Великий поход (джен)

— Значит, тебя прикомандировали к нам? — уточнил Хаецкий, разглядывая Этне, сменившую полевую форму на любимое платье с плащом. — И надолго?

— Год, не меньше, — пожала плечами Этне. — А там видно будет… Ты-то что будешь делать?

— Возьму отпуск, проведаю родню в Чкалове — и вернусь. Ты же видела сводки…

— Видела. И прекрасно понимаю, что раньше, чем через месяц-другой в оазис даже телетанки не запустят, да.

— Танки-то как раз хоть сейчас можно, но ты права — раньше, чем через пару месяцев ничего путного выяснить не выйдет. Разве что сейсмологи туннели найдут… Хотя там все либо завалило, либо выжгло.

— Главное, чтобы Гитлер со своей бандой так там и остались, а не успели выскочить в последний момент. — буркнула Этне. — Я, конечно, не думаю, что у него был шанс, но ты же сам говорил, что ему безобразно везло с покушениями…

— Говорил, — согласился Хаецкий. — Но теперь у нас есть пленные, которые подтвердили, что в момент атаки Гитлер отдавал им приказы из своей норы. Закопаться действительно глубоко у них времени не было, так что…

— Выжгло или завалило, да. Пойдем-ка вниз — переход сейчас начнется.

Рассеявшийся туман открыл взглядам ничуть не изменившееся Северное море. Ничего не изменилось… Вот только радиоволны несли над морем голос Левитана — а значит, флот вернулся. После почти двух лет охоты под чужими небесами, опаленный атомным огнем — но с победой.

И разумеется, первым делом Хаецкий потребовал сводку новостей — за два года могло произойти слишком многое, достаточно, чтобы мир изменился до неузнаваемости… Но не произошло.

Польско-чехословацкие переговоры закончились на том, что объединение стран признали преждевременным, и вопрос был отложен. Присоединение Монголии к Советскому Союзу вяло обсуждалось, и было очевидно, что произойдет это еще не скоро. Мао Цзэдун и Чан Кайши обменивались не слишком вежливыми письмами, но воевать вроде бы не собирались. В южных провинциях Нидерландов бродила идея присоединиться к Франции. Союзники все равно подозрительно косились друг на друга.

В общем, программа Великого Объединения благополучно застопорилась. Чего, если честно, и следовало ожидать…

— Человек все-таки изрядная скотина, — заключил Хаецкий, отложив сводку.

— Ну, во всяком случае, вы хоть какие-то подвижки к единству делаете, — вздохнула Этне. — Хоть какая-то польза от безумного фюрера… Ты же в отпуск собираешься?

— Да, а что?

— Покажи мне ваш мир, — попросила Этне. — Или хотя бы свою страну. Мне ведь еще долго с вами работать…

— С удовольствием, конечно, но почему именно я?

— А почему бы и нет?

* * *

Встреча не была официальной. Официально ее вообще не было -— было «Совещание глав государств по вопросам международной безопасности», и это отчасти было правдой… Однако за кулисами обсуждались проблемы совсем иного масштаба.

— Дамы и господа, — начал король Бриан, — полагаю, что прежде, чем мы приступим к официальной повестке дня, нам следует обсудить еще один вопрос. Посему прошу вас от уверток воздержаться и признать: все наши страны в своем распоряжении имеют генераторы перехода.

— Допустим, — согласился Манко Амару.

— В таком случае, дамы и господа, возникает вопрос: как их использовать?

— Разумеется, по прямому назначению, — пожала плечами Изабелла. — Не говоря уже о разбежавшихся наци, за которыми придется следить… Скажите, господа, вы доверяете нашим иномировым союзникам?..

— Не больше, чем вам, кирия, — присоединился к разговору автократор.

— Вот именно, — отношения между Византией, Италией и Испанией всегда были напряженными…

— Итак, что вы предлагаете? — включился в разговор Никаноров.

— Я предлагаю организовать — негласно, разумеется — сеть наблюдателей в других мирах, в особенности — на Терре. Конечно, там уже присутствуют наши люди, но присутствуют официально…

— Кто сторожит сторожей?.. — задумчиво протянул автократор. — Да, я думаю, так и следует поступить… И, разумеется, чрезвычайно ограничить круг задействованных лиц. Мы все, непосредственные исполнители… И все. Даже так получается слишком много…

— Меньше не получится. Итак, дамы и господа, — Бриан положил руки на стол, — не пора ли нам перейти к повестке дня и встретиться с нашими коллегами?

— Полагаю, это значит, что предварительные планы изменения границ ни у кого возражений не вызывают? — осведомился Мануил.

— Как единственное заинтересованное лицо могу вас заверить, что ваши предложения вполне устраивают Республику, — ответил Никаноров. — Теперь, когда Византия отказалась, наконец, от претензий на Бессарабию…

Пятеро политиков покинули зал и разошлись по своим апартаментам в гостевом крыле Большого дворца. Через полчаса им предстояло встретиться вновь — уже в другом составе и обсуждая куда более прозаические проблемы, перекраивая карту мира и создавая новые альянсы… И никто не узнает о том, что среди них затесался еще один союз — официально не существующий, основанный на недоверии и подозрении, но оттого только более прочный.

* * *

— Итак, господа, — нарушила повисшее молчание императрица, — приступим. Господин морской министр, начнем с вас…

Адмирал Григорович, раскрыв лежавшую перед ним папку, заговорил:

— В целом наше отставание от пришельцев в области кораблестроения не столь велико, как может показаться, однако в разных областях оно чрезвычайно разнится. Если в части корпусов и артиллерии оно весьма незначительно, то в части электрического оборудования и управления стрельбой — устрашающе. Их приборы мы не сможем воспроизвести еще лет десять. А возможно, и больше — это уж к господину Шаховскому вопрос…

— Проблема состоит в том, что заводов, потребных для производства всех этих устройств, нет не только в России, но и во всем мире, — ответил министр торговли и промышленности. — И по самым оптимистичным оценкам, на строительство этих заводов уйдет года три. Да и то если с финансированием проблем не будет…

— То есть, сама возможность их постройки у вас сомнений не вызывает?

— Никоим образом, Ваше Величество. Профессор Попов, изучив их радиоприборы, утверждает, что ему потребуется не более полугода, чтобы изготовить прототип радиолокатора, пригодный для испытаний. С вычислительными приборами сложнее, но и их воспроизведение потребует лишь времени… и денег, разумеется.

— Господин министр финансов, что можете сказать вы?

Поправив пенсне, министр сверился со своими записями и сообщил:

— Если рассматривать только то, что обсуждалось сейчас, то все это не потребует от нас действительно заметных финансовых усилий. Однако после консультации мы пришли к выводу, что ограничиться только этими работами мы не можем. Как заметил достопочтенный генерал Климович, мы, во-первых, должны опасаться спасшихся последователей Гитлера, а во-вторых, не можем полностью доверять нашим гостям. Да и наглядная демонстрация правильности некоторых идей произвела впечатление… Коротко говоря, нам необходима поспешная модернизация армии, флота и разведки. Все это мы сделать, конечно, сможем, но подобные усилия совершенно опустошат казну и вызовут множество общественных бедствий и потрясений…

— Совершенно справедливо, — признала императрица. — однако же, господа министры, все это делать надо. А посему — жду от вас не позже, чем к концу недели, проекта введения подоходного налога. Всеобщего, я подчеркиваю, подоходного налога — пусть дворянство хоть так вспомнит, что оно вообще-то обязано Самодержцу службой… Одновременно с этим проработайте все имеющиеся резервы и возможность их мобилизации. Господин министр двора, завтра же представите список всех наличных активов… Вообще всех, которые могут быть использованы для пополнения бюджета. И урежьте расходы двора — все равно они явно избыточны. Господа военный и морской министры — представьте перечень первоочередных задач, времени и стоимости их решения. Господин министр промышленности и торговли — то же самое применительно к заводам… Собственно, это касается всех — перечень первоочередных задач, связанных с модернизацией. Начинается новая промышленная гонка, господа министры, и у нас есть шанс не просто вырваться вперед, но и получить круг форы… Совещание окончено, благодарю за службу, господа министры.

Поправляя повязку на пустой глазнице, императрица услышала, как уже в дверях военный министр заметил:

— Я бы предпочел марсиан в качестве врага — так мы хотя бы имели представление, откуда их ждать…

* * *

Капитан цур зее Эрнст Ланге бросил окурок в пепельницу и прошелся по рубке. Следовало бы отдать приказы, но… Что приказывать? И кому? Все, что него есть — его собственный корабль, эсминец и подлодка. Ну и база с кое-какими запасами — в первую очередь топливом, это сейчас едва ли не важнее боезапаса — впрочем, и его хватает, база ведь была рассчитана не на их тройку, а на полноценную эскадру. Нет, проблема не в запасах. Они в чужом мире, о котором ничего не знают, их последний приказ — «спасаться по способности», их командования больше не существует… Как и Рейха, если уж на то пошло. Ланге, как и большинство моряков, горячим странником Гитлера не был, считая, что вожди приходят и уходят, а Германия остается — но сейчас не осталось и Германии. Остались только три корабля, база и он сам — старший из всех присутствующих офицеров. Ему и карты в руки…

Что ж, для начала стоит узнать самое главное — кто еще, кроме них, здесь есть. А уже исходя из этого… Можно будет основать колонию, благо, женщин на базе служило много — если мир окажется пустым. Можно будет присоединиться к Германии — если здесь есть Германия, а если нет — то создать ее. Можно будет служить Германии или возглавить ее. Вот только создавать еще один Рейх не стоит — уж слишком плохо это кончается. К счастью, на его кораблях нет ярых нацистов, и потому его руки развязаны. Но сначала…

Ланге кивнул радисту, забрал у него микрофон — и над мерзлыми скалами отрогов Трансантарктического хребта прозвучал усиленный корабельной трансляцией приказ:

— Оберст Иоганн Беккер, фрегаттен-капитан Куно Шмидт, оберлейтенант цур зее Хайнц Шаффер, немедленно прибыть на «Лютцов».