглянула на улицы верхнего города. Корианис-Прайм был спокоен, вроде бы ничего не происходило, мир полноценно жил после развязанной прошлым губернатором бойни, и наслаждался этой жизнью после того, как аристократы свергли губернатора и призвали Эклезиархию, в лице Понтифика, править планетой. Но женщина, что на протяжении месяцев скрывала своё существование от Империума не могла не видеть, что вся их планета катиться в тартарары, слишком много боли, агонии и безумия она ощущала. Она чувствовала, как что-то темное и ужасающее берёт власть над миром и жизнями людей, она ощущала те могущественные потоки Варпа, что исходят от города-улья и она боялась. Демоны не были для неё страшилкой и легендой, как для абсолютного большинства жителей Империума. Будучи несанкционированным псайкером она знала, на что способны силы другой реальности и насколько они кровожадны и устрашающи по своей губительной сути.

Октавия не знала своей фамилии, не помнила родителей и знакомых, до определенного момента. Смутные обрывки воспоминаний были непонятны и болезненны для её разума. Она помнила только черный корабль, где её учил странный, покрытый шрамами дед, из головы у него торчали толстые, размером с палец взрослого мужчины, гротескного вида провода, а сам он опирался на посох с Имперской Аквилой. Он же стал единственным другом девочки, а позже женщины, их корабль летел сквозь Варп слишком уж долго, она успела подрасти... Имени деда она как ни старалась не могла вспомнить и это выводило её из себя, но она помнила о том, что говорил этот дед. Нужно контролировать свой разум, нужно держать личность в твёрдом кулаке своего духа, чтобы не пасть в объятия губительных сил.

В одно время больше шести месяцев назад, она оказалась на этой планете, абсолютно голая и ничего не понимающая. Оказавшись на незнакомом ей мире Империума, на глубинных уровнях города-улья, Октавия не знала, что ей делать и как же теперь быть. Забившись в угол и изнывая от холода, она могла только дрожать и пытаться вспомнить, что же с ней происходило в последнее время и почему она здесь оказалась. Последнее полноценное воспоминание, а не жалкие обрывки размытых картин, что она смогла тогда осознать было о бытии в заключении на чёрном корабле. Закованная в цепи, под постоянной охраной людей в чёрном, что отлучались от неё только для того, чтобы в помещение вошел дед и продолжил свои уроки. Она помнила все его слова, каждое движение и каждую морщинку, но не могла вспомнить его чертового имени…

Тогда, когда начался очередной урок, сигнальные огни в её помещении зажглись красным светом. Чудовищным шумом ударивший по непривыкшим к этому ушам звук сирены, отражался от стен и заставлял стискивать зубы от боли. Тогда дед говорил с кем-то по вокс-передатчику. Отключение поля Геллера... экстренный выход из варпа... нужно решиться... Обрывки слов звучали вязко и зловеще, для человека, что как раз находился на этом корабле. Кандалы на её запястьях спали, она вспомнила последние прикосновения не молодого мужчины и его же последние слова, перед тем как пропасть:

— Ты должна быть верной Империуму и Императору, спастись и жить во имя Его, ты и твоя сила должны служить людям. — После была вспышка грязно-фиолетового, в её восприятии, света, и бескрайняя, пугающая своей бездонностью тьма, что вымораживает саму душу, оставляя после себя лишь боль и пустоту с еле трепещущем в такт сердцу светом внутри. Проснулась и осознала себя она только на этой планете.

Дед спас её, или она сама это сделала, Октавия не знала и не понимала. Лёжа в грязи какой-то подворотне, она с трудом ворочала свои мысли. Но все же смогла осмотреться по сторонам, чтобы увидеть десяток мутировавших мужчин с безумными глазами, что шли по направлению к ней воспевая странные потусторонние псалмы, от которых начинали трястись руки, а внутренности проситься покинуть горло. Их кожа слезала с лиц, многочисленные волдыри и наросты гноились от ран. У некоторых из них вместо конечностей были отвратные щупальца, а на голове росли голубоватого цвета рога, что порой переливались всеми цветами радуги. Чудовищный смрад из пастей этих тварей доставлял чуть ли не физическую боль Октавии, и она с мерзостью осознала, что один из этих людей уже держит её за руку.

— Наша спасительница... Мессия. — говорили они, но женщина не могла ни заметить отточенные лезвия ножей, что блистали в руках этих нелюдей. Страх за свою жизнь, мобилизовал все ресурсы её организма и она всё таки смогла вырваться из на удивление крепких рук, щупло выглядевшего, схватившего её ранее, мужчины. По одному только её желанию люди замерли и не могли сдвинуться с места. Дрожа от холода и избытков мощи Варпа, что синими молниями, и трескучим звуком струился вокруг неё, Октавия едва прикоснулась пальцем к голове замершего напротив неё, могущего только вращать своими глазами, мужчины.

Все его воспоминания, вся жизнь рождённого мутантом человека в этом Богом Императором забытом месте, куда уже тысячи лет не попадают лучи местного светила, пронеслись перед глазами женщины за один короткий удар сердца. Чуть вздрогнув и с отвращением отступив от мерзких тварей обманчиво скрывающихся за гниющей оболочкой людей, Октавия в исступлении страха и ненависти прикусила свою губу и взмахом своей правой руки свернула всем этим Еретикам и предателям рода людского их тщедушные на вид шеи. Она резко осознала зачем Император сохранил ей жизнь и направил именно на эту планету, и тогда она решила действовать. Грязные твари, молящиеся на демонов, не должны были заполучить мир людей. И в итоге она не позволила им его взять.

Имея знания о том, где укрываются эти создания, и обладая подавляющей психической мощью, Октавия приступила к искоренению ненавистных ей культистов, пока не встретила полноценного. Сошедшего с ума псайкера, что продался тварям Варпа, ради силы и их чудовищных даров. Этот человек не боялся её. Она стояла чистая, окруженная сотнями мёртвых людей, а этот демонов выкидыш шёл к ней вальяжной походкой. Его волосы блестели всеми оттенками синего и голубого. Рот украшала безумная улыбка и эта тварь постоянно пыталась смеяться, но из её горла был слышан только клёкот. Чувство чистой, незамутненной никаким из других чувств, ненависти, к существу неспособному осознать всю глубину своего падения, всколыхнулось и вылилось в чудовищный по своей мощи телекинетический, выморозивший в лёд сам воздух, удар. Тварь издохла сразу, не успев даже начать трепать своим поганым языком. Тогда она остановила рост полноценных Культов на планете, чем, к сожалению, спровоцировала остатки предателей на попытку восстания. Что конечно же было быстро подавленно силами Империума, расквартированными на планете.

И только она решила, что всё кончено, что можно спокойно жить на верхних уровнях Корианис-Прайм скрывая свою суть всю оставшуюся жизнь, как произошло свержение Губернатора и его бегство. И сейчас стоя у окна и наблюдая за наполняемым силами Варпа целым миром, она со слезами на глазах и переполняющей её решимостью осознавала, что весь путь, который она прошла, это ещё далеко не конец. Впереди её ждет новое сражение, демоны никогда так просто не отступаются от того, что считают своим. В ненависти смахнув слёзы с глаз, женщина решилась вновь выступить в путь и сражаться. Будучи псайкером Альфа уровня, она знала, что её что-то ждало в недалёком будущем этой планеты. Что-то, что затмевает собой её способности к предсказанию, но оно точно скоро явится. Она в своих видениях наблюдала только пришествие чего-то тёмного, страшного, как самая тёмная ночь, и последствия для планеты, что грядут после. Это существо спасёт Корианис-Прайм и она должна была помочь ему победить архиврага, что в извечной хитрости своей прикрывается служителями святой матери церкви.

Единственное, что тревожило решившуюся на бой женщину, это время. Она помнила, что дед говорил ей про то, что сейчас идёт 38 тысячелетие, но также она уже точно знала, что недавно началось 41-е. Это стоило осмыслить перед тем, как выступать в путь. Скоро чёрная дыра накроет всю планету, и ей нужно будет пройти через горизонт событий, к самому её центру.

* * *

Эта компания по занятию в общем-то Имперского мира с самого начала не очень понравилась сестре-настоятельнице Никаноре. Она вместе с тремя сотнями боевых сестёр высаживались на планету, где не так давно был подавлен мятеж, не как союзник и часть Империума, а как полноценный завоеватель. Ещё до начала компании к настоятельнице сестёр битвы обратился лично Понтифик, что по призыву местной аристократии взял мир в своё правление. Аристократы самостоятельно свергли губернатора столицы целого сектора. Конечно же его обвинили в ереси, и настоятельница хотела разобраться в этом вопросе.

Понтифик Джованни был краток, он лично попросил Никанору найти и по возможности привести к нему бывшего губернатора Корианис-Прайм, так как тот отступился от церкви, врываясь в священные храмы Его и проливая там кровь служителей культа. И как поняла сама женщина, Понтифик тоже хотел знать, что же произошло на планете из первых уст. Добрейший священник никогда, на памяти женщины, не одобрял проливающуюся кровь Имперских граждан, всегда был сдержан и вёл можно сказать эталонную жизнь высокопоставленного иерарха Имперского культа. Конечно у него были и свои недостатки, которые он тщательно скрывал, но от взгляда Никаноры никак не могло скрыться сожительство этого человека с женщиной, но это был на деле, не такой уж большой грех и он не мог нанести вред Имперскому культу, а от того сестра-настоятельница всё же закрыла на него глаза.

На что она не могла закрыть свои глаза, так это на проявленную бывшим губернатором бестактность к Императору и храмам, возведённым в Его честь. Сильнейшая ярость к еретику была быстро подавлена, и сестра-настоятельница с огромным желанием согласилась проследовать вместе с войсками гвардии поклявшимися служить священному миру и его правителям на столичную планету Сектора Корианис. Она обязалась покарать предателей, что уже были отлучены от церкви, и признаны экскоммуникат трайторис. Все они, противостоящие церкви Его и самому Императору Человечества, должны быть уничтожены, а бывший губернатор сопровожден на последнюю исповедь к Понтифику. Такова последняя милость Императора, для тех, кто отринул веру и встал на путь предательства и ереси.

Дочери императора из покон веков уничтожали еретиков и предателей, сотрудничали с инквизицией, охраняли реликвии, связанные с Верой всего Человечества, и служили боевыми силами Церкви божественного Императора в войнах веры, что не редко провозглашались во имя сохранения или спасения Реликвий или священных для Человечества миров. Так уж повелось с древних времен, так завещали им делать сестры основательницы священных орденов сестер Битвы и не им идти против священных тысячелетних традиций, заложенных святыми дочерями и сыновьями Императора.

Сколько себя помнила Никанора она никогда не знала сомнений, потому что точно знала и чувствовала, что Император защищает праведников. Никогда не придавалась страху и панике, ибо нет высшей добродетели, чем умереть в бою за Императора и своих боевых сестёр. Вынося приговор, она не сомневалась в собственном выборе, ибо даже если она окажется не права, Император точно разберётся нужна ли ему отправленная к нему душа и покарает грешника или вознаградит праведника. Десяток военных компаний за спиной уже не молодой, покрытой многочисленными шрамами женщины, давали ей уверенность и опыт в проводимых операциях, а неистовая вера и верность, укрепляли её дух, не давая сойти с того пути, что был ей предназначен. В общем сомневаться в верности сестры-настоятельницы не стал бы и самый страшный закостеневший в своих грехах еретик. И от того ещё страннее было видеть неуверенность и лёгкую апатию женщины, когда они высадились на столичный мир — экуменополис. Её мысли подверглись сильному диссонансу, ведь на планете происходило восстание. Бывший губернатор, как она знала, вёл войну против устоявшегося нового правительства, но жители верхних уровней города-улья, как будто бы и не ощущали всего этого…

Непонятное чувство, начало свербеть на краю сознания сестры Никаноры, с самого момента высадки. Отныне полностью подчинённый Эклезиархии мир и внешняя благодать верхних уровней города, несмотря на, как знала из секторальных сводок, не так давно окончившееся провалом восстание и ведущуюся войну. Лоск и доброжелательность первых лиц встречавших силы Церкви, несмотря на не так давно закончившиеся бои... И то, как знала Никанора, её цель находилась на нижних уровнях города-улья, с достаточно крупными подчиненными бывшему губернатору войсками, что по какой-то прозаичной причине ещё не заняли весь мир просто силой принудив местные гвардейские части и части аристократических семей к сдаче. Весь опыт Никаноры твердил ей, что на этой планете происходит нечто странное и непонятное, а значит тут точно замешаны враги её веры, и она разберётся в том, что же именно здесь происходит, иного ей не дано, ведь она служительница и верная дочь Великого и непостижимого для простых смертных Императора Человечества, служба ему великий дар, и сделать своё дело во имя Его, великая честь.

Прибывшие с сёстрами битвы чиновники из Кредо Темпорал, службы, что занималась всеми мирскими делами, без которых церковь Императора не могла бы существовать, под защитой нескольких сестёр отправились принимать дела у оставшихся на своих местах местных служащих. Чиновники административной службы церкви, занимались подсчётом десятины, строили новые храмы и соборы, а также выполняли функции планетарной администрации, если целый мир, с Божьей помощью, полностью был подчинён Адептус Министорум. Сама Никанора не очень любила этих сребролюбцев, что, выбивая положенную церкви десятину, порой выкачивали последние соки из и так жалко выглядящих людей. Но женщина, отлично понимала, что выиграть бесконечную войну с потусторонними силами и тысячами врагов Империума и Божественного Императора, было возможно лишь самыми жёсткими способами, хоть она их и не одобряла, как человек.

Будучи воином сестринства, Никанора никогда не испытывала ни в чем нужды. Всё то, что было нужно, для верной службы Императору, ей с сёстрами выдавалось почти моментально, лучшие оружие, силовая броня, расходники. Всё что было нужно сёстрами битвы им предоставляла Эклезиархия, с оплаченной людьми церковной десятины, а уж сёстры битвы в своей неистовой и преданнейшей вере в Императора, отдадут свои жизни, но выполнят любое задание... Конечно, порой она видела, как живут верховные чины Эклезиархии и насколько они порой утопают в роскоши, тратя десятину церкви на не нужные и по сути своей развращающие душу вещи. Никанора никогда не терпела столь сильного оскорбления своей веры и часто убивала столь жалких людей, что не могут усмирить собственное корыстолюбие, тем самым нанося урон Церкви и всему Империуму, а что главное, нанося оскорбление самому Богу Человечества... Не обращать внимание на такое поведение иерархов было попросту невозможно. Никанора всегда следовала пути святых дочерей Императора, а первая и самая почитаемая из них, Алисия Доминика не пощадила даже, предавшего веру в Императора, Эклезиарха, собственноручно уничтожив его, чем пресекла кровавое правление, эпоху, что чуть было не низвергла человечество в пучину разрухи. Эту историю ей и другим сестрам всегда рассказывают первой из всех, ведь великая основательница ордена эбеновой чаши, по легендам лично виделась с Императором, и тот наставил её на верный путь служения и почитания, что позволило Алисии прозреть и пресечь ересь охватившую тогдашнего Эклезиарха.

Сейчас же высадившись на планету и даже узнав, где именно находится её цель , Никанора испытывала легкое чувство растерянности. Внешне благостный мир, что, конечно, пережил восстание, но сейчас внешне выглядел крайне спокойно, что очень сильно не нравилось сестре-настоятельнице, она чувствовала какой-то чудовищный подвох во всём что происходит на столичном мире сектора. Разбираться в своих чувствах у Никаноры не было времени, а потому она сделала, то единственное, чему доверяла безоговорочно. Помолившись Императору, женщина кое как привела свои мысли в порядок и сконцентрировалась на предстоящим ей пути. Сестры битвы всегда выполняют задания, полученные от церкви, если, конечно, они не повредят Империуму и Императору.

Вместе со своими боевыми сёстрами, в полном боевом облачении и с усилением в виде техники и гвардейцев, сестра-настоятельница отправилась на нижние уровни Корианис-Прайм. Она уже знала, от заранее опрошенных чиновников планеты, что бывший губернатор засел с войсками и подчинёнными ему еретическими культами на средних уровнях города-улья и знала точный путь к своей цели. Путь её сестринству предстоял не близкий, пройти несколько десятков этажей, сквозь набегающих на тебя предателей и еретиков, мало кому по силам, но сёстры битвы не привыкли отступать даже в самых ужасных для них ситуациях, тем более поддерживать их будет целый полк Имперских гвардейцев, что точно не дадут врагу окружить их и раздавить числом.

Первый десяток этажей залитый кровью, как узнала Никанора, восставших ранее праведников, что губернатор раздавил силами временно находящихся у него в подчинении гвардейцев и силами СПО. Свербящее на краю сознания чувство тревоги и неправильности всего происходящего снова посетило женщину, стоило ей увидеть забивающихся в страхе людей, что даже не смотрят в сторону храмов и сестёр битвы. Заприметив столь странную реакцию обычных жителей, что всегда были не против посмотреть на прекрасный строй дев воительниц и частенько прикладывали к груди Аквилу из своих рук, если видят собор, Никанора решила опросить несколько встречающихся им людей, что её сёстры буквально силой удерживали на месте, так сильно они хотели скрыться или потерять сознание от страха.

С удивлением женщина узнавала подробности восстания праведников, что было призвано сместить прогнившего и утвердившегося в своей ереси бывшего губернатора. Тысячи убитых людей, что не согласились идти на преступление свержения законной власти, речи о ветре перемен, что поднимает их единственный бог всего Человечества и оскверняемые оргиями и ритуальными жертвоприношениями храмы. Самый настоящий еретический культ, который, как сообщают опрошенные был достаточно быстро подавлен губернатором Райо Астра Каралом. И позже, этот человек, что недавно сам отдавал приказы о подавлении еретического мятежа, сам становится еретиком.

Сложив руки на груди, женщина задумчиво, с отчётливым металлическим перестуком, пробарабанила пальцами по закованному в броню предплечью. Теперь ей нужно было лично встретить бывшего губернатора и убедиться в его состоянии. Силы Имматериума коварны и люди, что прибегают к ним так же становятся нечестивыми и почти не выдают своих реальных намерений, до определённого момента. Но у сестринства были свои методы разоблачения отвергнувших Императора предателей, и если губернатор окажется чистым, то у женщины точно появятся вопросы к Понтифику, что отправил их сюда, оказывать помощь целому миру и приводить его под руку церкви. Конечно всё это пока лишь её подозрения, но следовало ко всему относится с подозрением, даже к самой себе, только в Вере и в самом Императоре сомневаться нельзя ни в коем случае, да и никогда бы не вышло. Хотя одна Инквизиторша, с которой Никанора когда-то работала вместе, не редко подвергала сомнению свою и чужую Веру, склад её ума и род деятельности сделали эту женщину через чур подозрительной ко всем людям. Не хотела бы сестра Никанора оказаться по другую сторону баррикад с Ефримией Блейкроуз, во всяком случае противники этой псайкерши редко когда могли полноценно разговаривать после того, как она буквально выжигала их разум просматривая воспоминания, чтобы углядеть в них даже намеки на ересь. Издержки профессии.

Кивнув своим мыслям и отдав приказы сёстрам, сестра-настоятельница двинулась дальше. Уже через десять часов их сестринство вместе с силами усиления от гвардии, приняли свой первый бой на Корианис-Прайм. Тысячи обезумевших людей, иступлено нападали на двигающихся в авангарде воинство сестёр битвы, чтобы разбиться об их стальной кулак кровавой кашей. Видя столь отъявленных предателей, что отвергли Императора, сестра-настоятельница пришла в полное исступление от охватившего её гнева. Литании, посвящённые Богу Императору, лились из её уст одна за другой, поддерживая верных сестер и неистовых гвардейцев в их боевом порыве, а цепной меч и верный болтер рвали тела врагов одного за одним. Чувство неправильности, что Никанора ощущала ранее отошло на задний план, её единственным желанием было зачистить мерзких предателей и добраться до бывшего губернатора, Райо Астра Карала, он должен будет ответить на все её вопросы, и он сделает это независимо от своих желаний. Ведь так повелел Господь!

* * *

Старый, но всё же не грузный, а поджарый и достаточно сухой по конструкции тела мужчина в полном одиночестве стоял у огромного витражного окна. Его чуть шевелящиеся, как будто бы от ветра волосы были частично скрыты белой дзукетто, маленькой шапочкой, прикрывающей лишь макушку. Облачённый в белое в пол одеяние священнослужителя, мужчина прятал свои руки в рукавах этой свободной одежды. Взгляд его смешливых глаз, обращённый на изображение Себастьяна Тора на витраже, выражал только доброту и теплоту, те эмоции, что мог испытывать сколь благочестивый, столь же высокопоставленный иерарх Эклезиархии. Да, мужчина был понтификом отныне двух полноценных миров Империума Человечества и правил ими от имени Церкви Императора. Его бог оценил эту шутку по достоинству, хоть во многом только благодаря ему и его дарам Джованни Картер добился своего места.

Мимолетная улыбка скользнула по лицу мужчины и тот переменил положение своей головы, чтобы теперь посмотреть на замечательный витраж под немного другим углом. Перемены… Он любил их, и был ветерком, частью огромного ветра перемен, что поднимается над всей галактикой. Повернув голову с одного плеча на другую, мужчина снова улыбнулся, но не изображению святого, почитаемого во всём Империуме Человечества Себастьяна Тора, он улыбнулся, своим действиям… Он меняет.

Легкий смешок, что издал мужчина так же быстро оборвался. Лицо благожелательного и в общем-то положительно ко всему настроенного человека, преобразилось… Теперь оно было хмурым. Мужчина почувствовал крайнюю злость, на то, что закрывает собой путь к переменам… Угрозу изменениям к лучшему. Его Бог уже позаботился о том, как уничтожить эту угрозу. Он будет тем священным орудием, что снова откроет путь к изменениям и Великому Плану, который весь распустился… Ниточки плана рвались и не давали видеть путь, его Бог позволил мужчине узреть столь страшное и болезненное видение и он не мог позволить себе сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как будущее ускользает из рук его Бога. Нет, Джованни справится с порученным Великим заданием. Он сможет, и получит награду. Встанет в ровень с самыми преданными слугами Бога, станет тем, кто является не просто ветерком, а потоком ветра… Он станет нести перемены и сам будет столь же восхитительно изменчив.

Снова улыбнувшись, мужчина посмотрел в лицо осуждающе смотрящего на него Тора прямым взглядом. И столь благоговейным был этот взгляд, что любой, кто узрел бы сейчас Джованни, ни на секунду бы не усомнился в его Вере в истины Империума. Слеза скатилась по светлому лику мужчины, и он отвёл взгляд оглянувшись на огромную дверь. Скоро всё должно было закончиться, Ветер Перемен восторжествует вновь и Великий Архитектор Судеб, воплотит свой Великий План. Скоро, Джованни умел ждать…