Демон-хранитель (гет)

Матвей сидел на корточках и внимательно рассматривал происходящее по ту сторону стеклянных дверей. Ледяной ветер шевелил его светлые волосы, забирался под куртку и заставлял ангела недовольно ёжиться, но он не двигался с места и по-прежнему сверлил взглядом пустую улицу.

Там было спокойно. Тёмная волна прокатилась мимо кинотеатра, в котором мы отсиживались, и исчезла где-то во дворах. Итлы, темнокрылы и ландавры отступили. Их было много, больше трёх десятков — настоящий боевой отряд Нижнего мира.

Всё, что напоминало об ужасной бойне, творившейся на городских улицах несколько минут назад — тела двух маленьких девочек и пожилого мужчины, лежавшие посреди шоссе, да выбитые стёкла витрин магазинов и дверей самого кинотеатра. Под конец битвы Матвей сумел каким-то образом экранировать помещение, затрудняя проникновение вражеской магии, а Корнел создал несколько весьма жизнеспособных иллюзий, которые отвлекли внимание нижнемировских существ. Пока те, не обладавшие значимым интеллектом, убедились, что атакуют пустышки, ангел и демон совместными усилиями ударили по ним — и всё было кончено. Светлая и тёмная волны смешались, столкнулись друг с другом и хорошенько бабахнули, что только усилило губительный эффект.

Оставшиеся монстры скрылись во дворах. Теперь на улице были лишь пугающая пустота, трое мёртвых Лишённых, не успевших убежать от смертельного холода, несколько чёрных стрел Корнела и ветер, завывавший среди осколков в оконных рамах. Не визжали автомобильные сигнализации, не выла сирена полиции, не кричали люди. Казалось, что весь район вымер, опустошённый угрозой, перед которой Лишённые были бессильны.

Я практически не принимала участия в битве, но это была не моя вина. Матвей попросту запер меня и Анну в холле, намертво заблокировав выход. Поначалу я горячилась, собиралась выбить дверь, но после нескольких безуспешных попыток поняла, что это бесполезно. После Катиной олимпиады я так и не успела толком восстановить силы. Да и магия Матвея носила необычный характер — мне никогда ещё не приходилось снимать заклинания Света. Я попросту не знала, что с ними делать.

Возможно, Анна могла бы без труда открыть дверь, но она игнорировала моё желание оказаться на улице и как ни в чём не бывало успокаивала паниковавших Лишённых, у которых внезапный сбой в электричестве прервал киносеанс. Те рвались на улицу, кто-то ругался, кто-то пытался вызвать администрацию. Анна мягко, но уверенно объясняла всем и каждому, что снаружи кинотеатра обвалился карниз, заваливший двери, что скоро приедут МЧС и всех освободят. И, как ни странно, ей верили.

Спустя некоторое время Матвей заглянул внутрь и сказал, что мы с Анной можем выйти. Лишённых он, впрочем, не пустил и снова заблокировал за нами дверь. Мы оказались в узком проёме между первыми и вторыми входными дверями. Пол был усеян осколками стекла, при каждом дыхании изо рта вырывалось облачко пара — температура воздуха после битвы ощутимо упала.

Пока я жадно вглядывалась вдаль, ловя в тени домов малейшие подозрительные силуэты, Матвей пытался уговорить меня немедленно телепортировать. А мне не хотелось. Во-первых, мои силы ещё не вернулись окончательно, а телепортация — вещь крайне энергозатратная. Во-вторых, мне было просто невыносимо отсиживаться в безопасности, пока снаружи другие сражались за меня без моего участия. Гордость не просто ныла, она шипела, кусалась и царапалась. В-третьих, кто сказал, что дома меня не поджидает засада?

Но мне не хотелось озвучивать все эти причины, поэтому я только упрямо повторяла "нет".

— А если они вернутся снова? Второй раз у нас такой трюк не пройдёт! — рассердился Матвей. — Им нужна только ты, понимаешь? Из-за твоей глупости уже погибли Наделённые, и погибнут ещё, если ты не образумишься! Взгляни на свою хранимую!

Я повернулась туда, куда указал ангел. В самом углу, между двумя торчащими рамами, сидели Катя и Дима. Катя плакала, уткнувшись лбом в Димино плечо. Парень сидел зажмурившись, молчал и машинально гладил девушку по волосам.

— Чего она ревёт? — удивилась я.

— И ты спрашиваешь? — зло прошептал Матвей. — На её глазах убивали людей. Холод Нижнего мира останавливал их сердца, как китайские игрушки.

Я посмотрела на трупы погибших, ощутив комок в горле, но при этом видя в них сломавшиеся куклы. Не более того.

— Я не плачу, — хрипло сказала я.

— Ты демон. Для вас чужая жизнь не значит ровным счётом ничего. Будь на месте этой девочки твоя Катя, стала бы ты переживать?

Слова ангела, внешне простые, неожиданно задели меня за живое. Я воскликнула:

— Можешь не продолжать! Я знаю, что ты скажешь. Они пришли за мной, ведь так? Им нужна я, так почему я не выдала им себя? Не отдала все свои силы, не пожертвовала собой, ведь это моя вина?!..

— Ты же знаешь, я бы ни за что не позволил тебе рисковать своей жизнью! — пылко ответил Матвей. Я замерла, так и не успев закончить свою фразу.

— ... потому что не готов погубить свою репутацию из-за какой-то демонши! Я не хочу выговора от начальства! И так в прошлый раз...

— Да пошёл ты!

Я ударила кулаком в дверь, выбив оставшиеся стёкла в верхней секции, и едва не зарычала от злости и боли — осколки впились в костяшки пальцев, оставив кровавые полосы. Матвей замолчал. Даже Катя в углу перестала шмыгать носом.

В моих глазах ангел только что разделил с Корнелом звание самого наглого и раздражающего негодяя во всём Троемирье. Лучнику, похоже, не нравилось новое соседство — он осуждающе смотрел на меня и качал головой.

Несколько раз резко дёрнув ручку, прежде чем Матвей снял своё заклинание, я открыла внутреннюю дверь и вернулась в холл, где Анна по-прежнему возилась с Лишёнными.

— Феста? Всё в порядке? — озабоченно спросила она, повернув голову. Мне захотелось хорошенько ударить огненной молнией прямо в её смазливое лицо, но я сдержалась и отошла к стендам, с которых трагично и пафосно смотрели на меня персонажи прокатных фильмов.

Протянув руку, я прикоснулась к нарисованному мечу одного из героев и подумала: какое ничтожество эти выдуманные Лишёнными картинки! Пытаясь почувствовать настоящий огонь сражений, неистовство любви и ненависти, великую игру и первобытный зов стихий, люди создают себе компьютерных воинов, рисуют им иллюзорных противников и сами жуют попкорн, давясь впечатлениями. Они — Лишённые, они лишены дара магии и истинной силы, но упорно не жалеют понимать этого! В то время как моя жизнь была в сотни раз опаснее их выдуманных игр, только, в отличие от них, была настоящей. Разве они могли знать о ней? Ни черта они не знают!

— Жалкий картон! Неужели Лишённым так интересно смотреть на пустышки? Никакие компьютерные эффекты не дадут им жизни, — вырвалось у меня.

— Люди и не ищут в них реальности, — внезапно услышала я голос Анны за своей спиной. — Те истории, которые пишут Наделённые, могут казаться простыми, слишком пафосными и наигранными, но люди всё же верят в них... видят в них себя. Вспоминают. Возможно, это и спасает их от Внешнего мира.

— Картонки спасут от мира, который они создали себе сами? — фыркнула я.

Девушка не ответила.

— Скоро уже вечер. Наверное, надо уходить отсюда. Пойду спрошу у Матвея, долго ли он собирается ждать.

Стук каблуков за спиной сообщил о том, что Анна и в самом деле ушла.

И что теперь? Зачем ты на меня смотришь? Хочешь, я подниму руку и ты сгоришь вместе со своим игрушечным мечом? Может, тогда эти наивные люди поймут, за что отдают свои миллиарды кукловодам в режиссёрских креслах?

Возможно, я слишком сильно злилась на Матвея и поэтому срывалась на безобидных стендах... но меня и правда раздражало то, что целое стадо за моей спиной пришло сюда глазеть на несуществующую битву, в то время как мы ограждали их от настоящей и вовсе не романтической.

"Особенно ты. Защитница. Лишённые должны радоваться, если ты просто не спалишь кинотеатр", — ехидно добавил внутренний голос.

Анна права, пора уходить. Ещё немного и я взорвусь, как бочка с порохом под артиллерийским залпом.

Протиснувшись через толпу возбуждённо галдевших людей, я наконец оказалась у выхода, потянулась к ручке, но моя ладонь замерла на полпути, стоило мне услышать голос Анны совсем рядом — по другую сторону двери. Она разговаривала с Корнелом, оба стояли ко мне спиной и не замечали, что я рассматриваю их через потемневшее, будто бы закопчённое стекло.

— У меня есть опыт, я могу помочь!

— Нет, — отвечал ей Корнел, — Ты умеешь лечить ангелов, но я — демон, к твоему сведению, и твоё малейшее прикосновение сделает нам обоим очень больно.

— Всё равно, — упрямилась Анна, — Если не перевязать рану, ты можешь потерять много крови, и это лишит тебя сил. Мало ли что ещё может случиться? Снимай пальто. И рубашку тоже, иначе мне сложно будет добраться до раны.

— Перестань!

— Снимай-снимай.

Я едва не присвистнула, наблюдая, как неуступчивый и своенравный лучник, ворча, вытаскивает руки из рукавов, подчиняясь слабой светлой девочке. Видимо, есть у неё какая-то власть, которой у меня никогда не было, да, наверное, и не могло быть…

Пойти, что ли, всё-таки разнести этот стенд.

— Аня, давай быстрее, мы и так засиделись здесь. В ближайшие пару дней, думаю, к нам не сунутся. Кто бы ни призвал этих тварей на нашу голову, он потратил на это уже немало сил. Учитывая, что, скорее всего, действует он в одиночку... А тебе, Кирилл, следовало рассказать мне раньше о том, что ты — напарник Мефистофии, — заметил Матвей, пытавшийся магией восстановить разбитые стёкла.

— Меня зовут Корнел, и я не её напарник. Как думаешь, почему я оказался в твоём классе? Поверь, исповедоваться у светлого в мои планы не входило.

— Да, экранировался ты хорошо, должен признать. Исследовав твой разум, я принял тебя за Наделённого. Как такое вообще могло случиться?

— У меня были хорошие преподаватели по ментальной магии. А я был не самим плохим учеником, куда лучшим, чем Феста.

— Почему ты бросился искать нас?

— Потому что неожиданно для себя подслушал один разговор. Мы оба, я и она, были обмануты Советом. Нам дали ложные задания, чтобы ничто не мешало достижению истинной цели Первого Советника. Ты точно поклялся спасти Фесту?

— Будь это иначе, ничто бы не заставило меня даже приблизиться к ней.

— Тогда тебе стоит вести себя осмотрительнее. Если бы я захотел, я бы смог пристрелить тебя ещё в тот день, когда появился в вашем классе. Хочешь, открою тайну, светлый?

Пока за дверью стояла тишина, я судорожно вздохнула.

— Меня послали убить тебя. Но это было слишком простой задачей, чтобы не иметь подвоха...

— Знаешь, — тихо произнёс Матвей, — Я уже слышал кое-что о тебе — да, от неё самой. И я тебя уже ненавижу. Если бы не война, я бы первый прикончил тебя на месте, и никто во всей Анжелии не осудил бы меня за это.

— Замечательно, — холодно ответил лучник. — Ты ведёшь себя в точности в соответствии с планами Совета. Давай, я не против. Устроим бой, убьём друг друга и оставим Фесту одну против них.

— Не вертись, а то прикоснусь! — пригрозила Анна, возившаяся с его раной.

— Мы ещё поговорим, — бросил мой хранитель. Он развернулся... и только тут заметил, что я смотрю прямо на него через толстое стекло. Матвей замер на миг, затем тряхнул головой, буркнул под нос какое-то ругательство и открыл дверь.

— Пора расходиться. Тёмные твари ушли достаточно дале...

Мощный взрыв сотряс кинотеатр.

* * *

— Ну вот, ещё и с другой стороны обвалился! — всплеснула руками Аня, обращаясь к застывшим на месте Лишённым, — Теперь точно никому не следует выходить. Сейчас мы проверим, что там...

— Кто вы вообще такая? — выкрикнул какой-то парень из толпы. Ангел тут же вытащила из кармана книжечку в красной обложке, раскрыла её, подняла высоко над головой, чтобы все могли её видеть, и тут же убрала обратно. Я в растерянности посмотрела на Матвея, который едва заметно кивнул в ответ.

Старый трюк ангелов. Им часто приходилось работать с Лишёнными в экстремальных условиях, когда было необходимо безоговорочное доверие, а аргумент "мы ангелы, ща разберёмся" звучал, мягко говоря, неубедительно. Потому те и шли на такого рода мелкие жульничества.

Матери начали подзывать к себе детей, чтобы те не разбежались по кинотеатру, кто-то начал вполголоса ругаться, а некоторые отнеслись к происходящему философски и отправились в буфет. Засмотревшись на них, я даже позабыла на миг, что на самом-то деле никакой карниз не падал и никакие МЧС не спасут нас от...

А что, чёрт возьми, произошло?

— Светлый, за мной. Взрыв донёсся со стороны малой лестницы, — бросил Корнел. Он успел накинуть рубашку, но пальто надевать не стал. Сквозь белую повязку на плече проступало пятно крови, однако в целом выглядел лучник неплохо. Будто бы подтверждая это, он встряхнул рукой, и в его ладони тускло полыхнул материализовавшийся лук. За время, проведённое Корнелом во Внешнем мире, уровень его мастерства определённо повысился — телепортация артефактов не входила в стандартный комплект умений учеников.

— Ты ранен! — возмутилась Анна. — Тебе лучше остаться!

Но кто бы её слушал. Корнел уже протискивался через толпу, направляясь к дальней лестнице. За ним широкими шагами шёл Матвей. Я, не желая снова оставаться в арьергарде, растолкала нескольких Лишённых и тоже последовала за ними.

— Аня, позаботься о Диме и Кате! — донёсся только голос Матвея.

На какое-то время я потеряла обоих из виду, пока не вынырнула из толпы и не оказалась в узком коридоре, ведущем к лестнице на второй этаж. Той лестницей редко пользовались. Раньше она вела в малый зал кинотеатра, но после того, как оборудование в нём сломалось, зал закрыли, и коридор стал своего рода никому не интересным тупиком.

Оказавшись в этом коридорчике, я тут же ткнулась носом в спину Корнела.

— Что там случилось? — я выглянула из-за плеча демона. Сбоку от лестницы находилась маленькая дверь, нечто вроде чёрного хода, ведущего прямо на улицу — насколько я помнила. Но на сей раз хлипкая дверь оказалась просто слабым местом, которым было грех не воспользоваться.

В стене зияла большая дыра.

По ту сторону пространства ехали машины, шли прохожие, важно вышагивали голуби, высматривая на тротуаре хлебные крошки. С низких деревьев медленно падали серо-бурые листья.

До безобразия мирная картина, словно не было никакого сражения по ту сторону здания не более пятнадцати минут назад. И словно никакой взрыв не избавил кинотеатр от ненужной, в общем-то, секции стены.

Корнел, до того натягивавший тетиву, недоумённо опустил свой лук. Сделал несколько шагов вперёд, выглянул на улицу...

— Корне-е-ел! Назад! Это ловушка!!! — заорала я, в этот же миг юноша дёрнулся, будто его чем-то ударили, упал и перекатился на ту сторону проёма, ухитрившись не выпустить при этом из рук свой лук. Однако стрела всё же вылетела, откатилась куда-то на тротуар, прямо под ноги ничего не замечавших прохожих, и Корнел принялся одним луком отбиваться от кого-то невидимого, уклоняясь от ударов и одновременно пытаясь призвать на помощь магию. Всё это происходило в абсолютной тишине...

"Много всяких иллюзий, под которыми обычно скрываются другие участники Игр. Например, в прошлый раз, когда я была в самом начале лабиринта, я увидела зеркало. Большое, во весь проход, в золотой раме. Оно преграждало мне путь. А в нём было моё отражение, которое вдруг начало жить своей жизнью и атаковало меня. Я еле успела уклониться, а ударить в своё же отражение духу не хватило — это же моё отражение, я не могла атаковать себя... Так я и бегала от атак, уклонялась, а отражение смеялось мне моим голосом, пока случайно я не споткнулась и не упала прямо на зеркало. Оказалось, что зеркала-то никакого не было — я просто вывалилась на другую сторону пустой рамы, а на меня пялился Неймар с моего курса... Иллюзия сохранялась, пока мы были по разные стороны рамы, и мы казались друг другу своими отражениями".

Едва вспомнив слова моей тёзки, сказанные перед началом Игр, я остро ощутила дежавю: точно такая же иллюзия! По ту сторону не было никаких прохожих, голубей, машин — только Корнел и...

Боковым зрением я увидела, как Матвей метнулся на помощь лучнику, а затем и сама рванулась сквозь проём. Уши резко заложило, в глазах потемнело, движения замедлились, словно я пробивалась через толстую пелену. Оказавшись по ту сторону, я не смогла сдержать постыдного визга. Как их много! Из пелены тумана, аж потрескивавшего от тёмной магии, ползли, окружая кинотеатр полукольцом, десятки итлов. Темнокрылы, безликие сгустки мрака с кожистыми крыльями, будучи энергетические вампирами, метались в воздухе, пытаясь коснуться Корнела и по капле лишить его жизненных сил. Двухголовые ландавры, похожие на помесь бульдога со львом, роняли на асфальт капли кислотной слюны, рычали и огрызались друг на друга, предвкушая свежую плоть...

Световой блок, который попытался было выставить Матвей, не выдержал и секунды — темнокрылы разметали его буквально в пыль. Скрестив ладони, ангел ударил снова, но яркая вспышка отчего-то практически не причинила монстрам вреда, а я и Корнел почувствовали сильное головокружение — чужая магия отзывалась болезненным гулом в висках и истощала наши силы. Да, Свет эффективнее против Тьмы, чем сама Тьма, но что толку, если мы не можем объединиться?..

Сама я оказалась зажата между тремя итлами и сразу двумя ландаврами — рычащих "псов" я держала на расстоянии с помощью Мерцающего Щита, а натиск ледяных слизней кое-как сдерживался Факельным заклинанием. Всё бы хорошо, но в качестве топлива Факел отнимал слишком уж много сил...

— Феста! Куда ты полезла?! — заорал Матвей, отбиваясь от монстров чем-то вроде сверкавшего солнечным светом меча. Вырвавшись из круга, он расправил плечи и успел вызвать крылья, прежде чем ландавр вцепился ему в бедро. Круговым ударом меча ангел лишил того одной из голов и тяжело взлетел, оказавшись прямо надо мной. Были бы у нас у всех крылья...

Но Матвей не собирался бежать, как мне показалось сначала. Он использовал своё преимущество высоты и короткими взрывами расстреливал итлов и ландавров, которые были бессильны достать его с земли...

— Сзади! — закричала я, едва не сорвав голос, и парень обернулся как раз вовремя, чтобы не дать темнокрылу с разлёту вцепиться в его сонную артерию.

Сколько прошло времени? Не знаю... Безумное мельтешение вспышек, скрежет металла, рычание и вой хаосом заполнили моё сознание. Казалось, что разум существовал отдельно от тела и с отрешённым удивлением наблюдал, как тело из последних сил пытается своими огненными вспышками не дать кругу сомкнуться.

И тут, в какой-то момент, время замедлилось. Нечто произошло — я ощутила это совершенно ясно — произошло за моей спиной, около самого проёма в стене, куда я так ни разу и не обернулась... медленно, слишком медленно, моё тело поворачивалось, чтобы увидеть острие гигантского клинка, опускавшееся прямо в грудь упавшему лучнику.

Он увернулся — в последний момент, и острие пронзило ему бок, а не сердце. Даже не пронзило, скорее, просто задело. Нечто ужасающее, неправильное было в клинке, едва не убившем моего... может, то, что этот меч не держала ничья рука?

— Не выйдет, — прохрипел Корнел, перекатываясь и вставая на колени перед невидимым врагом, — Если я тебя не вижу, это ещё не значит, что я тебя не знаю!

Пущенная мной огненная волна пшикнула, налетев на невидимую преграду — некто отбил её, даже не приложив для этого усилий. Сразу я почувствовала холод в конечностях — пока я отвлеклась, итлы подползли слишком близко. Собрав остатки сил, я заключила себя в пылающую сферу, которую у нас в башне называли Последней Защитой — она не оставляла ни малейшей возможности атаковать, зато при уничтожении выбрасывала значительное количество огня, окончательно лишавшее сил, но способное причинить значительный ущерб врагу.

Если Корнел не выстоит, я разрушу сферу сама.

Первый удар меча Корнел отбил луком — однако верный артефакт, которому были не страшны ни огонь, ни металл, разлетелся на части. Коротенький кинжал, последнее оставшееся оружие, был явно бесполезен против здорового двуручного меча, поэтому следующий выпад был отбит уже магическим щитом. Выставив вперёд ладонь, Корнел качнулся от удара, но устоял. Мне, стоящей сбоку, было отлично видно, как капли крови пропитывают алым некогда безупречно белый рукав рубашки.

Он долго не простоит.

Не выдержит.

Не сможет.

Я... Нет...

Тёмная вспышка словно выжгла все органы чувств. Исчезли зрение, слух, ощущение пространства. Исчезло само пространство и время. Осталась только Тьма, отзываясь которой, возбуждённо стучало сердце...

* * *

— Феста! Феста! Очнись! — повторял кто-то прямо надо мной. Я попыталась вздохнуть, но вырвался какой-то тонкий писк.

— Сколько можно валяться? — ответил другой голос, низкий, мрачный — кажется, Матвей. — Ань, почему она не открывает глаза?

— В следующий раз тебя ударит импульсом силы с такого близкого расстояния, и посмотрим, когда ты очнёшься, — возмутился девичий голос. Анна.

— Как она свои-то крылья получать будет? Хлопнется в обморок ещё в процессе трансформации. Хотя какие такие крылья, о чём я...

— Матвей!!!

— И вовсе незачем так орать, — буркнула я, нехотя открывая глаза. Размытые пятна сочувственно смотрели на меня, пока зрение не сфокусировалось и я не узнала в них Матвея с Анной.

— Ну слава небесам, — улыбнулась Анна. — Матвей прав, пора вставать. Люди и так косятся на нас с подозрением. Лежишь посреди тротуара...

— Подождите, — перебила я, — Корнел... что с ним? Где он?

Ангелы переглянулись. Ужас захлестнул меня ледяной волной.

— Кор...

Но тут они расступились, и я увидела его. Пару мгновений молчала, пытаясь привести в порядок свои мысли, и затем невольно воскликнула:

— Клянусь именем Темнейшего, мне нравится этот цвет!

— Мне тоже, — усмехнулся лучник и слегка расправил крылья. Большие, такие же, как у Матвея, только густого фиолетового цвета. Очень тёмного, бархатного, заставляющего вспомнить о ночном небе. Когда при порывах ветра перья колыхались, казалось, что по ним пробегают стальные блики — или мерцают маленькие звёзды.

— Надо полагать, мы победили?

Я приподнялась и наконец осмотрелась вокруг. А вокруг всё было как обычно — ходили Лишённые, на этот раз настоящие, вдали слышался гул автомобилей, стайка пролетающих птиц показалась из-за крыши многоэтажки.

— Мы избавились от всех следов... многим пришлось подчистить память... — прошептала Аня. — Обретение крыльев демоном — мощный тёмный ритуал, нечто вроде магии нового уровня... Похоже, твой друг и сам не ожидал, на что способен. Монстры из Нижнего мира погибли мгновенно.

— А невидимка?

— Он сбежал, — мрачно ответил лучник. — Но непременно вернётся. Ведь его целью был вовсе не я. Я просто встал на его пути.

— Ну что, Аня, — я повернулась к девушке. Моё настроение, как и самочувствие, стремительно улучшалось, — Теперь только мы с тобой бескрылые? Неравноправие какое-то, честное слово.

— Рождённый ползать — летать не может, — усмехнулся Матвей. — Вставай уже. Пора возвращаться за Катей и Димой, они по-прежнему в кинотеатре отсиживаются, ждут наших впечатлений и комментариев. Думаю, теперь-то точно можно надолго забыть об этих тварях.

Я поднялась на ноги, отряхнулась и прислушалась к себе, нет ли каких-то болезненных ощущений. Слегка кружилась голова, побаливала нога, видимо, упала я не совсем удачно. Но тяжёлых ранений нет. Вроде обошлось.

— На этот раз точно сам будешь рассказывать, — ответила я Матвею и улыбнулась. Он нерешительно улыбнулся в ответ, глаза его просветлели, будто солнечный луч показался из-за тучи после жестокой грозы. Да, порой ангелы невыносимы, язвительны и занудны, резки и чересчур категоричны, но… каждый раз, когда Матвей или Анна улыбались, моё сердце заполняла лёгкая грусть, суть которой я никак не могла познать. Что-то трудноопределимое, забытое, очень далёкое.

Момент был прерван телефоном Матвея, зазвонившим во внутреннем кармане его куртки. Морщась, тот расстегнул "молнию" и достал надрывавшийся смартфон.

— Ты его не раздолбал! — восхитилась я.

— Тихо, — огрызнулся Матвей. — Алло! Да! Нет, всё нормально, мы уже справились! Не надо никуда приезжать! То есть как "уже"?.. А ты где? Ты с Родневым сейчас? Чижевская тоже с вами? Беда... мы будем через пару минут.

— Кто звонил? — спросила Анна, когда Матвей дал отбой.

— Да... своевременная светлая помощь, тоже мне... кто-кто, Влад Воробьёв, конечно...

— Чего-о?!

Мой возглас разогнал всех голубей в округе.