Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 24.

Софи видела, как Марина уезжает. Может, с Кэреттой разговаривать, может, приключений на пятую точку искать, а может, банально, к «Красной Кошке» за покупками. С ней любой вариант исключать нельзя.

Едва красная машина исчезает, на стоянке появляются другие МИДвовские машины. Софи сразу направляется к ним, решив что никого, кроме неё, столь представительной делегации посещать некого.

Всё так и оказывается. Император на аэродром Софи приглашает. Захотелось увидеться, или взыграло мальчишество и охота похвастаться новыми смертоносными игрушками, тем более, Софи из разряда ценителей? Скоро узнаем...

Принцесса прекрасно знает — аэродромов в окрестностях Столицы куда больше, чем обозначено на картах, что есть в свободной продаже. На том, куда едут, бывать не приходилось, хотя о существовании Софи знает — относится к авиации ПВО.

Бросается в глаза стоящая вертикально на хвостовом оперении машина с треугольным крылом. Похоже, работы над самолётами вертикального взлёта достигли определённого успеха. Хотя знаки на машине флотские, турбовинтовой двигатель и выхлоп от него вряд ли позволит эксплуатировать машины с палуб кораблей.

Саргон едва замечает Софи, поглощённый разговором с конструкторами. Впрочем, так даже лучше, можно спокойно осмотреть новинки.

Глаз намётанный, Софи сразу определяет: все представленные машины предназначены для двух, весьма сильно связанных между собой, целей. Усиление собственного ПВО и уничтожение вражеского.

Если агрегат вертикального взлёта, ещё ни разу не летавший, явно предназначен для первого, то все остальные машины — точно для второго.

С первых дней войны обе стороны столкнулись с одной проблемой. Армады тяжёлых бомбардировщиков были способны достигать целей в весьма дальнем тылу противника. Но большую часть маршрута им приходилось идти без истребительного прикрытия. Полумеры вроде увлечения числа и калибра турелей, а так же постройки своеобразных истребительных модификаций стратегов, не несущих бомб, но зато оснащённых множеством дополнительных стрелковых точек, помогали слабо.

Размеры машин, тем временем, продолжали расти и огромные размеры подсказали один из возможных путей решения проблемы. Раз истребители не могут сопровождать бомбардировщики, то надо дать каждому собственный истребитель, при необходимости выпускаемый из фюзеляжа.

Троица таких крошечных машин, больше всего напоминающих яйца со стреловидными крылышками тут присутствует. Все три отличаются один от другого хвостовым оперением, но явно на всех один и тот же тип турбореактивного двигателя и довольно серьёзное вооружение из четырёх двадцатимиллиметровых пушек.

Один из самолётиков кажется смутно знакомым. Софи не сразу вспоминает — видела не саму машину, видела трапецию похожей конструкции, на которой машинка подвешена. Такими когда-то выпускали в воздух, а потом поднимали в ангар зацепившуюся в воздухе машины на дирижаблях. Век заполненных солнечным газом гигантов оказался короток, но проверенные на них технические решения неожиданно обрели вторую жизнь.

Хотя Софи испытывает определённые сомнения в эффективности подобного устройства. Всё-таки у дирижабля и современного бомбардировщика несопоставимые скорости.

Судя по цифровым кодам, машинки уже состоят на вооружении. Самолёт предназначен только для защиты носителя и серийный вариант не имеет никаких посадочных устройств, кроме крюка перед кабиной, чтобы цепляться за трапецию.

Хотя один из самолётиков оснащён посадочной лыжей, садиться на которую явно доводилось. Кабина простором не отличается, приборов минимум, хотя кресло катапультируемое, причём при аварийном покидании машины отстреливается ещё и приборная панель.

Другая машина, предназначеная для решения задачи безопасности бомбардировщиков, что называется «в лоб», кажется Софи более перспективной. Огромный истребитель с такой же дальностью, как и у сопровождаемых машин.

Машина оснащается двумя двигателями — турбовинтовым для крейсерского полёта и турбореактивным для боя. Вооружение тоже внушительное — шесть тридцатимиллиметровых пушек. И до тонны бомб.

Уже прекрасно известно — в ПВО Юга с каждым днём всё возрастает количество мощно вооружённых истребителей схемы «утка» под названием «Шаровая молния». Высокая скорость и четыре пушки весьма сильно осложнили жизнь грэдским армадам. Двухдвигательный истребитель явно проектировался как убийца «молний», ибо должен значительно превосходить их по скорости. Вот только сложно найти пригодную для испытания «молнию», ибо в ПВО прифронтовых объектов их почти нет. А те, кто не пережили оборонительного огня «линкоров», падали на своей территории.

Тем более, есть подозрения — «молнии» проектировались, как реактивные, летают с поршневыми двигателями исключительно из-за неготовности основного мотора. Следует учитывать появление в будущем новых модификаций.

Двухдвигательный истребитель должен их превосходить изначально.

Как Софи и предполагала с самого начала, самолёт вертикального взлёта к полётам ещё не приступал. Вертикально он должен только взлетать. И садиться на хвостовое шасси. Полёт и бой он должен будет вести как самый обычный истребитель. Вертикальный взлёт в первую очередь, предназначен для быстрого набора высоты.

Впрочем, пока полностью в машине функционирует только карданный подвес для кресла пилота, позволяющий и при вертикальном, и при горизонтальном полёте сохранять приемлемое положение.

В виде макета представлен другой проект вертикального взлёта, по мнению Софи, отдающий бредом. Вертикальная пусковая установка для запуска реактивного истребителя чрезвычайно простой конструкции с помощью пороховых ускорителей. Затем включался двигатель и осуществлялась атака строя бомбардировщиков пушками или батареей неуправляемых ракет.

Предлагалось массово устанавливать пусковые установки на наиболее угрожаемых маршрутах. Плюсами выглядела относительная дешевизна, возможность пилотирования лётчиками низкой квалификации. Минусы — малое время работы двигателя, слабость вооружения, невозможность вести полноценный воздушный бой. Сверхдальних истребителей сопровождения на Юге нет, но это не значит, что их не будет через полгода-год. Здесь и сейчас установка ещё может быть эффективна, но что там будет через несколько месяцев?

В кабине ещё не летавшей машины Софи сидела дольше всего. Забраться сложности не представляло, машина стоит в полуоткрытом эксплуатационном ангаре, тоже разработанном под этот самолёт.

Посидела, подумала о будущем. Не исключено, ей именно на таких предстоит сражаться. Впрочем, есть сомнения. Больно уж узкоспециализированная машина. Хотя, если сможет успешно взлететь и, главное, сесть — посадка тоже должна проходить вертикально, то возиться с машиной будут долго.

Как-никак, других самолётов вертикального взлёта и посадки в природе не существует, во всяком случае, Софи про них неизвестно.

По логике, другие проекты должны быть. Все яйца в одну корзину складывать вредно, и работы над столь революционным проектом наверняка доверили нескольким производителям.

У армейцев точно должно было взыграть, узнай они, чем занимаются моряки.

Но в данном случае моряки успели первыми.

В большом истребителе ожидаемо всё оказалось очень большим. В первую очередь — самая удобная кабина из всех, что Софи только видела. Это понятно, пилотам предстоит проводить в них множество часов. Как у большинства современных машин, имеется автопилот, есть обогрев всей кабины, а не только кресла. Само кресло катапультируемое с отстрелом фонаря. Эта конструкция кажется Софи более безопасной, чем уже применяющееся на некоторых машинах катапультирование вниз. На больших высотах — ничего страшного, но на малых может быть чревато.

Разумеется, есть в кабине и крепления для офицерского меча. Хоть что-то в этой жизни не меняется.

Напоминающий игрушку истребитель оставлен на сладкое. Больно уж вид примечательный. Софи сходу придумала пять-шесть весёленьких парадных раскрасок. Потратила несколько минут, зарисовывая, пока не забыла.

Разглядела, что один из самолётиков стоит на тележке, явно предназначенной для взлёта. Надо будет спросить, поднимался он в воздух самостоятельно или только сбрасывался с носителя.

Внутрь забраться удаётся с трудом. Самая маленькая кабина настоящей боевой машины, где сиживала Софи. Приборов минимум — оно и понятно, время полёта совсем небольшое. Фюзеляж выглядит толстеньким, почти яйцеобразной формы, но всё равно осознаёшь: по бокам, где-то совсем рядом, казённики пушек и восемь сотен снарядов.

Выбирается без посторонней помощи, прикидывая, каково это сидеть в этой капсуле несколько часов, ожидая команды «Сброс!» или с какой ещё крошечного хищника бросают в атаку.

Забирается в кабину второго истребителя. Получается значительно легче. Быстро навык вырабатывается.

Поводит рулями. Ну, конечно, управление такой машинкой должно быть очень лёгким.

— Наигралась? — доносится сверху голос Саргона. — Не застряла?

— Нет, — Софи протягивает руку, Император помогает дочери выбраться. — Сам-то наигрался?

— Ну, и как тебе? — совершенно мальчишеская интонация у человека, кому под сотню лет. — Полетела бы на таком?

— Да. Больно уж охота посмотреть, как этот бочоночек себя в воздухе ведёт.

— По всем докладам, — смеётся Саргон, — ведёт себя отлично. В этом и проблема.

— Что с ним не так? Мне так машинка очень нравится.

— Что при твоём абсолютном художественном вкусе — безусловный плюс. Но...

— Можешь не тянуть? Я так понимаю, испытателям она понравилась? Сам её не опробовал?

— Нет. Исключительно по той причине, что мне сильно не двадцать лет. В испытателях и проблема, точнее в их квалификации.

Софи смотрит недоуменно.

— Высокая она слишком. Сильно выше, чем у рядовых пилотов. А машина должна подходить для средних. Крюком трапецию цеплять — высший пилотаж, я или испытатель им владею. А лейтенант последнего выпуска — кто как.

— Так он принят или нет?

— Формально да, но фактически — подождём завершения фронтовых испытаний. Точнее, они уже идут, но при последнем налёте эскадра носителей просто не столкнулась с истребителями противника.

Чуть ли не главный аргумент в пользу этой машины — её цена при массовом производстве. Это не тот красавец, — Император кивает в сторону большого истребителя.

— С ним-то что не так? Самая удобная кабина, что я только видела.

— Сама догадаешься, в чём проблема, — хитро щурится Саргон, — или подсказать?

— Подозреваю, всё опять упирается в цену машины?

— Всё верно, умничка ты моя! — Император делает широкий жест в сторону самолёта. — Ты видишь пред собой самый дорогой истребитель в истории. Стоит — как восемь самых дорогих из производимых сейчас машин. Технический прогресс — страшно дорогая вещь.

— Это уж точно! — соглашается Софи, — Он-то принят?

Саргон смотрит в небо.

— У этой машины есть шанс изменить ход войны.

— Каким образом?

— Он, хотя и стоит в десятки раз дороже бочонка, гораздо быстрее сможет стать массовой машиной. Переучиваться на него можно быстро. При массовом применении они смогут полностью выбить истребители ПВО. Это может быть критически важно при применении спецбоеприпасов.

На бочонке слишком долгая подготовка пилотов, но многократно меньший расход средств. Опять же, массовое применение сможет выбить истребители. Все испытатели докладывают — самая маневренная реактивная машина из всех, что они видели. Тут уже фактор времени работает.

Считай, решено уже — машины со спецбоеприпасами на первых порах все будут ещё и носителями.

— Идею летающих авианосцев не решили возродить? Как мне кажется, в люк линкора штуки четыре их точно поместится. Да и по крылья ещё парочку взять...

Саргон усмехается.

— Есть такой проект, второе издание очень старого... Или третье. Пока считается малоперспективным. Скорее всего, таким и останется. Будут твои дети играть с забавной моделью.

— До детей ещё дожить надо, — вздыхает Софи. — Но это ещё не скоро будет. Не раньше, чем войну выиграем.

Теперь вздыхает уже Император.

Софи снова принимается разглядывать самолёт вертикального взлёта. Император это по-своему понимает.

— Нет, и не проси. Эту машину пока в воздух поднимали только на тросе в ангаре.

— Да понятно всё! Я в испытатели не рвусь.

Император саркастически хмыкает. Софи делает взгляд из разряда «разве-эти-глаза-могут-лгать?»

— Я так и не поняла, где у него вооружение? Синхронных пушек точно нет.

— Пушки, по две тридцатки, будут в контейнерах на концах крыльях. Сейчас там только груз.

— Я думала, это подвесные баки.

— Нет, там пушки будут. Четыре тридцать эм эм. По две в каждом.

— Его из Приморья сюда привезли?

— С чего ты взяла?

Софи показывает на флотские опознавательные знаки.

Саргон усмехается.

— Наш флот — очень большая организация. Своих заводов множество. Тот, где это чудо делают — буквально в пяти километрах отсюда.

Другие новинки осматривали уже вместе. Софи тут знают почти все и не удивляются вопросам.

Многое из новинок ПВО представлено макетами. Из привезённого в металле самое крупное — очередная модификация тяжелой зенитки — своеобразная сухопутная половинка «близнеца». В транспортном положении на двух двухосных тележках. Выглядит несколько менее массивно, чем раньше, хотя длина ствола вроде бы не изменилась.

— Марину бы сюда, — замечает Софи, — она такие здоровые стволы любит. Кстати, почему ты её не позвал — она буквально предо мной уехала?

— То я не знаю, — усмехается Император. — Вы обе вместе, да ещё вблизи боевой техники — слишком разрушительное сочетание. Я не хочу, чтобы новинки уничтожались до официальных испытаний.

— Тут вроде бы всё серийное. Или, наоборот, проекты. Вертикального взлёта самолёт Марину бы точно не заинтересовал. Она высоты боится.

— Вот уж язва въедливая! — бросает Император по-русски, — Вообще, удивительно, что ты вспомнила про существование сестры. Она при последней встречи тебя даже не упомянула.

— Ничего другого я от неё и не ожидала, — скрещивает руки на груди Софи, — Вредина мелкая!

— Всё воюете, — усмехается Саргон, — у меня вот есть серьёзные сомнения, кто из вас более вредная.

— Сойдёмся на том, что мы обе примерно одинаковые, — чарующе улыбается Софи, — Я совершенно не в настроении обсуждать Марину. Да и любовь к сплетням не украшает мужчину.

Император только хмыкает. У старшей дочери потрясающее внешнее сходство с матерью, при столь же потрясающем несходстве характеров. Вот язвительности у каждой из трёх откровенный перебор.

Софи снова возвращается к пусковой установке для истребителей.

— Это серьёзно планировали строить и применять?

— Такое даже построили. В том мире. Вот с применением не задалось.

— Смертников не нашли?

— И это тоже, — хмыкает Саргон, — вопрос с установками решили самым простым и эффективным способом.

— Танками противника в местах расположения? — весело усмехается Софи.

— Сама прекрасно знаешь — самое эффективное и одновременно, до безумия сложное средство ПВО танки на аэродромах противника.

Софи забирается на место наводчика половинки «близнеца». Крутит рукоятки. Ствол чуть поднимается.

— Из орудия этого противотанковую пушку ещё не сделали?

— Давным-давно. Даже «Дракона» разбирает на составные части. Но, сама понимаешь, главное достоинство противотанкового средства — лёгкость и маневренность бесповоротно утрачены.

— Да её не каждый танковый тягач утащит!

— Вот в том и проблема. И ещё в количестве «Драконов».

— Знаем мы этих «Драконов»! — крайне скептически заявляет Софи.

— Танк вроде твоего он пробьёт пять штук в ряд. Ладно хоть таких в армии больше нет.

— Насчёт «Драконов» на фронте ты уверен? — Софи не на шутку встревожена. Обе стороны слишком уж любят наносить удары бронированными кулаками танковых дивизий. — Я ведь знаю, что такое танкобоязнь, когда бегут от любого бронеобъекта. И как все подбитые танки объявляют «Драконами».

— Даже при компиляции всех этих трёх факторов вырисовывается не самая приглядная картина.

— И почему ты сюда Марину не позвал? Борьба с танками — это её стихия.

Саргон пожимает плечами.

— Именно поэтому её здесь и нет. Каждый должен заниматься своим делом. Особенно в такое время.

— Летать сегодня кто-нибудь будет?

— Из опытных — нет. Но если хочешь, можем на учебном слетать вместе. Там двойное управление.

— Я достаточно квалифицированный пилот! — задирает нос Софи, — С инструктором не полечу.

— А со мной? — усмехается Император.

Принцесса только часто-часто кивает в ответ. Совершенно детское ощущение счастья в большущих глазах.

Пока готовят машину, Император распоряжается.

— Так! По проектам пять и двенадцать — Завтра подробные доклады в десять и десять двадцать. По номеру один — финансирование увеличено на пятьдесят процентов, требуемых специалистов выделят, следующая демонстрация — через три месяца. По проектам со второго по четвёртый, с шестого по одиннадцатый, тринадцатый и семнадцатый — финансирование в прежнем объёме, сроки — без изменений. Четырнадцатый — продолжить выпуск опытной серии, пятнадцатый — вести подготовку к массовому производству. Номера шестнадцать и восемнадцать — проекты закрыть, образцы сдать на хранение. О переводе персонала — доложить дополнительно. На сегодня все представители конструкторских бюро и министерств свободны.

Саргон убеждается — летает дочь на самом деле превосходно, особенно, если учесть её возраст. Перехватывать управление даже тени мысли не возникало. Да и фигур без предупреждения не выполняла.

Успела уже в воздухе нахулиганиться? Особенно если вспомнить два самых известных в узких кругах её полёта. Каждый из которых у человека с меньшим запасом удачи и отсутствием такой младшей сестры, как Марина, мог бы стать последним.

Когда было разбирательство относительно школьного истребителя, у него очень осторожно спросили, рассматривать ли версию о преднамеренно ненадлежащей подготовке к полёту. Тогда Саргон уже знал — самолёта касалась только Марина, и он прямым текстом разъяснил, куда именно эту версию следует засунуть.

О ракетоплане ему доложили, что там всё тоже сконструировано идеально, особенно если учитывать возраст конструкторов. Саргон только хмыкнул, он особо и не сомневается — в освоении космического пространства это поколение достигнет больших успехов.

Ракеты, регулярно доставляющие «гостинцы» на Юг, в теории вполне способны вывести груз на орбиту. Но работы в этом направлении ведутся по остаточному принципу.

Из всего окружения Софи создает наименьшее количество проблем. Даже в сравнении с сестрой. Причём, в отличии от многих, она не создаёт сложности намеренно. Само как-то всё у неё получается из-за неуёмной живости и лёгкого характера. Плюс девочка ещё потрясающе талантлива.

Самый лёгкий в общении человек из близкого, да и не очень, окружения. Красавица, влюблённая в небо. Настоящий подарок судьбы. С каждым годом всё больше и больше понимает соправителя.

Даже иронизировал над ним, прожжёный атеист во всех смыслах слова создал себе живую богиню. Даже почти настоящий храм оборудовал. Единственный, известный Императору храм, где обитает какое-то существо высшего порядка, по крайней мере, являющееся таковым с точки зрения строителя храма.

В этом смысле совсем неплохо, что Софи не испытывает такой уж сильной привязанности к определённому месту. Иначе был бы шанс начать вести себя подобно соправителю.

Вообще замечательно, что разноглазое чудо совершенно не амбициозно, и за пределами «Сказки» ей совершенно ничего не нужно, а всё необходимое возможно доставить.

Будь амбиции — подвигнуть соправителя и не только его могла бы очень на многое. Но чего нет, того нет.

Следует учитывать — потенциальным новым центром силы может стать Марина, пока ещё дружащая с этой живой богиней. Дружба не выходит за классическое значение этого слова. Не выходит пока, или не выйдет никогда? Вот и ещё одна из многих сложностей, связанных с Мариной.

Подходит один из офицеров связи. Софи настораживается. При подобных встречах, даже без принцессы, беспокоить Императора разрешается, только если происходит что-то важное, вроде прорыва фронта или налёта на крупный город.

Впрочем, с офицером он разговаривает спокойно. Даже посмеивается. Софи не прислушивается.

Поговорив, Саргон поворачивается в сторону столицы и старается что-то разглядеть из-под руки.

— Что ты высматриваешь? Случилось что?

— Столб дыма от сильного пожара. Вроде не началось ещё.

— Разве может? — Софи подыгрывает, поняв, что Император шутит.

— Вот я и гадаю, — напоказ тяжко вздыхает. — Марина поехала туда, где ты все каникулы провела.

Теперь и Софи с задумчивым выражением смотрит в ту же сторону.

— Как думаешь, рванёт? — мальчишеским жестом пнув принцессу в бок, шепчет Император.

— У Марины точно не было с собой столько боеприпасов.

— Много вообще было?

— Четыре обоймы точно.

Отец и дочь переглядываются. «Глубины» чувств Марины и Кэретты друг к другу им прекрасно известны.

— Как думаешь, договорятся? — нарушает молчание Саргон.

— Надеюсь... Хотя и далеко друг от друга были, в последнее время они обе стали куда мягче.

— В случае Марины мне так не показалось.

— Она знает, какой её образ твой любимый, и старательно отигрывала именно его.

— Не подумал, — усмехается Император. — Хотя, Марина уже взрослая девушка, и масок у неё — состав не намного короче твоего.

Софи надувает губки.

— Не говори так!

— Вот и очередная маска готова, — хмыкает Саргон.

Софи демонстративно отворачивается, Император кладёт ей руку на плечо, как маленькой:

— Ладно, Лиза, не дуйся.

— Я и не сержусь. Раз у этой вредины всё в порядке, то давай не будем её больше сегодня вспоминать?

— Давай. До тех пор, пока резиденция не загорится.

— Ну не поубивают же они друг друга!

— Всякое может быть, — настолько скучно констатирует Император, что принцесса не удерживается от смешка.

— Думаю, что новая Война Верховных начнётся не сегодня, — глубокомысленно изрекает она.

— Если такая в обозримом будущем будет, без вас обеих там точно не обойдётся.

— Не хотелось бы, — вздыхает Софи.

— Чтобы обходилось? Не поверю, чтобы ты испугалась.

— Не хотелось бы, чтобы что-то сверх происходящего начиналось. Да и это лучше поскорее кончилось.

— Хочешь ужасного конца вместо бесконечного ужаса? — Саргон очень серьёзен. — Не думал услышать от тебя что-то пораженческое.

— Я не думаю ни о чём таком! — взвивается Софи.

— Тогда думай, что говоришь. Ладно, о грустном не будем.

— Что повеселее предлагаешь? — Софи почему-то смотрит настороженно.

— Как там разноглазое чудо поживает? — бросает, словно невзначай.

Ага. Так Софи и поверила. Если уж Кэретта что-то знает, то ему и подавно ещё больше известно.

— Великолепно поживает! — с вызовом бросает Софи — Самым тупым и неоригинальным образом в меня влюбилась.

— И что ты? — Спрашивает просто из любопытства. На своём веку пережил пару колебаний отношения общества к данной проблеме. Здесь они и проблемой-то никогда не были по-настоящему, особенно для девочек из закрытых школ. Даже Кэретта на его памяти на некоторых женщин посматривала крайне заинтересованно. При этом друзья и подруги детства и юности у неё отсутствовали как класс.

Предыдущая Императрица не только в области автомобилестроения обожала эксперименты. Широта взглядов была потрясающая. Саргон много кого в жизни потерял в самых разных обстоятельствах. Но больше всего тосковал именно по ней. По немыслимой прихоти мирозданья от Софи можно слышать смех совсем другого человека...

Способного любить и мужчину, и женщину.

Интересно, как на этот вопрос смотрит красавица-дочка?

— И ничего. Мне мальчики нравятся. От неё самым неоригинальным образом прячусь. В том числе и здесь.

— Настолько её боишься?

— Я себя боюсь, — Софи убийственно-серьёзна. — При встрече могу не удержаться и необратимо покалечить. Думаю, вариант её преждевременной смерти не входит, в том числе, и в твои планы.

— Храм без богини останется, — хмыкает Саргон. — Не слушай, это я о своём. Настолько у вас всё серьёзно? Сама знаешь, от ненависти до любви...

— Это не тот случай. Совершенно не тот.

— Ну, если мнение изменишь, я тебя осуждать не буду. Художники все крайне чудные люди. И чем таланта больше, тем чудачества сильнее... К тому же, на подобные развлечения девушек Великих Домов друг с другом испокон веков сквозь пальцы смотрят. Я традицию нарушать не собираюсь.

— Поживём — увидим! — по-русски бросает Софи. — Я сейчас абсолютно свободна во всех смыслах.

— Марина тоже?

— Недавно с ней виделся. Мог бы и спросить.

— Я спрашивал. Услышал, что все сверстники обоего пола исключительно озабоченный мелкий рогатый скот.

Софи усмехается. Бросает по-русски.

— Все козлы, короче.

Саргон ухмыляется, Софи добавляет уже на родном языке с придворным произношением.

— Она и при мне в аналогичном ключе выражается.

— Дела, знаешь ли, иногда говорят больше любых слов.

— Ты о Рэде? Вижу, что о ней, могу тебя заверить — это не проявление чувств, это была самая дурацкая шутка кого-то из Еггтов лет примерно за двести. И я, в общем-то, согласна с оценкой Мариной большинства сверстников.

— Привык считать, что в твоём возрасте, девушка часто влюблена в кого-то.

Софи упирает руки в бока.

— Притом, чаще всего, не в того, в кого следует. Уж больно мне один разноглазый пример мне глаза мозолит. Знаешь, сколько я признаний от лиц обоего пола слышала? Подозреваю, у лучшего аса на истребителе звёздочек меньше.

— Бедненькая, — тяжело вздыхает Саргон, — ушки не завяли, столько выслушивать? Звёздочек у аса на вчерашний день двести три было.

— Почему «было»? — испуг Софи похож на искренний, — С ним что-то случилось?

— Вчера живой был. Сейчас, наверное, в столицу едет для награждения.

— А когда оно?

— На следующей десятке.

— Мне можно приехать?

— Разумеется. Сама знаешь, в чём положено быть по протоколу.

— Знаю, — Софи смотрит с самой настоящей мольбой. — Но я хочу быть в лётной форме. Я уже имею право ношения.

— Никаких препятствий не вижу, — усмехается Саргон. — Тебя в форме все пилоты будут особенно рады видеть. Смотри, постарайся разбивать не очень много сердец. Принцессы Империи на награждении — не самые частые гостьи.

— Потому что нас всего две! Насчёт сердец ничего обещать не могу, это уж как получится, — тяжело вздыхает Софи, — я их даже не трогаю, а бьются всё равно.

— Сам с подобным сталкивался, — хмыкает Саргон.

— Наслышана! — хитро щурится Софи. — Ну, и какой из подвигов считаешь самым выдающимся?

Император сам, как мальчишка, усмехается.

— Раз уж мы оба взрослые, а от слухов про меня всё равно никуда не деться... Запомнилось... Было по молодости. Уже здесь. С тремя сёстрами-близняшками сразу.

— Да где ты таких отыскал?

— Уметь надо. Мне необычного хотелось, а они горели желанием узнать, сильно ли мужчины из другого мира от знакомых им отличаются. В общем, все крайне довольны друг другом остались.

Софи хихикает.

— Не первый раз уже сталкиваюсь — многие почему-то мечтают, чтобы больше чем с одной.

Саргон хмыкает.

— Знаешь ли, не все поняли, что ты, Марина и Яроорт недавно шутили. Многие думают, у вас всё серьёзно было. Я сам молодым был и представляю, как ему сейчас завидуют!

— Не знают, что ни малейших оснований для зависти нет.

— Знавал я скромниц на словах, кто на деле вели себя крайне нескромно.

Софи усмехается.

— Скромность умерла задолго до моего рождения. Да и родилась я не на юге.

— Намекаешь, что не собираешься статистику портить? В отчётах учитывается ещё и то, в каком возрасте начинают активно с мальчиками дружить.

— По какой графе я там прохожу, это только моё дело.

— Марина числится в какой-то другой?

— Насколько я знаю, — пожимает плечами Софи, — пока в той же самой. Она бы мне похвасталась, ибо образцом популярности её не назовёшь.

Саргон кривовато усмехается.

— Зато образец статусности она вон какой. Эта вещь очень на многое способна глаза закрыть.

— К счастью, Марина достаточно недоверчива... — Софи резко стукает кулачком о ладонь. — Так! Договорились же вроде — сегодня больше её не обсуждать...

— Само так получилось, — посмеивается Саргон.

— Раз уж зашло о скользких темах, затронем ещё одну? — Софи просто обворожительно улыбается.

Император настораживается. По Кэретте знает — подобное выражение не предвещает ничего хорошего. В этом-то они крайне похожи.

— Затрагивай. Понятие «запретные темы» для тебя просто не существует.

Задумавшись на несколько секунд, Софи наконец решается.

— Сколько у тебя внебрачных детей, кроме Ярна Ягрона?

— По возрасту он последний. Решила ещё и с этими ветвями условной родни наладить отношения?

— Нет, не решила, — очень уж откровенный холодок в голосе звучит. — Просто хочу подстраховаться на будущее от возможных сюрпризов. А то некоторые последствиям приключений молодости придают неоправданно большое значение.

— В это смысле, если ты имеешь в виду претендентов на состояние, можешь не волноваться. Я всегда был достаточно предусмотрителен. И факт моего признания чьего-либо существования всегда сопровождался подписанием определённых соглашений, гарантирующих отказ от определённых претензий, в первую очередь, относительно статуса, в обмен на определённые действия с моей стороны.

— Какого рода действия?

— Вот въедливая, — усмехается Саргон. — Чувствуется, что дочь звезды Юридического. Я поддерживал ребёнка до совершеннолетия. В судьбе некоторых принимал участие и в дальнейшем. Сильно высоко никто не взлетел, это снова к крайне нелюбимому мной вопросу крови, ибо я считаю, человек создаётся в первую очередь, средой. Но и не скатился никто. Двое уже умерли...

— По каким причинам?

— Банальная старость. Не забывай, сколько мне лет.

— Знаю. Но при таком раскладе, уже должно быть следующее поколение, возможно даже второе и третье...

— Они есть. Только мне они совершенно не интересны. Знаю, когда кто родился, но не более. Относительно них у меня нет ни малейших обязательств. Тебе они вовсе не нужны, не забывай, люди просто обожают вытягивать деньги с неожиданно нарисовавшегося богатого родственника.

Софи ехидно щурится.

— Я всё прекрасно помню. Можешь сказать, от этих сестёр-близняшек у тебя был кто?

— Нет, не было. И я, и они воспринимали это как весёлое приключение. Без каких-либо обязательств сторон. Весёлые они были. Их тоже больше нет...

— Какова причина?

— Снова банальная банальщина — старость. Умерли они одна за одной, в течении десятки, хотя и жили в разных концах страны.

— Ты их не забыл...

— Я всех своих женщин помню...

— Вернёмся тогда к их детям.

— Обратись в канцелярию. Тебе полный список выдадут. С координатами. Все уже взрослые, а судьбы последующих поколений мне не интересны. Они в силу договорённостей не могут ни на что претендовать. Какой-то смысл для меня в их существовании был ровно один раз.

— Это как? — заинтересованность Софи совсем не показная.

— Накануне переговоров о моём первом браке у меня родился кое-кто. И не смотри так! Брак в нашем обществе во многом отмирающий институт. Подписание договора сохраняет значение для незначительного процента населения, для остальных это во много традиция. Сейчас до трети живут, никак не регистрируя отношения.

— Я знаю. Просто роскошная свадьба для многих просто мечта жизни.

— Угу. А потом вторая, третья, пятая... Если не ошибаюсь, рекорд в подписании брачных контрактов у нас в стране двадцать девять для женщины и тридцать один для мужчины. Равенство полов не на словах, а на деле!

Софи смеётся не слишком весело.

— Ну так вот, когда велись переговоры о династическом браке, я по возрасту сильно не мальчиком был. Другая договаривающаяся сторона была крайне заинтересована в рождении детей. Кстати, все документы о полном здоровье потенциальных невест они предоставили.

То, что за полтора года до этого признал внебрачного ребёнка в дополнение к медицинской карте, их вполне устроило. На Юге почти официально принято заводить «запасных» наследников. Сама знаешь, со здоровьем у безгривых хватает сложностей.

— Особенно у девочек. И особенно на голову.

— Мне они тоже не понравились, — усмехается Император, — Сордару, кстати, тоже.

— С трудом представляю его, вступающем в династический брак.

— Если бы я объявил свою волю, он бы вступил. Из песни слова не выкинешь, в своё время обсуждался вопрос о возможности его брака с Кэреттой.

Софи даже бровью не повела.

— От Марины я слышала что-то такое... Тогда была не уверена, шутит она или нет.

— Не шутила, как видишь.

— Забавная шутка могла бы получиться, пойди дело именно так.

— Да почти всё тоже самое и было бы, — смеётся Саргон, — Всё равно, получился бы кто-то, крайне похожий на тебя.

— Но это была бы не я! — хмыкает Софи.

— Ты в зеркало давно смотрела? Там, вообще-то, другая Кэретта отражается всё чаще и чаще.

— Ты так говоришь, будто внебрачные дети — это что-то плохое.

— Я всего лишь озвучил своё мнение, как частного лица, — Саргон невесело усмехается. — К тому же, любой ребёнок очень часто используется одним или обоими родителями для получения каких-либо материальных выгод, причём, зачастую на ребёнка вовсе не направленных. С государственной точки зрения, я наоборот, всемерно за рождение как можно большего количества детей. Перенаселение — это миф не слишком чистоплотных учёных, даже при текущем уровне развития экономики можно кормить значительно большее население. Если снова к детям вернуться, то мои родители венчаться, — слово выплюнуто, как крепкое ругательство, — тогда законным только церковный брак был, просто не захотели. Слишком уж они с тем строем враждовали, так что я сам, если так можно выразиться, внебрачный.

— Фактический брак и брак по договору — разные юридические термины. Но оба почти не затрагивают права наследования.

— Ты ещё мирренскую концепцию про «браки на небесах» вспомни. Под древний как мир инстинкт стараются подогнать какие-то высшие смыслы. Инстинкт, а не священнодействие. Притом, кто подгоняет! Существа, никогда не касавшиеся женщин.

— В длительное воздержание я просто не верю, — хмыкает Софи, — В местах, где таких... воздерживающихся сильно много собирается обычно самым пышным цветом расцветает мужеложство. А уж если это годами продолжается, мозги переклинивает очень сильно. Почему-то в первую очередь, на ненависти к женщинам.

— Потому что не дают, — по русски бросает Саргон.

Софи, хихикнув, продолжает.

— По-моему, церковники уже свихнулись на том, чтобы объявлять здоровое больным, а больное — здоровым.

— Чего ты хотела от больных на голову, просто калек и откровенных извращенцев, наслаждающихся болью?

— Я? Хотела от них? — искренне изумляется Софи. — Ничего, кроме того, чтобы их вовсе не было. Насколько я знаю, во времена твоей молодости пытались ввести принципиально новую концепцию отношения между людьми. Притом, во всех сферах.

— Я в весьма уникальное время рос, — лицо Императора теплеет. — Когда все эти статусы, титулы, состояния и прочие преграды между людьми исчезли как страшный сон. Мне от отца только «Маузер» в наследство остался. Не взял я его в последний полёт в том мире. Переживавший в детстве, что не довелось участвовать в свержении императора сам Императором стал. Тот мир теперь кажется сном. Я здесь уже в несколько раз дольше, чем провёл времени там.

— Каково твоё мнение о браке, как частного лица?

— Меня об этом Еггта спрашивает? — вопросом на вопрос отвечает Саргон.

— Нет, просто твоя дочь возраста, когда уже можно подписывать брачный договор.

— Другой девушке брачного возраста я бы наплёл что-нибудь высокопарное. Но тебя скажу прямо — я не одобряю этот институт, вижу в нём крайне разлагающее религиозное влияние и множество устаревших предрассудков, крайне сильно ограничивающих свободу человека. Тем более, ты эти договора и вовсе подписывать не обязана.

— То есть, тебя не будет волновать, к какому Дому будет принадлежать отец моего ребёнка?

— Я реалист, — хмыкает Саргон, как-то странно окинув Софи взглядом, задержавшись на уровне живота. — И живу в реальном мире. Этот вопрос будет представлять для меня определённый интерес. Но, если ты опасаешься переговоров о династическом браке за твоей спиной, могу заверить, без твоего согласия я таких вести не буду... Кстати, раз уж подняли этот вопрос, можешь список предоставить, кто из Великих тебя совершенно не устраивает, а с кем можно разговаривать?

— Список предоставлю, одного ты и так знаешь.

Император усмехается.

— С ними переговоры уже были. Не обольщайся, не о тебе, а как раз, о Марине. Я рекомендовал отложить вопрос на несколько лет.

— Говорил, не будешь вести.

— Нет, — Саргон качает головой. — Там всё честно. Он сперва с ней самой поговорил, только потом ко мне приехал. У него нюх на перспективных людей. Причём на перспективных именно в политическом смысле.

— Значит, я такой не кажусь?

— Сама с собой попробуй честной быть. Ты себя видишь в качестве политика? Я вот тебя в таком качестве представить не могу.

Софи молчит. Император в очередной раз прав.

— Меня семейно-брачные отношения в нашей стране целиком и полностью устраивают и как человека, и как Императора. Из всех известных мне моделей действующая в наибольшей степени отражает интересы и отдельного человека, и общества в целом.

— Да уж, — хмыкает Софи, — Если с Югом сравнивать, где сотни лет ещё с тех пор не прошло, как законодательно закрепили, что девочек тоже следует учить читать и писать.

— Они тогда ещё запретили браки между детьми и подняли брачный возраст. До пятнадцати лет для девушек в коронных землях и до тринадцати в экваториальных областях.

— До того сколько было?

Саргон совсем невесело усмехается.

— До того по факту было. Как стала девушкой — так и можно. Хоть в семь.

— Ох-ре-неть! — раздельно по-русски шепотом выдыхает Софи, — И эти люди утверждают, какие мы развратная нация. А сами-то...

— Так чаще всего и бывает. С прочими правами женщин там тоже все не очень хорошо. Особенно это внебрачных детей касается.

— Про это можешь не рассказывать, — отмахивается Софи, — Мне недавно максимально наглядно разъяснили разницу в положении внебрачной дочери Великого Дома здесь и там. Интересно, любители романов из жизни Южного двора хотя бы задумываются?

— Ты этих любительниц больше моего должна знать. Поспрашивай. Сколько ни борешься с мирренским влиянием — оно всё лезет и лезет. Какова твоя версия, почему именно?

— По-моему, тут всё очень просто. Миреннское общество очень чётко разделено по социальным, расовым и конфессиональным слоям. Очень чётко видно, кто высшие, кто низшие. И на некоторые вещи тем, кто внизу просто не приходит в голову претендовать. У нас же границы между слоями размыты, переходы особых сложностей не представляют. Вот многим и не нравится, что им статус зачастую ничего не даёт, особенно, если денег нет.

— На юге определяющим тоже деньги являются. Хотя всеми силами пытаются утверждать обратное.

— Не скажи, у них не всё деньгами определяется. К примеру, у них, как и у нас полно темнокожих солдат. Только для нас они южные грэды, а для них — черномазые. Есть у них хоть один чёрный генерал или адмирал? Насколько я знаю, их даже в полноценные офицерские чины не производят, только в замещающие.

— За рекой живут чудовища. Знаешь эту поговорку наших экваториалов?

— Конечно, — кивает Софи, — Они особенно люто ненавидят чёрных мирренских солдат. В плен не берут. Называют их «двуногими собаками». Человеком мало родиться, им ещё надо стать. А те, что из-за реки предпочли стать не людьми, а сторожевыми псами. На собак человеческие законы не действуют. Неужели ненависть живёт так долго?

— Если её ещё пропагандой грамотно подогревать, — Саргон криво усмехается, — то жить может и вовсе вечно. Но там этого не требуется. С последними бывшими рабами мне встречаться доводилось. Вскоре после присоединения этих земель там этнографические экспедиции работали. Таких материалом насобирали — некоторые до сих пор секретны, такие там зверства описаны. Чудовищами заречных прозвали не просто так. Притом, у них тогда даже язык ещё почти одинаковый был. Но вот разошлись пути...

— Вроде как у наших мирренов и коренных южан, — замечает Софи.

— Примерно. Сиюминутная жажда наживы сделала из одного народа два. Мы тоже не застрахованы от подобного.

— При большом желании народ и вовсе с нуля создать можно.

— Только чаще стараются отделить часть от целого, опять же зачастую ради сиюминутных выгод, — Саргон мрачно усмехается. — Не забыла самое страшное проклятье, с твоими предками связанное?

— «Чтоб ты жил при войне Верховных» — разве можно забыть?

— Да вот, многие стараются.

Софи хмурится. Как на её недовольство сверстники реагируют, Саргон прекрасно представляет. Дочь редкая красавица, и прекрасно свои способности применять умеет.

— Может, вспомним что-нибудь повеселее?

— Я разве запрещаю? Вспоминай!

Софи трёт подбородок.

— Награждение персональное будет, или у него так совпало?

— Так совпало. Несколько сот человек будет. В основном, вторая-третья «золотая звезда». У некоторых — с особыми отличиями.

— Не любишь ты старые награды...

— Только сейчас заметила? Да, не люблю, но ни одной не отменил. Пребывают в спящем состоянии. «Чёрными Звёздами» после Победы награждать будем.

— То есть, тоже почти никогда.

— Отставить пораженчество, — смеётся Император — Память, у тебя, похоже, на самом деле, девичья. Забыла, за Залив «Чёрную Звезду» получил Сордар?

— И ещё пятьдесят три человека! — с вызовом бросает Софи. — В том числе два полных адмирала и двенадцать матросов. Из награждённых пятнадцать получили звёзды посмертно. Я и поимённый список прочитать могу.

— Извини. Признаю, насчёт памяти была неудачная шутка.

— На этом награждении сколько посмертных будет?

— Ни одного. Решили эти церемонии проводить в разное время.

— В общем-то, правильно, — соглашается Софи.

— Если кто-то погибнет между составлением списка и датой, в другой список переносить не будут. Но на вчерашний день таких не было.

— Судя по тому, что я про похождения Сордара знаю, — замечает принцесса, — очень многие отпуск в столицу воспринимают чуть ли не большей наградой, чем собственно награду.

— Без наградных за «звезду» отпуск будет гораздо более скучным, — хмыкает Император, — Насчёт Сордара у тебя информация устаревшая. При последних визитах он устраивал не загулы, а вполне мирно общался с младшей сестрёнкой.

— Подозреваю, через несколько лет это станет гораздо более разрушительным, нежели всё, бывавшее с ним раньше, — усмехается принцесса, — слишком уж я хорошо характерец этой сестрёнки знаю, да и братца заодно.

— Любовницу лучше бы себе завёл, хотя бы ту высоченную, что у него живёт. Я устал уже намекать, что меня устроит его брачный договор с женщиной любого социального статуса. Тем более, согласно действующему законодательству, при браке лиц разного социального статуса более высокий статус сообщается более низкому. То есть, его жена станет принцессой, кем бы она ни была изначально. Точно так же и твой избранник после брака станет принцем. Да и с точки зрения пропаганды подобный брак был бы крайне выгоден. Принц и девушка из народа. Её предки прослеживаются вплоть до первой переписи Чёрной Змеи. Никогда ни одному Великому Дому не служили. Из самых глубин, или как в другом месте говорили, «соль земли».

— Разве это так важно?

— Они-то из глубин, самые чистокровные грэды. Зато я не очень-то глубинный. Это иногда вспоминают.

— Сордар как бы ещё меньше, чем ты.

— У него статус и воспитание перекрывают кровь. Тем более, он достаточно умён, чтобы быть грэдом. Хотя иногда вспоминают, что он миррен.

— Подозреваю, — качает головой Софи, — нам с тобой на его свадьбе гулять не придётся. Кстати, ты ведь можешь приказать ему заключить брак, и он Волю Императора выполнит. Сомневаюсь, что с тобой не пытались договориться по этому вопросу.

— Женская интуиция у тебя уже пробудилась, — хмыкает Саргон. — Есть множество вещей, что я в состоянии сделать. Но которые я не сделаю никогда. Одно из самых неприятных воспоминания за последнюю четверть века. Это как родня самым натуральным образом фактически хотела продать мне Кэретту в качестве невесты для Сордара. Я давненько не видел настолько низких людей, включая её собственную мать. О самой Кэретте я тогда знал только то, что такой человек существует, она формальный лидер крупной финансово-промышленной группы, где её родня не играет никакой роли, и она очень красива. Точнее, больше всего её родню интересовало, какой кусок Еггтовского имущества им отвалится в случае такого брака. Я даже с полным дерьмом могу быть вежливым. Но степень низости меня поразила. Я даже ударить по ним хотел, вблизи больших денег какую-нибудь грязь найти можно с лёгкостью. Но юная Еггта ударила первой, — Саргон улыбается приятным воспоминаниям. — Девочка меня тогда поразила по-настоящему.

— Люди крайне негативно реагируют, когда что-то, касающееся непосредственно тебя, пытаются решать совершенно без твоего участия.

— Если без тебя начинают твои деньги делить, — посмеивается Саргон. — То вообще ужас что начинается. Чему я тогда был и свидетелем, и непосредственным участником.

— Ты думаешь, её только деньги волновали?

— Лиза, не пытайся на жалость давить. Я прекрасно знаю — это чувство у тебя напрочь отсутствует, а мне оно по должности не положено. Факт есть факт — по деньгам родне она врезала главным калибром, точнее собственно их денег она и вовсе не тронула, просто напрочь обрубила им доступ к своим. Кстати, на аудиенции она первым делом подняла вопрос, что именно я хочу получить в качестве императорской доли.

— И что ты потребовал? — интонация Софи очень уж непонятная.

— Я ценю в людях смелость. Уважаю гордость. Девочка тогда всё это проявила. Завладела своим как военной добычей, а я уважаю древние кодексы. Из принципа взял с неё тысячу золотых ведьм старой чеканки. Уже потом их на коронационное ожерелье переплавили. Просто для смеха.

— Смотрю, Марина чувство юмора от тебя унаследовала.

Саргон криво усмехается:

— Будь я молодым, за такой подарочек я бы этой Рэдой точно воспользовался. Тем более, она и сама была бы не против. Ожерелье это на ней словно приклеенное.

— Не зря говорят, мужчины в любом возрасте только об одном постоянно думать способны, — с философски-издевательским тоном вздыхает Софи.

Саргон не удерживается от смешка.

— Зря смеёшься! — светло-карие глаза совершенно злые. — Подарок-то тот с формальной точки зрения от тебя. Мог и воспользоваться Рэдой совсем недавно. Она бы не отказала!

Саргон присвистнул.

— Говорят, да и сам вижу, Марина злюка маленькая. Но ты пару сотен очков форы дать можешь. За что ты эту Рэду так ненавидишь? Хотя, о чём я спрашиваю? Девчоночья грызня только со стороны может миленько выглядеть. Признаться, не предполагал, что в определённом возрасте определённый вопрос так сильно туманит мозги. Даже тебе.

— Она старше Марины, — буркнула Софи. — Совершеннолетняя.

— По древним кодексам, а не по ныне действующему. Древние на неё не распространяются.

— Тебя только это остановило?

— Иногда я жалею, что телесные наказания у нас давно отменены.

— Не думала, будто сказала что-то оскорбительное, — врать с самым честным лицом Софи умеет примерно с тех же времён, что и говорить.

— Иногда мне кажется, что мы от некоторых видов собакоголовых обезьян отличаемся куда меньше, нежели считается. Статус самца расширяет круг доступных для спаривания самок. Но мы всё-таки люди, Софи.

— Я помню об этом.

— Иногда возникают сомнения.

Софи хмурится.

— На меня такой взгляд уже не действует. Я слишком давно молодым был. С возрастом пришла разборчивость. Меня не интересуют настолько молодые, чего бы там в затуманенной головке не привиделось. Не меряй всех по сверстникам. Опыт тоже, знаешь ли, играет огромную роль. Только его у тебя маловато, а вот самоуверенности с наглостью — хоть отбавляй.

— Хочешь жить...

Саргон поднятой рукой прерывает Софи.

— Я множество концовок этой шутки знаю. От тебя любая неуместна, ибо у твоего высочества всегда было всё.

— Это так плохо?

— Не всем так хорошо, как тебе.

— Я, вообще-то, имею некоторые представления о стоимости денег, и не злоупотребляю доступными мне привилегиями.

— Тут не поспоришь, хотя люди твоего рода деятельности очень часто считают крайне плохо.

Софи упирает руки в бока.

— Вообще-то, у меня по высшей математике высший балл.

— Марина всё равно считает быстрее!

Софи тяжело вздыхает. Что Саргон, что Сордар не утратили способности дразниться временами, как мальчишки. Тем более младшая всегда была их любимицей.

— Херенокту ты тоже на договор намекать устал?

Саргон усмехается.

— Он моложе, гулять можно ещё, хотя и о будущем подумать не мешает... Кажется, и его такие мысли начали посещать, во всяком случае нынешняя подруга — первая с кем он полноценные отношения возобновил после весьма громкого разрыва. Морской Ангел её зовут. Ты с ней знакома.

— Удивительно, что с ней знаком ты.

— Желающих занять офицерскую должность в Крепостных полках всегда значительно больше нежели должностей. Можно представлять какие угодно документы или рекомендации, но только я окончательно решаю, кого брать на службу. Решение принимаю только после личной встречи. Не спорю, её рекомендовал именно Херенокт. Послужной список меня впечатлил. На аудиенции мне понравилось, что это человек, который вовсе не жаждет заполучить эту должность любой ценой. Так, старый друг подсказал местечко, где могут заинтересоваться её талантами. Если подходит — всё замечательно, не подходит — тоже не пропадёт.

— Так собирается Херенокт со Смертью договор подписывать или нет? — вспоминает Софи прозвище наёмницы.

Саргон усмехается.

— В этом случае уже не я, а он на всякое разное намекает. Словно развлекается в своём излюбленном стиле. В Столице это брак воспримут скорее положительно. Народное единство и всё такое, тем более большинство Великих Домов совсем не консервативны. У Дома твоей любимицы вообще мало что осталось, кроме титула.

— Ты же говорил, что с ними не ссорился, — хитро щурится Софи.

— И сейчас подтверждаю. Только сама знаешь, люди там совершенно невыдающиеся в хорошем смысле слова. Амбиций не проявляли, даже когда дочка Императрицей стала. У меня ещё тогда сложилось мнение — энергия, предназначенная нескольким десяткам человек ,досталась ей одной.

— Сыну тоже по наследству немало досталось, — хихикает Софи, — скоростные машины он очень любит...

— Но, к счастью, их проектированием не занимается, — подхватывает Император.

— То есть, я правильно понимаю, против такой родственницы, как Смерть ты возражать не будешь? — меняет тему разговора принцесса. — Маришка её уже обожает.

— Нет, не буду, но что-то гложут меня сомнения, что эта свадьба состоится...

— Ну, не будем забывать, в нашей семье как раз Херенокт самый непредсказуемый.

— Это сейчас мне дела нет, на ком Сордар или Херенокт женятся. Раньше всё было по-другому. В случае Сордара очень тщательно надо было подходить к выбору невесты, чтобы не создавать лишних сложностей с тем концом материка. Рассматривать следовало только кого-то уровня Кэретты, никак не меньше. Кстати, если бы такой брак состоялся, у южан головных болей стало бы больше ровно настолько, сколько бы в этом браке детей родилось. Тиму только лишних родственников на этой стороне материка не хватало. Он ведь Сордара никаких прав не лишил, следовательно, его дети с рождения будут иметь ряд мирренских титулов. При условии равного брака, разумеется.

— Со статусом Херенокта какие сложности? — интересуется Софи. Забавно наблюдать, в какого знатока хитровывернутых отношений домов превратился человек, когда-то ненавидевший аристократию как таковую. Время властно над всеми.

— У него проблемы со статусом только в глазах самых помешавшихся на старине Великих Домах. Кэретта вот носик от него подворачивала в своё время. Но она изначально была умнее многих, и быстро разобралась, какие вещи лучше при себе придерживать. Основательница их Дома, по странной традиции Еггтовских соратников, безродная сирота. Карьеру сделала при Дине III, хотя на деле её ещё Маришкина любимица стала вперёд продвигать, а Третья просто не стала отменять распоряжений Второй, не касавшихся её лично. Вот и получились худшие из лучших, Второй и более низкие разряды.

— Думаешь, я этого не знаю? Я до Эрии его предков перечислить могу, — горделиво вскидывает голову Софи. Саргон с трудом удерживается от мальчишеского желания щёлкнуть красавицу по носу.

— Чуть ли не единственная из них, за несколько столетий, кому в жизни по-настоящему повезло. Умерла от старости, окружённая детьми и внуками. Вот с деньгами у них никогда не ладилось. Как только титул не утратили?

— Были не слишком умными, но слишком гордыми. Так, кажется, про таких говорят?

— Может быть, я большую часть их только на свадебных торжествах и видел. И после. На похоронах.

Софи смотрит пристально.

— Я уже давно поняла — она была единственной женщиной, кого ты по-настоящему любил.

— Я тогда снова поверил, что это чувство существует. Притом обоюдное. Чем дальше, тем ярче свет. По статусу Императрица, по сути — настоящая Принцесса Империи. Юная и прекрасная. Живой символ надежд на лучшее будущее уставшей от войны страны. Символ всего светлого и нового.

Не уберёг...

— Ты её любил, — Софи трёт подбородок. — Но это было тогда, сейчас начинают рассуждать, будто ты причастен к её смерти... Странно как-то.

— Ты хочешь сказать о подлости человеческой натуры что-то, мне неизвестное? — раздражённо бросает Император.

Софи молчит.