Дневник убийцы (гет)

Бах! И весь «мыльный пузырь» происходящего лопнул прямо у меня перед глазами.

Я надеюсь вы никогда не почувствуете эту боль и горечь от осознания того, что всё, чем ты был, чем хотел быть — ломается. Просто, тупо, сгибается стальной стержень. И ни хрена не понятно: кто ты теперь? Сам себе говоришь: «Прошлый я — умер». И даже не оплакиваешь эту смерть. Не отнесешь цветы к надгробию собственного я. Но что бы, черт возьми, не происходило в моей жизни, я не должна меняться, прогибаться. Девочка — тень. Девочка — невидимка. Где же ты?

Я всё ещё тут, на задворках этого героического сознания, пытаюсь отсюда, как могу, прикрывать свои тылы. Выходит, конечно, не ахти как, потому как большая и глупая часть меня явно жаждет моей смерти.

Боюсь ли я смерти? Да, определенно. Но ещё больше я боюсь при жизни потерять себя.

О, боже ты мой. Что за розовые сопли я тут распустила?

— Вот именно! Может, ты перестанешь ныть, и дашь мне, наконец, возможность всё объяснить?

Знаете выражение «Я — не я, и жопа не моя!». Так вот, это как раз про мой случай. Правда, немного другая разновидность. Что тут творится вообще?

— Я всё ещё тут, всё ещё жду, — женский настойчивый голос в моей голове был не особо похож на голос совести и прочую чушь из разновидности «раздвоение личности».

— Ты где? — всё, что смогла выдавить я. А потом подумала, а я сама-то, где нахожусь? Обернулась по сторонам. Темно, пусто. Только все-таки ощущается постороннее присутствие.

— Я в тебе, если ты ещё не заметила, — насмешливый женский тон взбесил меня, но колесики в моей голове закрутились.

— В данный момент, я собой не управляю, так? — спросила я то, что интересовало меня больше всего.

— Да, все именно так. И поверь мне, это лучше для нас обеих, — от родительской мудрости в этом голосе аж тошно становится.

— А это не тебе решать. Верни мне моё тело! Сейчас же! У меня и без тебя хлопот полон рот, — Кстати, об этом, я ещё не решила, что делать с этими Гриффиндорскими штучками, но может с их помощью я смогу выкинуть это нечто из себя.

— Не глупи, девчонка, — женский голос звонко рассмеялся в моей голове. — Я слышу все твои мысли, тем более, что в этих твоих «штучках» Годрик совсем ни при чем. Скажу даже больше, это не твоя сила, а моя.

— Да кто вы, черт побери, такая? — ситуация, конечно, странная, но моя гостья мне даже нравится. Есть в ней что-то стоящее внимания.

— Спасибо за такую высокую оценку, Джейн. Моё имя Ровена.

Эээ, как много информации, я сейчас лопну:

— Ровена, которая Рейвенкло? Которая давным-давно должна быть на том свете?

— Именно так, — в голосе послышалась издевка, и я начала закипать.

— Так, давайте по порядку. Почему вы не покоитесь с миром, что вы забыли в моем теле, причем тут Гриффиндор и вообще...

— Не так много вопросов для начала. Если бы ты меньше думала о себе и о том, что тебе любимой делать со своей жизнью, я бы давно рассказала тебе все.

— Ах, значит давно. И как долго вы у меня «тут» загостились?

— Имей хоть каплю уважения к Основателю, Эйр! Это тело приглянулось мне с самого начала, потому как я знала, что Салазар даже не посмотрит на маглорожденную девчушку вроде тебя, а образ жизни, который ты вела, подходил мне как нельзя кстати.

— Слизерин тоже возродился? — с каждой минутой всё чудесатее, и чудесатее.

— Уже знакомый тебе Гарри Поттер был очень слаб духом, после смерти великого директора Дамблдора и, сам того не желая, заключил сделку с дьяволом. В образе дьявола на этот раз предстал Салазар Слизерин. Видишь ли, этот год не совсем обычный для всех нас, Основателей. Это год, когда призраки далекого прошлого могут принять телесный облик, чтобы за один день, за 24 часа исправить свои давние ошибки и покоиться с миром.

— И Слизерин, конечно, совсем исправился, стал белым и пушистым, — ну как же тут удержаться от комментария.

Ровена проигнорировала мою реплику, и молчание немного затянулось, но потом она продолжила голосом, полным грусти:

— Он сделал свой выбор мгновенно, и закрепил его сильной магией, известной только нам четверым. Узнав о его поступке, мы не смогли просто уйти и обрести наконец свой покой, оставив мир, погрязнувший в хаосе. И мы подобрали себе тела.

— Подождите, что значит мы?

— Я, Годрик и Хелена.

— Так они тоже здесь? Но кто...

— А ты подумай, ты должна была чувствовать сквозь телесные оболочки наше родство, нашу связь друг с другом.

— Луна, — первое, что сорвалось с моих губ. И я сразу поняла, что это правда.

— Хелена выбрала её, и я одобрила её выбор в первую же минуту. А вот выбор Годрика я долго не могла понять и принять.

— Неужели, — комичность ситуации помогла мне немного скинуть напряжение. — Малфой?

— Да, мальчик из Слизерина стал избранником Гриффиндора. И, как оказалось, он и правду заслужил оказанное ему доверие.

— Но почему я? — замешкавшись, я попыталась продолжить. — Вы ведь понимаете, что я я всегда была никем, за маской зацикленной на себе девушки.

— Ты прекрасно знаешь, что это неправда, хотя сейчас, ты, может и забыла об этом. Ты всегда была сильной личностью, но никогда не выбирала сторону. Оставаясь на грани: зло и добро, белое и черное, ты теряла саму себя и свою жизнь тратила впустую. Но в тебе были зачатки добродетели, и в переломный момент ты начала взращивать их в себе. А мне становилось все свободнее в этом теле. Ты должна знать, что я, Годрик и Хелена, мы не управляем вами, не даем вам какую-то особую силу. Мы направляем вас, легонько подталкиваем в нужную сторону, поддерживаем в вас веру в себя и свои силы. Ну и конечно, даем вам новые знания, без которых в данный момент не обойтись. Я надеюсь, что ты понимаешь, почему мне пришлось использовать тебя. Только за одно я хочу попросить прощения. Я не должна была допустить, чтобы на тебя наложили проклятие.

— Я справлюсь с этим как-нибудь сама, не беспокойтесь. А теперь скажите, что именно вы хотите, чтобы я сделала и верните мне власть над мои телом.

* * *

Подскочив на кровати в магловской квартире Панси, я уже точно знаю, что это был не сон. Это знание стучит в моей крови и кричит в моей голове о том, что надо действовать.

Быстрый взгляд в окно. Только начинает расцветать.

Драко, Луна и другие спят после бурной ночи, проведенной в гостях у Волан-де-Морта. С приятной грустью, отзывающейся в груди, я в последний раз смотрю на людей, подаривших мне надежду и стены, укрывших ото всякого зла.

— Ну что ж, Гарри, — тихо прошептала я сама себе, когда за мною тихо затворилась дверь. — Говорят, что в любви и на войне все средства хороши. Поживем — увидим!