Невосприимчивый к Свету (гет)

Надо быть слегка сумасшедшими, чтобы идти против Первого ордена. Рьяные сторонники Сопротивления чем-то напоминают Рей Кайло, разве что только их политические взгляды являются прямо противоположными. На базе много тех, кому нечего терять: мужчины и женщины, выжившие после нападений Первого ордена; бывшие пленники, как она сама; беженцы из захваченных миров; потерявшие все мужья и жены, братья и сестры, отцы и матери — каждый из которых ищет возможности поквитаться.

Здесь собралось немало искренних и целеустремленных существ со всех концов галактики. Кто-то мечтает о справедливости и возмездии, кто-то сражается во имя погибших родных, а кто-то за возвышенные идеи Новой Республики. Причина есть у каждого, но эта причина всегда безрадостна. Об Ордене ходят мрачные слухи, так что за вопросом «Почему присоединился ты?» обычно следует понимающее переглядывание. Не сказать, что это соревнование, кто больше пострадал или потерял близких, но иногда так начинает казаться. Разделенные переживания объединяют и еще больше подпитывают общий ярый настрой.

— Я была пленницей, — отвечает Рей на расспросы. Часто дополняя их фразой, которую сама слышит постоянно: — Я оказалась в неправильном месте в неправильное время, — она замолкает на этом, и, как правило, интересующиеся уважают ее желание не углубляться в данную тему. Здесь все с осторожностью относятся к вопросам о прошлом.

Верная своему обещанию, генерал Лея Органа следит за ней. Мать Кайло нередко появляется в ангаре, когда Рей заступает на свою смену. Обычно их общение ограничивается обменом приветствиями, бывает, она спрашивает Рей о работе, и после короткого разговора генерал извиняется и уходит по своим делам.

— По Дэмерон говорит, что ты замечательный механик, — сообщает как-то раз генерал. — Он говорит, что нам повезло найти кого-то, кто не жалуется на старые запчасти. — И Рей сияет от услышанного — она гордится своими навыками. Годы, проведенные на Джакку, нельзя назвать приятными или простыми, ей приходилось постоянно думать над тем, как пробираться по древним обломкам ржавеющих звездолетов. Повидавшие виды «Икс-винги» ей не в новинку, это приятное применение ее умений.

Работа руками всегда успокаивала Рей — было что-то умиротворяющее в том, чтобы чинить сломанные механизмы. Это всегда приносило удовлетворение, отвлекало от насущных проблем — когда заставляешь оживать сломанные вещи. Машины обезличены, они всегда выполняют поставленные задачи, у них нет своего мнения о политике и бушующей вокруг войне. Этому конфликту нет приемлемого решения, как нет и конца. Что значила победа Восстания при Эндоре и Джакку, если Новая Республика воцарилась лишь для того, чтобы пасть? Чем была победа над Империей, если сейчас половина галактики мечтает о ее возвращении? Рей хотелось бы задать эти вопросы генералу Органе, но ей не хватит смелости. Лучше поменьше привлекать к себе внимание этой женщины.

Мать Кайло искоса разглядывает ее.

— Еще По сказал, что ты не слишком общительна.

Да, все именно так. Рей довольно осмотрительна во всем, что касается Сопротивления. Она не пытается влиться в их ряды.

— Я привыкла жить одна, генерал. Я… эм… не очень уютно себя чувствую, когда вокруг многолюдно.

Лея Органа кивает, прежде чем задать новый вопрос:

— Как ты себя чувствуешь в последнее время?

— Немного уставшей, — очень уставшей, если честно, такой уставшей, что она готова проспать целый день. Но Рей с Джакку не из тех, кто жалуется.

— Значит, ты приняла решение?

— Да, — согласно кивает Рей. — Я сохраню ребенка, — как бы ужасно не было взваливать это на свои плечи, Рей знает, что Кайло хотел бы этого. Его прощальные слова о том, что ребенок будет всем, что останется после них, глубоко тронули Рей. И кроме того, она и сама постоянно думает об этом малыше, потому как все отказались от нее еще в детстве, и она не хочет повторить эту ошибку. Каждая жизнь драгоценна. Дети, выросшие, чтобы стать пушечным мясом вроде штурмовиков, как Финн, имеют значение. Грязные голодающие сироты с отдаленных миров имеют ценность. И Рей осознает собственное лицемерие, вспоминая невинных, погибших на «Старкиллере», словно бы ей пришлось убить собственное дитя. Конечно, обстоятельства разнились, но суть была одинакова.

— Никто не станет относиться к тебе плохо, если ты передумаешь, Рей, — мягко указывает генерал. — Люди поймут. В любом случае никто не имеет права осуждать тебя.

Рей кивает, и генерал Органа тактично закрывает тему, улыбаясь.

— Ладно. Что ж, благодарю тебя за прекрасную работу, Рей, — с этими словами генерал покидает ее, уходя на очередную встречу. Руководить Сопротивлением — неспокойное дело.

С точки зрения Рей, цели, поставленные Сопротивлением, довольно размыты. Каждый будто бы сражается против чего-то, а не за что-то. Их объединяет ненависть к Первому ордену, к его суровому правосудию и безудержному насилию. Но мало кто представляет, какой должна быть альтернатива для галактики, и многие в разговорах между собой соглашаются, что у Новой Республики тоже хватало недостатков.

Сопротивление пропагандирует идеалистическое стремление к свободе, справедливости и частично тоску по демократической Старой Республике. Но никто не ведает, как вернуть это, поскольку тридцать лет сначала руководители Восстания, а затем их последователи пытались, но так и не смогли достичь исполнения мечты. Кайло был прав: Новая Республика завязла в бесконечных спорах по абстрактным и второстепенным вопросам и начала распадаться из-за распрей и соперничества. И, кроме того, плохая организация препятствовала принятию решений на основе консенсуса. Их цели были привлекательными, понимает Рей, но последующее исполнение и результаты явили галактике один сплошной бардак.

И, быть может, это причина, объясняющая растущую популярность Первого ордена. Орден формулирует свои идеи просто, повторяя их снова и снова — в речах Хакса и пропагандистских клипах — они умело играют на раздражении и гневе людей, обещают принести закон и порядок и клянутся сделать галактику великой. Несколько десятилетий назад Старая Республика распалась и дала жизнь Империи, и теперь настал черед Новой Республики уступить бразды правления Первому ордену и его Второй Империи в качестве решения проблем. «Время пришло, — заявляют сторонники Ордена. — Надо объединиться ради безопасности и блага общества и вместе добиться мира».

Тут кроется упущенная возможность, думает Рей. Если бы Сопротивление сначала разобралось со своими проблемами и пришло к общей идее, они бы имели лучшие шансы завоевать сердца и умы. И еще им не хватает яркого лидера — вокруг которого захотят сплотиться. Героя, подобного Люку Скайуокеру. Или кого-нибудь еще, не приевшегося за последние тридцать лет. Пусть Лея Органа опытный и мудрый лидер, но она погрязла в борьбе и многочисленных личных выпадах против нее как со стороны Новой Республики, так и Первого ордена. Ее называют ужасной женщиной. Пережитком Восстания, упустившим свой шанс, человеком, которому давно пора отойти в сторону. Она работает только на себя — не верьте ее словам, говорят они. Она — закоренелая террористка, была ею всю сознательную жизнь, проложив себе путь во власть по трупам. Лея Органа входит в число тех, кто ответственен за нынешнее состояние галактики. Она полна устаревших идей и банальных решений. Пришло время дать дорогу молодым.

И пусть нельзя исключать, что критика справедлива, трудно не восхищаться этой женщиной. Хотя Кайло предупреждал о ней, Рей тяжело не чувствовать растущую приязнь. Лея Органа продолжает навещать ее, относясь к Рей порой прямо-таки по-матерински, что сильно трогает сироту с Джакку. Один месяц плавно переходит в два, и вот уже начинается третий месяц жизни Рей на базе. Она ждет Кайло, гадая, не тщетны ли ее надежды, но сейчас у нее нет лучшей альтернативы, поэтому она решает оставаться здесь столько, сколько получится.

— Мне кажется, я заставляю тебя нервничать, — мягко замечает генерал Органа как-то раз, когда они сталкиваются в одном из переходов.

— Я раньше никогда не встречала настолько известную личность, — отвечает Рей, не особо лукавя. Лея Органа чуть хмурится, и Рей мгновенно понимает, что мать Кайло подозревает ее во лжи.

Но, кажется, это не сердит ее, а вызывает сочувствие. Словно бы она знает, что скрывает Рей. Генерал манит Рей в сторону, в более уединенное место.

— Ты уже спланировала, что будешь делать, когда покинешь нас? — начинает она тот разговор, которого Рей хотелось бы избежать. Она и без того находится здесь дольше положенного.

— Наверное, наймусь куда-нибудь механиком. Мне нравится работать с техникой.

Генерал Органа кивает:

— Ты никогда не хотела начать изучать пути Силы?

— Не особо, — признается Рей.

— Как и я, — делится генерал. — Меня никогда не учили использовать Силу. Этого для меня хотели другие, но я — никогда.

— Мне… мне нужны практические навыки. Чтобы содержать себя. И ребенка, — поясняет Рей. Вдобавок ей совсем не хочется находиться где-нибудь поблизости от дяди Кайло.

— Да, конечно, — одобрительно отзывается генерал. — С твоей стороны это очень ответственно. — Но она сразу возвращается к первоначальной теме: — Рей, не так-то легко воспитывать одаренного ребенка. Сила все усложняет, — в ее голосе явственно слышится горечь. — Мне бы хотелось поддерживать с тобой связь после того, как ты уйдешь. Если тебе или твоему ребенку понадобится помощь с Силой, я могу найти кое-кого, кто может обучить вас.

— С нами все будет хорошо, — произносит Рей с уверенностью, которой по-настоящему не чувствует.

— Куда ты отправишься?

Рей произносит названия двух крупных планет на Внешнем Кольце, которые принимают иммигрантов, и ее ответ немало удивляет Лею Органу, поскольку те находятся в центральной части владений Первого ордена. Она приподнимает брови.

— Ты уверена, что хочешь вернуться во Внешнее Кольцо?

— Да, — пожимает плечами Рей. — Я там жила. Там мое место, — и еще там никто не озаботится тем, что у Рей нет образования, поскольку им всегда нужны рабочие. Жизнь даже в Среднем Кольце ей не потянуть, особенно теперь, когда у нее будет ребенок. Содержание детей обходится дорого, а сейчас у Рей нет ни кредита. У нее не было времени забрать кучу банковских карт, приготовленных Кайло. Будь их у нее хотя бы несколько, они с малышом безбедно жили бы в одном из уютных миров Ядра.

— Это планеты Первого ордена, — удивленно замечает генерал. — Для женщины с сопротивленческим прошлым там может быть опасно.

— Я знаю. Я буду осторожна.

— Ты опять можешь очутиться в неправильном месте в неправильное время. Или этот малыш может стать штурмовиком, Рей.

Да, она все прекрасно осознает, и она не удерживается от обреченной ремарки:

— Раз я не могу остаться здесь, мне придется пойти на риск. Эти планеты наиболее развиты — среди тех, жизнь на которых я могу себе позволить, генерал. — Ее слова возымели желаемый эффект, и Лея Органа после раздумий продлила ей пребывание на базе, предоставляя возможность накопить средства.

Нежданное появление Рей в Сопротивлении произвело неизгладимое впечатление: ее вечно будут помнить как ухоженную девушку в розовом платье, даже если сейчас на ней рабочая форма, а волосы практично убраны в ее старую прическу в виде узелков. Лишь ее странное корусантское произношение выбивается из общей картины. Кайло не раз замечал это, но она не чувствовала разницы, находясь среди орденской элиты. Но здесь, в обществе существ со всех концов галактики, ее речь сильно выделяется, что вызывает немало вопросов: «Твой папаша-сенатор проголосовал не так, как обещал? Вот почему тебя бросили в орденскую камеру?». Другие случайные детали только добавляют веса ошибочному впечатлению, что Рей — важная персона, скрывающая свое прошлое.

«У нас тут немного таких, как ты, Рей. Как, говоришь, твоя фамилия?»

Люди сторонятся ее, прямо как на «Финализаторе», но Рей не особенно против такого отношения. Она долго была одиночкой, и дружба этих людей может довести ее до лжи, которой ей бы хотелось избежать. У нее двойственное отношение к ведущейся войне, поэтому Рей позволяет окружающим делать их собственные выводы на свой счет, чтобы свести ложь к минимуму. И она старательно избегает яркого дроида модели «БиБи», который часто сопровождает главного сопротивленческого пилота, как доверчивый щенок. К ее облегчению, вуки Чубакка все еще не объявился.

— Не против, если я присоединюсь? — еще рано, и в столовой практически пусто — это любимое время Рей идти завтракать. И появление Леи Органы застает ее врасплох.

— Да, пожалуйста, — Рей поспешно откладывает в сторону датапад, в котором рылась минутой раньше. Это превратилось в привычку: каждое утро она ищет в голонете новости о Кайло Рене. У Первого ордена эффективная пропагандистская машина, поэтому информации много, даже о Первом рыцаре. Простые сводки, само собой, но приятно услышать о Кайло хоть что-то. Даже если «что-то» — список мест, где он недавно убивал людей.

Рей быстро выключает датапад, но генерал успевает окинуть взглядом экран.

— Кайло Рен? — приподнимает бровь она.

— Да, — Рей сразу ищет повод поменять тему. — Транспортник, поступивший вчера, можно сказать, собрали заново. Он еще сослужит отличную службу.

— Хорошие вести, — отвечает генерал Органа, но не проглатывает наживку. — Ты когда-нибудь видела его?

— Видела кого? — прикидывается дурочкой Рей.

Но это не смущает Лею Органу.

— Кайло Рена.

— Да. Да, встречала. На «Финализаторе».

— Он убил моего мужа, — негромко продолжает та, и боль в ее голосе заставляет сердце Рей болезненно сжаться. Пусть она знала Хана Соло всего пару быстро пролетевших дней, ей не хватает его. И Рей не может представить, каково это — любить Хана Соло годами и потерять его.

Но не в ее положении делиться переживаниями, поэтому она отвечает со скорбной учтивостью:

— Мне жаль.

— Мы были в разводе. Вероятно, мне следует называть его моим бывшим, но по какой-то причине я никогда не переставала думать о нем как о муже. Такое случается, когда вы женаты слишком долго.

— Мне жаль.

Мать Кайло отводит взгляд в сторону.

— Это все моя вина. Я отправила мужа на смерть.

— Во время рейда на «Старкиллер»? — продолжает игру Рей.

— Да… Это было на «Старкиллере».

— В тот день погибло много людей, — тихо отзывается она.

— Верно, — тяжело вздыхает генерал Органа. Пожилая женщина смаргивает слезы и берет себя в руки. — Чем он занимался, когда ты видела его?

— Кто?

— Кайло Рен.

— Он посадил меня на корабль для обмена пленными. Он — причина того, что я здесь.

— Действительно. Я позабыла, — и Рей не верит этому ни на йоту.

Война разделила многие семьи по обе стороны. Остались женщины и мужчины, которым придется в одиночку растить детей и заботиться о старших, полагаясь лишь на себя, с грехом пополам сводя концы с концами. И ночами, после тяжелого рабочего дня, им будет не с кем поговорить. Не с кем посмеяться. Некого прижать к себе. И каждый день все будет повторяться заново. Конечно, борьба ради идеи приносит славу, но не для семей, которые переживают и с тревогой ждут новостей.

Рей хорошо знакомо это состояние. Вернется ли за ней Кайло? Или он падет в бою с силами Сопротивления или от руки Сноука до того, как придет за ней? Обречена ли она и ее тайный малыш на вечные бега от Первого ордена? Рей раз за разом проигрывает в голове возможные сценарии, и часто случаются дни, когда исход слишком пугает ее.

Довольно забавно, что сейчас Рей чувствует себя более одинокой, чем когда-то на Джакку. Даже в атмосфере общего сочувствия ее окружает ощущение потери. На Джакку она толком не понимала, чего ей не хватает, но сейчас, после того как она узнала, что такое любовь, ей остро ее не хватает. О, как же ей не хватает ее Кайло…

Он снится ей. В жарких, томительных снах, где она лежит в его объятиях. Эти сны кажутся почти реальными, и она просыпается в поту, отчаянно желая его. Должно быть, виновата беременность и гормоны, убеждает она себя, пытаясь заснуть. Но другие сны беспокоят ее сильнее — сны, в которых Кайло говорит с ней. Они с Кайло стоят в том темном углу на транспортнике с пленными. На нем нет маски, и он с безумным взглядом сжимает ее плечи. «Я вернусь за тобой, — обещает он раз за разом. — Не отказывайся от меня. Не предавай ради моей матери. Не променяй меня на Сопротивление. Я вернусь за тобой, и мы будем семьей, о которой ты всегда мечтала. Больше ни один Скайуокер не вырастет без отца. Цикл закончится на нас, Рей». И потом она просыпается, сны уходят, но обещания эхом повторяются в ее ушах. И Рей верит ему. Она должна.

В последнее время Рей просыпается рано, приступая к работе еще до того, как начинается ее смена. У нее умелые руки, к тому же часы, проведенные с инструментами и механизмами, навевают воспоминания о доме. Рей отчаянно нуждается в чем-то, на что можно опереться, поскольку в глубине души смертельно напугана.

Если Сопротивление узнает правду о ее прошлом, ее сочтут шпионкой и отберут ребенка.

Если ее найдет Первый орден, она вернется в лапы Сноука, и невозможно предсказать, каким будет ее конец.

Она одна, и она ждет ребенка, а единственный человек, в которого она верит, это Кайло Рен, но он исчез из ее жизни и может никогда не вернуться.

Но Рей переживет эти трудности, как и прошлые: надо жить одним днем, принимать правильные решения и надеяться на лучшее. И чем дольше она находится в Сопротивлении, тем одновременно ей спокойней и тревожней. Спокойней, потому как Рей вполне комфортно скрываться на тайной сопротивленческой базе. Тревожней, так как Кайло все еще не пришел.

И на фоне всей неопределенности, ей не хватает ощущения Силы. Не хватает сосредоточения, как во время часов, проведенных за исцелением. И еще — умиротворяющего Света. Но сейчас слишком рискованно использовать Силу. Это может привлечь внимание генерала Органы и остальных. Возможно, даже Сноука.

— Ты скоро перестанешь влезать в этот комбинезон, — с дружелюбной улыбкой замечает Лея Органа, глядя на выступающий живот Рей. Всем нравятся животы беременных, недавно выяснила она. Но все равно чувствует себя неловко, когда люди так свободно говорят о ее теле, даже с благими намерениями. И тем более очень неловко, когда об этом говорит не ведающая о своем родстве бабушка малыша.

— Ага, — выдавливает из себя Рей, покраснев и неосознанно проводя рукой по шестимесячному животу.

— Беременность тебе идет, Рей. Ты буквально сияешь. С малышом все в порядке?

— Да, мадам.

И тут Рей порывисто выпаливает:

— Это мальчик, — об этом ей сказали в лазарете, но по какой-то причине Рей уже знала. Сила, наверное, подсказывала. И то, что теперь ей известен пол малыша, делает все еще реальнее, поскольку у нее будет сын. Сын Кайло. Унаследует ли он фанатичность отца или ее собственный прагматизм? Будет ли у него бледная кожа Кайло? Ее каштановые волосы? Всевозможные мысли о растущей внутри нее жизни не дают спокойно заснуть. Кем будет ее малыш, когда вырастет?

— У меня есть сын, — вдруг негромко признается Лея Органа.

Очнувшись, Рей возвращается к своей роли:

— Он помогает вам в Сопротивлении?

— Нет. Я не видела его пятнадцать лет. Мы… не слишком ладим.

— Мне жаль, — отвечает Рей. Но не может удержаться от вопроса: — Что случилось? — Как вышло так, что эта женщина и ее сын оказались по разные стороны войны? Что пошло не так между ними давным-давно и привело к нынешней ситуации? Рей слышала слова Кайло, но она хочет узнать и точку зрения его матери.

Лея Органа медлит, прежде чем ответить:

— Я много лет спрашивала себя. Я делала все, что могла. Но этого оказалось недостаточно. — С тяжелым вздохом, она продолжает откровенничать: — Материнство — тяжелый труд. У меня нет намерения пугать тебя, но это действительно тяжело. Тяжелее, чем на войне и в политике. Вдобавок, — она делает паузу, — это навсегда. Ты можешь изменить жизнь, поменять работу и свое будущее. Но семью ты не изменишь. Он всегда останется моим сыном. Несмотря ни на что.

Рей не знает, что ответить на эту печальную речь. Неприкрытая боль и сожаление исходят от генерала сквозь Силу, подавляя. И Рей снова повторяет:

— Мне жаль, — этого мало, хоть и искренне.

— Мой сын — моя величайшая неудача, Рей. Он — мое глубочайшее сожаление.

— Так что произошло? — снова интересуется она, хотя, конечно, это не ее дело. Но это важно.

Неловкий момент затягивается, и обычно собранная генерал Органа выглядит так, словно готова заплакать. И ее красивое лицо кажется по-настоящему старым и уставшим.

— Иногда я убеждаю себя, что ничего нельзя было сделать. Но я чувствую свою ответственность. Из-за этого в моем возрасте я все еще участвую в войне. Тебе многое неизвестно, Рей, но эта война — моя вина. Я не могу исправить своего сына, но, возможно, у меня получится с галактикой. И я не дам ему навредить людям еще больше.

— Он за Первый орден, да? — озвучивает Рей логическое заключение.

— Да, — соглашается мать Кайло. — На базе это не является общеизвестным. Но есть те, кто знают.

— Он ведь не генерал Хакс? — с широко распахнутыми глазами подыгрывает Рей.

— Нет, — вздыхает Лея Органа. — Брендол Хакс происходит из известной имперской семьи. И, кроме того, я бы сказала тебе, носи ты моего внука, — она наклоняет голову в манере, опять напомнившей Рей о Кайло. И тут генерал улыбается: — Если честно, мне бы хотелось, чтобы все было иначе, Рей. Тогда через пару месяцев я стала бы бабушкой и могла подержать на коленях внука. И впереди у меня маячило бы что-то хорошее. Сейчас же война — единственное, что у меня осталось.

— Ваш сын не может быть плохим, как Хакс, — участливо произносит Рей.

Лея Органа лишь качает головой.

— Он гораздо хуже. Мой сын — монстр, без всякой надежды на искупление. Но он все еще мой сын.