Месть и немного любви (джен)

Ежедневный пророк, 25 августа 2007 г.

Вопросы истории

Мы рады сообщить, что наши публикации о загадочных событиях 1981 года, вызвали большой резонанс. Уже три члена Визенгамота высказались в поддержку создания исторической комиссии по изучению спорных мест Первой магической войны. «Дневники Лили Эванс», показавшие, что мать Гарри Поттера страда шизофренией и нимфоманией, вызвали в обществе резонанс. Появились сомнения в том, действительно ли Темный Лорд преследовал Поттеров, как именно погибли Поттеры и что стало причиной исчезновения Темного Лорда. Но может ли такая комиссия быть создана в реальности? На вопросы нашего корреспондента Габриэль Фьотф отвечает мистер Септимус Шафик:

ГФ: Мистер Шафик, скажите пожалуйста, кому и зачем нужно пересматривать историю?

СШ: Прежде всего, спасибо за приглашение, мисс Фьотф. Знаете, один мудрец сказал: «Кто не знает своего прошлого, тот обречен повторять его вновь и вновь». Я не хотел бы, чтобы мы повторяли наше прошлое снова.

ГФ: Поясните, пожалуйста, нашим читателям — что значит повторять прошлое?

СШ: Расскажу одну историю. Дело было в далеком двухтысячном году. Тогда я пришел молодым стажером в министерство. Меня вызвал заместитель руководителя архивного департамента сэр Алекс Волкост. Я принес ему материалы об истории падения кабинета Фоули — Трэверса, протянул и сказал: «Вот пергаменты, но не знаю, кому они нужны». Сэр Волкост внимательно посмотрел на меня, а потом сказал: «Я считал тебя умным человек, Септимус».

ГФ: Даже так?

СШ: Да. Сказал просто. Во-первых, говорит, опыт падения правительственных кабинетов всегда ценен. А во-вторых, говорит, с угрозой с континента мы еще столкнемся и не один раз. Вот тогда я и задумался…

ГФ: Ну ладно, там действительно был важный исторический опыт. А что здесь?

СШ: А здесь тоже не так и мало. Посмотрите сами: мы ничего не знаем ни о гибели Темного Лорда, ни о предательстве Питера Петтигрю, ни о том, почему Темный Лорд выбрал Поттера в качестве равного себе… Минуло двадцать шесть лет, а мы не знаем ничего! Почему? Мы хотим, наконец, знать правду.

ГФ: И все же комиссия касается пересмотра деятельности Питера Петтигрю, который стал для многих синонимом гнусного предательства.

СШ: Это эмоции, а они всегда враг истины. Давайте спросим себя: откуда мы знаем о предательстве Петтигрю? До 1998 г. предателем Поттеров официально считался Сириус Блэк. Именно он в 1994 г. заставил мистера Гарри Поттер изменить свое мнение. Но официально показаний Сириуса Блэка не заслушал никто! Так почему мы изменили свое мнение? Кто поручится, что Блэк не солгал?

ГФ: Мистер Поттер уверяет…

СШ: И тот же мистер Поттер сообщает, что мистер Люпин до последнего колебался, слушая рассказ Сириуса Блэка! Значит, Ремус Люпин как минимум не доверял Блэку, не так ли?

ГФ: Нет, я имею ввиду, что именно Питер Петтгрю и Барти Крауч-младший вернули Темного Лорда.

СШ: А разве я с этим спорю? Одно не исключает другого. Петтигрю действительно мог помочь вернуть Темного Лорда. Но предать Поттеров мог и Сириус Блэк. Или на тот Хэллоуин вообще произошло что-то до конца непонятное нам…

ГФ: Вроде были сообщения, что хранителем Поттеров был Петтигрю…

СШ: Но если Лили Эванс была шизофреничкой, а Джеймс Поттер — криминальным типом, можно ли доверять этим сведениям? Предупреждаю ваш вопрос: я никого не обвиняю! Мы просто хотим разобраться…

ГФ: А как отнесется к работе такой комиссии мистер Поттер?

СШ: Уверен, что он будет сотрудничать с нами и расскажет все, что знает! Разве ему не интересно будет узнать правду о прошлом, о своей семье? Такая возможность появилась!

ГФ: Почему о создании такой комиссии задумались именно сейчас?

СШ: Это закономерно. Прошло десять лет после окончания войны. Наступает время осмыслить прошлое и начать выяснять все темные тайны.

ГФ: «Темные тайны» — звучит, как теория заговора…

СШ: А разве в истории не было заговоров? Меня давно поражает, что историков, которые пытаются раскрутить клубки прошлого, презрительно называют «сторонниками теории заговора». Да, в истории были и заговоры. Разве их не надо изучать?

ГФ: Наверное, вы правы. Нам будет интересно узнать, чем завершится ваша инициатива.

СШ: Непременно. Спасибо за интерес.

* * *

25 августа 2007 г.

— Мы все еще не использовали всех возможностей Амстердамского филиала! — бросил с порога Булстроуд. — Личная встреча с фон Энкерном на мой взгляд необходима!

— Ну конечно, Аластор, конечно, — добродушно проурчал Роджер Бэддок. — Нужно съездить в Вену — никаких проблем!

Булстроуд не спеша подошел к черному полированному столу и взял заранее подготовленную сигарету. Затем, неуверенно покрутив ее в толстых пальцах, положил в рот и зажег легким движением пальцев.

— Курите, курите, — кивнул Бэддок. — Правильно ли я понимаю, — прищурился он, — что у вас готов некий план в отношении Амстердамского филиала?

Исполнительный директор с недоверием посмотрел на своего начальника. Не то, чтобы он чего-то опасался. И всё же настороженный взгляд Бэддока не сулил ничего позитивного. Человек, сидящий напротив, ему не верил. «А нужно, чтобы верил», — эту мысль Булстроуд повторял себе, когда шел на очередную встречу.

— Отчасти да, — выпустил он струю дыма. — Финансовая дыра в Амстердамском филиале весьма серьезна. Я бы мог привлечь дополнительный капитал.

— Разумеется, через «Зимнее волшебство»? — кивнул Бэддок, словно понимая, о чем идет речь. На его столе вращался маленький хрустальный шарик, словно старавшийся поймать каких-то невидимых духов.

— Почему бы и нет? — густые брови Булстроуда взлетели вверх. — Если мы привлечем лихтенштейнский капитал напрямую, наши соперники могут начать трубить о том, что у нас слишком большой пул иностранного капитала.

— Не запрещается, — Роджер Бэддок сложил морщинистые руки на животе, прикрыв ими коричневый бархатный жилет.

— Но и не поощряется, — сделал новую затяжку управляющий. — А так мы привлечем капитал фон Энкерна в наш Амстердамский филиал через совместную инвестиционную компанию. Контрольная квота будет к подконтрольной нам структуры. Не вижу, чем плох такой вариант, — пожал он плечами.

Роджер посмотрел на его сигарету, а затем перевел взгляд на шарик. «Ловит потайные фиксаторы», — хмыкнул про себя Булстроуд и тут же затянулся сильнее. «Неужели он полагал, что я настолько глуп и приду к нему фиксатором?» — подумал он с досадой, словно был разочарован в компаньоне.

— Меня интересует другое. — Бэддок слегка опустил веко. — Какой расплаты потребует от нас «фон барон» за покрытие финансовых дыр?

— Расплата в банке «Гринготтс», — спокойно ответил Булстроуд. — Наш человек поместил ее в соответствующей ячейке. Мы получаем капитал, фон Энкерн — свой товар. Обычная сделка, о характере которой не всем следует знать.

Только сейчас Будстроуд обратил внимание на темно-зеленое бархатное сукно стола. От всего его облика веяло чем-то казенным и старомодным — словно он оказался в мире старых банковских финансистов. Роджер Бэддок сидел в темно бордовом жилете, откинувшись немного театрально в кресле. Кое-кто, пожалуй, счет бы его вид надменным. Но Будстроуд понимал, что из-за прогрессирующей болезни владельцу «Волшебного пера» все труднее сидеть прямо.

— Вы сами не знаете? — неожиданно осенило Бэддока. В его глазах сверкнули крошечные искорки, напоминавшие веселые огоньки.

— Откровенно говоря, я тоже не посвящен во все детали, — пожал плечами Булстроуд. — Могу сказать, что это весьма ценная вещь, если она покрывает финансовые дыры наших двух филиалов. Пристало ли нам чинится, имея такое отменное покрытие?

— Получается, что вы сами… Как бы это правильнее сказать… —  Роджер неуверенно поводил рукой. — Не совсем в курсе предстоящей операции?

Легкая ирония была вполне достаточна для того, чтобы заставить Булстроуда выпустить новое табачное облако.  

— Нет, ну почему же? — развел он руками. — Партнеры просят нас провести через банк груз особой ценности, — начал он расхаживать по комнате. — Это раз. Мы получаем в обмен самые льготные условия из всех возможных — это два. Характер груза меня мало интересует — это три. Знаю только, что он представляет собой весьма ценный пакет. Вполне достаточная плата за спасение компании…

«И за возвращение Темного Лорда», — усмехнулся он про себя, посмотрев в окно. Там открывался вид на затянутое тучами небо с редкими темно-синими просветами. Стоявший напротив серый дом казался нависшим над каналом.

— Часть выручки мы немедленно пустим через «Зимнее волшебство» на покрытие финансовой дыры в Амстердамском филиале. Вы…

Он не договорил. Роджер Бэддок углубился в письмо: видимо, эльф принес его в тот момент, когда Булстроуд отвернулся к окну. Письмо было не пергаментом, а маггловской бумагой. 

— Ничего не понимаю… — побормотал Роджер, рассматривая письмо. — Вызов в маггловский морг…

— В морг? — с изумлением переспросил Булстроуд.

— Ну да… — Бэдддок поправил сползшие на переносицу очки. — Для опознания какого-то непонятного тела.

— Кто-то из ваших знакомых? — его помощник машинально достал новую сигарету.

— Понятия не имею. Тело нашли несколько дней назад на дне то ли канала, то ли морского залива. Поеду разбираться. Лучше аппарирую в том районе…

Булстроуду показалось, что на лице владельца «Волшебного пера» мелькнуло странная тревоги и предчувствия чего-то неизбежного.

* * *

Утром Кларенс пришел на работу не просто чисто выбритым, в белоснежной рубашке, с черным галстуком, как он являлся всегда, но и подстриженным, благоухающим парфюмерией. Настроение его вполне соответствовало столь яркому облику. Он таинственно молчал и многозначительно улыбался, словно знал нечто такое, о чем мог сообщить только после неоднократных просьб. Уитворт, придирчиво осмотрев подчиненного, ничего не сказал, но также многозначительно усмехнулся.

— Сдается мне, что пока Поттер на специальном задании, вы тоже не теряете время, — усмехнулся Уитворт. — Догадываюсь даже, что хотите сообщить мне нечто важное.

— Неужели даже скажете что именно? — в черных глазах Кларенса блеснул огонек. Такая дерзость начальнику означала только одно: ему удалось накопать нечто очень важное, что может перевернуть все дело.

— О чем еще говорить в вашем возрасте, как не о женщинах? — подмигнул Уитворт подчиненному. — Ну не вечно же вам ходить в холостяках, а Поттеру — в полуразведенных мужьях, а? — посмотрел он чуть насмешливо на Кларенса.

— Именно так, — ответил его подчиненный, пройдясь по кабинету. — Видите ли, наблюдения за женским полом навели меня на интересные мысли. Я давно пришел к выводу, что в нашем мире существует особая порода молодых женщин.

— Поделитесь-ка со стариком. Надеюсь, красавицы? — затянулся Уитворт.

— Разумеется. Возраст — примерно от двадцати трех до тридцати пяти. Молодые, холеные, откормленные, шикарно одетые, словно с обложки журнала. Все с неясным статусом: вроде как есть какие-то мужчины, да только никто их видом не видывал и слыхом не слыхивал. И все ведут себя по одной и тоже схеме: сначала кокетничают, напрашиваются на отношения, а как доходит до дела — с визгом бежать: «Не троньте, у меня есть мужчина!»

— Может, карьеристки? Этакие современные девушки, для которых работа все? — спросил Уитворт, выпустив струйку дыма.

— Если такие карьеристки, то что напрашиваются сначала? — резонно возразил Кларенс. — Да и в работе большинство из них даже не нули, а минусы. Бумагу без ошибки не составят! — добавил он, посмотрев на грязные края пепельницы. — И однажды я спросил себя: «А за что, собственно, их держат на таких прекрасных местах?»

— Любовницы? — прищурился Уитворт.

— Сомневаюсь, — покачал головой Кларенс. — Слишком бедны они для любовниц состоятельных людей. Сидят допоздна на работе, а любовнице положено лежать на шикарном пляже или наслаждаться кофе с мороженым в странном замке.

— Да и именитым людям не тридцать, — согласился Уитворт, поиграв сигаретой, от чего сразу забегали дымовые облака. -Сил на столько холеных красоток не хватит.

— И еще кое-что, — добавил Кларенс. — Меня удивляет в этих молодых женщинах полное отсутствие женских качеств: добра, тепла, сострадания, желания сопереживать… Вид чужой боли доставляет им скорее удовольствие. А их образ жизни — просто пустоцветы!

— Как ты сказал? — прищурился Уитворт.

— Пустоцветы, — ответил Кларенс, глядя, как эльфийка, кряхтя, собирает стаканы с отпитым кофе. — Самые настоящие пустоцветы! Как профессионалы — ноль и даже минус, — начал он загибать пальцы. — Как матери — минусы. Как женщины — минусы. Даже как любовницы… Не хотел бы я иметь любовницу, которая стакан воды не подаст, случись мне заболеть!

— Твое решение? — поправил Уитворт какую-то бумагу.

— Они не женщины только и всего, — подытожил Кларенс. — Они — солдаты, которые выполняют какие-то неведомые нам поручения. Вот за эти поручения их и держат на престижных работах. Их натравливают на жертв, как гончих собак на дичь. Они могут сделать все что угодно: разнюхать информацию, дискредитировать, подставить, довести до душевной катастрофы… И вы ничего никогда не докажете: вот в чем гнусная гениальность этого заговора. Покончил с собой неудачник в любви — все девушки ему отказывают в отношениях. Покончил с собой политик, уличенный в сластолюбии и сексуальных домогательствах. Кто докажет, что это все был спланированный спектакль? Вас поднимут на смех как шизофреника или параноика, — взял Кларенс сигарету. — А потом уважаемому политику выдается молодая, красивая жена или референт…

— Неужели этим девчонкам по душе такая жизнь? — грустно покачал головой начальник.

— В свое время магглы придумали иезуитский орден, — кивнул Кларенс, словно речь шла о чем-то давно им решенным. — Монахи иезуиты могли жить в миру, изображать из себя протестантов или богохульников. Им давалось разрешение на лицемерие, убийство, Шпионаж… И всё же главным в их деятельности был прием, именуемый «мысленным уговор». Любой иезуит готов хулить даже Господа, в то же время мысленно его восхваляя. Для них это не только допустимо, но и обязательно, ежели речь идет об интересах церкви. И главное, — выпустил он струйку дыма, арест одного иезуита не решал вам ничего. Он не знал ни участников, ни задач ордена — кроме духовного настоятеля из недосягаемого Мадрида…

— Ага! На наших венских друзей намекаешь, — Уитворт явно не мог скрыть удовлетворенность подчиненным. — Но как на них по-твоему на этих девиц воздействуют?

— Проще простого, — ответил Кларенс. — Половина из этих красавиц — дочки, племянницы и внучки Пожирателей Смерти, которые в душе люто ненавидят новые порядки. Ну, а остальные…

Кларенс подошел к столу и взял кусок веревки. Уитворт с интересом наблюдал за его движениями. Немного походив вокруг, Кларенс взял веревку и чуть неуклюже завязал ее узлом. Затем помахал перед носом начальника и с улыбкой произнес:

— Явитесь, явитесь ко всемогущему Саду Аркабаду! — сказал он, покрутив веревкой. — Только великий Сад Аркабад избавит вас от страха смерти!

— Браво! — не сдержался Уитворт. — Под сектой скрывается целая школа фанатичек? Только неужели на них так действует какой-то мелкий шарлатан?

— Во-первых, почему мелкий? — поднял брови Кларенс. — Судя по тому, что говорил Поттер — совсем даже не мелкий. Он как минимум обладает способностями змееуста…

— Ты сам-то в это веришь? — изумился Уитворт. — Думаю, нашему Поттеру подсунули идиотскую информацию. А, может, действительно, — смял он окурок о пепельницу, — проделал перед идиотами трюк змееуста. Сам знаешь, как это делается: змея из цирка, фальшивое шипение…

Шеф провел рукой в воздухе, словно изображая извивающуюся змею. От его движений на губах Кларенса невольно заиграла улыбка.

— А если нет? — Донан выдержал паузу. — А если предположить, что в мире в самом деле существует какой-то еще змееуст?

— Это же наследственный дар потомков Слизерина, — буркнул Уитворт. — Говорили же, что, мол, безумный Салазар привил своим детям змеиный ген, чтобы у них была способность понимать змей… И она померла вместе с его родом…

— Ну это уже легенды и мифы, — Кларенс улыбнулся, чувствую себя в ударе. — А вот если брать факты…

— Неужто есть еще потомки Гонтов? — недоверчиво буркнул Уитворт. — Разве что какие-нибудь боковые…

— Боковые или прямые — сказать не берусь, но нашел я вот это, — Донан, щелкнув пальцами, достал из внутреннего кармане свиток пергамента. Через мгновение он оказался перед Уитвортом.

— Показания мистера Люциуса Малфоя. Протокол допроса от седьмого апреля тысяча девятьсот девяносто девятого года… — фыркнул он. — Ну те-с.

— Вот вот, сюда — показал Кларенс на синюю полоску, которой была обведена фраза.

— Да вижу, вижу… — Поправил начальник очки. — «Болтают разное… Нет… Я ничего не слышал про других змееустов, но говорят, у детей Араминты Мелифлуа эта способность проявляется…» Араминты Мелифлуа? Эта тупая садистка была змееустом? — хмыкнул он.

— Тупая или не тупая — спорный вопрос. Но я навел справки. Поговаривают, что оба ее отпрыска — Меридит и даже Электра Мелифлуа могли поболтать со змеями.

— Но каким образом? — недоуменно хмыкнул Уитворт. Сейчас он был похож на пожилого филина, которого при дневном свете заставляли увидеть дичь.

— На этот вопрос вам ответил профессор Слагхорн, — в глазах Кларенса снова мелькнул счастливый огонек. — Вместе с мистером Принцем…

Кларенс снова подмигнул и положил на стол вчерашний номер «Пророка». Уитворт озадаченно посмотрел на него, а затем развернул статью. Его подчиненный кивнул и указал на текст:

— «Несчастное существо, я сказал бы, — прочитал Уитворт. — Вам лучше не знать, как воспитывали тогда детей. Девочек тоже не щадили. Мисс Бэрк испытала это на себе в полной мере. Плюс наследственность: она ведь наполовину из Блэков. И еще… — он вдруг лукаво щурится. — Не зря женское сердце называют сосудом скудельным». И что?

— Сюда, — указал пальцем Кларенс.

— «Она была влюблена в Тома Риддла? — продолжал Уитворт. — Старик теряется. — Возможно… Я не хочу марать ничью память». Думаешь… У Темного Лорда был секс с Араминтой Мелифлуа? — покачал он головой.

— Во-первых, в то время она была еще Араминта Бэрк, — начал загибать пальцы Кларенс. — Во-вторых, Темного Лорда еще не было — был Том Риддл, первый ученик Слизерина. В-третьих, Бэрк, как отмечает Слагхорн, была в него влюблена. В-четвертых…

— Бэрк была красавицей… — Хмыкнул Уитворт. — Больно уж невероятно все это…

— «Вытаскивает фото миниатюрной белокурой девушки с поразительной красоты и глубины глазами», — подтвердил Кларенс. — Чтобы им там однажды после вечеринки не попробовать? Кто теперь разберет, что произошло у Тома с Араминтой в первой половине сороковых годов?

— Надо бы поискать информацию о детях Араминты Мелифлуа. Но, согласись, очень уж невероятно … — вздохнул Уитворт, хотя, судя по взгляду, находка Кларенса заворожила и его.

— Поищу информацию о детках Мелифлуа, — кивнул Донан. — И о Мередите, и об Электре. Кстати, шеф, — подмигнул он. — Электра Мелифлуа была однокурсницей Лили Эванс. Подробности жизни в Хогвартсе в те времена она знала, как свои пять пальцев! А ведь именно это завораживает авторов дневников…

Уитворт не отметил. Некоторое время он вглядывался в колдографии, сопровождавшую статью. Затем, словно найдя что-то важное, усмехнулся краешком губ.

— Одеты точь в точь, как моя племянница, — хмыкнул он. — На третий курс идет через неделю. Интересно, — покачал он головой, словно сам до конца, что именно ему не нравится в этом.

* * *

Жара спала и со сторон Оксфорд-стрит повеяло прохладой. Кларенс поправил воротник и блаженно улыбнулся. Через полчаса ему предстояла долгожданная встреча. Допивая чай, он подумал о том, что последние три дня оказались невероятно счастливыми. Еще недавно он не мог и вообразить, что все пойдет настолько хорошо. И вот теперь оказалось, что все может быть так необычно.

В свои тридцать два Донан Кларенс не мог и представить, что может нравится какой-то девушке. Первая любовь оказалась несчастливой. В восемнадцать лет он встречался с девушкой примерно полгода — если, конечно, это можно было считать встречами. Мегги то подпускала его поближе, то пропадала на неделю. В конце концов он попросила его пойти с ней в театр, и после спектакля заявила, что не желает его больше видеть. Сколько Донан не силился узнать о причинах, она просто смеялась над ним, а затем попросту ушла, бросив вслед, чтобы он не смел показываться в ее жизни. После этого Кларенс замкнулся в себе и три года не желал общаться ни с одной девушкой. Просто потому, что на душе было слишком больно.

Второй раз он влюбился в двадцать три на практике в пухленькую Вики Майлз — приятельницу своего двоюродного брата Майкла. Вики сначала охотно общалась с ним, и Донан даже подумал, что у наконец обрел свое счастье. Однако в тот вечер произошла катастрофа. Три его друга пришли вечером в кафе с девушками, а Вики пришла с другим мужчиной — Алексом Рейвом, которому на вид было лет тридцать пять. Мило улыбаясь, она уселась к нему на колени. Донан ушел, но с тех пор оставил всякие попытки искать свое счастье. После здравого размышления, он решил, что люди делятся на два больших типа — созданные и не созданные для любви. Поскольку себя он безоговорочно отнес ко второй группе, то давно перешел на сугубо профессиональную жизнь.

— Торопитесь? — маггловская официантка ласково ласково улыбнулась, словно знала, что у ее клиента сегодня удачный день.

— Да, конечно, — кивнул Кларенс. — Его взгляд упал на одиноко стоящую сахарницу, и он машинально поправил галстук. Всё же как-то странно идти на свидание. Хотя в сущности можно ли считать это свиданием?

— Ваш счет, — снова улыбнулась девушка.

Произошедшее неделю назад могло бы в самом дел покататься чудесным сном. Зайдя в Отдел тайн, он познакомился с их новой сотрудницей — стажеркой Джейн Уилмор. Девушка сразу показалась ему невероятно красивой: казалось, он сразу не мог оторвать взгляд от ее распущенных белокурых волос, сияющих из-под очков голубых глаз и такой лучезарной улыбки… Донан сразу понял, что она улыбается для него и только для него. Уже через несколько минут они с Джейн, словно старые приятели, пошли вниз пить кофе и не могли никак наговориться.

Через два дня Донан снова побывал в отделе. Едва он вошел, как пожилой сотрудник Дэвид Грэмпсон отозвал его в сторону и с улыбкой сказал: «Хочу сообщить большой секрет: вы очень нравитесь нашей Джейн». Девушка как раз раскладывала на столе папки, и, едва завидев гостя, смущенно ему улыбнулась. В тот день Кларенс прихватил на обед и Дэвида, и Джейн, которая сидела рядом с ним. «Вот как так можно?» — нежно рассмеялась она, сняв тонкие овальные очки.

— Добрый день! — раздался нежный голос.

Донан обернулся и от растерянности потушил сигарету. Задумавшись, он не заметил, как к нему подошла девушка. Сегодня Джейн была в легком светло зеленом платье чуть ниже колен. Растрёпанные волосы она собрала в легкую косу. Не говоря ни слова, он радостно улыбнулась.

— Добрый… — чуть смущенно улыбнулся Кларенс. — Рад, что Вы пришли.

— Спасибо! Мне так приятно! — голос Джейн казался невероятно нежным. — Куда мы с вами пойдем? — спросила девушка.

— Давайте в одно кафе? Я его очень люблю, — сказал Донан. — Оно тут, рядом, — указал он на перекресток. -Вы не против? — Сейчас этот залитый солнцем мир казался ему каким-то невероятно счастливым.

— Что Вы, только за. — Улыбнулась девушка. — Знаете, я ужасно устала в этом Отделе. Работа интересная, но монотонная…

Повинуясь какому-то наитию, Донан протянул руку и взял ладонь девушки. Та, казалось, восприняла это как должное, нисколько не пытаясь вырваться или оскорбить спутника. Несколько мгновений Донан почувствовал сладкое касание ее кожи, а затем повел за собой. Джейн была высокой — почти одного роста со своим спутником.

— Вы, конечно, закончили Райвенкло? — почему-то улыбнулся Донан. Надо было начинать разговор, и он пытался понять, о чем именно говорить. «Мерлин, ей же только двадцать — она совсем ребенок», — мелькнул в голове непрошеный звонок.

— Нет. Слизерин, — очки Джейн блеснули в лучах предвечернего солнца.

— Вы — на Слизерине? — удивился Донан. — Мне, право, трудно это представить, — посмотрел он рассеянно на ажурную чугунную решетку, скрывавшую аккуратную дорожку подстриженных кустарников.

— Почему нет? — снова улыбнулась девушка. — У нас очень милая зеленая гостиная. Окна выходят прямо в гладь озера, где видны даже рыбки.

Донан, не скрывая волнения, нежно погладил ее руку. Сейчас он был слегка изумлен насколько нежной и завораживающей была ее кожа.

— Еще у нас были замечательные кровати с зелеными шелковыми занавесками, — мягко сказала девушка и, прищурившись, посмотрела на слепящее солнце. — С, расшитыми серебряной нитью. Ночной плеск воды в озере очень успокаивает. Особенно в дождливую погоду.

— Вы зябли? — снова погладил ее ладонь Донан. Его преследовало странное чувство, будто он делает это неловко и неумело.

— Очень… — неожиданно мягко сказала Джейн. — Знаете, это так здорово — лежать в нашей холодной спальне под теплым одеялом…

Кларенс дернул головой. На мгновение его посетило странное видение, от которого он, казалось, не мог оторваться, как Джейн утром встает с кровати. Наконец, перед глазами показался ресторанчик.

— Сюда, — кивнул Донан. — Идёмте же, указал он. Сладостное тепло, делало его самым счастливым человеком на свете.

Грудь сдавило, но Донану показалось, что это мгновение подготовки к чему-то невероятно счастливому. Перед глазами опять стояло нежное тело Джейн, ее коса. Затем в груди появилась странная тяжесть, словно что-то давило на сердце. «Счастье… Наверное. Оно такое…» — подумал Кларенс. К его удивлению рядом с ним не было никого. Сердце сдавило сильнее, и наступила темнота.