Небо, которое связывает (джен)

Глава 22: Мистер Голубое Небо

.

.

.

17 апреля

Прогулка из больницы была одним из самых странных и, что удивительно, также одним из самых приятных впечатлений, которые у него когда-либо были.

Как бейсболист, получить травму было само собой разумеющимся. Ободранные колени от падения, вывихнутые лодыжки от скольжения, синяки из-за того, что вовремя не увернулся, и занозы на пальцах из-за того, что слишком крепко сжимал биту, не говоря уже о случайных попаданиях по голове шальным мячом.

Когда он впервые сломал руку, поездка в больницу была ужасной. В его голове происходило слишком много всего, в то время он не мог по-настоящему справиться с болью, на самом деле смеялся над этим, что слишком сильно напугало его тренера. Это была чистая глупая удача, что его тренер все еще был так поздно в школе, чтобы стать свидетелем его грехопадения.

Он получил от него суровый выговор, как спортсмен, Ас команды, он должен был знать лучше. Он не назвал его глупым, но это было явно подразумеваемо из-за "глупого мальчишки!’, которое он пробормотал под ругань, когда помогал ему сесть, приложил немного льда к этому месту и тщательно обездвижил его, используя свою биту в качестве шины.

Он не осмысливал происходящее, не мог думать о последствиях, которые это повлечет за собой для его команды в тот момент. Все, что занимало его разум, когда тренер называл его отцом, — это безумное желание встать и продолжить тренировку. Ему нужно было стать лучше, он должен был стать Асом, в котором нуждались его друзья. Ничего больше, ничего другого.

Затем приехал его отец, задавая всевозможные вопросы, они с тренером поговорили, и, прежде чем он осознал это, он оказался на заднем сиденье машины. Он не чувствовал своей руки, не мог пошевелить пальцами, и странное ощущение посылало искры боли, которые медленно пробуждали его от тумана.

Только когда доктор сказал ‘сломан’, ‘абсолютный покой’ и ‘никакого бейсбола’, он почувствовал, что просыпается в суровой реальности разочарования и ужаса. Он испытывал агонию, зная, что не сможет играть. Отчаяние, зная, что он подвел свою команду. И паниковать, потому что он больше не был полезен. Он не мог быть таким, каким люди — какими его друзья — хотели, чтобы он был.

Он помнит, как плакал всю обратную дорогу, чувствуя тяжесть неудачи, свалившейся на него, несмотря на все заверения отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что это действительно было глупо, его мысли и рассуждения, и это показало, насколько он вырос за пару месяцев после того богатого событиями дня, когда он чуть не совершил какую-то глупость.

Слава богу, Тсуна был там, чтобы остановить его.

На этот раз, однако, все было по-другому, несмотря на то, что он снова сломал руку, и у них с Тсуной состоялся разговор по душам на крыше, который заставил их обоих почувствовать ... что-то. Хорошие чувства, плохие чувства, истины и открытия глаз — это было почти как отражение того дня, вот почему прогулка была еще более приятной.

Все они были ранены, устали и немного сонные. Но все равно, это было приятно. Наблюдая, как Тсуна ковыляет по дороге в этом черном ботинке, а Гокудера напрягается с вытянутыми руками, готовый подхватить брюнетку, если она упадет, но она довольно упрямо не нуждалась в помощи, поэтому он напевал, смеялся и следил, чтобы ни один из этих придурков не сошел с тротуара.

Они с Гокудерой пытались запугать Тсуну, оставаясь с ней в парке, пока кто-нибудь не приедет за ней, но она отослала их, и хотя Гокудеру заверили, что они смогут встретиться на следующий день, чтобы развеять его тревоги, он не стал просить пойти с ним, потому что после их разговора, почти — не совсем -, но своего рода отказа, который он почувствовал, он знал, что любой толчок может заставить Тсуну отступить.

Так что он вернулся домой с Гокудерой, слушая его разглагольствования о брюнетке и их ссоре, и о том, какой это был беспорядок, как постыдно, что тебя использовали как марионетку и ты напал на девушку, но также так вдохновляюще видеть, каким неуклюжим, страшным котом был Тсуна, который восстал и выиграл бой с горящим пламенем и яростной решимостью.

И подрывник явно все еще был под кайфом от лекарств, потому что его бред перешел от пламени к иллюзиям, к размышлениям об оборотнях, а затем заговорщически ахнул и потребовал, чтобы он держал его в курсе событий на случай, если он обратится из-за укуса, полученного им от мальчика-зверя в их поединке. Это был самый странный способ, когда кто-то просил его номер, но каким-то образом это было идеально, и он воспользовался шантажом, который первым задал Гокудера.

Позже на него будут кричать в ярости от смущения, что это просто была мера предосторожности на случай, если он превратится в зверя и подвергнет брюнетку опасности. Но сейчас, после обмена номерами и расставания, он понял, что ему нужно придумать объяснение.

Он не рассказал отцу, во что ввязался, просто сказал, что хочет быть со своими друзьями, помогать им. Нужно было научиться владеть мечом не для развлечения, как он сначала думал, а для защиты. Что он о нем подумает? Возвращаюсь домой после трехдневного пребывания в больнице с синяками, следами укусов и сломанной рукой.

Они никогда не говорили о том, что произошло в тот первый раз, его отец никогда не заставлял его говорить, но его присутствие и поддержка были очень ценны, но даже если бы он знал, что в некотором роде напугал его, он не мог бы говорить о том, что произошло сейчас. Ему не нужно было, чтобы Гокудера кричал на него, чтобы он молчал, это было похоже на внезапное осознание того, что эту штуку, эту игру в мафию, нужно держать в секрете.

Конечно, он позвонил своему отцу, когда тот впервые проснулся, чтобы заверить его, что все в порядке, и он почувствовал себя виноватым, когда после того, как он вошел внутрь, его отец перестал обслуживать клиентов и подошел, чтобы обнять его. Это было напряженно, у него заболели ребра, но он позволил этому случиться и погрузился в привычность и комфорт действия.

И, очевидно, он получил выговор, но это было скорее от беспокойства, чем от гнева. Поэтому после двух восхитительных тарелок суши-сашими его отправили в его номер с приказом отдохнуть. И он это сделал.

Он часами сидел на своей кровати, просто размышляя.

Тени, которые затуманивали его разум, витали вокруг него, шепча и пытаясь опустить его вниз. Но его разум немного зажил, и он громко оправдывался в своей голове, что научился владеть мечом за пару дней, всего за пару дней до того, как применил эти навыки в действии. Ему причинили боль, он почти проиграл и стал марионеткой без свободы воли, но он победил.

С его друзьями тоже все было в порядке, и теперь, когда конфликт закончился, все они могли наконец отдохнуть. Но надолго ли? Тсуна была известна тем, что время от времени попадала в неприятности, и из-за ультиматума, который она выдвинула ему в больнице, у него возникло ощущение, что впереди еще хуже. И он мог чувствовать это, безумную дымку, желающую снова взять над ним контроль.

Ему нужно было поправляться, нужно было овладеть мечом и быть готовым ко всему, что может произойти. И ему нужно было сделать это так, чтобы снова не пострадать. Но как? Должен ли он больше тренироваться? Но именно тренировки привели его в первую очередь к перелому руки, а без тренировок он никогда не был бы готов.

Одна ночь, ему нужна была одна ночь, чтобы отдохнуть, а потом он мог думать и планировать все, что хотел. По крайней мере, так он говорил себе, он не спал всю ночь, ожидая, что вдруг он тоже превратится в мальчика-зверя, но как только его цифровые часы пробили 2 часа ночи, он уступил своим ноющим мышцам и уступил мучительной ночи без особого отдыха.

Когда наступило утро, он почувствовал себя лучше. Отец запретил ему помогать по дому, пока его рука немного не заживет, поэтому, когда выдалось свободное утро, он решил пойти в парк подышать свежим воздухом. Это было просто для прогулки по окрестностям, если он и взял с собой биту, то просто по привычке.

И если его новая бита могла превратиться в волшебный меч, то его отцу не нужно было этого знать.

После пребывания взаперти в больнице вид знакомых домов и ощущение легкого весеннего воздуха, пробивающегося сквозь кроны деревьев, освежали и поднимали настроение. Он выполнил свое обещание и сообщил Гокудере, что все было хорошо, и тот рассмеялся над проклятиями и восклицаниями, которые получил в ответ.

Это была дружба, не похожая ни на какую другую, но она была настоящей. Гокудера и Тсуна, им не нужно было, чтобы он был кем-то другим, не было никаких ожиданий или пьедесталов, они просто принимали его таким, какой он был и что у него было, никогда не просили чего-то большего. Вот почему он хотел защитить их еще больше.

Но он собирался быть осторожным в этом, человек должен учиться на своих ошибках.

Он не был серьезен, он просто начал играть со своей волшебной битой, ленивыми взмахами превращая ее из металлической в меч, когда ходил кругами, вот почему он был поражен, когда кто-то внезапно закричал.

“ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!”

Он выронил меч, споткнулся, пытаясь ухватиться за рукоять только одной рукой и стараясь при этом не порезать руку. Его быстрые рефлексы спасли его от неприятного пореза, и он прижал меч к груди, когда обернулся и увидел странно выглядящего человека, пристально смотрящего на него.

“Э-э... тренировка?”

“Ты все неправильно понимаешь! Кто ты такой? Бейсболист школьного класса?!”

“Да! Как ты узнал?”

Кто был этот мистер? Он не был похож на азиата, не то чтобы он отличался разборчивостью, но не каждый день кто-то с длинными белыми волосами появляется из ниоткуда. И он смотрел на него сверху вниз, как разочарованный тренер в летнем лагере, разочарованно качая головой, скрещивая руки на груди и просто излучая угрожающую атмосферу.

Он никогда не боялся незнакомцев. Имейте в виду, он знал, что нужно быть осторожным, и после всех тех открытий, которые ему открылись, он стал лучше разбираться в людях, а этот странный мистер, который кружил вокруг него, как акула вокруг своей жертвы, казалось, не хотел причинить никакого вреда, совсем наоборот.

“Согните колени, плечи, раздвиньте их шире, ниже, еще ниже, наклонитесь на бок”

Он сделал, как было велено, с любопытством и помня о своих травмах, но даже со сломанной рукой он мог почувствовать разницу в стойке. Его ребра были растянуты и давали больше пространства для дыхания, когда он держал руку на груди в защитной позе. Если бы он замахнулся, его тело уже было бы в таком положении, чтобы двигаться, не теряя равновесия.

“Ого! Так становится лучше! Спасибо, мистер”

“Во что, черт возьми, вы, дети, играете?”

“Ну, мы с моими друзьями вроде как участвуем в этой игре в мафию. Мы только что пережили наше первое задание, так что я хочу поправиться как можно быстрее”.

“Игра в мафию”, — повторил он, и выражение его лица изменилось так быстро, что было трудно расшифровать, что он чувствовал.

О, точно. Предполагалось, что это будет секретом. Попадет ли у него в беду, если об этом узнает незнакомец? Он надеется, что Гокудера не услышит об этом. Он все еще чувствует себя виноватым за то, что упомянул имя Тсуны, что не мешает этому мужчине преследовать и ее тоже?

“Послушай, сопляк”, — прорычал мужчина. “Если ты не готов рисковать своей жизнью, тогда тебе следует убегать, пока не стало слишком поздно”.

“Слишком поздно для чего?”

Мужчина не ответил, но ему и не нужно было. Он был нахмурен, тень падала на его лицо и затуманивала глаза от резких эмоций. Это был такой знакомый ему взгляд, тот самый, который часто носила Тсуна, как будто что-то темное давило на ее разум и омрачало ее улыбку.

И, о, внезапно подумал он.

О, и он моргнул, наблюдая, как мужчина разочарованно вздыхает и поворачивается, чтобы уйти, даже не попрощавшись, громко проклиная глупых детей и их еще более глупое мышление. Он не обиделся на это лично, но, пока он стоял там, ничего не делая, только наблюдая, он упустил свой шанс спросить у мужчины другие советы по технике владения мечом, прежде чем тот исчез за углом.

У него чесался затылок, который он не мог почесать, по крайней мере, со сломанной рукой, а в другой в настоящее время держал острое лезвие. Но это было там, беспокоящее и недосягаемое, как дурное предчувствие.

В этой мафиозной шараде, в которую они играли, было что-то большее. Если бы они вообще играли в этот момент. Предупреждения, мрачные взгляды, болезненная тоска, которая появлялась из ниоткуда и отвергалась тем сильнее, чем больше он пытался проникнуть внутрь.

Это заставило его задуматься...

Возможно, было что-то большее.

.

20 мая

Ему не нравятся дни после игры.

Прошел месяц, но как только большая игра — или сражение — закончилась и выброс адреналина покинул его тело, ему больше ничего не оставалось делать, кроме как идти в школу и заниматься скучными делами. Конечно, он любит помогать отцу в ресторане, и у него достаточно свободного времени, чтобы пообщаться со своими друзьями после школы, хотя они по-прежнему отказываются играть с ним в бейсбол.

Но ничего страшного, он уговорит их попробовать это на днях.

И все же в их дни воцарилась внезапная серость; осторожность, настороженность. Это было похоже на то, что они ждали следующего сильного шторма, и он не знал, как к нему подступиться. Тренировки с его отцом возобновились, как только его руке стало лучше, и врач в центре физиотерапии дал им добро.

Его отец был обеспокоен, но каждый день заверял его, что отнесется к этому серьезно и позаботится о его теле и разуме. Тренировка была на всякий случай, сказал он. "Мне просто нужно быть готовым", — заявил он.

Но пока им предстояло пережить задержание. Они не сошлись во мнениях, его отругали за то, что он проспал на уроке истории, Гокудера возился со своим фейерверком на химии, а Тсуна… ей просто не повезло в тот день. Было бы странно сказать, что совместное задержание больше походило на упражнение по сплочению?

Всякий раз, когда его задерживали в прошлом за то, что он не делал домашнюю работу и спал в классе, он всегда был один. Конечно, он шептался с другими студентами, чтобы скоротать время, но ему было одиноко. Никто из его товарищей по команде никогда не оставался с ним, и класс, как правило, смеялся над этим всякий раз, когда его отзывали. Так что да, было действительно здорово провести задержание со своими друзьями. Даже если они не могли разговаривать вслух или шутить, это было приятное общение.

Прошел час, а Гокудера уже вырубился на столе, тихо похрапывая в его объятиях. И он был близок к тому, чтобы последовать за ней, подперев лицо рукой и глядя на Тсуну, лениво рисующую очень реалистичный сад на листе бумаги, который, вероятно, был ее домашним заданием.

“Я не знал, что ты умеешь рисовать”, — тихо пробормотал он, пытаясь прогнать сонливость.

“Неужели?” Тсуна наклонила голову, но ее глаза ни разу не оторвались от трех цветов, которые она затеняла. “Мои заметки полны каракулей, это одна из причин, почему у меня всегда неприятности”.

“Гокудера тоже рисует”, — сказал он, зевая, и, наконец, наклонился, чтобы положить голову на скрещенные руки, продолжая смотреть. “Но мне они все кажутся куриными царапинами”

“Только не говори ему этого”, — Она слегка улыбнулась, прежде чем мягко сдуть остатки копирки с бумаги, оставив совершенно четкое изображение двух цветов, стоящих рядом с увядающим, с опадающими и увядающими на ветру лепестками.

“Я никогда не спрашивал...” Он снова моргнул, когда внезапно всплыла мысль, которая терзала его разум: “Вероятно, не следовало, но… банда Кокуйо, почему они искали тебя?”

“Мукуро думал, что я мог бы ему помочь. Он идиот, который не знал, как попросить о помощи, поэтому он нападал на людей, чтобы привлечь мое внимание”.

“Звучит как влюбленность в яндере”

“Надеюсь, что нет”, — она поморщилась, но на ее губах все еще играла легкая улыбка, когда она закончила свой рисунок и надежно спрятала его в книгу. И пока Тсуна потягивался, он думал.

Он много думал о том, что было до и после этого боя. Что он потерял и что приобрел. Но также и то, чего он не понимал. Он ходил кругами в своем уме, пытаясь найти ответ на вопрос, почему кто-то, полный такой ненависти, обратился к Тсуне за помощью и почему, несмотря на избиение и неприятности, которые он причинил, почему Тсуна все еще предлагала свою руку Мукуро?

И почему Мукуро потянулся назад?

Почему так получилось, что Тсуна смогла привлечь всеобщее внимание, но, хотя в основном это были негативные реакции, он и очень немногие избранные увидели ее в другом свете?

“Почему ты?”

“Хм?”

Она скрестила руки на столе и тоже опустила голову, повернув лицо так, чтобы они могли видеть друг друга, пока они шептались, опасаясь, как бы строгий профессор, наблюдающий за задержанием, не застукал ее.

“Почему он хотел тебя?”

“Он мог бы использовать меня, чтобы получить то, что хотел”

“Но почему?”

“У меня есть… ресурсы, я полагаю”

“Например, что?”

“Я не знаю. Власть, деньги” Она слегка нахмурилась, и ее взгляд переместился в сторону “Пламени”.

Как ни странно, то, что он, должно быть, задавался вопросом с самого начала, было то, почему Тсуна могла поджечь себя. Но он просто отмахнулся от этого, потому что это казалось правильным, как нечто такое, что должно было быть и не подвергалось сомнению. Однако что его смутило, так это то, что последовало за этим. Потому что мало-помалу, чем больше он чувствует и видит этот оранжевый огонь в ее голове, он почувствовал, что что-то пытается достучаться до него.

Вначале это было слабо, как внезапное дуновение ветерка, но теперь он мог отчетливо что-то почувствовать. Как невидимая струна, запутавшаяся вокруг них в невозможный узел, где, если бы он сосредоточился на ней, он мог бы чувствовать постоянное натяжение шнура.

Даже сейчас.

“Ты можешь это почувствовать?”

Он задавался вопросом, что могло бы произойти, если бы он распутал эту ниточку? Свяжет ли это их еще теснее или он раскроет что-то трагическое? Одно было ясно наверняка: независимо от того, было ли это правильным выбором или худшим решением в его жизни, он хотел этого. И он знал, что Тсуна тоже этого хотела, но по какой-то причине она продолжала отстраняться, и он хотел знать, почему.

“Тсуна”

Тсуна моргнула, вытаращила глаза и еще сильнее опустила голову на руки. Вероятно, она уже задремала и не слишком участвовала в разговоре, но она пыталась не отставать, потому что слегка нахмурилась и посмотрела на него, как будто пытаясь что-то найти.

“Чувствую что?” — Пробормотала она.

“Притяжение”

Видимого пламени не было, но он чувствовал исходящее от него тепло. Было ли это волшебством? Он не знал. Но он хотел этого, и он не мог понять, откуда такая сильная тяга и потребность протянуть руку. Было ли это даже его собственным решением, или что-то контролировало его? Он никогда раньше не испытывал такого внезапного влечения, и он был уверен, что это не было романтично. Это было что-то другое. Чувствовал ли Гокудера это тоже? Он всегда был приклеен к Тсуне, наверняка он должен был чувствовать то же притяжение.

Но он боялся, что если он озвучит это, Тсуна запаникует. Что случилось с тем, чтобы быть беззаботным и смелым? У него никогда не было проблем с высказыванием своего мнения, даже если это раз или два доставляло ему неприятности. Не жалей ни о чем, говорил ему отец, когда он был маленьким. Так что же его сдерживало?

Может быть, страх. Беспокойство о неизвестном, ужас перед тем, во что бы это ни было Тсуна боялся втянуть его. Но не было ли все же слишком поздно? Он слышал достаточно предупреждений, чтобы все хорошенько обдумать, но решать было нечего. Он хотел участвовать, даже если точно не знал, во что ввязывается.

Он не собирался бросать своих друзей, это было так просто. Это действительно было так просто, что бы ни случилось, они могли справиться с этим вместе, ему просто нужно было, чтобы они доверяли ему в этом. Вопрос был в том, как это доказать? Всякий раз, когда он пытался нарушить тему, Гокудера раздражался, а Тсуна уклонялся, так что...

Ах, вот, он снова почувствовал это странное притяжение, что-то мягко дергало его, и он почти мог представить, как тянется назад, но остановил свои мысли, потому что это было там, но все еще за пределами его досягаемости.

“Перестань отталкивать меня”

“Я не такой!” — Воскликнул Тсуна с широко раскрытыми глазами, выпрямляясь и выглядя таким же потерянным, каким себя чувствовал.

“Тихо!” — крикнул я. Учитель, ответственный за задержание, громко отругал их, заставив их обоих вздрогнуть и правильно сесть, а также привлек внимание других учеников. Даже Гокудера проснулся и смотрел на них, насторожившись и выискивая неприятности.

На мгновение воцарилась тишина, ожидая, пока учитель отпустит их и вернется поиграть со своим телефоном, в то время как им пришлось ждать еще 30 минут до окончания уроков. Некоторое время никто из них не двигался, хотя Гокудера пытался привлечь их внимание, он и Тсуна продолжали сидеть, избегая глаз друг друга, казалось, целую вечность.

Минуту спустя он повернул голову в сторону и увидел, что брюнетка делает то же самое, хотя и немного медленнее.

“Я не такая”, — прошептала она, ее глаза задрожали, когда она покачала головой.

И если он не мог дать название тому, что чувствовал, то по одному ее лицу она тоже не могла.

Но это причиняло боль, что бы между ними ни происходило.

.

3 июня

Переход в следующий класс и празднование, отправившись в круиз, было самым удивительным опытом, который у него когда-либо был. Что ж, победа в начальном чемпионате по бейсболу все еще оставалась для него незабываемым воспоминанием, которое он разделил с обоими своими родителями и где бейсбол в то время означал веселые времена и отсутствие ожиданий.

Так что после последних двух месяцев поездка в отпуск с его друзьями была потрясающей.

Он хотел, чтобы его отец тоже пришел, но ресторан был занят из-за того, что школу освободили, и когда он попытался остаться, чтобы помочь, его выгнали и сказали развлекаться.

И это он сделал.

К счастью, никто не страдал морской болезнью, так что у них не возникло проблем с исследованием огромного корабля и игрой у бассейна. Водные горки были лучшей частью круиза, хотя Тсуна отказался залезать на них, в конце концов ему удалось затащить ее в бассейн. Последовавшая за этим водная война была вполне заслуженной, но это было весело.

Попробовать блюда интернациональной кухни в первый раз тоже было довольно приятно, он в любой день мог заменить вафли на онигири. Может быть, ему удалось бы убедить своего отца добавить это в меню? О! А потом был самый большой сюрприз, когда посреди океана появился плавучий парк развлечений.

Что именно может пойти не так?

.

Они расстались.

.

Единственное, о чем просил Тсуна, и единственное, что они не смогли сдержать. Последние американские горки были сумасшедшими, они все кричали изо всех сил, и следующее, что он помнил, это то, что они с Гокудерой потратили почти два часа на поиски брюнетки в переполненном парке.

И возникло новое осложнение, потому что, хотя он и волновался, он не был настолько обеспокоен. Маленький ребенок всегда был с Тсуной, и если бы она потерялась, он знал, что они вдвоем прекрасно справились бы сами. Так что да, он хотел найти ее, потому что это было довольно дерьмово — поступать так с другом. С другой стороны, Гокудера был близок к тому, чтобы рвать на себе волосы из-за стресса.

И он по-прежнему отказывался объяснить, почему он так беспокоился, что вызывало у него раздражение от получения такого же ответа.

“Как только ты войдешь, пути назад уже не будет”.

“Однако это мое решение”, — попытался он надавить, дать им понять, что, несмотря на предупреждения, он все еще выбирает их. И он мог чувствовать, как трещины становятся больше, Тсуна становился беспокойным, а Гокудера хотел объяснить, но сдерживался.

Так что врезать этому подлому парню по лицу было облегчением. Он не одобрял насилие в качестве ответа, но он мог понять, почему Рехэй-семпай всегда искал хорошей драки. Это было хорошее средство от стресса. Может быть, он мог бы попросить его о дружеском поединке, он мог бы добавить несколько своих приемов к технике владения мечом, чтобы повысить свой уровень.

Затем все стало немного интереснее, когда парад людей в черной форме и шлемах вторгся на улицы парка, преследуя и пробираясь к белому замку, наиболее вероятному месту нахождения пропавшей брюнетки. Гокудера выругался и сказал, что от них одни неприятности, и поэтому вместо того, чтобы быть детективами, они стали шпионами, повсюду следуя за незваными гостями.

Им нужно было найти способ прорваться, не привлекая внимания, и пока он позволял террористу разглагольствовать и обдумывать план, его отвлекла глупая идея, когда он увидел, что двое мужчин недалеко от них сняли шлемы, чтобы насладиться газировкой под палящим солнцем. Он дал знать Гокудере, и тот почувствовал гордость и головокружение, когда его идея была принята и что она сработала.

Сбить людей с ног и украсть их костюмы было легко, они быстро переоделись и проникли в ряды. Как только они почти добрались до замка, Гокудера схватил его за руку и притянул к себе, чтобы прошептать что-то через шлем.

“Что бы ни случилось, не колеблясь. Мы спасаем Джудайме, она — наш приоритет, так что не делай глупостей”.

“Ты говоришь так, словно мы отправляемся на поле боя”

Он не ожидал того, что произошло дальше.

Люди кричат, люди бегут, людям причиняют боль. Это было похоже на террористическую атаку из фильмов, с оружием и кровью, громкими криками и проклятиями, когда паника и ужас окружили комнату. Он сразу потерял Гокудеру из виду, когда террорист ворвался внутрь в поисках брюнетки, и он просто постоял там мгновение, осматриваясь.

Было ли это… по-настоящему?

Он вздрогнул и отодвинулся в сторону, когда какая-то семья пробежала мимо него к выходу. Происходило так много событий, что он не знал, на чем сосредоточиться. Очевидно, люди в черных доспехах были плохими парнями, и когда его тело дернулось, чтобы пошевелиться, он осознал, что не взял свой меч в поездку, потому что не думал, что он понадобится ему на семейном отдыхе, но теперь он мог догадаться, почему Гокудера всегда носил свои бомбы с собой.

Ладно, ясная голова. Ему нужно было двигаться, искать Тсуну и не делать ничего глупого.

Легче сказать, чем сделать, но он сосредоточился так, словно это был его последний шанс на финишную прямую. Звук выстрелов был более резким, чем казалось в фильмах, и он бесцельно поблагодарил гамлета за то, что тот защитил его голову, когда ему пришлось пригибаться под несколькими пулями и случайными ударами, его сердце билось где-то в горле, когда он начал помогать нескольким семьям, застрявшим под брошенными столами, спастись, обыскивая комнату.

И тогда Тсуна внезапно оказалась там, застыв и уставившись на хаос вокруг нее.

Желание протянуть руку — потребность — инстинкт защиты был настолько сильным, что он уже бежал к ней, не успев даже остановиться, чтобы перевести дух. Она застряла у него в груди, когда он подошел ближе, и он не дрогнул, когда зеленый пистолет был нацелен ему в голову, он просто сосредоточился на Тсуне, смотрящем на него в шоке, прежде чем тот смог даже снять шлем.

Они были в безопасности, он, Тсуна и Гокудера, вместе, ничто другое не имело значения. Тсуна не хотел драться, и это было хорошо. Не было никакого способа, которым они могли бы выжить без оружия, и выходить туда, чтобы попытаться покрасоваться, было просто глупо. Он был немного возбужден, когда они втроем укрылись за закрытой дверью, и его тело дрожало одновременно от трепета.

Может быть, шок наконец-то настиг его? Тсуна была близка к истерике, если бы не Гокудера, успокаивающий ее. Обычно никто не смог бы унять панику всякий раз, когда они попадали в безумную переделку, но прямо сейчас все трое, казалось, были синхронны и думали одинаково. Будучи более быстрыми, охраняемыми и защищенными, они доверяли и знали, что вместе им удастся выжить.

И вот они побежали.

И о, удивился он.

О, подумал он и понял, когда они бежали под перекрестным огнем и прочь от битвы так далеко, как только могли, пока у них не сбилось дыхание и ноги больше не могли двигаться.

В его груди бушевала буря, которая хотела заставить его рассмеяться, возможно, он действительно был в шоке и не осознавал, что происходит. Все было настолько обострено, что у него слегка закружилась голова от этого, когда он попытался привести в порядок свои мысли. Ему есть о чем подумать, но в то же время ему почему-то стало легче.

Он может попытаться угадать, почему эти двое проявляли такую осторожность и уклончивость, и когда Тсуна и Гокудера ушли, он остался там, чтобы поразмыслить. Он не хотел оставлять их, он хотел следовать за ними и быть с ними, и веревочка и натяжение не имели к этому никакого отношения. Это действительно было его решение, ему просто нужно было найти способ заставить их поверить ему.

Попытка заставить себя подвергнуться какой бы то ни было опасности никогда не сработает, и ждать, пока это произойдет, может быть немного слишком поздно. Ему нужно было быть там и быть готовым встретить все, что может произойти. Защити его друзей, помоги им и заставь их увидеть, что они были не одиноки.

Ему просто нужно стараться больше, даже если это само по себе окажется трудностью, он не собирался отказываться от них.

И когда Тсуна обернулся, чтобы посмотреть назад, ища и ожидая его, он понял, что настал момент принять решение, которое не требует долгих раздумий. Может быть, ему действительно было слишком поздно выбирать что-то другое, но это неважно. Он не заставил их долго ждать, когда побежал, чтобы догнать, и поэтому они пошли вместе.

.

.

.

Летние дни в Намимори были мирными. Это был маленький городок, поэтому местные торговые центры и магазины были не так переполнены, как в крупных городах, таких как Токио или Сибуя. А благодаря патрулю дисциплинарного комитета, который выходил за пределы территории школы, в городе было довольно спокойно гулять после школы и наслаждаться тортом с друзьями.

Хару умирала от желания затащить Тсуну в новое кафе, где продавали чай с молоком боба, и, несмотря на желание брюнетки попробовать его, она также избегала тусоваться с ними последние две недели. Вот почему Хару чуть не плакала по телефону, когда та позвонила ей, чтобы поделиться новостью о том, что Тсуна инициировал разговор и попросил о помощи, который привел к сближению из-за катания на коньках.

Ей удалось привести брюнетку в pet cafe до окончания летних каникул, и это был чудесный вечер, который они пытались повторить. Она никогда не ревновала, видя, как Тсуна раскрывается перед другой девушкой, совсем наоборот. Это наполнило ее такой радостью, что она наконец увидела, как исчезает настороженный взгляд, когда она пыталась не отставать от бесконечной энергии Хару. Это было забавно и мило, все равно что наблюдать за сварливым котенком, оценивающим болтушку.

Так что для Тсуны протянуть руку помощи и попросить Хару об одолжении было огромным событием, но это также беспокоило ее, потому что она все еще оставалась на ночь. Не то чтобы она возражала, устраивать вечеринки с ночевкой в школьные дни было действительно весело, но происходило что-то такое, от чего рушились все стены, которые она возвела.

Она не могла солгать, сказав, что годами ждала, когда это произойдет, но не таким образом, потому что это явно причиняло боль Тсуне, и она не знала, как еще помочь ей. Вот почему они с Хару планировали что-то с этим сделать.

В свою защиту могу сказать, что это была идея Ханы. Она была так близка к тому, чтобы задушить Тсуну и потребовала ответа из-за ее отсутствия в школе, не купившись на то, что ее поместили в карантин из-за смертельной болезни. Киоко не упомянула, что прятала брюнетку ночью, поэтому, когда Хана проворчала, что собирается неожиданно навестить брюнетку и проследить за ней, чтобы узнать, не делает ли она чего-то незаконного, это прозвучало как хороший план.

Хана, конечно, шутила. Но ее там не было, поэтому они попытались последовать за Тсуной.

Прогуливать школу в первый раз было очень волнующе, она чувствовала себя бунтаркой! Она не спрашивала совета у своего брата, потому что он будет вынужден громко помогать ей, пытаться быть ответственным старшим братом или сестрой и отправлять ее в школу. Поэтому она полагалась на все, что видела в телешоу, чтобы помочь ей и Хару.

Предполагалось, что это будет очень просто. Хару собиралась спрятаться за перекрестком, где ее пути с Тсуной разошлись, и как только брюнетка получит преимущество, они тихо встретятся и последуют за ней. Она была уверена в их навыках, и они вели себя тихо, так что у Тсуны не было возможности понять, что за ней следят.

Она была одета в школьную форму, чтобы соблюсти приличия со своей матерью, когда они выходили тем утром, но вскоре возник вопрос, когда Тсуна начала удаляться от квартала по направлению к горной тропе. Они были сбиты с толку, но не могли по-настоящему высказать свои предположения из-за страха быть пойманными. Они делали довольно хорошую работу, по крайней мере, так она предполагала.

“Подожди, куда она пошла?!” — Наконец воскликнула Хару.

Внезапно Тсуны там больше не было, и к тому времени, когда они поняли, что она ушла, они на самом деле были больше сосредоточены на попытках найти путь обратно, а не на девушке, которая четко знала, куда она идет. Было несправедливо, что они так легко потеряли ее, но Киоко знала, когда нужно смириться с поражением, и, опасаясь, как бы самим не заблудиться, они решили повернуть назад и попробовать еще раз позже.

Хотя она надулась, когда впереди, невинно лежа на вершине скалы, их ждала коробка яблочного сока с прикрепленной к ней запиской со счастливым лицом.

“ТСУНА-САН!”

Итак, о'кей, план А провалился.

Хару сокрушалась об их упущенной возможности, сердито потягивая сок из упаковки и ворча по поводу дерзости Тсуны. Они вернут ее так или иначе, может быть, ей стоит затащить Хару на их импровизированные вечеринки с ночевкой и посмотреть, поддастся ли Тсуна шоколадному печенью и романтическим фильмам.

“Я вижу цивилизацию!” — Воскликнул Хару, указывая пальцем, когда крыши нескольких домов выглянули из-за деревьев. Что Тсуна вообще делал на горе? Вопрос получше: что они собираются делать теперь?

“Ты уверен, что у тебя не будет неприятностей?” — Спросила она свою подругу, которая с такой готовностью согласилась с этим планом без особой осторожности. На самом деле они не планировали заранее, думая, что следить за девушкой будет легко, но никогда не задумывались, что делать после этого. Но теперь, когда они прогуляли школу, они точно не могли вернуться домой, и две школьницы, бродящие вокруг, могли привлечь внимание некоторых взрослых.

“Все в порядке! Я позвонила заранее и сказала однокласснице, что съела что-то плохое, так что они не должны меня ждать ”.

Киоко не звонила Хане, так что к этому моменту ее телефон, должно быть, забит спамом с обеспокоенными сообщениями и мягкими угрозами. Хорошо, что она перевела его в режим полета, может быть, она сможет использовать то же оправдание, что и Хару, и сказать, что они ели в одном месте и у них заболел желудок. Кто знал, что лгать может быть так легко? Возможно, именно поэтому Тсуна так привык к этому.

“Не, Киоко-тян? Ты сказал, что Тсуна-сан прогуливал занятия?”

“Боюсь, что на две недели”

“Ты думаешь, у нее проблемы в школе?” — Тихо спросила Хару, держа в руках свою теперь уже пустую коробку из-под сока.

“Ну, у нее всегда были проблемы с уроками математики. И она иногда проспит Историю, но она умна. Она не дурочка, но некоторые люди так с ней обращаются, понимаешь? Девочки в классе тоже не помогают”

“Что?! Над ней издеваются?! Но, но почему?! Тсуна-сан потрясающая! И симпатичный! И действительно хороший человек!”

“Некоторые люди так не думают”

“Это так подло! Держу пари, они просто ей завидуют”, — воскликнула Хару, сжимая коробку с соком и размахивая ею так, словно хотела бросить ее на землю, чтобы выпустить свой гнев, но сдерживалась, не желая загрязнять улицы. “Угг, если бы я пошел в твою школу, я бы ударил этих людей своей хоккейной клюшкой”

“Я уверен, что Тсуна-тян оценила бы твои чувства, но я не думаю, что она позволила бы тебе”

“А? Что вы имеете в виду? Она не велит им остановиться?”

“Дело не в этом, просто...”

Тсуна могла легко защититься от издевательств, к счастью, это не было физическим, и это не переросло во что-то большее, чем порча ее обуви, но, зная Тсуну так, как она знала ее, она знала, что брюнетка могла отправить этих девушек в больницу, если бы захотела, но… “Думаю, ее это перестало волновать”

“Киоко-тян” Хару подавила свои чувства и скрестила руки на груди, кипя от злости. “Угг, это только еще больше сводит меня с ума! Тсуна-сан не слабак! Почему она позволяет им делать все, что им заблагорассудится!?”

Хотя это была деликатная тема, на сердце Киоко потеплело от осознания того, что был кто-то еще, кто мог разозлиться из-за брюнетки. Всякий раз, когда Хана ловила этих противных девчонок на месте преступления, она не сдерживалась и предельно унижала их прямо на месте. Гокудера-кун и Ямамото-кун были блестящими рыцарями в доспехах, защищавшими Тсуну в классе и коридорах, никто больше не приближался к ней с дурными намерениями.

И с ее братом и Хибари-семпай, наблюдающими издалека, было действительно приятно осознавать, что Тсуна была не одна.

“Нам просто нужно еще раз приложить больше усилий. Я знаю, что Тсуне-тян понравится чай боба, так что давай продолжать пробовать!” — Сказала она с одобрением, которое Хару мгновенно разделила.

“Ты прав! Мы не можем сейчас сдаться!”

“Да!”

“П-прошу прощения?” Внезапно раздался робкий голос. Она едва расслышала это из-за их громких приветствий и, возможно, воплей посреди дороги, в то время как очевидно, что пропускать время поступления в школу было неразумно и могло навлечь на них неприятности, но чего они не ожидали, когда она и Хару обернулись, так это увидеть другую девочку, тоже прогуливающую занятия.

“О, привет”

“С тобой все в порядке?” — Спросила Киоко, когда девушка отшатнулась и чуть не уронила свою сумку, из-за чего Хару уронила свой сок, пытаясь схватить его.

“Д-да, прости”, — пробормотала она и наклонилась, чтобы поднять пустую коробку из-под сока и вернуть ее Хару. Вероятно, им следует поискать мусорное ведро, или, может быть, Хару собиралась оставить его себе в знак дружбы. На самом деле это бы ее не удивило.

“Эй, все в порядке! Не беспокойся!”

“Можем ли мы вам помочь?”

“Я, да. Um…” И она, и Хару были терпеливы, пока девушка пыталась преодолеть свою застенчивость. Она дрожала, бедняжка. И ее неповрежденный глаз прыгал от наблюдения за ними, а затем уставлялся в землю. “Как, я имею в виду...”

Она была благодарна, что, хотя Хару могла быть немного дерзкой, она не была настолько бесчувственной, поэтому продолжала улыбаться и кивать, поощряя девушку перед ними закончить предложение. Она никогда не разговаривала с кем-то из другой школы, но, должно быть, приятно услышать это с другой точки зрения, подумала она, когда синенькая перед ними кивнула сама себе и прижала сумку к груди.

“Как я могу просить кого-то быть моим другом?”

Какой странный вопрос, но это не удержало их от ответа.

“Ну, ты, конечно, должен познакомиться с ними поближе!” Хару лучезарно улыбнулась, заставив другую девушку отступить назад в удивлении от внезапной вспышки гнева, но ее подруга продолжила: “Спроси об их любимых вещах, например, об их цвете или животном и о том, какую еду они любят больше всего! И как только вы найдете общий язык, вы сможете создать связь, делая что-то вместе и полагаясь друг на друга!”

“Понятно”, — пробормотала девушка и снова кивнула, обдумывая это.

“Ты пытаешься кого-то спросить?” Она не могла удержаться от вопроса, и ей стало немного не по себе из-за того, что она привлекла внимание к девушке, которая была близка к тому, чтобы убежать, но она только слегка кивнула им и крепче прижала к себе сумку, а когда она рассмотрела ее получше, то заметила, что из расстегнутой молнии выглядывает что-то пушистое, подозрительно похожее на кошачьи уши.

“Тогда не сдавайся! Я уверен, что ты им тоже понравишься!”

“Я Сасагава Киоко, а это Миура Хару. Мы только что говорили о том, чтобы помочь и нашему другу тоже, может быть, мы сможем поделиться идеями?”

“И мы тоже можем быть твоими друзьями! Если тебе нравится, конечно. Как тебя зовут?”

“Хром”, — пробормотала она, слегка покраснев, и Киоко улыбнулась, когда девушка сглотнула и встретила их взгляды с немного большей уверенностью. “Меня зовут Докуро Хром”.

.

.

.

Вторник, 18:00

За ней чувствовалось чье-то присутствие.

Это были не Киоко и Хару, ей не нужно было обладать сверхинтуицией, чтобы понять, что они пытаются действовать подло, их было легко заметить и потерять.

Нет, это было по-другому. Это не казалось злым или опасным, но это просто было там. Как любопытная сова, моргающая глазами в ночи, не сводящая своих светящихся глаз со своей добычи, оценивающая и выжидающая момента, чтобы напасть. Реборн этого не почувствовала, что привело ее одновременно в ужас и самодовольство по этому поводу. Он был настороже, но сказал ей, чтобы она не реагировала на это. На данный момент.

В конце концов, у них были более важные дела под рукой.

Обучение поднялось на такой уровень, который она никогда не считала возможным. Она задавалась вопросом, чувствует ли это Кея, когда он кусает людей до смерти, или даже Рехей-семпай после хорошего поединка, когда адреналин бежит по ее венам до кончиков пальцев так, что становится невозможно точно определить, была ли это кровь, или ее пламя, лижущее ее кожу.

После этого первого прыжка многие последовали за ним.

Ощущение полной свободы и кайфа было освобождающим, она надеялась, что не становится адреналиновой наркоманкой. Что ж, до тех пор, пока ее интуиция не кричала о кровавом убийстве, она знала, что не умрет от прыжка. Тем не менее, ее плечи ныли от боли из-за силы, которую она приложила, когда выясняла, как стабилизировать себя в воздухе.

Они начинали болеть, а шея затекла, но она примет это за синяки и царапины. Это ничего, что не могло бы исправить хорошее погружение в теплую ванну, и Бьянки купил мазь от боли в мышцах именно для этой ситуации, так что все было покрыто.

Но сражаться во время бега, броска и полета было… это было напряженно. И она боролась не с настоящим намерением выжить, это был лишь проблеск того, на что будет похож порыв с Занзасом, и она попыталась мысленно подготовить себя к чувствам и негативным эмоциям, ожидающим своей очереди.

Она подумывала спросить Фон, существует ли техника, позволяющая просто блокировать блуждание ее мыслей. С HDWM ее чувства превратились в пузырь, и ее разум смог мыслить яснее, не отвлекаясь на другие вещи, такие как чувства, но она уже о многом просила его, она не хотела беспокоить его. И он по-прежнему ничего не просил взамен, не то чтобы она ожидала возмездия, но это был стресс, когда кто-то помогал ей бесплатно.

Как прямо сейчас.

Обучение снова было прервано, потому что она снова нуждалась в терапии, чтобы очистить свой разум от негативных мыслей. Но они били ее в полную силу с тех пор, как она проснулась. Ямамото собирался драться сегодня. Против Сквало. Маньяк-мечник, который без проблем рубит все, что попадается на глаза. И он-

“Ты делаешь это снова”, — веселый голос Фона ворвался в ее мысли, заставив ее застонать и закрыть лицо.

“Угг, я не могу этого сделать!”

“У тебя не было такой реакции на предыдущие бои. С ним твое беспокойство сильнее”.

“Я доверяю ему, действительно доверяю, просто...” Она тяжело вздохнула: “Все остальные, я видела, как они дерутся и совершают безумные поступки. Ямамото, он был бейсболистом несколько месяцев назад. Он этого не делает… Почему он все еще таскается за мной по пятам? Даже после того, как получил травму”

“Единственный человек, у которого есть ответ, — это он. Вы можете спросить свою интуицию о том, что вы хотите услышать, но только она может дать вам реальный ответ”.

“Если он умрет, я никогда не прощу себя”, — пробормотала она и обняла свои колени. “Я никогда ни о ком не заботилась, этот страх… это отстой”

“Это так” Фон слегка рассмеялся, он не издевался над ней, но почему-то ему показалось забавным, что она справляется со своими новообретенными чувствами и виной. Как подло, но, по крайней мере, он не переродился на подлый уровень.

У ее ног зазвонил телефон с будильником, который она не помнила, как устанавливала, сигнализируя, что пора отправляться в школу. Чувство обреченности усилилось, когда ей потребовалось четыре попытки, чтобы отключить будильник, и когда ей это удалось, она все еще не хотела вставать.

“Что бы ни случилось сегодня вечером, Цунаюки-сан, не позволяй этим эмоциям сломить тебя”, — сказал Фон в качестве своего последнего совета на этот день. “Бояться и беспокоиться за других — это нормально. Это не делает вас менее человечным, если вы раньше не испытывали подобных эмоций. И чувствовать их сейчас — это просто еще один шаг в жизни, так что продолжайте идти по нему”.

Фон действительно звучал как печенье с предсказанием судьбы, подумала она с легкой улыбкой, когда начала вставать и отряхивать травинки со своих ног.

“И доверяй своему опекуну”, — добавил он. “Он тоже доверяет тебе”.

“Да”, — выдохнула она и кивнула.

Им действительно нужно было поговорить. "Если, КОГДА", — громко заявила она про себя, — "после битвы она собирается рассказать ему все". Она была многим ему обязана. Может быть, она сможет расспросить его о его тренировках и о тех муках, которые ему пришлось пережить, а также рассказать ему о своей собственной борьбе. Она пыталась не отталкивать его, но это всегда заканчивалось тем, что это происходило, и все это время ему было больно, но он все еще оставался рядом с ней.

Он был идиотом, но он был ее другом, так что она собиралась предоставить ему последний выбор.

Попрощавшись, она схватила свою сумку и неторопливо направилась в школу, на самом деле не волоча ноги, но не торопясь туда добираться. Реборн была с Ямамото на последней разминке и для того, чтобы убедиться, что он не переутомился перед боем, поэтому никто не заставлял ее идти быстрее.

То, что она не появилась, никогда не приходило ей в голову, чувство рвоты все еще было там, но, когда ее не было рядом, казалось, что ее сердце вот-вот разорвется, поэтому она продолжала идти.

Небо уже становилось голубым, когда она приблизилась к воротам, и там, все еще покрытый бинтами, ее ждал Гокудера.

“Джудайме”

“Могу я остаться с тобой?”

“А?”

“Я… Я не знаю?” Она сморщила нос и усомнилась в мотивах своей интуиции, но все, что она получила, это промычание: “Сегодня вечером, можно мне?”

“Конечно. Но, все ли в порядке?” Он выглядел немного смущенным и застенчивым от ее просьбы, но согласился, не прося большего.

“Я собиралась остаться у Киоко, так что я пришла подготовленной”, — Она пожала плечами своим рюкзаком, чтобы показать свою точку зрения, сделав мысленную пометку отправить сообщение девушке с оранжевыми волосами и сообщить ей, что ей, вероятно, следует сделать это сейчас, когда она все еще в здравом уме. И когда она это сделала, Гокудера начал жаловаться, что, пока он был прикован к постели после драки, Бьянки, наконец, вломился в его квартиру и накормил его супом, который чудесным образом не убил его.

Его приготовила ее мама, но она не сказала ему об этом, чтобы подразнить его, сказав, что, возможно, Бьянки становится лучше готовить и ему следует попробовать ее блинное суфле следующим.

Прошло всего два дня после его ссоры, но она была счастлива заметить, что их отношения остались прежними, с той лишь разницей, что теперь, когда стена между ними была снята, дышать стало немного легче. Разговор получился естественным, доверие было искренним, и теперь она может дразнить его, не заботясь ни о чем на свете.

Когда они вошли в школу, она с благодарностью заметила, что, казалось, все в порядке. Сообщение Киоко успокоило ее, но видеть, что школа все еще стоит как мираж, несмотря на то, что целое крыло разрушено, было утешительно. И на этот раз пункт назначения тоже был другим. И она была немного раздражена тем, что бой будет проходить в спортзале, так что она не сможет там принять душ.

Ну, не то чтобы она пыталась произвести впечатление на кого-то здесь, она явно выглядела как человек, у которого только что произошел психический срыв, с волосами, как у сумасшедшей, которая не выспалась, и телом, покрытым краской. Она смыла пот и грязь так хорошо, как могла, но ее образ явно был ее большим трахом для Вонголы. Может быть, ей стоит сразиться с Занзасом в своей счастливой пижаме, сделать это своим заявлением.

Рехэй и Бэзил уже были там, и боксер охотно рассказывал доверчивому Бэзилу, как он однажды дрался с медведем. Ложь. Но этот бедный мальчик поглощал это с благоговением и восхищением. Она никогда не верила в ложь, которую говорил ей Сквало, когда она была маленькой, потому что все безумные вещи, которые он говорил, на самом деле были правдой, поэтому она не знает, как Бэзил выжил до сих пор.

“ГОКУДЕРА! Ты здесь!” — Воскликнул Рехэй, подбегая, чтобы похлопать его по неповрежденному плечу.

“Не кричи, идиот”

Маммон и Бел пропали, он, вероятно, дулся в своем гостиничном номере, и Маммону заплатили за то, чтобы он присматривал за ним на случай, если у него начнется психоз. Единственными чирлидершами были Луссурия и Леви, когда она оглядела зал со стороны Варии, где Сквало ждал, скрестив руки на груди.

Ее не удивило, что Занзас не пришел лично посмотреть на этот бой. Несмотря на то, что Сквало был его правой рукой, доверял ли он ему настолько сильно или ему действительно было все равно? Наблюдение за тем, как кто-то сражается и истекает кровью, должно было быть для него источником развлечения, так почему же он не появился, чтобы подразнить ее жалкую команду?

Она рискнула взглянуть на Сквало и тут же оказалась втянутой в состязание взглядов, когда они уставились друг на друга с другого конца комнаты. Ей нравились его длинные волосы, похоже, они оба отращивали их последние 6 лет, хотя его волосы были длиннее и ярче, чем у нее. Внешность может измениться после стольких лет, но может ли измениться и сердце?

ДА. Да, это возможно, она тоже изменила, не так ли?

Человек может изменить свои идеи и образ мышления по мере взросления, свою Волю к борьбе и жизни, она может быть испорчена и затеряться по пути. Варя, никто из них никогда не причинял ей вреда, но они охотно причиняли вред близким ей людям в неизбежной драке. И она хотела сказать ‘пожалуйста, не убивай моего друга’, но прежде чем она смогла произнести хоть слово, вес Реборна лег ей на плечо, и ее мысли переключились на мальчика позади нее.

“Йо” Ямамото ухмыльнулся им, держа деревянный меч на плече и беззаботно помахивая им рукой.

“Пожалуйста, выживи”, — выпалила она. “Меня не волнует битва или кольцо, или то, что ты мой опекун. Я просто хочу, чтобы ты был жив”.

“Ты понял, босс”

“Это Тсуна”

“Тсуна-тян?”

“Нет”, — мгновенно отвергла она, что заставило его расхохотаться.

“Ублюдок, отнесись к этому серьезно” Гокудера нахмурился и пнул его по ноге, которую Ямамото без особых усилий отбил своим мечом и обошел его на случай, если тот попытается пнуть его снова.

“Так и есть! Обещай, — Он ухмыльнулся, — Разве тебе не следует соблюдать постельный режим?

“Как будто я пропущу ваш дурацкий матч”, — проворчал Гокудера.

“Ты такой беспокойный”

“Это ты слишком беззаботен, идиот!”

“Приготовьтесь, дети”, — сказал Реборн, когда женщина из Сервелло вошла внутрь и привлекла всеобщее внимание.

“Добро пожаловать на битву под дождем”, — поприветствовала их Сервелло, когда они подошли к краю комнаты, и одна из них подняла в руке пульт управления.

“Чтобы приспособиться к окружающей среде, в этот район будут внесены изменения”

“Пожалуйста, закрой глаза”

Тсуна отшатнулась, закрыла глаза и прикрыла голову, когда посреди комнаты прогремел громкий взрыв. Громкий звук падающего щебня был почти заглушен шумом воды, несущейся, как водопад в озере. Запах мокрой пыли стал заметен, это заставило ее чихнуть, когда она попыталась открыть глаза сквозь окружающий их дым.

Она пожалела, что не держала глаза закрытыми.

Спортзала там больше не было. Потолок обрушился и открыл дыру в полу, откуда вода низвергалась потоками и затопляла подземелье. Повсюду были обломки и упавшие столы, окна были каким-то образом закрыты защитным стеклом, а освещение вышло из строя из-за взрыва, и помещение погрузилось в полумрак.

“Какого хрена?!”

“Они уничтожили его”

“В школе есть подвал?”

“Теперь у него есть один”

“Это поле битвы, Акварион. Он состоит из трех уровней этажей с водой, стекающей каскадом через замкнутое пространство”, — объяснил Сервелло, как ни в чем не бывало. Что, черт возьми, не так с этими женщинами и им подобными, разрушающими школу!?

“Вода, текущая из резервуара на верхнем этаже, будет углубляться по мере того, как поток с первого этажа продолжает расти”.

“Чем больше будет продолжаться борьба, тем больше воды покроет территорию”

“Это похоже на тонущий корабль”, — сказал Рехэй, скрестив руки на груди и с серьезным лицом, с удивлением наблюдая за окрестностями.

“Найти опору будет сложнее, когда рычаг поднимется”, — добавил Бэзил, и гнетущее чувство страха, которое она испытывала, усилилось, когда дрожь сотрясла все ее тело, и она отпрянула с новым источником страха, когда ее интуиция предупредила ее о том, что пресед крадется к ней.

“О, черт!”

“Джудайме!?”

“Похоже, он вернулся с тренировки”, — весело прокомментировала Реборн, но она была слишком занята, пытаясь найти выход, чтобы беспокоиться.

“Вторгаясь на территорию частной собственности, совершая акты вандализма в школе и устраивая тайные сборища, вы все будете искусаны до смерти”, — прорычал голос сквозь дым, и она почти парализовалась от страха перед смертоносными намерениями, которые он нес.

Я собираюсь умереть. Вот как я умираю. О боже мой, на этот раз он собирается убить меня!

“Маленькое животное”

“Это был не я!” — Умоляла она, глядя на Кею широко раскрытыми водянистыми глазами, когда он подошел ближе со своими тонфами в руке.

“Еще один таракан вторгся”, — выплюнул Леви, раздраженный всеми этими помехами и привлечением внимания вспыльчивого префекта.

“Я начну с тебя”.

Леви не знал, что его ударило, в один момент он ухмылялся, а в следующий был без сознания на полу, а Луссурия отпрыгивала от его упавшего тела.

“Это началось”

“Эй, Хибари! Подожди!”

“Еще один сопляк”, — крикнул Сквало и взмахнул мечом. “Эй, ты! Хочешь, чтобы тебя разрезали на куски?”

“Ты следующий?” Кея сделал шаг к ухмыляющемуся Сквало, но Сервелло быстро подошел, чтобы остановить бой, и, что удивительно, то же самое сделал и Ямамото.

“Пожалуйста, остановись. Если опекун вмешается в неофициальную драку, он будет дисквалифицирован”.

“Подождите, Хибари-сан. Я знаю, ты злишься, но-

“Ты стоишь у меня на пути” Упрямый Кея попытался ударить Ямамото, но тот плавным движением увернулся и сумел заломить ему руку за спину.

“Беловолосый парень — мой противник, пожалуйста, подождите еще немного”.

“Какого хрена он натворил?” Гокудера что-то пробормотал рядом с ней, на что она молча покачала головой, потому что только что поза Ямамото выглядела немного иначе, чем его беззаботное отношение. Неважно, что он смог застать Кею врасплох, но это только еще больше разозлило его.

“Ты стоишь на пути, мне все равно, кто ты”, — прорычал он, отводя руку назад и готовясь к новой атаке.

“Даме-Тсуна, приструни своего дракона", — убеждал ее Реборн, и она, спотыкаясь, двинулась вперед, прежде чем даже осознала это.

“Кея, подожди! Я могу объяснить!” Она попыталась успокоить его и вовремя пригнулась, чтобы избежать удара тонфы в голову “Эй! Подожди, нет, не нападай! Остановись! Я требую твой пожизненный долг!”

Это остановило его.

“Пожалуйста, не вмешивайтесь в эти бои. Ты можешь сражаться, когда придет твоя очередь, и если школа будет разрушена, я обещаю, что они починят это за час. Вы не заметите разницы, смотрите на это как на возможность технического обслуживания-

“Маленькое животное”

“Да?” Она взвизгнула от ужаса.

“Считайте, что долг взыскан”

Она моргнула, кивнула, а затем в замешательстве наклонила голову, осмысливая случившееся и слишком поздно осознав, что она натворила.

“Ты должен был предложить сразиться с ним вместо того, чтобы вот так тратить долг его жизни. Это было глупо, Дама-Тсуна”, — упрекнул Реборн ей на ухо.

“Заткнись, я не подумала”, — укоризненно произнесла она, дергая себя за волосы и оплакивая свои опрометчивые мысли.

“Спасибо, Хибари-сан. Я обещаю не разрушать большую часть школы”.

“Если ты собираешься умереть, сделай это снаружи”

Какая поддержка, проворчала она, когда они с Ямамото возвращались на свою сторону и проигнорировали Кею, который уходил так же быстро, как и появился.

“Подожди, Хибари! Присоединяйтесь к толпе! Мы устраиваем ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ аплодисменты!”

.

“Невозможно”

“Нет”

“Я не думаю, что он это сделает”

“Нас бы убили”

“Да”

Даже Бэзил присоединился к недоверчивому бормотанию, и она была так рада, что Кея проигнорировал их всех и исчез за дверью, чтобы пойти посмотреть на драку неизвестно откуда.

“Если больше никого не прерывают, пожалуйста, позвольте нам продолжить”, — одна из Сервелло прочистила горло, чтобы продолжить свою драматическую речь, но как раз в тот момент, когда она собиралась заговорить, кто-то снова прервал их.

“Наконец-то я догнал!”

“Дино!” — Воскликнула она, счастливая наконец-то увидеть его, несмотря на многочисленные пластыри по всему телу. Он улыбнулся ей и подошел, чтобы наполовину обнять, одновременно помахав остальным.

“Как у всех дела? Ты ведь не видел Кею, не так ли?”

“Ты только что разминулся с ним”, — сказал Реборн.

“Ты уже обращаешься к нему по имени? И он тебе позволил?”

“Он укусил меня до смерти, Цуни-тян, где ты познакомилась с этим парнем?”

“Не могли бы стражи Дождя, пожалуйста, собраться в центре”

Они не раздражали Сервелло намеренно. Нет, вовсе нет. Промедление было чисто случайным. Но они больше не могли оттягивать неизбежное, и оба, Ямамото и Сквало, подошли к дыре в земле с противоположных сторон.

“Ограничений по времени не будет, но вода будет постепенно подниматься без остановки”, — изложил правила Сервелло.

“Усмири своего противника и забери его кольцо”

“Кроме того, из-за погружения зрители будут находиться за пределами школы, чтобы наблюдать за передачей”

Их снова разделили и заставили наблюдать за битвой через большой экран. Тсуне это не понравилось, ее носки уже промокли из-за разлившейся воды, и Дино пришлось приложить немного силы в своих объятиях, чтобы заставить ее идти к двери.

“Иди и приведи его, Ямамото!”

“Желаю удачи”

“Не смей проигрывать”

“Все будет хорошо”, — затем он повернулся, чтобы посмотреть на нее. — “Подожди меня, хорошо?”

“Хорошо”, — пообещала она, что заставило его улыбнуться.

“Я скоро тебя увижу”

Она заставила себя уйти, слыша, как льется вода, и ее сердце гулко стучит в ушах, но даже так, когда громоздкая дверь, которой раньше не было, закрылась за ней, ей удалось услышать, как два противника Дождя беззлобно болтают перед битвой.

“Давай посмотрим, насколько ты улучшился. Покажи мне свою решимость, сопляк”.

“Ха-ха, не волнуйтесь, мистер. На этот раз я удивлю тебя”.

Подожди…

Что?

Знают ли они друг друга? Но это не должно быть возможно, если только ... нет... верно?

Потому что если так, то какого черта Сквало делал в Намимори?

.

.

.

Их привели на школьный двор, где сбоку от здания был огромный экран, транслировавший интерьер разрушенного спортзала. Это было похоже на подземелье из квеста в видеоигре с напряженным ожиданием истории ужасов. По крайней мере, на улице не шел дождь, это только сделало бы всю ситуацию еще более удручающей.

Рядом с Луссурией и все еще находящимся без сознания Леви были двое мужчин в масках и униформе с серебряными пуговицами. Вероятно, лакеи Варии, но почему они здесь? Может быть, чтобы сообщить новости о битве. Хорошие или плохие, они были теми, кто столкнулся с настроением Занзаса сегодня вечером. Она не жалела их.

Ее группа уже смотрела трансляцию, раскрашивая свои лица бледно-голубым цветом даже с такого расстояния и игнорируя все остальное, даже странный туман у их ног и крошечную фигурку, сидящую рядом с ними.

“Пуру?”

Реборн покинул ее плечо в тот момент, когда она наклонилась, чтобы поднять мурлыкающего кота, и она подозрительно уставилась на бездомного, который, о, так случилось, оказался там, где были все остальные. Если бы кот мог улыбаться, то он производил бы очень хорошее впечатление, закрыв глаза маленькими полумесяцами.

“Эй, откуда взялся кот?” — спросил я. — Спросил Дино, пытаясь погладить его, и, несмотря на то, что она знала, что произойдет, она не пошевелилась.

“Осторожно, он-

“Ого, там, там”, — Он быстро отдернул руку от когтей, которые чуть не поцарапали его, и настороженно уставился на шипящую кошку.

“Дикий”

“Собственнический, ты имеешь в виду”

Да, и это тоже. Она поморщилась при этой мысли, но крепче прижала бездомного, потому что держать крошечное пушистое существо на руках было хорошей терапией при надвигающемся приступе тревоги.

Там, на экране, драка уже началась. Шум воды заглушал все, что они говорили друг другу, но это выглядело так, как будто они были в эпицентре урагана. Вода танцевала вокруг них, создавая коконы и стены, которые они использовали, чтобы прятаться и создавать неожиданные атаки.

Деревянный меч Ямамото превратился в настоящую катану, вопрос, откуда он его взял, в тот момент ее не беспокоил, она была слишком занята, ее глаза были прикованы к его фигуре, которая казалась слишком далекой, несмотря на огромный экран с высоким разрешением.

Это не был бы бой с членом Varia, если бы они не использовали грязные приемы в своих интересах, Тсуна не мог видеть их из-за их скорости, но то, как вода с расстояния брызнула к ногам Ямамото, означало, что Сквало использовал порох в своем мече. Он бросал камни, когда она была маленькой, очевидно, он усовершенствовал свою технику за то время, пока они были порознь.

Ямамото не дрогнул, он увернулся от атаки, невозмутимый падающими на него брызгами воды, и переместился, чтобы создать некоторую дистанцию. Они все еще находились на втором уровне, там не было часов, чтобы рассчитать время, которое потребуется воде, чтобы затопить этот район. Он всегда был проворен благодаря своим бейсбольным рефлексам, но Ямамото нужно было закончить этот бой как можно быстрее, чтобы не утонуть. И смертельное ранение. На самом деле, и то, и другое.

Ее нервы не успокоились, когда камера показала Сквало, ухмыляющегося как маньяк. Он определенно веселился, полная противоположность Ямамото, который в кои-то веки выглядел серьезным и сосредоточенным на своем противнике. Он относился к этому серьезно, и она не знала, как к этому отнестись. Она никогда раньше не видела его на бейсбольном матче, но, судя по тому, что она слышала от сплетничающих девушек, до и после матча на его лице всегда была счастливая улыбка.

Он не улыбался, но и не паниковал. Он был спокоен, приветствуя все, обдумывая это с холодным умом и действуя на быстрых инстинктах, которые позволили ему избежать меча Сквало.

Битва только начиналась, это она знала. Сквало был намного быстрее и опытнее, он, казалось, больше забавлялся и оценивал Ямамото, чем обдумывал атаку смертельными ударами. Конечно, судьба только и ждала, когда она это сглазит.

В одно мгновение Сквало был там, а в следующее он исчез.

Он появился как демон-вихрь позади Ямамото, который, несмотря на блокирование приближающегося меча, не дал ему времени вздохнуть, выпустив еще несколько пуль с близкого расстояния, которые создали купол из воды и дыма.

Рядом с ней кто-то выругался, она не была уверена, кто именно, просто крепче сжала своего кота, уставилась на экран и взмолилась пожалуйста… пожалуйста...

Затем стена воды была разрезана, посылая брызги в противоположные стороны и открывая стоящее тело Ямамото, держащего свою катану обратным хватом, и капли воды падали вокруг него.

“Он увернулся!”

“Это стиль Сигурэ Суэн, — сказал Реборн. — Его отец научил его 8-м защитным формам, которые передавались из поколения в поколение”.

Он должен знать об этом, наблюдая за его тренировками в течение последних нескольких дней. На мгновение она задумалась, чему еще он его научил, узнал ли он что-то новое и отличное от того, чему наемный убийца научил ее до сих пор. Секунду спустя она поняла, что это была не ее ревность, а скорее забота о том, чтобы он был хорошо подготовлен ко всему.

Независимо от того, насколько хороши его выносливость и рефлексы, запоминать стойку и использовать ее в решающих боях — это две разные вещи, тем более что у него нет опыта вне тренировок в додзе. Но все же, для такого парня, как он, сражаться в такой ситуации, как эта, без страха… он действительно был-

“Для него опасно полагаться на Стиль Шигуре”

Она повернула голову, чтобы посмотреть на Дино, который с серьезным видом смотрел на экран. Она была не единственной, Бэзил и Гокудера, которые были ближе всех, оба оказались вовлечены в интригу после его заявления. Почувствовав на себе их взгляды, Дино встретился с ней взглядом, прежде чем быстро перевести их обратно на трансляцию.

“После того, как ты ушел, после нападения на колыбель, Сквало сверг Тира и получил знания Императора Меча. Все его техники были доведены до совершенства, на протяжении многих лет он искал новые стили и овладел всеми видами мастерства владения мечом, включая стиль шигуре”.

“Он знает, как контратаковать их”, — пробормотала она этот факт.

“Мне следовало предупредить его пораньше, извини. Единственный способ победить Сквало — это если он превзойдет Стиль”.

“Превосходящий? Что это значит?”

“Верь в него, он может удивить тебя”, — сказал Реборн из-за плеча Дино, ухмыляясь загадочной улыбкой, которая часто приводила к неприятностям и развлечению для него.

Уши Пуру дернулись к ее подбородку, поэтому она повернула голову обратно к экрану как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сквало бросился вперед, размахивая мечом, и из-за силы удара Ямамото ничего не мог сделать, кроме как уворачиваться, пока его не прижали к валуну, загнав в угол. Сквало что-то крикнул ему и выпустил еще одну волну пуль, но на этот раз Ямамото был готов.

Движением запястья он нанес мощный удар по воде у своих ног, и, как будто само лезвие было притягательным к жидкости, вода поднялась и создала две водяные арки, которые поглотили пули и унесли их прочь, а купола создали идеальные щиты, которые защитили его и вынудили Сквало остановиться.

“Он что, пьет воду или что-то в этом роде?” Гокудера удивлялся, находясь рядом с ней, поглощенный борьбой так же сильно, как и она.

Это длилось недолго, но как только вода спала, стало видно, что Ямамото стоит на коленях, прижимая катану к груди. Последовала пауза, короткая пауза, во время которой Сквало чего-то ждала, но не получила, и она прикусила губу, потому что Ямамото упустил хорошую возможность атаковать. Может быть, он этого не видел, а может быть, видел, но сдерживался, и этой нерешительности Тсуна боялся больше всего.

Было бы так легко взмахнуть его мечом и... зарубить Сквало… Он мог бы закончить бой, схватить ринг и уйти оттуда, но он был благородным мальчиком, все еще невинным, и напасть на кого-то врасплох было не тем, что он когда-либо мог сделать. Что было глупо. Восхитительно, но глупо.

Сквало что-то сказал, возможно, подшутил над ним по поводу упущенной возможности нанести удар, и хотя Ямамото отшутился, в этом было какое-то напряжение, когда он приготовил свою катану и сменил ее стойку на атакующую.

“Он атакует!?” — Воскликнул Рехэй.

“Стиль Сигуре состоит из четырех защитных и четырех атакующих поз, у него есть шанс соответствующим образом отреагировать на все, что может бросить Сквало”, — сказал им Реборн, который наблюдал за его тренировками и знал большую часть техники.

И было немного завораживающе наблюдать, как он бросается вперед, потому что да, это был первый раз, когда Ямамото инициировал атаку. Его меч встретился с мечом Сквало, и они обменялись тремя быстрыми столкновениями, прежде чем Ямамото провел слабую атаку. Быстрым движением он отклонил голову в сторону, чтобы уклониться от меча Сквало, ослабил хватку, чтобы катана могла упасть в его ожидающую руку ниже, и в ту же секунду он нанес вертикальный удар в грудь Сквало.

“Ого!” Бэзил ахнул от благоговения при этом движении.

Сквало был отправлен в полет и вызвал всплеск при падении, но даже если его бросили с достаточной силой, он все равно встал, не пострадав от атаки. К счастью, у них был Дино в качестве собеседника для объяснений.

“Он отступил, совместив орбиту меча Ямамото в тот же момент”.

“Так он действительно знает, как читать Стиль Сигуре?” Бэзил озабоченно нахмурился, и это озадачило ее, как посторонний человек может беспокоиться за того, кого он только что встретил, но она не стала зацикливаться на этом, потому что на экране Ямамото и Сквало были вовлечены в другой спор, где ассасин Вариа выглядел оскорбленным на мальчика перед ним и кричал на него в ярости, на что он ответил кривой улыбкой и словами, которые разозлили его оппонента.

“Я делаю это, чтобы победить тебя. Не убью тебя” Реборн перевел с их, и она сразу поняла.

Наивный. Идиот. Глупый.

Потому что он упустил еще одну возможность атаковать тупой стороной меча вместо острой. Она действительно не хотела, чтобы кто-то из них пострадал, они оба важны для нее, и для них драться за ничтожный ринг было абсурдом. Она также не хотела заставлять Ямамото становиться тем, кем он не был, не хотела заставлять его пачкать руки в крови.

Но Сквало не стал сдерживаться.

Он побежал вперед, и Ямамото приготовился блокировать атаку другим куполом воды, который его катана могла создать одной лишь силой, но Сквало сравнялся с ним и одолел его собственной атакой. Тот же самый, только более усовершенствованный. На камеру попала вода, которая на мгновение скрыла их фигуры, но когда она упала, расплывчатая фигура Сквало дала о себе знать, подняв меч и приготовившись к атаке.

Ямамото был слишком медлителен, чтобы блокировать удар.

Она прикрыла свой вздох руками, что заставило ее выронить кота, но она проигнорировала его возмущенное мяуканье, в ужасе уставившись на кровь, покрывающую длинную рану на его плече, воду у его ног, ставшую коричневой, когда он упал на землю, и потерянное выражение, появившееся в его глазах, когда Сквало с легкостью приблизился, несмотря на то, что уровень воды был у его икр.

Они не могли видеть, насколько глубокой была рана, но с его рубашки уже капало красное, когда он медленно встал, одной рукой держась за плечо, а другой сжимая катану. Ожидание было ужасным, эти двое не торопились атаковать и делали паузу после сильного удара.

“Этот идиот”, — пробормотал Гокудера, когда улыбка Ямамото стала немного острее, когда он приготовился броситься вперед, чтобы встретиться со Сквало лицом к лицу.

Они сталкивались мечами и блоками, двигаясь взад и вперед, поднимая волны ногами и силой своих замахов. Они приближались к кратеру, который непрерывно затоплялся, и в попытке избежать провала Ямамото прыгнул вбок, заставив Сквало разрубить колонну вместо своей головы, но-

“Черт!”

К несчастью, находясь на близком расстоянии, осколок колонны попал ему в глаз, и с такой скоростью и силой он повредил его настолько, что кровь заставила его глаз закрыться.

Не останавливайся. Тебе нужно встать. Тебе нужно двигаться! Двигайся!

Его инстинкты сработали, и он увернулся от приближающейся атаки, перекатываясь по воде и скользя, чтобы набрать обороты, встать и взмахнуть мечом, чтобы блокировать удар Сквало, когда они завязли в очередном обмене клинками. Ямамото парировал быстро, рефлекторно, но Сквало не давал ему ни секунды передохнуть, он был настойчив и напорист в своих атаках, когда они исполняли смертельный танец в воде.

С поврежденным плечом и потерей половины зрения Ямамото нужно было покончить со всем сейчас, пока боль не настигла его. И, словно услышав ее вопящие мысли, он нахмурился в раздумье и сменил стойку на наступательную, готовясь к атаке, но как только его клинок встретился с другим, он вздрогнул, потому что Сквало мгновенно обездвижил его своей контратакой, сделав стойку бесполезной и заморозив его тело.

“Он не двигается. Почему он не двигается?!” Рехэй спросил о том, что их всех интересовало, видя, что раненая рука Ямамото, держащая катану, все еще сцеплена с мечом Сквало, но ничего не предпринимающая, чтобы нажать на нее.

“Он сбил его нервную систему с толку этим ударом”, — сказал Дино, хмуро и обеспокоенно глядя на экран, и новое беспокойство охватило их всех, потому что как вы боролись с этим?

Очевидно, пробив большую рану у него на плече. Ямамото реагировал инстинктивно, но даже если это разбудило его тело, почувствовав боль, это дало возможность Сквало атаковать. Он уже был ошеломлен ударной волной, которую испытало его тело, поэтому не смог по-настоящему блокировать следующую атаку и едва избежал серьезной травмы, когда его грудь была рассечена.

Сила отбросила его назад, и он снова упал, но даже несмотря на боль, Ямамото тяжело дышал и снова встал, вызывающе глядя на ухмыляющегося Сквало, который бросился вперед. На этот раз, однако, Ямамото не стал подражать, а сделал наоборот, он развернулся и побежал к башне из обломков.

“Умный, давай, давай”, — тихо подбадривал Гокудера, когда они увидели, как Ямамото прыгает и взбирается на верхний уровень, где вода еще не перелилась через край, и это дало ему возможность отдышаться, пока он стряхивал напряжение с рук.

Ему был дан только этот момент передышки.

Подобно хищнику, преследующему свою жертву в ночи, никто по-настоящему не видел приближения атаки, пока земля под ногами Ямамото не обвалилась, и сквозь трещины и промежутки тонкий меч пронзил воздух и любую плоть, до которой мог дотянуться, поскольку гравитация тянула его вниз.

“ЯМАМОТО!”

“Гребаное дерьмо!”

Все они вздрогнули от ужаса, когда Ямамото провалился через кратер в воду на первом этаже, и, слава богу, его тело было так близко к тому, чтобы вместо этого удариться о валун, но подземелье уже было затоплено, так что это смягчило его падение, хотя, должно быть, сильно встряхнуло его травмы.

Сквало подошел к краю, когда Ямамото выпрыгнул на поверхность, кашляя и едва держась за обломки колонны, чтобы подтянуться.

Его белая изорванная рубашка в этот момент была окрашена в розовый цвет, это было чудом, что его рука не была отрезана. И с силой, которой у него не должно было быть, он вцепился и выдохнул боль, которую, должно быть, чувствовал, игнорируя насмешки Сквало, когда тот стоял над ним.

Японские мечи были сделаны не для боя, они были сделаны исключительно для убийства. Если бы их использовали, как в кендо, они были бы бесполезны в течение нескольких минут. Поскольку Сквало знал технику и умел читать позы новичков, у Ямамото никогда не было реальных шансов, и все же...

И все же ей хотелось верить в обратное. Она хотела видеть его стоящим и побеждающим, не ради битвы на ринге, а потому, что это был тот, кем он был. Уверенный в себе и жизнерадостный. Беззаботный и решительный. Кровь на лице ему совсем не шла. Свирепый взгляд и гримаса были неуместны на его лице.

На ее лицо падали капли, которые слизывала грубая текстура, она даже не почувствовала, как ее волосы забрались на плечо, или когда начался дождь, просто продолжала смотреть на жалкое изображение своей подруги.

Потому что он все еще вставал, дрожа и с усилием, но он схватил свою катану и осудил все, чем Сквало противостоял ему. Он одарил его улыбкой, такой, что через экран она не могла определить, была ли она фальшивой или настоящей, но что бы он ни сказал, это действовало Варие на нервы.

Ему было больно, боль была так очевидна на его лице, но он заставил себя двигаться, держа свою катану знакомой хваткой.

“Это бесполезно! Почему он все еще использует это?!” Гокудера зарычал, почти вцепившись себе в волосы от отчаяния, когда Ямамото поднялся на второй уровень, где ждал Сквало, используя сломанную колонну в качестве лестницы.

“Мистер Ямамото, несомненно, должен доверять этой технике”.

Либо он был в таком отчаянии, либо у него есть туз в рукаве, потому что он ни за что не был настолько склонен к самоубийству, чтобы броситься навстречу безнадежной ситуации после того, как пообещал, что вернется.

Они встретились посередине, их клинки столкнулись, вокруг них посыпались искры и капли, но то, что произошло дальше, было чем-то неожиданным, потому что в результате поворота событий Ямамото изменил свою стойку, заставив свой меч пройти мимо другого клинка и упереться в грудь Сквало, и, согнув колени, он использовал этот импульс, чтобы перебросить убийцу через плечо.

“Что это было? В 8-м классе?”

“Сквало тоже использовал 8-й класс”, — сказал Дино, нахмурившись в замешательстве.

“Но они были другими!”

Несмотря на одно и то же название, техника была другой. Было ли это удачей? Знал ли Ямамото?

“Когда ваш противник прочитал все ваши ходы, единственное, что остается сделать, — это КРАЙНЕ неожиданная атака!” Воскликнул Рехэй, будучи тем, у кого больше всего боевого опыта, он, вероятно, должен лучше всех понимать ситуацию Ямамото.

“Точно”, — похвалил Реборн с таинственным подтекстом, как будто он знал что-то, чего не знали они, что он и сделал: “Чтобы Стиль Шигуре менялся из поколения в поколение, это означает претерпевать изменения”.

“Преемственность и перемены, ты имеешь в виду… они разветвлялись?” Гокудера собрал все воедино. Тсуна на самом деле не следила за разговором, потому что, пока Сквало что-то кричал, Ямамото готовился к последнему удару, она знала это, она могла это чувствовать. И напряжение в ее плечах сдавило грудь так, что казалось, будто ее легкие не работают.

“Он собирается снова напасть”

“Да, но Сквало уже видел эту форму”

“Все в порядке”.

Все должно было быть хорошо. Ее интуиция на самом деле не могла подсказать ей исход битвы, но часть ее чувствовала, что Ямамото знал, что делал. Это было нечто большее, чем удача, что-то легкое в дуновении ветерка, как мягкая уверенность в моросящий полдень. Если Стиль Шигуре не работал, то Ямамото просто нужно было превзойти его, сделать своим собственным.

“Он собирается создать 9-й класс”

Ему не нужно меняться, он просто должен принять то, что у него есть, и создать из этого потоки веры. И среди всех возможных вещей, которые он мог бы использовать в качестве своей следующей стойки, он выбрал бейсбол. То, что он любил, сломало его и принесло ему боль, но это он носил с собой, когда учился начинать все сначала. Потому что, несмотря на боль, это было что-то незабываемое, чем он наслаждался и чем хотел поделиться с ними.

О.

На самом деле дождя не было.

Небо над ними было бескрайне голубым, чистым и открытым, она просто не видела этого.

“Это оно!” — крикнул я.

“Давай, давай же!”

Ямамото и Сквало снова обменялись ударами, причем вода пришла в яростное движение по мере того, как они увеличивали скорость в своих атаках. Волны вздымались и обрушивались на них, обломки продолжали падать, а свет гас. В тот момент, когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дух, все поняли, что так и будет. Финальный танец.

Сквало бросился, размахивая мечом в яростной вихревой атаке, которую не смог бы пережить ни один мирный житель, но Ямамото на самом деле не был настолько беззащитен. У него есть навыки, инстинкты и грубые реакции, которые компенсировали его недостаток опыта.

Вода накрыла его, обволакивая и неся, как лист в реке, добавляя скорости его движениям, он быстро снижался над Сквало. Тсуна затаила дыхание, пытаясь заглянуть за иллюзию, созданную мальчиком, когда ассасин Вариа прорезал воду и рассек мираж, созданный водой.

На секунду опоздав, когда вода захлестнула Сквало, он был слишком поздно, чтобы увидеть, что ждет его впереди. Потому что настоящий Ямамото ждал перед ним, подняв свою катану в воздух и не сдерживаясь. Всего лишь взмах его клинка, бесшумный и точный, вот и все, что потребовалось, чтобы Сквало упал.

И в тот момент, когда тело фехтовальщика Варии упало на землю с неглубоким порезом на задней части шеи, Ямамото заявил права на кольцо. И она не знала, плакать или смеяться над дерзостью всего этого, потому что он снова использовал тупую сторону катаны, чтобы выиграть бой.

“Он прирожденный киллер”, — высказалась Реборн, что теперь заставило ее почувствовать легкую ревность, но она была слишком занята вытиранием оставшихся слез, чтобы обращать внимание на удар, который, как она знала, был направлен на нее.

“Хорошо!” Рехэй зааплодировал, заставив Бэзила вздохнуть с облегчением, а Гокудеру тихо выдохнуть. Они действительно сделали это, не так ли?

“Может, нам пойти забрать его?” — Сказал один из лакеев Варии, имея в виду упавшего Сквало, на что Луссурия издала в ответ жалобный звук.

“Пожалуйста, прекратите”, — немедленно остановил их Сервелло. “Заданная глубина воды достигнута, значит, морское чудовище выпущено”.

“В чем дело?” — Повторила она, и любое облегчение, которое она почувствовала, превратилось в холодный ужас, когда камера увеличила изображение чего-то большого, плавающего в темных водах первого уровня.

“Ша-Ша...”

“Акула?”

“ЭТО ОГРОМНАЯ РЫБА!”

Она собиралась убить этих женщин.

Когда вся кровь смешалась с водой, хищник плавал и кружил вокруг того места, где стояли эти двое. Конечно, будучи благородным, дружелюбным, тупым идиотом, каким он и был, Ямамото пытался нести Сквало, несмотря на его травмы. Но дополнительный вес и боль в ранах замедляли его движение, что стало еще хуже теперь, когда они знали, что их окружает морская вода.

Они снова разговаривали, теряя время, но Сквало не собирался принимать помощь. Со странной улыбкой и несколькими прощальными словами, которых никто не слышал, он оттолкнул Ямамото, как раз вовремя, чтобы земля под ними подалась и он упал на уровень ниже.

И она ахнула, повернулась и спряталась в объятиях Дино еще до того, как это произошло, в глубине души зная, что не сможет вынести этого зрелища.

Последовала тишина, не было слышно даже шума ночного ветерка, и размытость между сном и реальностью запуталась в ее окаменевшем сознании, потому что она хотела проснуться. Это казалось нереальным, водоворот в ее кишках, который больше походил на притяжение, как будто в любой момент она могла проснуться в комнате Киоко, и она могла бы заново пережить этот день и предупредить их и предотвратить жестокий конец.

“Теперь все в порядке, все кончено”, — прошептал Дино в ее волосы, поглаживая ее плечи и возвращая ее к горькой реальности.

Медленно, очень медленно, не в силах оторвать глаз от экрана, она повернулась с прерывистым дыханием, чтобы увидеть безмолвный шок и раскаяние на лицах своих друзей, чувства, которые, как она знала, отражались в сердце Ямамото. Они выиграли бой, но это не было похоже на победу.

“Босс будет так зол”, — передразнил Леви, и его насмешка не причинила ей боли, несмотря на жжение в ее глазах, потому что его чувства не имели значения для нее. Вэрия никогда не была эмоциональной компанией, и она знала, что Занзас будет очень смеяться, как только услышит новости.

“Поздравляю, GEN-X. Битва за Дождь достается тебе”, — провозгласил Сервелло.

“Следующим в битве, в четверг, в 9 вечера, будет Туман”, — Она не повернула головы, чтобы увидеть их, несмотря на то, что женщины обращались к ней напрямую. “Если вы не сможете позвать своего опекуна, это будет мгновенная дисквалификация”.

Им это не понравится, не так ли? Иначе у них не будет другой души, которую они могли бы мучить своими играми. Она бушевала в своей голове, но гнев, зарождавшийся в ее груди, растворился, как только она почувствовала мягкие вибрации, исходящие от кошки, все еще свернувшейся калачиком у нее на плече. Верно, она может замышлять убийство в другой раз, прямо сейчас ей нужно было сосредоточиться на безопасности Ямамото.

“Устроить им немного ада, да?” Она что-то прошептала коту, который в ответ лизнул ее в подбородок, прежде чем перепрыгнуть ей на плечи и грациозно приземлиться на пол. Она не видела, как он уходил, так как звук чьего-то приближения быстро привлек ее внимание, и если раньше у нее были проблемы с дыханием, то теперь она почти упала в обморок от вида, который их встретил.

Это было похоже на то, что он только что устроил кровавую баню.

Ее предыдущие мысли о Кэрри превратились в настоящее видение, когда Ямамото, спотыкаясь, выбрался из-под обломков и направился к ним, раненый, тяжело дышащий и весь в крови. Она больше никогда не собиралась заходить в спортзал

“Эй...” Он выдохнул с улыбкой, когда заметил их, и его дрожащего голоса было достаточно, чтобы все оторвались от разглядывания и бросились к нему.

“О боже мой”

“Ты похож на красный сыр”, — Рехэй и Бэзил помогли ему сесть, прислонившись к стене, и теперь, когда они были ближе, стала видна серьезность его травм. Им нужно было срочно ехать в больницу.

“Глупая газонокосилка, ты не помогаешь!” Гокудера зарычал на плохую шутку, но затем его рычание превратилось в пустое проклятие, когда он посмотрел ей за спину, что заставило ее обернуться и увидеть Шамала, лениво приближающегося к ним. Какого черта он был здесь и когда прибыл, она может задать этот вопрос позже. Прямо сейчас они нуждались в его помощи.

Поэтому она сжала дрожащие руки и попыталась произнести мольбу, но ее голос не выходил.

“Тебе не нужно спрашивать, красавица. Ваши красивые глаза — достаточная компенсация”, — сказал Шамал, прежде чем прогнать их, чтобы он мог заняться своим пациентом, хотя они по-прежнему жались друг к другу. “Хорошо, малыш, закрой глаза, я налью немного воды, чтобы промыть рану”.

“Ты можешь исцелить его?” — Прошептала она Реборну, как только он приземлился ей на плечо.

“Я не могу. Его пламя несовместимо с моим. Я могу принудительно исцелить, но лучше оставить Шамала делать свое дело”.

Она сдулась при этих словах, ее глаза не отрывались от большой раны на плече Ямамото, которая могла бы отсечь ему руку. Вероятно, у него останутся шрамы или он потеряет сознание от потери крови. Боже, какая у него вообще была группа крови? Прежде чем она успела попросить сбегать в кабинет медсестры и захватить несколько сумок, звук быстро приближающейся сирены привлек внимание всех, кроме Шамала.

“Я вызвал скорую, на всякий случай”, — тихо сказал Дино рядом с ней, отчего ей захотелось плакать.

“Спасибо вам”

Вария и Сервелло к этому времени уже давно ушли, и потребовалась всего минута, чтобы приехала скорая помощь и перенесла Ямамото на носилках внутрь, чтобы они могли продолжить там. Шамал остановил кровотечение и промыл раны, но как только он увидел, что все медсестры были мужчинами, он надулся и оставил их работать одних.

Они работали на Дино, сказал он ей, а не на Вонголу. Они также были теми, кто помог им и после ситуации с Мукуро, так что Ямамото был в хороших руках, продолжал он повторять. Затем он начал пересказывать, как они несколько раз спасали ему жизнь, как один из них — Мигель — любит печь канноли, а у другого — Альберто — три собаки, две кошки и одна золотая рыбка.

Информация не имела для нее значения, но он скорее пытался удержать ее разум от блужданий, чем что-либо еще, поэтому она просто продолжала кивать и дышать.

Порезы были зашиты во время переливания крови. К счастью, ни один из его органов не был задет ножом, а глаз получил поверхностное повреждение, так что он не собирался терять зрение. Как только опасность миновала, они завернули его в бинты, наложили повязку на больной глаз, дали ему пот "Покари" — который был его любимым — и укрыли одеялом, чтобы согреть тело.

Шамал уже ввел несколько антибиотиков и обезболивающих своим комарам, так что, если не считать промокшей одежды, он был готов идти.

Она также узнала , что его группа крови была О.

“Могу я остаться с одним из вас? Я вроде как не хочу, чтобы мой старик видел меня таким свежим”, — сказал он хриплым голосом, сжимая бутылку с напитком и сгорбившись вперед с того места, где он сидел в задней части машины скорой помощи.

“Я остаюсь с ним на ночь”, — указала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Гокудеру. “Он может?”

“Прекрасно”, — террорист скрестил руки на груди и бросил слабый взгляд. “Но ты ни к чему не прикасаешься и спишь на полу”.

“Но он ранен!”

“Я не займу кровать, если ты тоже будешь там спать”, — возразил Ямамото, прежде чем повернуться к Гокудере. “Сколько у вас кроватей?”

“Один”

“Мы справимся”, — Он пожал здоровым плечом, а затем моргнул ей. “Для тебя нормально устраивать вечеринку с ночевкой с парнями? Твоя мама не будет возражать?”

“Моя мама уже любит тебя на данный момент. И я знаю, что ты ничего не попробуешь, и даже если бы ты это сделал, у меня есть страшные существа, которые убьют тебя прежде, чем ты подумаешь что-то сделать, но даже если ты подумаешь об этом, я узнаю, думаешь ли ты о том, чтобы попробовать что-то, прежде чем ты это сделаешь, так что, что бы ты ни подумал, не беспокойся об этом ”

“Ты что-то бредишь”

“Неужели я? О, я не заметила”

Она напугана, вероятно, все еще в шоке, и ее механизм совладания говорил без фильтра. Дрожь в ее пальцах не прошла, ее нос подергивался, и у нее была головная боль, которая хотела потянуть ее вниз. Но она проглотила тошноту и жжение в глазах, так как хотела продержаться всю ночь со всеми остальными.

“Давайте, дети, я отвезу вас домой”, — сказал Ромарио, провожая их всех к машине, которую он припарковал рядом со машиной скорой помощи.

Дино пришлось остаться, чтобы они все могли поместиться, поэтому, крепко обняв ее, он помог им забраться внутрь компактного автомобиля. Ямамото был впереди из-за своих недавних травм, и поскольку Гокудера тоже был ранен, она не могла сидеть у него на коленях, а Бэзил сильно заикался, поэтому она оказалась у Рехея, который отчитал ее за то, что она мало весит.

Поездка была тихой, только радио и светские разговоры об ужине и сне составляли им компанию. Сначала они оставили Бэзила в его отеле, а затем поехали в пригород, чтобы оставить Рехэя у него дома, который пообещал не упоминать о своем местонахождении своей сестре, прежде чем помахать на прощание.

Квартира Гокудеры была не так уж далеко, но она старалась держать глаза открытыми, несмотря на мягкое покачивание и атмосферу, убаюкивающую ее.

“Если вам что-нибудь понадобится в течение ночи, не стесняйтесь звонить мне или боссу”. — Сказал Ромарио, как только они прибыли, держа дверь открытой для нее и ожидая, несмотря на ее медлительность.

“Спасибо тебе, Ромарио”.

“И съешь что-нибудь теплое. Не намокай бинты и немного отдохни, хорошо? Никаких киномарафонов”, — сказал он всем им, на что все, что они могли сделать, это кивнуть, сказать "спасибо" и "спокойной ночи" и последовать за Гокудерой внутрь.

Она несколько раз бывала в его квартире, чтобы посмотреть фильмы и поиграть в видеоигры, и ее всегда удивляло, насколько там чисто и стильно. Пространство украшено растениями, книгами и плакатами групп, пустые бомбы валяются рядом с книгами и журналами о конспирологии. Там также был рояль, на котором она еще не попросила его поиграть, не говоря уже о знакомом запахе пыли и сладких яблок, который он носил с собой. Это казалось пережитым.

Первое, что они сделали, это заставили Ямамото переодеться в чистую одежду. У Гокудеры не было выбора, кроме как одолжить ему свободную футболку с инопланетным рисунком спереди и несколько джоггеров для бега трусцой, хотя из-за его роста они едва доходили ему до лодыжек. Но, по крайней мере, исчез запах прочного железа.

Вымыв руки, они сели за стол и съели лапшу по чашке, запив ее имбирным чаем и теплым молоком с медом. Они ели в относительной тишине, единственным звуком было прихлебывание жидкости.

Тсуна знала, что ей нужно было сделать, вероятно, это было не лучшее время из-за их умственного истощения, но она пообещала себе, что сделает это как можно скорее. Поэтому она подождала, пока они закончат есть, чтобы начать разговор.

“Это не игра, — сказала она сидящим за столом. — Мафия реальна, и мы в ней участвуем”.

Гокудера сделал глубокий вдох, она была наполовину обеспокоена, что он подавится, но он просто посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, испуганный, настороженный. Она знала, что это решение тоже беспокоило его. Но после сегодняшней ночи она не могла продолжать лгать. Это было бы несправедливо.

“Да, я вроде как подумал, ” выдохнул Ямамото с глухим смехом, “ Что это становится немного опасным для того, чтобы быть игрой. Ты бы не плакала, если бы это было ненастоящим”.

“Последний шанс для тебя выбраться”, — Она подняла глаза из-под челки и быстро пожалела об этом, потому что Ямамото лениво ухмыльнулся ей.

“Но мы уже женаты”, — И он пошевелил пальцами, чтобы лучше показать лежащее там кольцо.

“Почему ты такой?” — спросил я. Она застонала в своих руках, позволяя Гокудере быть тем, кто тоже будет бушевать за нее.

“Гребаный идиот! Как ты смеешь относиться к этому легкомысленно!”

“Я не такой! Я немного обижен, вы, ребята, могли подумать, что я сбегу только из-за этого ”.

“Почему ты этого не делаешь?!”

“Ты мой друг”, — сказал он, переводя взгляд с них на “Вас обоих”.

Она могла многое чувствовать с помощью своей гиперинтуиции, доверие и принятие громко гудели, но в глубине души она также могла уловить крупицу боли, ожидающей их в ближайшем будущем.

“Я еще не забрала свое кольцо”, — Она покачала головой, чтобы отложить это беспокойство на другой день и вместо этого сосредоточиться на своей главной проблеме “Я… Я мог бы и не делать этого.”

Оба парня успокоились и повернулись, чтобы посмотреть на нее, когда она нахмурилась и начала теребить пальцами полупустую кружку.

“Я никогда не хотел быть Боссом мафии. Я хотел быть наемным убийцей, когда был маленьким. Отправляясь на миссии, помогая людям. Занзасу было предназначено занять трон. Он сильнее, опытнее… Есть огромный шанс, что я не выиграю свою битву. Я, я имею в виду, я буду стараться изо всех сил, вы, ребята, чуть не умерли, бросить сейчас это just...It Просто есть шанс, что я могу и не выиграть, так что...”

“Эй, все в порядке. Мы можем найти другой клуб, чтобы быть вместе”.

“В том-то и дело. Как только ты войдешь, пути назад не будет, ” Она сделала паузу, чтобы посмотреть ему в глаза, чтобы он понял, “ И я не уйду”.

“Я не оставлю тебя”, — заявил он в ответ. “И я уверен, что Гокудера здесь тоже тебя не оставит, так что, пока смерть не разлучит нас, и все такое”.

“Ты идиот”, — устало вздохнула она, зная, что пути назад нет, но она не смогла сдержать легкую улыбку, скривившую ее губы.

“Да”

Они посидели в тишине еще пару минут, допивая остывающие напитки, и усталость начала овладевать ими. Она продолжала напоминать себе написать маме и сообщить, что с ней все в порядке, и интересовалась, сможет ли Реборн дать ей выходной завтра утром. Кстати, где он был? Он отошел от нее, как только Ямамото дали зеленый свет. Угг, до тех пор, пока он не разбудит их, чтобы выполнить упражнение по сближению, он может держаться подальше, что бы ее ни волновало.

“Мой отец состоит в мафии, не так ли?” — Внезапно спросила Ямамото, заставив ее обменяться быстрым взглядом с Гокудерой, прежде чем кивнуть.

“Он ушел на пенсию”, — тихо сказала она, прежде чем вздохнуть. “Я бы хотела, чтобы Иемицу сделал это”.

“Твоя мама не знает?”

“Я в ужасе от того, что она узнает”.

“Интересно, знала ли моя мама...” — спросил он, слегка потирая швы на плече через футболку. “Он не сказал мне, несмотря на подготовку. Но, парень, ты бы видел, как он владеет мечом! Он бы доставил Сквало много неприятностей, если бы они подрались... ” Он сделал паузу и бросил на нее извиняющийся взгляд. “ Прости”

“Нет, нет, все в порядке. Я скорбел о своем прошлом и двигался дальше. Это больно, но...”

“Джудайме, мы никогда не будем судить о твоих чувствах”

Она слегка улыбнулась, но вскоре улыбка исчезла, так как она не могла больше притворяться, что ее чувств не существует.

“Я выросла с ними, — призналась она, — в Италии. Это было всего на два года, но они были самыми счастливыми. Драться с Занзасом будет больно, но если я не буду драться с ним, пострадают все остальные. Если не Варией, то Вонголой”.

Ее последние слова вызвали вспышку неуверенности на их лицах, они не ожидали услышать, что могут пойти против того, за что предположительно боролись.

“Мы обманываем их?”

“Таков наш план”.

И Гокудера тоже этого не ожидал. Очевидно, было много неприязни, которая распространялась не только на ее отца, но и на Вонголу. Тсуна отказывалась от титула с самого начала, но согласилась по причине, которую ей еще предстоит раскрыть. Очевидно, что сейчас был еще не тот вечер для этого разговора, поэтому Ямамото сменил тему.

“А как насчет тебя, Гокудера? Какая-нибудь мафиозная драма в семье?”

“Я незаконнорожденный ребенок”, — он пожал плечами, не тронутый его жалкой историей. “Мой отец — босс мафии с низким именем, но независимо от того, насколько малой властью вы обладаете, незаконнорожденный сын не может претендовать на титул. В любом случае, не так, как я этого хотел ”.

“Значит, Бьянки следующий на очереди?”

“Она дезертировала”

“Ей действительно не все равно, ты знаешь”, — сказала Тсуна, пнув его ногой под столом, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, на что он поморщился.

“Я знаю”

Он знал. Просто было так странно испытывать на себе ее любовь после его отца ... после его матери… Там действительно было много семейных драм, не так ли?

“Я думаю, пришло время идти спать”

Они все согласились лечь спать ночью. Пока он подбирал пустые стаканчики из-под лапши, чтобы выбросить их в мусорное ведро, Тсуна схватил все остальное и пошел мыть их, прежде чем он успел даже попробовать.

“Джудайме, пожалуйста. Тебе не обязательно”

“Вы оба ранены, просто позвольте мне сделать это”.

“У тебя есть запасная зубная щетка?”

“Угг, это на шкафчике”

“У тебя есть каменное мыло!?”

“Заткнись, тупица! Кто полезет подглядывать в чужую ванную!?”

“Я чищу зубы! Как я могу не видеть?”

“Это не так, если ты все еще разговариваешь!”

Вытирая руки в толстовке, Тсуна пошла за своей забытой сумкой и достала пижамный комплект и футляр для зубной щетки. Ей нужно было купить новый, на крышке уже была трещина. Она также забыла свои тапочки, но, похоже, они ей не понадобились, поэтому она подождала, пока Ямамото закончит свою очередь.

“Я думаю, тебе следует принять душ”, — сказал он ей, выходя, и она виновато посмотрела на Гокудеру.

“Я не хочу переступать границы”

“Джудайме, ты не-

“Тсуна, у тебя в волосах листья, и часть их желтая”

Черт возьми, Возрожденный!

“В держателе есть чистые полотенца”

“Прекрасно. Но после того, как ты заснешь”

“Потребуется время, чтобы разбить лагерь”, — сказал Ямамото, обходя ее и пытаясь пробраться к дивану, но Тсуна преградил ему путь.

“Забирайся на кровать, или я позову твоего отца!”

“Тсуна, это подло!”

И Гокудера позволил им спорить, пока шок не прошел из их организма, сидя на стуле и наблюдая, как они расхаживают по комнате в течение добрых 10 минут.

Ямамото упал первым из-за потери крови и прилива адреналина, которые у него были. Вскоре после этого, после быстрого душа и переодевания в пижаму, Тсуна последовал за ней, как только ее голова коснулась самой пушистой подушки, которая у него была. Он убедился, что ей было удобно, и что этот идиот не растягивал свои травмы, прежде чем расстелил футон между кроватью и диваном и вскоре после этого уснул.

.

.

.

Среда, 7:45 утра

У нее зазвонил телефон.

Она клянется, что помнит, как только что закрыла глаза. Кто, черт возьми, звонил посреди ночи? Вслепую она протянула руку, ощупывая кофейный столик перед диваном в поисках взорванного предмета. Она не открывала глаз, чувствуя, как усталость все еще пробирает ее до костей, и желая снова погрузиться в сон.

Ее телефон продолжал вибрировать и был вне досягаемости, поэтому она вытянула руку дальше, кончики ее пальцев едва коснулись чехла, прежде чем она просчиталась и упала на диван с громким “Уфф”.

“Джудай ...?” Гокудера тоже проснулся, устало моргая, глядя на нее, но она возилась на полу, пока не смогла схватить свой телефон и ответить на звонок, протирая глаза от сна.

“e‘llo?”

“Тащи свою задницу в школу, Савада!”

“Хана? Ты Хана?”

“Ты покойник, если не придешь в школу. Предстоящий экзамен по математике потребует 35% от вашей итоговой оценки. Ты не приходил на занятия две недели, Нэдзу-сенсей в восторге от того, что подвел тебя на этом этапе!”

“Что?” Она медленно моргнула, не понимая, что говорит другая девушка.

“Просыпайся и тащи свою задницу в школу! У вас есть 20 минут!”

“Тсуна-тян, я попытаюсь отвлечь тебя, ганбатти!”

“Киоко, ты ничего не делаешь! Савада, поторопись!”

Звонок был прерван, и она посмотрела на свой телефон. Часы показывали 7:47 утра. Было утро. Звонила Хана. И там должен был состояться важный экзамен по математике. Она была обречена на провал.

“О черт”, — она вскочила на ноги и начала собирать свою импровизированную кровать, одновременно ударяя мальчиков подушкой. “Просыпайтесь! Просыпайся! Нам нужно идти!”

“Джудайме, что происходит?”

“Еще слишком рано”, — простонал Ямамото, не вылезая из кокона, в который он превратил себя в постели.

“Хана. И экзамен. Математика, сейчас же!” — Задыхаясь, воскликнула она, запустив руки в свои и без того спутанные волосы. “Мы потерпим неудачу!”

“О” Ямамото открыл здоровый глаз и медленно моргнул, прежде чем до него начало доходить осознание, и он быстро, но осторожно сел, прижав руку к груди, и уставился на них широко раскрытыми глазами “О!”

“Черт, серьезно? Мы можем пропустить?”

“Нет!”

Гокудера был ботаником с хорошими оценками, так что с ним все было бы в порядке, но если она и Ямамото пропустят этот экзамен, будут плохие последствия. Они могут провалить предмет, повторить год, их родителей придется уведомить, и, что хуже всего, им придется терпеть уродливое лицо Незу еще год. Неприемлемо. Неважно, что она заставит свою мать волноваться и разоблачит ее ложь, но Реборн накажет ее, если она пропустит тест.

“Ромарио! Мне нужна услуга! Школа, мне нужно идти в школу!” Она кричала по телефону, чистила зубы одной рукой и прихватила несколько крекеров, чтобы перекусить по дороге. У нее не было своей формы под рукой, но она была уверена, что ее запасная должна быть в офисе Кеи. Ей просто нужно прокрасться так, чтобы ее никто не увидел.

“Я не могу найти свои туфли!”

“Прекрати ковылять, идиот! Ты собираешься разорвать швы!”

Тсуна действительно просил слишком многого. Ромарио потребовалось 10 минут, чтобы приехать за ними, и еще 8, чтобы добраться до школы. Дино не было с ним, и она чувствовала себя очень неловко из-за того, что попросила его быть их шофером так рано утром после того, как он отвез их домой прошлой ночью. Она клянется, что испечет ему немного печенья в знак благодарности.

Они добрались до школы с тремя минутами в запасе, достаточными, чтобы забежать внутрь, переодеть ее и прокрасться в их класс. Но как только они поднялись на второй этаж и завернули за угол, они столкнулись с последним человеком, с которым хотели встретиться. Неужели ее интуиция не могла подсказать ей?!

“ВЫ ТРОЕ! БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ ХУЛИГАНЫ! В кабинет директора! Неужели у тебя совсем нет стыда?! Прогуливает школу и появляется в нескромной одежде!” — Закричал Незу, покраснев, разрываясь между гневом и удовлетворением, что он поймал их с поличным.

“Угг, лопнул”

“Но на этот раз я надела простую пижаму”, — посетовала она, глядя на свою рубашку на пуговицах с коротким рукавом и укороченные пижамные брюки однотонного мятного цвета.

“Я думал, тебя исключили после инцидента с осьминогом”, — усмехнулся Гокудера, и Тсуне захотелось ударить его за то, что он настроил его против себя.

“Ты ходишь по тонкому льду, мальчик! Я собираюсь исключить вас всех троих!”

Он не мог этого сделать. Директор школы был слишком мил, и после того, как они объяснили ситуацию — ложь, так много лжи — и увидели травмы у Гокудеры и Ямамото; не говоря уже о том, что она все еще выглядела как сумасшедшая на грани нервного срыва, он отчитал их за то, что они пришли в школу, потому что мистер Рибояма заранее объяснил ситуацию, и им не нужно было приходить.

Будь ты проклят, Возрожденный!

Но они все равно были наказаны за то, что проникли в школу в неподобающей одежде, находясь в обоснованном отпуске. Они были так заняты тренировками, драками и риском для жизни, что что-то глупое, вроде экзамена по математике и оставления после уроков на весь день, напомнило ей, насколько они молоды и что в жизни все еще есть мирские вещи, о которых стоит беспокоиться.

“Это так нелепо”, — Тсуна практически рыдала на своем столе. Они трое были единственными в комнате, и, сюрприз, сюрприз, мистер Рибояма выступал в роли их строгого руководителя.

И он учил их, надевая при этом свой дурацкий костюм и уродливый жилет из аргайла. Она даже не помнила, как умножать дроби, кто выиграл битву при Геттисберге или какого цвета был бельгийский флаг. Гокудера была единственной, кто делал заметки, она пыталась, но ее мысли продолжали ускользать и терять фокус, а Ямамото в тот момент крепко спал на своем столе.

И он явно был любимчиком Реборна, потому что он никогда не пытался разбудить его. Только она.

Время обеда наступило как чудо, но им не разрешили выходить из комнаты, поэтому они попросили Кусакабэ принести им бентос, она надеялась, что Бьянки не готовил. Бедный мальчик просто смотрел на раны, но, к счастью, не задавал никаких вопросов, просто Хибари-сан была раздражена ею, так что лучше было какое-то время оставаться в тени.

Реборн оставил их в покое на этот раз, и бенто не было отравлено, поэтому они наслаждались приготовленным рисом, тонкацу и дольками помидоров. У них было много свободного времени, которого у них давно не было, и они просто расслабились. Гокудера заснул за своими книгами, и она была близка к тому, чтобы последовать за ним. Скрестив руки на столе и положив на них голову, она могла задремать всего за несколько секунд.

Она уже давно не дремала каждый день, слишком занятая тренировками и еще раз тренировками и странными снами по ночам. Ее тело чувствовало это, и она подумывала о том, чтобы пойти в святилище и загадать желание, позволяющее ей немного отдохнуть.

Ямамото, сидевший рядом с ней, повторил ее позу, хотя мог скрестить только одну руку, чтобы не давить на швы на плече. Эта рука была проклята, решила она.

“Эй”

“Хм?”

Она повернула голову в сторону, чтобы они могли видеть друг друга, пока они шептались, несмотря на то, что Реборна не было рядом, чтобы отругать их. Хотя ему пришлось немного приподнять голову, потому что повязка на глазу закрывала часть его зрения под этим углом.

“Я возвращаю твое страшилище”

“Разве ты не хочешь оставить его у себя еще на несколько дней?”

“Нет”

Она улыбнулась его быстрому отказу, но также застонала, потому что это означало, что Реборн снова возвращается в ее жизнь 24/7. Ну что ж, по крайней мере, Бэзил тоже был там в качестве посредника в его спартанских планах.

“Как ты себя чувствуешь?”

“Я в порядке. Обезболивающие, которые дала мне медсестра, начинают действовать. На самом деле это не больно, но они сильно чешутся”.

“Не царапай слишком сильно, иначе она может открыться”

“Да, да”, — он устало зевнул, прежде чем одарить ее ленивой улыбкой. “Эй, ты знала? 8 — й класс Shigure был создан , когда молодой преемник спасал своего хорошего друга… Это был спонтанный момент, созданный прямо на месте, чтобы защитить его”.

“Точно так же, как ты это сделал”

“Да, я думаю, что так и было”

“Я действительно рада, что с тобой все в порядке”, — прошептала она. Несмотря на то, что это был новый день, мы вместе выспались и поели, комок в ее горле все еще был там.

“У нас все будет хорошо”, — пообещал он, и хотя он не знал точно, что обещает, она все еще хотела ему верить. Протянуть руку и взять его за руку, хотя она подождет, пока он придет в себя, чтобы как следует обнять его и ударить за то, что он был таким безрассудным.

Она внезапно замолчала, когда ей в голову пришла мысль, и выпрямилась, чтобы посмотреть на него смущенным взглядом.

“Тсуна?”

“Мы не делали круг приветствия”

И он разразился смехом, игнорируя ее смущенное бормотание и разбудив Гокудеру. Это было просто так восхитительно, что ее это беспокоило, несмотря на ее постоянные отказы это делать. Но все в порядке, с этого момента он будет инициировать и доставлять ей массу удовольствия, даже если она будет ворчать и пинать его за это.

Веревка все еще была запутана между ними, но он наконец смог увидеть начальную и конечную точки, которые их соединяли. Больше не было затянувшейся войны, только постоянное гудение, которое вымывало все беспокойство из его сердца.

Это было чудесное чувство.

.

.

.