Эгинор (джен)

Её звали Рыжик. Вернее, её звали Ровэйна, дочь Фиэла из Рябинового поместья, как было записано в родовой книге. Но почти все, кто знал девушку, звали её Рыжиком. До двадцати лет весь её мир ограничивался крошечным поместьем отца, соседним поместьем “Три холма”, принадлежавшим младшему сыну князя Гилнора, и ближайшим городком, куда семья девушки каждый месяц ездила на ярмарку и дважды в год — на приём к городскому голове.

У Рыжика кроме родителей было три младших брата и, к сожалению, никакого приданого. Впрочем, в остальном девушка не была обделена судьбой. Мать с отцом её обожали и баловали, а яркая красота и живой, весёлый нрав, несмотря на относительную бедность, делали желанной невестой в округе. Правда, считалось, что у Рыжика уже имелся жених. Старший сын и наследник “Трех холмов” был почти её ровесником, и они выросли вместе.

Уже никто не помнил, кто именно, глядя на играющих малышей, первым пошутил, что, когда они вырастут, то непременно поженятся, но сколько Рыжик себя помнила, молодой господин Гальдур всегда считал её своей невестой.

Нравился ли он ей? Она не знала сама. Но он был высок, неплохо сложен, довольно красив лицом, богат и, будучи влюблен в Рыжика, был готов жениться на бесприданнице.

Родители и соседи считали его замечательной партией, и никто не сомневался, что в недалеком будущем состоится свадьба.

В конце мая Рыжику исполнилось двадцать лет. Отец устроил по этому поводу праздничный ужин, на котором Гальдур торжественно объявил Рыжика своей невестой и выразил надежду, что через год-другой они поженятся, и девушка вдруг поняла, что совсем не хочет этого. По крайней мере, так скоро. Вечером, когда гости начали разъезжаться, молодой человек не спешил проститься с невестой, и они спустились в ночной сад.

— Какая чУдная ночь, — произнес Гальдур.

Ночь и в самом деле была чудесной. На ясном иссиня-черном небе сияли россыпи звезд, шелестел легкий ветерок, наполняя воздух одновременно терпким и сладостным ароматом цветущей сирени. Рыжику хотелось побыть одной, однако чуткость не была сильной стороной Гальдура.

— Да, — согласилась она.

— Но любой день или ночь во сто крат прекрасней, когда ты рядом. — Гальдур был уверен, что красноречие является его неоспоримым достоинством.

Она не ответила.

— Если лето выдастся солнечным, но не засушливым, то в наших поместьях соберут хороший урожай, и осенью мы поженимся, — продолжил молодой человек.

Девушка медленно брела по дорожке.

— Мне кажется, что лучше сыграть свадьбу в замке моего деда князя Гилнора, — не умолкал Гальдур. — Он, конечно, хотел бы, чтобы я женился на барышне из знатного рода, но когда узнал, что я люблю тебя, сказал, что готов благословить нас.

— Понятно… — глядя на звезды, отозвалась почти не слушавшая его Рыжик.

— Рыжик?..

— Уже очень поздно, Гальдур. Мне кажется, лучше тебе выехать до получночи. Твои родители…

— О, они знают, что я взрослый, могу постоять за себя, и ночная поездка для меня не страшна. К тому же господин Фиэл, твой батюшка, любезно предложил мне остаться на ночь у вас в поместье.

“Отец!.. Ну зачем!..” — с досадой подумала Рыжик, но не подала виду.

— Тебе нужно выходить замуж осенью. Ведь ты сама словно осень. Мне кажется, тебе нужен золотой подвенечный наряд.

И в самом деле, волосы девушки были темно-рыжими, а глаза — ярко-синими, словно горные озера.

“Делся бы ты куда-нибудь…” — мелькнуло у неё, но молодой человек и не думал исчезать. Наконец они дошли до скамьи.

— Гальдур, становится свежо… Не мог бы ты быть так любезен принести мне из дома шаль? Моя служанка передаст её тебе. Я подожду здесь.

— Конечно, Рыжик. Но на улице так тепло… Ты не заболела? — Он потрогал ей лоб, но всё же убежал за шалью.

Девушка села на скамью и снова взглянула на звезды. Внезапно она поняла, что если выйдет замуж за Гальдура, то он будет рядом с ней каждый день, каждый вечер, каждую ночь… И ей захотелось бежать от него без оглядки.

Гальдур воспользовался радушием хозяина и заночевал в Рябиновом поместье. Естественно, его пригласили на завтрак, и уехал он только к полудню. Когда молодой человек наконец скрылся вдали, девушка направилась к отцу.

— Отец…

— Что, моя девочка? — отозвался Фиэл, мысли которого были заняты делами поместья, которые никогда не шли хорошо.

— Я хотела бы поехать в Столицу.

Ее слова заставили господина Фиэла отвлечься от бумаг, и он внимательно посмотрел на дочь.

— В Столицу, дитя моё?.. — переспросил он.

— Да.

Фиэлу не хотелось отказывать своей любимице, но он не собирался никуда ехать. Празднование совершеннолетия Рыжика оставило его совсем без свободных средств. Ведь радушный и щедрый хозяин не мог разочаровать гостей.

— Мне кажется, когда вы с Гальдуром поженитесь, он наверняка свозит тебя в Канлуриан, — заметил он.

Рыжик чуть не фыркнула от досады.

— Отец, мне ещё рано замуж… К тому же я почти ничего не видела в жизни кроме нашего поместья и окрестностей. Я поеду к тётушке Танвэнне.

Танвэнна была младшей сестрой матери Фиэла. В молодости она удачно вышла замуж за знатного человека, всю жизнь прожила в Столице и была представлена ко двору.

— Удобно ли, Рыжик?

— У неё просторный дом, она довольно богата — неужто ей будет в тягость приютить меня на неделю-другую?

Фиэл колебался. С одной стороны, они с тёткой исправно обменивались любезными письмами, а с другой — он опасался, что пожилая дама подумает, что его семейство хочет ей воспользоваться. Эти опасения передались ему от матери. Та никогда и ни за чем не общалась к Танвэнне. Возможно, потому, что Танвэнна, по мнению старшей сестры, слишком гордилась своим замужеством.

— Послушай, Рыжик… — начал он.

— Отец, когда я выйду замуж, мне придётся заниматься домом и детьми. Я хочу съездить в Столицу сейчас, пока я свободна.

Фиэл был мягкосердечен, если не сказать, мягкотел, и к вечеру письмо столичной тётушке с просьбой позволить Рыжику погостить в Канлуриане было написано и отправлено.

Спустя три дня девушка была готова к отъезду. Она надеялась, что Гальдур не узнает о её планах, но когда она была уже почти готова ехать, раздался стук копыт, и к их дому подлетел Гальдур на своей гнедой лошади.

— Почему ты мне не сообщила, что уезжаешь, Рыжик?! — спешиваясь, спросил он.

— Я еду совсем ненадолго, а у тебя дела, — ответила она.

— Путь до Столицы, если ехать не торопясь, занимает дней пять, а то и шесть, и это значит, что ты уезжаешь не меньше, чем на три недели.

“Когда же ты перестанешь относиться ко мне как своей собственности?!” — про себя возмутилась Рыжик.

— Мне нужно проведать тётушку. Сын её в юности погиб на войне с хойдарцами в царствование короля Эрвана, а дочь замужем в приморском Воламэне, и они не так часто видятся.

— Проведать одинокую пожилую родственницу, конечно, весьма похвально… — начал Гальдур.

— По приезду я обязательно напишу тебе письмо, — с самым невинным видом заверила Рыжик и, встав на цыпочки, поцеловала Гальдура в щёку.

— Храни тебя Небеса, Рыжик… Но может быть, ты бы немного подождала? Я бы смог тогда проводить тебя.

— О, ты так нужен дома, чтобы помогать своему отцу в управлении поместьем. Сейчас же начинается лето. Да и тётушка уже ждёт моего приезда.

Это было полуправдой: письмо, где старой даме сообщалось о скором приезде внучатой племянницы, было ещё на полпути к Столице.

— Береги себя. И помни, что в Столице юную девушку могут подстерегать всяческие соблазны, — напомнил Гальдур.

“О нет! Когда же оставишь меня в покое?”

— За кого ты меня принимаешь, Гальдур? — вслух заявила она.

— Не хотел тебя обидеть. — Он поцеловал ей руку, а потом обнял и коснулся губами щеки.

Рыжик по очереди обняла мать, отца и братьев, а затем села на лошадь и в сопровождении отцовского слуги тронулась в путь.

Довольно скоро их усадьба скрылась из вида, и теперь девушка думала о том, что её ждет впереди. Слуга был немолод и молчалив, но Ровэйне не было скучно: она с интересом рассматривала селения, через которые проезжала, любовалась живописными окрестностями или просто предавалась мечтам.

Чего бы она хотела?.. С одной стороны, Рыжика не слишком интересовали положение и богатство, хотя пример отца, всю жизнь пытавшегося свести концы с концами, научил её понимать, что достаток в жизни необходим. Но отдать себя в обмен на обеспеченную жизнь была не готова.

“Если бы… Если бы тётушка отнеслась ко мне дружелюбно и позволила пожить в Столице годик-другой… Кто знает, возможно, за это время нашелся бы для меня симпатичный и небедный молодой человек, и мне бы не пришлось выходить за Гальдура. Молодой офицер… Или подающий надежды чиновник… Образованный, остроумный… С которым никогда бы не было скучно, и от которого не хотелось бы сбежать на край света”.

На шестой день вдали показались башни Канлуриана. Рыжик не знала, что письмо её задержалось в пути и только сегодня утром было доставлено тётке.

Спустя два часа они со слугой въехали в Столицу, где, немного поблуждав по улицам, отыскали дом госпожи Танвэнны.

Рыжик постучала, и дверь ей открыла служанка средних лет.

— Здравствуйте, — вежливо произнесла девушка и слегка поклонилась, — меня зовут Ры… Ровэйна, я дочь Фиэла, племянника госпожи Танвэнны.

Служанка продолжала смотреть на Рыжика.

— Мой отец написал госпоже Танвэнне письмо… Она не получила его?

— Следуйте за мной, — произнесла служанка, и Рыжик вошла и поднялась по лестнице.

— Госпожа, приехала дочь господина Фиэла!..

— Конечно, — отозвалась хозяйка, выходя из гостиной.

Она оказалась совсем пожилой, но приятной дамой небольшого роста.

— Здравствуй, дитя моё, — ласково сказала она, и у Рыжика немного отлегло.

“А дочка Фиэла выросла настоящей красавицей!..” — подумала Танвэнна.

Девушка поклонилась.

— Мы получили ваше письмо только сегодня утром… Но ты не обременишь нас, и я рада, что ты выбралась из своей глуши, чтобы навестить меня.

“Не из такой уж я и глуши”, — подумала Рыжик, но отлично понимала, что в её положении обижаться на двоюродную бабку было бы неразумно.

— Благодарю вас… — снова поклонилась девушка.

“Мне называть её госпожой Танвэнной или бабушкой? Или, пожалуй, лучше тётушкой?!” — отчаянно соображала Рыжик.

— Сэвирта покажет тебе твою комнату. Отдохни, приведи себя в порядок и спускайся к ужину, — сказала пожилая дама и вернулась в гостиную.

Служанка отвела Рыжика в небольшую, светлую комнатку, куда слуга уже отнёс вещи. Она открыла свой такой маленький дорожный сундучок, в котором было всего лишь одно приличное платье и две смены белья. Но Рыжик была не из тех, кто легко унывает. Умывшись, она надела свое единственное платье, наполовину распустила свои густые огненные волосы и спустилась в Столовую.

Тетка окинула её взглядом и указала на накрытый стол. Рыжик была очень голодна, но решила не пугать свою родственницу разыгравшимся аппетитом. Стараясь двигаться как можно грациознее, она приблизилась к столу и, вежливо поблагодарив хозяйку, села.

— Сколько тебе лет, дитя моё?

— Мне исполнилось двадцать, госпожа.

— Что привело тебя ко мне?

Рыжик на мгновение растерялась и решила сказать правду.

— Дело в том, госпожа, что за всю свою жизнь я ни разу нигде не была, кроме нашего ближайшего городка… И мне так хотелось увидеть Канлуриан.

— Вполне разумное желание в твоем возрасте, — согласилась тётка.

Но не успела Рыжик обрадоваться, как последовал новый непростой вопрос.

— Как надолго тебя отпустили, дитя моё?

Девушка не знала что сказать, но, вероятно, почувствовав её замешательство, тётка сменила тему. Когда ужин закончился, Рыжик предложила пожилой даме почитать ей вслух.

Танвэнна уже не очень хорошо видела, читать ей было трудно, потому она охотно согласилась. Вместе они прошли в небольшую библиотеку, где она выбрала книгу, дала племяннице и, усевшись в кресло, стала слушать. Рыжик читала с выражением и даже меняла голоса, когда в тексте появлялись диалоги, так что тётушка получила целый маленький спектакль.

На следующий день после завтрака Рыжик снова занимала пожилую даму чтением. А потом, заметив в гостиной арфу, предложила спеть. Девушке, возможно, не хватало виртуозности и мастерства, но её голос был приятен и мелодичен, а песни и баллады, которые она выбирала, были ей вполне по силам.

Так прошло несколько дней, и, к большой радости Рыжика, “тётушка” не заговаривала об отъезде. Более того, примерно через неделю после приезда внучатой племянницы она предложила купить ей приличное платье, “какие носят в Столице”, и Рыжик с благодарностью согласилась.

Они отправились в лавку известного портного, где продавалась и готовая одежда, и госпожа Танвэнна купила Ровэйне целых три платья. Нарядных было два: одно — цвета морской волны, а второе — темно-голубое, и оба очень шли к синим глазам Рыжика. Также дама не поскупилась на гребни и ленты.

Вечером девушка любовалась своими сокровищами. Вкус у тётки был отличный, и теперь Рыжик мечтала о том, чтобы куда-нибудь эти платья надеть. По-видимому, у Танвэнны были похожие мысли, так как через пару дней она собралась в гости вместе с племянницей.

— Мы идем к весьма знатной и уважаемой особе, — заметила она, — а именно к старшей придворной даме королевы Аргиты. Ты неплохо умеешь держаться, но учти: госпожа Мэльвира предпочитает скромных девиц.

— Я буду молчать, дорогая тётушка. Не беспокойтесь.

Госпожа Мэльвира сразу обратила внимание на Рыжика. Дело в том, что королева Аргита, сама в молодости признанная одной из первых красавиц королевства, любила, чтобы её окружали красивые девушки, а в обязанности Мэльвиры как раз входил подбор королевских фрейлин.

Узнав, что Ровэйна очень мило поет и выразительно читает, Мэльвира предложила Танвэнне показать её племянницу вдовствующей королеве. Тётка, уже по-своему привязавшаяся к Рыжику, не смогла отказать, и несколько дней спустя они обе получили приглашение во дворец. На следующее утро, нарядно одетые, они сели в повозку, которая привезла их к главным воротам.

Стражники были извещены и с поклоном пропустили их за высокую, увитую плющом ограду, после чего они, пройдя по дорожке к парадному входу, оказались в большом, отделанном мрамором холле, потом долго шли по широким коридорам и наконец остановились перед высокой дверью, ведущей в покои королевы. От волнения Рыжик забыла все наставления тётки.

Двери бесшумно распахнулись, и девушка оказалась в светлой гостиной, отделанной серебристым деревом и украшенной шелковыми драпировками. В центре зала в высоком кресле сидела немолодая дама. Увидев Рыжика, она приветливо кивнула.

— Подойди сюда, дитя мое.

Несмотря на возраст, дама была красива, а голову ее венчала изящная диадема. Рыжик догадалась, что перед ней вдовствующая королева. Девушка приблизилась к ней и низко поклонилась.

— Как тебя зовут? — спросила Аргита.

— Ровэйна, дочь Фиэла, хозяина Рябинового поместья, из Западных долин… Государыня, — сообразила добавить Рыжик.

— Западные долины?.. Это не в Эмральдине? — спросила Королева, которая была родом именно из этого княжества.

— Нет, государыня, немного южнее.

— Есть ли у тебя братья или сестры?

— У меня есть три младших брата, госпожа моя королева.

— Бывала ли ты прежде в Столице?

— Нет, никогда.

— Мне сказали, что ты неплохо играешь на арфе и поёшь…

— Я очень люблю музицировать, государыня, но, думаю, ваш слух привык к более искусным музыкантам.

Королева улыбнулась и указала ей на арфу. “Кто знает, будет ли у меня еще возможность спеть во Дворце”, — подумала Рыжик и запела свою любимую песню. Аргита внимательно слушала. Закончив, Ровэйна поклонилась и снова подошла к Королеве.

— Две девушки из моей свиты недавно вышли замуж… Ты могла бы стать моей фрейлиной. Пойдёшь ко мне? Но я не настаиваю, и, если тебе это не по душе или ты не можешь надолго оставить семью, ты вольна мне отказать. Разумеется, я не обижусь. — Аргита улыбнулась.

Рыжик едва верила своим ушам. Сама вдовствующая королева Аргита готова принять её в свою свиту!

— О, государыня, я была бы счастлива служить вам! — искренне воскликнула девушка.

— Вот и славно, Ровэйна. Госпожа Мэльвира расскажет тебе наши правила и сообщит, когда ты сможешь приступить к своим обязанностям. — Королева снова улыбнулась и протянула ей на прощанье руку, которую Рыжик благодарно поцеловала.

— Как же тебе повезло, — повторяла тётка по дороге домой.

— Благодаря вам, дорогая тётушка! И да, я наслышана о доброте Королевы-матери.

— Государыня Аргита воистину добра и совершенно не ревнива. Она спокойно отпускает своих девушек замуж, а если семья небогата, то даёт приданое из казны, — многозначительно добавила тетка.

“Как здорово!..” — подумала Рыжик.

— Но, конечно, на службе тебе в первую очередь нужно будет думать о своих обязанностях, а не о женихах. Но уж если Небо пошлёт тебе хорошего юношу, королева благословит тебя.

“Как же замечательно… Ведь во Дворце я буду на виду… И за несколько лет непременно встречу достойного молодого человека, и мне не нужно будет выходить замуж за Гальдура”, — радовалась Ровэйна.

Вечером она написала домой письмо, где сообщила родным, что на нее обратила внимание и берет в услужение сама вдовствующая королева, и, конечно, она не посмела отказать государыне.

Прошла ещё неделя, и девушку вызвали во Дворец на беседу с Мэльвирой.

— Итак, Ровэйна, — начала старшая придворная дама, — ты девушка славная и неглупая, но должна запомнить несколько важных правил. Первое: ты служишь государыне нашей Королеве, и это твоя наипервейшая обязанность. Все остальные будут вытекать из неё. Королева Аргита уже шесть лет как вдовствует. Она очень любила покойного государя Эрвана, и его смерть была для неё сильным ударом... Излишнее веселье и легкомыслие недопустимы. Ты должна научиться чувствовать настроение государыни. Второе. Ты не должна много думать о юношах, коих немало во Дворце. И уж тем более, ты не должна даже мечтать о молодом Короле.

“Нужен мне ваш король”, — про себя хмыкнула девушка.

— Разумеется, госпожа Мэльвира, — вслух произнесла она.

— Королева Аргита и я понимаем, что ты очень молода, красива и не можешь совсем не думать о молодых людях, но твои обязанности должны быть на первом месте.

— Да, госпожа.

— Вот и славно, — улыбнулась пожилая дама.

“Что ж у вас тут за король, что вы его так оберегаете? Кто-то уже пытался его похитить?” — про себя усмехнулась Рыжик.

Мэльвира уже отпустила девушку, и та направилась было к двери, как придворная дама окликнула её.

— Да, забыла тебе сказать. В дворцовый сад в любое время дня и ночи, может прилететь Дракон, друг нашего государя. Его бояться не следует.

— Хорошо, госпожа, благодарю вас за предупреждение, — поклонилась Рыжик.

Предостережение старшей придворной дамы было отнюдь не лишним. Хотя король Эгинор выполнил своё обещание и отпустил Искра, Дракон не реже одного раза в полгода обязательно его навещал. И как раз его последний визит был несколько омрачен истошным визгом одной из молоденьких фрейлин королевы-матери, впервые столкнувшейся с Драконом.

(C) 2025 murzwin