Собор Парижской Богоматери – Хогвартс версия (джен)

На следующий день Джинни и Панси явились на репетицию, держась за руки, и это никого не удивило. Если честно, никто даже не обратил особого внимания на этот факт. Ну, если не считать вниманием то, что Фред выпустил из палочки разноцветный фейерверк с искорками, напоминавшими лепестки роз, а Джордж с криком «Анархия!» принялся осыпать девушек рисом. Впрочем, Гермиона быстро умерила свадебный пыл близнецов — ей хватило для этого одного только взгляда. Причём взгляд этот принадлежал даже не ей самой, а профессору Снейпу, которого она вовремя пропустила вперёд.

С громким и весьма угрожающим звуком зельевар захлопнул свой чёрный блокнот и подозрительно оглядел присутствующих. Ему очень не хотелось, чтобы повторялись какие-то казусы вроде того, с запертой в его кабинете козой… в смысле, Рональдом Уизли.

— Сдайте свои волшебные палочки, — медленно поговорил Снейп. Он решил, что был слишком мягок со своими актёрами, а значит, это требовалось немедленно исправить, и коронная величественная походка с развевающейся мантией и орлиным носом взглядом была здесь самым подходящим оружием. — Мне кажется, вы забыли, что такое ответственность. Искусство — это не просто репетиции каждый вечер. Это нечто большее… Нечто великое… С его помощью можно…

— Разлить по флакончикам славу, — по памяти процитировал Джордж.

— Закупорить смерть, — в тон ему подхватил Фред.

— Ну, мальчики! — шикнула на них Гермиона, увлечённая страстной речью профессора.

— В самом деле, тише вы! — поддержал её Блейз.

Близнецы переглянулись и подмигнули друг другу. Они явно что-то задумали, и Гермионе стоило бы обратить на это внимание, но… То, что говорил Снейп об искусстве, было близко и её видению этого вопроса, поэтому…

— Поэтому сегодня вы должны полностью выложиться на репетиции. Показать всё, на что вы способны.

— Но зачем? — Малфой возвёл глаза к потолку. — Это же ещё даже не премьера, просто репетиция…

— Десять баллов со Слизерина! — рявкнул профессор. «Бей своих, чтобы чужие боялись!» — удовлетворённо подумал он, отмечая, что желания спорить у его труппы действительно поубавилось.

Или — поубавилось бы, если бы не проклятый Поттер.

— Не надо кричать на Драко! — воскликнул он, загораживая тщедушной грудью своего принца.

Но ничто не могло сегодня испортить настроения профессору Снейпу. Приподняв бровь, он брезгливо посмотрел на Гарри — так, как будто тот был чем-то вроде вредного и противного, мерзкого насекомого. Вредного, противного и мерзкого, но — совершенно абсолютно никчёмного.

— Вы забыли добавить «сэр», мистер Поттер. Пять баллов с Гриффиндора, — и, злорадно усмехнувшись, мастер Зелий занял наблюдательную позицию у окна. — Приступайте!

Гермиона хлопнула в ладоши и, видя, что никто не воспринимает её знак к началу действа как должное, сама вытащила на середину аудиторию Джинни — и массовку. Оглядевшись по сторонам, Гермиона подбежала к горе палочек и выудила из них свою. Быстро, пока профессор её не заавадил по старой пожирательской привычке, она трансфигурировала кособоко стоящий у стены стул в огромное колесо и сунула палочку обратно, для верности несколько раз хлопнув глазками. По её мнению, это должно было получиться невинно и сразу искупить все её грехи — совсем недавно в одной умной книге она прочитала, что женщине для искупления всех своих грехов действительно достаточно только этого.

Если бы всё было так просто… Профессор ничего не сказал, но баллов у Гриффиндора однозначно убавилось.

Массовка по призыву Грейнджер выкатила колесо на середину класса. Теперь требовалось привязать к нему Джинни, но снова пускаться во все тяжкие Гермиона не решилась. Ну, или наоборот решилась — она посмотрела на профессора и снова захлопала глазками. Снейпу ничего не оставалось, кроме как выкрикнуть:

— Инкарцеро!

Толстые верёвки накрепко соединили руки Джинни с деревянными спицами колеса, да и ноги в общем-то тоже.

— Ух ты, — восхищённо выдохнул Фред. — Как бы нам пригодилось такое колесо, да, братец Фордж?

Джордж на секунду задумался, пытаясь понять, для чего именно оно бы им пригодилось, но ничего толкового так и не придумал. Впрочем, если ты не знаешь, как и для чего можно использовать какой-то предмет, ты всегда можешь его разломать. Так что он предпочёл согласиться с любимым братом:

— Да, братец Дред! — и они обменялись ритуальными рукопожатиями.

Гермиона снова хлопнула в ладоши.

— Горбун! Хромой! Страшный! Косой! — забасила массовка, повинуясь своему режиссёру.

В любое другое время Джинни бы расстроилась и обиделась, но теперь у неё была Панси. И Гарри, самозабвенно лапавший — пока никто не видит! — Малфоя в труднодоступных местах, её совершенно не волновал. Совершенно!

— Насильник, вор, убийца, бомж! — кажется, палку они слегка перегнули, но останавливать шоу никто не спешил. А между тем у Джинни закружилась голова, потому что колесо не стояло на месте — массовка старательно катала его по аудитории.

Но Снейп, кажется, понял, что дело нечисто:

— Молились лучше б за него,

Ты пожалей его, о Боже! — пропел он со своего места, как бы намекая, что пора уже остановиться и заняться пением, а не играми с колесом.

Джинни горячо поддержала профессора:

— Вы пожалейте, Квазимодо,

Пить! — прошептала она и тут же сорвалась на крик: — Пить! Дайте же мне пить!

Гарри, за долгие годы успевший привыкнуть к тому, что все требования Джинни лучше всего выполнять как можно быстрее, а не то есть риск заработать первоклассный Летучемышиный сглаз, со всех ног ринулся к бывшей невесте, сходу начиная протягивать ей бутылку с водой, припасённую специально для репетиции. Малфой недовольно проводил его взглядом, но удержался от комментариев — как никак, происходящее пока что вписывалось в сценарий.

«Интересно, в сценарий впишется, если я повыдеру этой кукле все её рыжие лохмы?» — мрачно подумал он, глядя на то, как Поттер, заботливо поддерживая голову Уизлетты, прикладывает горлышко бутылки к её губам.

А когда Уизлетта закончила пить, и Гарри с непонятно откуда взявшейся нежностью стёр большим пальцем последние капельки воды с её губ, занервничала уже и Паркинсон. Они с Малфоем переглянулись, готовые совершить что-нибудь ужасное, но ужасного не потребовалось.

— Belle! — глядя Гарри прямо в глаза, выдохнула Джинни низким и волнующим голосом. — Belle!

Уж кто-то, а Малфой, с его-то аристократическим воспитанием и знанием этикета, политеса, пяти языков и сотни других бесполезных вещей, как никто другой знал, что означает это слово.