Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

Беги, Тайга, беги! Мысленно переиначив знаменитую цитату, я подбадривал себя тем, что рано или поздно эта пытка закончится. Скорее всего, закончится моим полным провалом и неспособностью двигаться, но это дело будущего, а пока — рывок вправо! Мимо, бежим дальше, ноги таким темпом скоро отвалятся и останутся лежать где-нибудь позади, а ведь мне еще на работу идти, и почему на меня кирпич не упал до того, как я озвучу губительную для себя мысль?! И влево!

Солнце светило, я бежал, Дайо и его сообщник Момо продолжали меня преследовать и прыгать на спину, изображая охоту волков на оленя, и день обещал стать тем еще испытанием. Дернул же меня черт упомянуть, что в лагере в лесу мои звериные инстинкты работали нормально, да и когда от Куросаки бегал тоже. Теперь вот спасаюсь бегством от собак, первую неделю от двух, потом от трех, а еще через неделю, они будут бросаться на меня в любой момент, могут даже на переменах прыгать — и все для того, чтобы научиться управлять этими инстинктами по собственному разумению.

Украл на это время от баскетбола, но тренер сказала, что «включить» инстинкты и научиться с ними жить на данном этапе важнее, потому что броски у меня уже удавались стабильно — 8 из 10 в спокойном состоянии, и я не про двухочковые. Конечно, во время игры этот показатель у меня, как у нормального человека, а не Мидоримы, падает почти в два раза, но по сравнению с тем, что было до межшкольных — существенный прогресс. Да и не атакующий я защитник, не моя это стезя, и распыляться, пытаясь улучшить все и вся — нет ни сил, ни времени, да и желания особого, если быть совсем уж честным, баскетбола в моей жизни и так слишком много. И снова рывок!

После тренировки пришлось какое-то время помедитировать, потому что сил шевелиться почти не осталось, а мне еще к мальчишкам на тренировку, пора пацанов погонять как следует, а то со всеми этими фестивалями расслабились мальцы, учитывая как часто меня подменял более милосердный братишка. Они так не считали, так что кто кого загонял, тот еще вопрос на засыпку, и уходил я, еле передвигая ноги, с мысленной бранью на каждом шаге.

Мне наконец-то удалось уговорить Широяму-сана допустить меня к работе, так что я торопился в издательство, несмотря на усталость. Но это того стоило: удалось убедить маркетинговый отдел, что рекламная троллинг-кампания нам обойдется совсем недорого, но может положительно сказаться на продажах. Сводка за первую неделю была обычной, всего лишь одна книга из многих, что меня категорически не устраивало, так что я отписался Широ, мысленно помянув добрым словом Кисе.

Комментарий желтого радужного и обещание прочитать книгу слышало достаточно народа, чтобы развести баталию буквально на пустом месте и заставить его фанатов прочесть роман. Просто чтобы поддержать кумира, а о том, чтобы они не пожалели и не обвинили модель в дурном вкусе, Коки и Татибана-сан уже позаботились. Дома же решил сам посмотреть, где и что устраивает Широ, да и поучаствовать — почему бы и нет — но меня очень быстро запинали более опытные в форумных войнах. В итоге я убрал руки от клавиатуры и просто читал, во что выливается невинное замечание, что «учитывая характер „звезды“ вряд ли он будет читать историю с действительно закрученным сюжетом, заставляющим мозг работать». Конечно, это было несправедливо по отношению к Кисе, и его фанаты дружно встали на защиту кумира, заодно расписывая достоинства книги. Периодически беседа уходила на самого Кисе, какой он замечательный, красивый и так далее, но некоторые — я уверен, что знаю, кто скрывается за ником «ArCtIc FoX 10.10» — старательно возвращали ее в нужное русло.

Убедившись, что у друга все под контролем, сам занялся переводом, который отнимал у меня приличное количество свободного времени, но что поделать — обещал же! Да и Гарсия-сан неожиданно подарок сделала, прислала несколько видео, одно из которых было обучающим. Бывший тренер «подарила» мне один из своих лучших бросков — метеор-данк. Подробное объяснение исполнения, несколько примеров, видео с матчей, в общем, все, чтобы я мог научиться этому приему без нее. Прием сложный, невооруженным взглядом видно, но с моей высотой прыжка он может стать непобедимым оружием, если я им еще и попасть смогу. Тут все непросто из-за угла, под которым этот мяч полетит в корзину, в подавляющем большинстве случаев мяч только стукнется о кольцо и щит, а не попадет внутрь. Но ради возможности сделать его неостановимым можно и убить множество часов на его отработку.

— Эм, я не умею играть в баскетбол, Кагами, поясни, почему он будет неостановимым?

— Из-за силы и траектории броска, Чиаки-кун. Если посмотреть видео, — начал было объяснять фантом, но я его перебил.

— Если бы дело было только в этом, я бы его назвал сложноостановимым, — постучал пальцем по лбу, потому что считал, что баскетболисты сразу поймут, в чем дело. — На любую силу найдется большая сила, а значит, будь дело в этом, бросок можно было бы остановить. У меня же весь затык будет в правилах, по которым этот мяч нельзя останавливать.

— Чего? — Дзю даже жевать перестал.

— Если мяч находится на снижающейся траектории и полностью выше уровня кольца, его нельзя блокировать, иначе нападающей команде засчитывается попадание независимо от того, мог мяч попасть в кольцо или нет.

— Аники прыгает на недосягаемую для большинства высоту, и если в прыжке он будет бросать так же, как на видео — мяч изначально будет выше корзины и пойдет по снижающейся траектории. Поэтому он будет неостановимым, но вся проблема в том, как попасть. Я даже представить боюсь, сколько часов уйдет на отработку этого данка.

— Нормальные игроки не станут мне мешать. Но дуракам закон не писан, так что на них и будет расчет, потому что часто попадать при таком броске невозможно. Слишком сложный, а у нас всего три недели до отборочных. Хорошо если хотя бы разок за турнир попаду, — да уж, я пока даже по кольцу не всегда попадаю, что уж говорить о прямом в корзину.

— Чтобы заставить мешать броску, нужно хотя бы один раз забросить в корзину этим способом.

— Логично, Широяма-кун. Я думаю, что Кагами-кун мог бы отработать одну-две позиции, с которых будет бросать метеор-данк, это повысит вероятность попадания.

— Но лучше это сделать на отборочных, тогда команды будут слабее, чем на самом Зимнем Кубке.

— Не надо считать соперников слабыми, Фурихата-кун. Это грубо.

— Это — констатация факта, потому что команды разного уровня. Сам сравни чемпионат префектуры и чемпионат Японии.

— Кстати про чемпионаты. Дзюмондзи, сколько у вас должно быть матчей? Каждое воскресенье играете, рехнуться же можно? Когда будет перерыв?

— Чемпионат Токио два месяца занимает, потом перерыв на две недели и чемпионат Канто, там обычно три матча, потому что проходит восемь команд. Перерыв — и Кристмас Боул.

— А ты уверен в себе, раз так спокойно отмеряешь, сколько осталось матчей до финала Японии.

— Не думаю, что остальные проходили через такой же ад, как и мы. Кстати, Кагами, может прикажешь своим солдатам, чтобы перестали на каждую игру ходить? Мы как под конвоем, преступники международного масштаба. Кагами?

Я же молча пялился в телефон, внешне не реагируя на друзей и пытаясь осмыслить очередную смс-ку Кисе. «/(>_<) Представляешь, на меня позавчера напали, Кагами-ччи! (≥ω≤)/, но я с ними справился! Но сэмпай на меня потом так кричал! (╥_╥) и даже пнул дважды» кажется, мой мир снова подвергается испытанию. Какое еще нападение?! Их было несколько? И почему орал Касамацу, черт возьми?!

— Кисе, какого черта? — я не дал приятелю и слова сказать, и собирался продолжать в том же духе. — Ты сильно пострадал? Кто на тебя напал? Сколько их было? Чего они хотели?

— Ой, Кагами-ччи, да все в порядке! Их было-то всего двое, а я ведь занимался боевыми искусствами! — зачирикал как ни в чем ни бывало блаженный. Когда-нибудь я ему голову откручу, за легкомыслие. Если он не доведет меня до сердечного приступа раньше.

Обеденный перерыв ушел на трескотню Кисе. После второго дня фестиваля на модель действительно напали два идиота, вернее, идиот, решивший, что это радужный каким-то магическим образом виноват в его расставании с девушкой, и друг идиота, не вразумивший, а заразившийся глупостью. Два среднестатистических японца против рослого спортсмена, таланта, не пренебрегающего тренировками и занимавшегося большинством видов спорта, которые представлены в средней школе? Они так и не поняли, как и в какой момент остались лежать, любоваться огнями ночного города.

Я все равно пропесочил Кисе, что бы не шлялся по подворотням по ночам, поддержал взбучку Касамацу — вот уж кто перепугался за безрассудного кохая — и уточнил, точно ли у него не будет проблем из-за драки. А потом Кисе зацепился за благодатную почву романа Коки, и я болтал едва ли не больше соперника, пока Такаяма-сенсей тихим покашливанием не привела меня в чувство. А ведь я так и не собрался поговорить с Широ из-за Танивы и Фудзивары, хотел же узнать, из-за чего между ними черная кошка пробежала, да еще и не одна, раз он их шантажировал.

На тренировке Куроко типично равнодушным тоном сообщил, что не знал, какой я разговорчивый, явно рассчитывая, что его услышу не только я. По пляшущим в глазах фантома чертям стало очевидно, что он долго будет мне это припоминать. Впрочем, мне есть чем ему ответить — Куроко нашел в себе силы и встретился с Огиварой-саном. Подробностей не знаю, но то, что они помирились — факт. И то, что фантом заново вспоминает, как нужно дружить — тоже факт. Он какое-то время пытался подбирать слова в разговоре с другом и спрашивал у нас, не натянуто ли звучит. Угу, помощь пришла с неожиданной стороны — Чиаки грохнул рукой по столу и уверенно припечатал:

— С друзьями надо быть честным.

Угу, в этом весь «маньяк». Не хамить, но и не искать подходящие слова для обычного разговора, потому что в этом нет необходимости. Честно говорить, что чувствуешь, даже если сам не до конца себя понимаешь. Когда нужно — подать руку, а иногда — и треснуть кулаком, потому что друга несет куда-то не туда. Фантом тогда надолго завис, на тренировке сам себе по голове мячом зарядил, как только ухитрился, а на следующий день пришел и поблагодарил за совет. Теперь вот каждый почти день носится с другом встретиться, Дзю уже вовсю гогочет, что он Момои-сан изменяет. Повезло им, что они в одном городе живут, пусть и таком огромном как Токио.

Единственное, что искренне огорчает Куроко — его друг бросил баскетбол. Огивара-сан проводит свободное время более чем далеким от спорта образом, а именно, погрузившись в аниме-культуру. Падая практически без сил после очередного «собачьего» забега, я готов с ним согласиться. А зная, что мне пора в издательство — и вовсе за пример хочу взять. На работе пришлось разбираться с конкурсом иллюстраторов, а вернее, с окончательным списком победителей первого этапа, которых нужно пригласить участвовать во втором.

На первом этапе мы выбирали исключительно по качеству присланной работы, причем эстетическая красота являлась не самым важным критерием, куда больше ценилось грамотность и знание основ академического рисунка, внимание к деталям, соответствие атмосфере выбранного произведения, стиль, что впрочем, нечастое явление среди совсем юных художников. Мы не собирались ограничивать количество выбранных работ, поэтому финалистов первого этапа получилось 23 человека, нестандартное и некруглое число, но работы были качественные. За месяц так нарисовать можно, если нет анти-таланта, как у меня, теперь надо проверить подростков в условиях близких к рабочим.

Если они, конечно, согласятся, так что весь оставшийся день мы с Айдзавой-сан, главой всех иллюстраторов Полдня, обзванивали школьников, договаривались об общей встрече в субботу. И, разумеется, идти на встречу придется не только Айдзаве-сан, но и мне, конечно, других же обязанностей у меня нет, и стол у меня не ломится от бумаг, и глаза не разбегаются по ведомостям, и вообще я прохлаждаюсь круглыми сутками. Но кое в чем Широяма-сан был абсолютно прав — если с подростками придет говорить такой же школьник, им будет проще поверить, что все серьезно. Так что в субботу мне надо ухитриться втиснуть эту встречу между классным часом и игрой в баскетбол со студентами. Да, с таким расписанием никаких врагов не надо, я сам загнусь.

А в пятницу я чуть ли не хороводы вокруг Куронумы водил — первой читательницы Коки, пришедшей за автографом. Одноклассница на мою искреннюю радость и гордость за брата краснела, бледнела и едва ли не в обморок падала, но все же улыбалась и хвалила роман. Пока братишка, такой же краснеющий, бледнеющий и падающий в обморок не попросил меня угомониться, я из небольшого события целую фотосессию устроил.

В субботу мне все же удалось улучить момент и выловить Широяму на приватный разговор. Друг был немногословен, ворчлив и старательно увиливал от вопросов «почему?» и «какого черта?» Но баран проломит любой барьер, был бы лоб достаточно крепок, так что в итоге друг, утащив меня в злополучные кусты и не слушая мои возражения, что там каждая собака подслушает, тихо объяснил, за что взъелся на девчонок.

— То есть как это? А откуда они вообще про моего отца узнали?

— Среди учителей тоже трещоток хватает, особенно эта бестолочь Анезаки выделяется, — буркнул Широ, старательно выискивая муравьев на земле.

— Так, давай по порядку и по полочкам. Хочешь сказать, что Фудзивара…

— Танива.

— Ладно, Танива подслушала, как Анезаки с кем-то обсуждала моего отца, и узнала, что он в тюрьме сидит? И рассказала об этом всей школе?

— Именно.

— И чем тут шантажировать? Я не сержусь на них.

Глядя на перекошенное лицо Широямы, я догадался, что чего-то сильно не догоняю, и, судя по взгляду, друг мне объяснять этот момент не станет. Ладно, примем на веру, что там есть из-за чего таиться, но к чему их привлек Широ?

— К Ханамии.

Пока я осоловело хлопал глазами, Широ успел смыться от меня подальше и остаток дня усердно прятался, да так, что я даже со всей своей подготовкой не смог его поймать. Я же паниковал по нескольким поводам и, к сожалению, запоздалый страх за участниц был далеко не главной причиной. Нельзя к решению опасных проблем сомнительными способами подпускать исполнителей, которым не веришь, про которых точно знаешь, что они предадут при любой удобной возможности. Эту мысль надо вбить в голову Широ до того, как станет поздно, и песец придет к нему самому.

Поймать одноклассника удалось только совместными усилиями на следующий день. Единственный, кого я не стал привлекать к этому вопросу — Куроко, нравится ему ходить с вымышленным нимбом на голове, не стану мешать и звать к укорачиванию кое-чьих демонических рожек. Широ, оказалось, ожидал словесной и не только взбучки за использование одноклассниц, поэтому немного удивился очередной короткой лекции, что в сомнительных мероприятиях надо, либо как Маю использовать втемную, либо как мы — только тех, кому можно верить. Искренне пообещав быть осторожнее, Широяма будто груз с плеч скинул, непросто ему было скрывать от друзей настолько важную информацию. Но я его тут же нагрузил, попросив поискать зацепки, почему эта парочка так категорично против меня настроена, не на пустом месте же неприязнь возникла, по каким их больным мозолям я успел протоптаться?

— Извините! Простите, пожалуйста! Нижайше прошу прощения! — учитывая, что звонили вдвоем, вероятность попадания Сакурай-сана среди тех, кого обзванивал не я — 50%. Довольно высокая, так что я был несколько обескуражен видением извиняющегося грибочка на встрече школьников-художников. — Кагами-сан?!

— Он самый, Сакурай-кун, — переход на суффиксы произошел автоматически, статус обязывает. — Рад видеть тебя в добром здравии, присаживайся.

— Добрый день, дамы и господа, — посадив заикающегося Сакурая, я приветливо улыбнулся собравшимся. — Я — Кагами Тайга, личный помощник директора Широямы, а это Айдзава Миюки-сан, глава отдела иллюстраций. Во-первых, поздравляю вас с прохождением во второй этап конкурса иллюстраторов. Как финалистам, вам положен диплом и небольшой сувенир от издательства.

Угу, это тоже моя инициатива, как правило, людям очень важны подобные бумаги, так что мы с чистой совестью напечатали грамоты и заказали наборы для рисования с нашим логотипом: блокнот, карандаши и ластики. Пока велась раздача пряников, атакующий защитник Тоо ухитрился попросить прощения раз пять, то он кого-то рукой заденет, то обзор закроет случайно, то еще какая мелочь, достал остальных неимоверно. Я же мысленно настроил себя воспринимать эти извинения как чихи, а потому реагировал соответствующе — никак. А вот у Айдзавы-сан уже дергалось веко, женщина вообще недолюбливает неуверенных в себе людей, твердо считая их слабаками.

Как она на Коки зыркала — похлеще Рюджи, но сказать ничего не могла из-за моего внушения, а потом по ней танком прошлась Леди Совершенство. Татибана-сан никому не позволит коситься в сторону наших авторов, особенно неуверенных в себе, молодых и подающих надежды, дабы трепетная творческая натура не замкнулась в себе и не утонула в депрессии. Холодная война бы разразилась по всем фронтам, кабы не сам Коки, заявившийся тогда к иллюстраторам с вопросами. Мелкий, конечно, не очень уверен в себе, но когда речь зашла об обложке к его роману, маленький писатель пошел отстаивать свое видение, какой она должна быть. После тех дебатов Айдзава-сан существенно смягчилась, но Сакурай-сан действительно раздражал своими извинениями и поклонами.

— Во-вторых, я предлагаю вам поучаствовать во втором этапе, который и определит победителей. Ограничений будет больше и первое из них вот, — я положил перед каждым обернутую в бумагу книгу с номером. — Под оберткой может быть что угодно, художественная книга, энциклопедия, самоучитель или сборник стихов. Ваша задача — прочесть книгу и создать к ней как минимум три иллюстрации, срок — две недели. И задача максимум — создать обложку. Вам будет сложно, не только потому что вы никогда этим не занимались, но и потому что эти книги уже изданы, и на вас в той или иной степени будут влиять уже созданные рисунки. Но с другой стороны, в отличие от первого этапа на этом допустима компьютерная обработка от и до. Это сложная работа, практически вызов. Если вы за нее беретесь — подойдите к Айдзаве-сан и отметьте номер книги, которую вы берете.

Я сел чуть в стороне, наблюдая за озадаченными ровесниками, с недоверием смотревшими на книги, содержание которых они смогут узнать, только если возьмутся за второй этап. Конечно, штатные иллюстраторы работают не так. Ни у кого нет времени ждать, пока художник прочтет книгу, переосмыслит и выдаст хотя бы эскиз обложки и иллюстраций. Но если речь о подростках, которые только могут заинтересоваться этой работой, лучше дать им прочесть книгу, показать, где вообще могут быть востребованы их способности. Сакурай вписался последним, из двадцати трех в общей сложности решили записаться семнадцать, причем пятеро — ученики средней школы. Смелость города берет? Дождавшись, когда отказавшиеся участники уйдут, ребята загомонили.

— Кагами-сан, а почему на сайте издательства вы указаны как владелец? — спросил меня один из участников. Вот же глазастая засада!

— Потому что я и есть владелец. Наследственный бизнес — и никому дела нет до твоего возраста, — дело вообще-то есть, и всем, но вам это знать не обязательно. — Обязанности как у помощника, до тех пор, пока не получу необходимое образование и опыт. Еще вопросы?

— А если мы справимся, мы правда будем работать как иллюстраторы?

— Необходимо согласие родителей и опекунов, если оно есть, если вы нам подходите — милости просим.

— А если я не хочу портить картину на компе?

— Воля ваша. Если не владеете программами или считаете, что без нее лучше. Обработка допустима, а не обязательна.

— А может…

— А вдруг…

— А когда…

— А зачем…

— А мы…

— А вы…

Поток вопросов казался нескончаемым, некоторые повторялись несколько раз, с другим порядком слов, какие-то казались совершенно идиотскими, но мы старательно отвечали на каждый. Вот как можно сначала согласиться, а потом выяснять условия? А вот можно.

На площадку к студентам я пришел закисший как кефир на солнце, так что баскетбол оказался отличной идеей, чтобы взбодриться и попробовать метеор-данк в «боевой» обстановке. Угу, опробовал, парни конями ржали, когда мяч отскочил от кольца мне же в лоб. Смешки затихли лишь, когда я пояснил, чего добиваюсь — студенты зависли, а потом мы угробили остаток вечера, сидя за тетрадями и планшетами, высчитывая с точки зрения физики, как провести такой прием.

Воскресенье когда-то был самым желанным днем недели, ибо выходной — дело святое и для уроков, и для работы. А потом появился ВОКС и начались утренние тренировки. Сегодня после занятий надо было помимо замазывания синяков и царапин, еще и с Казамой обсудить более чем деликатный вопрос о стрелковой подготовке. С одной стороны — она нужна, какие же это кадеты, если стрелять не умеют, с другой — учитывая прошлое наших курсантов давать им в руки оружие чревато. Конечно, мы вышли из положения, договорившись с ближайшим тиром, но теперь нужно было внимательно перегруппировать имеющиеся звенья, так, чтобы не возникло проблем.

Решили, что ходить будут по отделениям, одно в тире, другое на теоретической подготовке, два оставшихся на патрулировании. Первые пару недель всех будет водить Казама, а значит надо как-то раздобыть человека, который будет читать теорию вместо него, Такеда-сенсей не может сейчас нас оставить, отборочные на носу. После долгих и бурных объяснений решили рискнуть и доверить часть теории сержантам. Это будут долгие две недели.

Насколько именно, я понял уже вечером, после нервного дня, когда сейриновские волки выгрызли себе место в финале чемпионата Токио, а потому прошли в турнир Канто. Праздновали они долго, бурно и как всегда с полицейским участком под конец. Гайтору-сенсей посреди празднования устроил соревнование по подъему тяжестей с лайнменами, для чего они использовали столы, добротные деревянные столы. Психи, как только не покалечились? Дуракам везет, однозначно.

Узнал я все это, потому что вытаскивать их пришел, в составе целой делегации, был и Садахара-сенсей, и Исида-сенсей, и Суга-сенсей, и Горо-сан, и директор. Ситуацию в итоге разрулил все-таки Танака-сан, ибо эти полицейские нас совсем не знали, и не сказать, что попытка Садахары сломать стол — удачная, к сожалению — помогла нам произвести положительное впечатление. Выбрались мы оттуда сильно затемно, и тогда же Горо-сану кто-то позвонил с сообщением, что Куросаки-сенсей заболел, и по прогнозам врача не сможет работать всю следующую неделю. Звонивший представился другом сенсея, у самого рыжего был жар и предупредить и извиниться он, понятное дело, не мог.

— Как же это не вовремя! — в сердцах воскликнул зам.

— Куросаки-сенсей же не виноват, что заболел, — заступился за коллегу завуч.

— Но это действительно неудачное время, 26ого будут тесты середины семестра, и ученикам может потребоваться консультация учителя во время подготовки — поправил очки Исида.

— Ученики Куросаки-сенсея могут консультироваться у Садахары-сенсея, например, во время обеда или после уроков, — неосторожно подал голос я. С этого и начались мои неприятности.

— Кагами-сенсей, — уже по обращению мог бы догадаться к чему все придет, уж больно довольный голос был у Танаки-сана, — у вас же хорошая успеваемость? Особенно в области математики и английского?

— Кагами-сенсей стабильно получает высокие баллы по этим предметам, — блеснул осведомленностью Суга-сенсей, и мое чутье наконец-то очнулось от спячки и тревожно заворочалось.

— Куросаки говорил, что в математике он неплох, они даже спорят из-за методов решения, — сдал меня окончательно Садахара-сенсей под мысленные вопли проспавшей чуйки.

В понедельник мой день начался отнюдь не с ВОКСа, нет, меня спешно пытались натаскать как учителя, благо на этой неделе ничего нового изучать не было необходимости — только повторить старое, разъяснить, если кому-то что-то непонятно, да подготовить к вопросам теста. Куросаки тянет лямку из 30 уроков в неделю, так что меня освободили от школьной жизни на время его отсутствия, только математика, и баскетбол после занятий. Укитаке-сенсей, чудесный и заботливый человек, притащил целую бутылочку успокоительного, велел растворять три капли на стакан воды. Садахара же издевался, изображая нежелающего учиться студента, который только и знает что тянуть «а я не понял». Таких дестабилизаторов у нас уже нет, синай все же аргумент, так что мне порекомендовали найти «свой» подход к ученикам. Пф, повисят вниз головой — поумнеют.

В правильности данного подхода пришлось убедиться на практике. Самое обидное — отличился класс 1-д, где учатся Кавахара и Фукуда, так что к своим родным чудикам на третий урок я пришел уже раздраконенный и готовый в случае чего кидаться партами. Слава ками, этого не понадобилось, детишки у меня умные, так что позанимались мы плодотворно.

Окно, а после меня не пустили к своим на обед, сидел в учительском кругу, рассказывал, как мне первый день, и сколько учеников я готов прикопать под плинтусом. Формулировку последнего желания как ни странно озвучила Катагава-сенсей, что ввергло меня в немой ступор. Полюбовавшись на гигантскую рыбину красно-черного окраса, учительница расхохоталась и сообщила, что всех учителей постигает такое желание, кого-то чаще, кого-то реже, а потому все нормально. Вот если бы мне хотелось дарить цветы, возносить им хвалу и вообще жить, радоваться и не чувствовать усталости — то она бы забеспокоилась, ведь детки определенно что-то замышляют.

— 1-б ничего не замышляет, хотя это самый простой урок из сегодняшних!

— Это твой класс, они к тебе как к учителю привыкли, а вот остальные захотят проверить тебя на прочность. Все же учитель-ученик слишком необычная для наших мест ситуация, с ней никто и не сталкивался на практике.

— Попробуй донести до них мысль, что если не ты, то уроки будет вести Садахара-сенсей, — посоветовала Хиномори-сенсей. — О его драконовских методах уже все знают, и мало кто желает под них попадать.

Совет сработал, оставшиеся два урока прошли тихо-мирно, как у мышей под веником. А вот на тренировке не подзуживал только ленивый или донельзя вымотанный. А уж Изуки своим «сенсей сэмпаев» довел почти до нервного тика. Киеши хохотал и все спрашивал, не соглашусь ли я вести уроки у второго курса, вместо Катагавы, Хъюга осаживал его, но сам едва сдерживал смех над моими стенаниями о «ужасных подростках».

Коганей вслух рассуждал, что 30 уроков — не 40, и что мне повезло, потом вмешивался Митобе, и суть дальнейшей беседы от остальных ускользала. Коки и Цучида мне искренне сочувствовали, а две заразы — Кавахара и Фукуда — деланно пугались, на весь зал просили не подвешивать их вверх ногами и все время звали сенсеем. Куроко наверное, тоже не давал бы мне покоя, да только его сегодня загоняли, наконец-то удвоив нагрузку, так что большую часть тренировки фантом булькал куда-то в пол.

На этой неделе нагрузку снова увеличили, потому что перенапряжение во время отборочных будет чревато поражениями. Изуки довел-таки бросок из-за щита до ума, осталось набивать руки в игре, а то точность была низковатой, но это вопрос времени. Капитан же довел до ума не только бросок со смещением центра тяжести, но и бросок с отклонением. Теперь безумный тренер завязывает ему глаза и велит бросать на слух, когда она посохом задевает сетку корзины. Зачем ей это нужно кроме как посмеяться над неуклюжими попытками, я так и не понял, но лелеял надежду, что все не так просто как мне кажется. Терапия Киеши в бассейне — у Иноэ-сан! — принесла свои плоды, по его заверениям колено после тренировок почти не болит, ноет только. Фукуда старался научиться делать данки, поэтому у него тоже занятия в бассейне в свободное время, чтобы развить мышцы ног и научиться прыгать на достаточную высоту. Кавахара же бегает. Много, очень много бегает, утром, на тренировке, после — ибо скорость кроме как бегом и не развить.

Коганей и Митобе часто тренировались, играя друг против друга, потому что так им будет проще взаимодействовать. Какое-то время я не догонял, почему так, пока мне на пальцах не объяснили, что теперь им проще предугадывать движения друг друга против разных оппонентов, когда они познали это на своей шкуре. Благодаря практике Митобе примерно накидал стратегию против обладателей звериных инстинктов, а Кога — как противостоять оппоненту намного опытнее и сильнее его самого. Не то чтобы они раньше этим не занимались — какое-то время они играли только один на один, но теперь их постоянно контролировала Айда, комментируя едва ли не каждый чих, так что процесс самопознания и познания партнера пошел семимильными шагами.

Коки же в это время помимо тренировки дриблинга набрасывал стратегии против будущих противников с учетом наших новых возможностей и тактик. После тренировки будем задерживаться и обсуждать их, а на следующий день отрабатывать те, что признаны действенными. Забавно было наблюдать за мелким, уткнувшимся в записи в одной руке и мячом в другой. Он шарахался по площадке, обходя тренирующихся, задавая им вопросы из серии «а вот так ты сделать можешь?», «а если противник вот такой прием исполнит, как выкрутишься?» — пока тренер не загоняла его в укромный уголок из опасения, что рассеянный мальчишка пострадает от собственной невнимательности. Там он некоторое время тренировал дриблинг, а потом снова принимался бродить по залу. Все это я сам не видел, бегал от собак, мне рассказывала Такеда-сенсей во время обсуждения стратегий и послетренировочной медитации, которую пришлось ввести ради поддержания себя в нормальном состоянии, хотя бы до того момента как мы доползем до дома.

* * *

— Если вы не хотите, чтобы я вас учил, так и скажите, — закончить мне не дали. Ох уж этот первый «а», закостеневший в правилах, что должно, а чего быть не может, потому что не может быть никогда. Уверен, что когда им расширят мир до комплексных чисел, ребята впадут в истерику, ибо "не может быть под корнем отрицательного числа". Ученик-учитель им не по нутру от слова совсем, да и моя внешность не выдает во мне ботаника или хотя бы умника, чтобы они сначала попробовали послушать меня, а потом уже спорить.

— Да чему ты можешь научить, ты такой же школьник!

— Тогда вас будет учить Садахара-сенсей, я ему передам ваше горячее желание учиться именно у него. Возможно, он сумеет поменяться классами с Куросаки-сенсеем.

— А че сразу Садахара-то! Будто мы сами не можем позаниматься!

В итоге, я не сдержался и снова перевернул самого говорливого. Как бы не пристраститься к подобному, спорит с тобой собеседник, спорит, а ты раз — и переворачиваешь его. И все, спорить больше некому. Но даже так было лучше, чем уроки в классах, где сидели безумцы из клуба магических искусств.

— Кагами-сама говорит, так что заткнулись!

— Кагами-сама устал, не мешайтесь!

— Кагами-сама, не надо, я сам все с доски сотру.

Я скоро начну очень неадекватно реагировать на собственную фамилию, и мама меня поймет! Хорошо хоть кадеты, видя, насколько я зол, приводили своих одноклассников в более-менее адекватное состояние. Под конец дня мне не хотелось ни на какие тренировки, но с другой стороны физическая активность была единственным разумным способом выплеснуть злость безболезненно для окружающих, так что я, ворча, доносил себя до зала, садился медитировать и приходил в себя. Я думал, что неделя будет долгой, но ошибался — она была невыносимо долгой, а под конец и вовсе ужасающей.

— Добрый день, я — Шимакава Химеко из отдела контроля над образованием по городу Токио району Кацусика.

Да, проверке всенепременно нужно было прийти в этот день, и непременно поприсутствовать на моем уроке в моем классе, хотя в этом повезло, ребята не подведут. Конечно, ученик со статусом учителя — какая редкость, надо непременно посмотреть лично, как он справляется. Почувствовал себя мартышкой в зоопарке. Женщина средних лет с приятным и добродушным лицом, улыбчивая и спокойная как удав, молча сидела в конце кабинета, слушая мои объяснения, вопросы учеников, а потом мои вопросы классу и их ответы.

Я очень надеялся, что на мое уставшее лицо с синяками под глазами она не обратит внимание, но увы — я стал объектом ее самого пристального внимания, поэтому вместо обеденного перерыва я отвечал на вопросы проверяющей, мысленно молясь, чтобы это не вышло потом мне боком.

— Кагами-сенсей, как давно вы работаете?

— С начала этого учебного года, точнее не скажу, простите.

— Вам не трудно одновременно и учиться, и учить?

— Не сказал бы, что это легко, — мой внешний вид говорит сам за себя, да? — Но меня все устраивает. Когда объясняешь тему другому человеку, когда знаешь, что тебе это предстоит, начинаешь вникать в проблематику науки, а не заучивать формулы и условия их применения.

— У вас не возникает трудностей с остальной школьной программой?

— Я закончил среднюю школу в США, поэтому сложность представляют лишь предметы ориентированные на внутреннюю культуру: современный и древний японский язык, национальная литература, искусство.

— Почему вы стали преподавателем?

Потому что кто-то должен был. Но это не ответ, так что мне пришлось изворачиваться на все лады, придумывая неожиданно проклюнувшийся талант, интерес к важной профессии и стремление помочь дорогим однокурсникам в учебе. После обеда я пришел к ученикам 1-д настолько выжатым, что Кавахара — впервые за неделю — рискнул обратиться ко мне, как к однокурснику, а не учителю:

— Кагами, ты в порядке?

— Я труп, а в остальном — все нормально. Итак, добрый день, сегодня у нас финальная подготовка, все, что вы не решались узнать до этого, но с чем не разобрались самостоятельно — давайте, это ваш последний шанс.

Тест по математике я готов написать с закрытыми глазами, без вариантов ответов, на слух. Как у учителей крыша не едет? Хотя вспоминая, какие они у нас — едет, еще как едет. А под конец дня еще и директор вызвал, прекрасно. На тренировку не пойду, жить очень хочется. К моему удивлению, в кабинете, кроме директора, меня ждали Горо-сан и завучи, а также еще одна персона.

— И снова здравствуйте, уважаемые господа, и добрый день тем, с кем я еще не встречалась, — а я надеялся, что Шимакава-сан ушла. Ну да, чего ты ждал, Тайга, у тебя же неделя обломов.

— Как вы знаете, правительство очень обеспокоено вопросами образования, особенно частным сектором, где попечители нередко экспериментируют с учебной программой и способами подачи материала. Я правильно поняла, цель страшей школы Сейрин воспитание людей, готовых к оригинальным и нестандартным задачам, а потому способных на их решение?

Что-что простите?

— Именно так, Шимакава-сан, — с улыбкой подтвердил директор. — Существующая система готовит идеальных исполнителей, старательных, умных, четко следующих инструкциям. Но, к сожалению, жизнь несколько сложнее заданных нами ситуаций.

— Есть такое, — со смешком отозвалась проверяющая, а я ощущал погружение в какую-то иную реальность. О чем они вообще?

— Как вы уже могли заметить, — угу, наших чудиков сложно не заметить, — ученики Сейрина — яркие индивидуальности, непохожие на других. В обычной школе им бы пришлось задавливать свою натуру, стараясь слиться с окружающими, что негативно действует на психику подростков. На выходе мы получаем среднестатистического взрослого человека, неготового идти наперекор толпе, а потому не способного мыслить вне заданных рамок.

— И вы пытаетесь решить этот вопрос? — Шимакава-сан мягко повела рассуждения дальше.

— Именно.

— С помощью учителей, практикующих запрещенные телесные наказания?

— С помощью взрослых, выходящих за рамки привычного окружения, не боящихся отстаивать свою позицию и готовых научить этому детей. Насчет физических наказаний — если бы родителей и подростков что-то не устраивало, они бы давно написали заявление в полицию.

Как будто семья Хоукай не утопила бы любую моську, рискнувшую на них гавкать. Кажется, эта мысль была одна на всех, уж больно похожее выражение лица было у собравшихся. Но открыто поднимать тему никто не стал, а значит, и мне не стоит.

— Это необычный подход, нуждающийся в тщательном контроле, — замяла тему наказаний Шимокава-сан и повернулась ко мне. — Признаюсь честно, Кагами-сенсей, когда в нашем отделе узнали о пятнадцатилетнем учителе, учащемся той же школы, вся эта затея казалась… легкомысленной.

— Сомнительной, не заслуживающей доверия и вообще безумной, — не сдержался я. — Ничего страшного, она и мне такой казалась.

— Тем не менее, вы не отказались. Вы учились учить, учились вести и помогать своим ровесникам с позиции взрослого человека. Вы хорошо проявили себя как классный руководитель во время школьного фестиваля, и единственное, что тогда мешало назвать вас полноценным учителем — отсутствие преподавательской практики в нужном объеме. Но сейчас ситуация изменилась.

Когда я рассматривал выданную лицензию — официальную, не купленную, доказанную и заработанную! — я задавался лишь одним вопросом. Куросаки-сенсей действительно болел эту неделю?