Небо, которое связывает (джен)

Глава 24: Ярость (В крови)

.

.

.

“Эта девушка, ты заботишься о ней?”

Вкус вина остался все тем же спустя 6 долгих лет.

Не имело значения, была ли это итальянская, французская или японская обработка, вкус винограда с примесью алкоголя был для него как питьевая вода. Это было знакомо и заземляюще. Насмешка, как будто время вообще не прошло, хотя на самом деле оно прошло.

Шесть долгих лет, замороженных в этой тюрьме.

Его открытые глаза смотрели на все, что происходило в этой темной, пустой комнате, но его разум был слишком далеко, чтобы переварить прошедшие годы. Только что он смотрел на старика с такой яростью, что пламя почти обожгло ему руки, но в следующее мгновение лед треснул и освободил его из заточения.

Глупая крикливая акула сделала это. Это заняло у него шесть чертовски долгих лет, но он сделал, как обещал. Он сверг этого ублюдка Тира, гребаного предателя. Увеличили свой арсенал и подразделение, и держали Варию как отдельную ассоциацию от Вонголы, ожидая подходящего момента, чтобы напасть и освободить его из заточения.

Он никогда не сомневался в этом. Если бы все не пошло наперекосяк, Сквало должен был стать следующим боссом Varia, это было почти решено. Но громкая акула поклялась ему в верности, следовать за ним как за своим лидером, и поэтому фишки сложились в их пользу.

“Что тебе до этого, мусор?”

Он зевнул. Воздух в Японии был слишком плотным и влажным, это было неудобно. Это привело его в кислое настроение, которое продолжало портиться по мере того, как его тупая команда продолжала орать, как глупые обезьяны. Ожоги от льда на его лице иногда чесались, это раздражало.

Но как бы сильно он ни хотел напиться, вино продолжало стекать ему в горло, как вода. Его пламя было горячее, чем обычно, и поэтому они продолжали сжигать алкоголь, прежде чем он успел возыметь действие. И ему действительно хотелось напиться.

Стрелял и бил стекло, чтобы развеять скуку, но теперь, когда мертвая акула вышла из строя, ему некому было развлечь его. Бел был достаточно умен, чтобы не переходить ему дорогу, а Вайпер зализывал их раны после проигрыша. Это заставило его громко рассмеяться, Варя продолжала проигрывать ученикам средней школы.

Как жалко.

Соплячка хорошо выбрала те крохи, из которых ей пришлось выбирать.

Ее Туман доставлял много хлопот, и даже ее Дождь был почти замечен громкой акулой, которая продолжала ворчать, что весь этот талант пропадает даром. Им еще предстоит встретиться с ее Облаком, но это будет интересная битва против Гола Моска, это было то, что он не хотел пропустить. Для него это было бы победой в любом случае, даже если соплячке удастся выиграть и эту битву, он просто хотел увидеть, как ее лицо исказится от осознания.

Еще одна бутылка вина, еще один океан жгучих мыслей.

В этом скучном городе наступила ночь, осталось всего три дня до их битвы с судьбой и окончательного сожжения всего дотла. Не было никаких сомнений в том, кто станет победителем, но все равно будет забавно посмотреть, как она попытается. Видеть ее стоящей там спустя шесть долгих лет, высокую и дерзкую, с огнем в руках и огненной короной на голове, было все равно что видеть детеныша, учащегося ходить.

Он знал, что она была Небом с того момента, как они встретились, но отродье не годилось для того, чтобы обладать такой силой. Ни тогда, ни сейчас. Но это случилось, и вот, они здесь.

Дерущиеся, горящие и без вина.

“Потому что, если ты это сделаешь, ты должен...-

Он позволил пустой бутылке упасть на пол, не заботясь о скопившихся там осколках стекла, и от скуки запрокинул голову к потолку.

Он заставит Левиафана расхлебывать кашу после его унизительного поражения от пятилетнего ребенка. Действительно, как жалко. Приказ состоял в том, чтобы устроить отродью и ее жалким опекунам ад через кровавые трудности и поражение качества Вариа. И все же они все же сумели преодолеть невзгоды и праздновали так, как будто находились в летнем лагере.

Сделает ли это отродье то же самое или огонь поглотит ее первой?

... сопротивляйся-

Его пламя почти ревело при одной мысли об этом. Они кипели, жаждая столкнуться с ее Волей в аду. Как долго может гореть ее пламя? Насколько она была серьезна? Несмотря на то, что его обучал наемный убийца, он знал, что этого недостаточно, чтобы ожесточить ее разум.

Но он не дал бы ей ни минуты передышки. Он будет бороться и сокрушать ее, давить и принуждать до тех пор, пока она не будет сопротивляться и не прольет ту кровь, которая была необходима.

В противном случае...-

Он закрыл глаза и проигнорировал крики, доносящиеся из-за стен. Его шрамы зудели, пламя ревело, а разум молил об алкоголе, которого там не было. Он ничего не мог сделать, чтобы утолить жажду, кроме как ждать, строить планы и вспоминать утраченные слова мертвеца.

Он уже расставил свои фигуры в Игре, все, что оставалось, — это поставить мат.

Вонгола должен был пасть, так или иначе.

.

.

.

Понедельник, 10 утра

Она провела спокойные выходные дома. Возвращение в свою постель после ужасной недели сотворило чудеса с ее измученным телом. Ее волосы были чистыми, а плечи перестали меньше болеть от напряжения, которое вызывали тренировки. Это и употребление домашней еды, приготовленной с любовью ее матерью.

Бэзила пригласили на хот-пот с ними в субботу, и пусть будет сказано, что съесть что-нибудь горячее летним днем было на самом деле так приятно, что хотелось заснуть прямо там, без каких-либо забот, терзающих твой разум.

Ламбо потеряла сознание из-за жары, но Бэзил и Фуута на удивление поладили, они провели оставшийся день, разговаривая о японской культуре и всем новом, что они узнали из нее, что оставило ее наедине с Айпин, где маленькая девочка попыталась научить ее некоторым базовым китайским, а взамен та научила ее нескольким распространенным итальянским фразам.

Иемицу не слишком их беспокоил. Он появился, смеялся, шутил, флиртовал с ее мамой, выпил пива и уснул. В таком порядке.

Это был относительно мирный день, как и воскресенье. Она провела его, наверстывая упущенное за домашним заданием и играя в видеоигру "Счастливый остров", с единственным огорчением, заключавшимся в том, что ее бедный остров зарос сорняками, а ее любимый сосед захотел уехать. Предательство! Но всех жертв удалось избежать, и она сразу же заснула, и никакие призрачные посетители не преследовали ее во сне.

Реборн сдержал свое слово и заставил ее делать еженедельные анализы крови, чтобы вести учет ее уровня в крови. И, несмотря на тоску и стресс, которые она испытывала в течение последних недель, все было хорошо. Не было никаких плохих предзнаменований или красных цифр, мигающих ей в ответ.

Поэтому, когда наступило утро понедельника, у нее не возникло проблем с ранним пробуждением, чтобы пойти на тренировку. Ей все еще приходилось поддерживать видимость того, что она ходит в школу, но она не знает, как долго это продлится. Финальные бои были на этой неделе, все должно было закончиться до пятницы и после нее…

Что?

Она не знает, что произойдет после этого, не хочет думать об этом; изо всех сил старается не думать о депрессивных "что, если" и воображении сценариев наихудших случаев. Было трудно пытаться преодолеть катастрофическое мышление, но как только начались тренировки и ее занятия с Фоном совпали с занятиями Реборна, она была занята.

“Что она делает?” — спросил я. — Спросил Колонелло.

“Ожидание”

Она неподвижно стояла на краю обрыва, закрыв глаза и просто вдыхая. Огненная корона на ее голове развевалась на ветру, тихо и нежно трепеща, когда они танцевали в воздухе вместе с огнем в ее руках. Она не могла их видеть, в этом был смысл упражнения, но она чувствовала, как они пульсируют и заставляют ее пальцы дрожать.

“Неужели все кончено?”

“Нет”, — ответил Реборн.

Она дышала, и ждала, и думала о бесконечных вещах, в то время как вообще ни о чем не думала. Она просто позволила пламени гореть столько, сколько они хотели, и сосредоточилась на низкой пульсации, резонирующей от кончиков пальцев к сердцевине и поднимающейся к голове. Оно пульсировало, как крошечное сердцебиение, бьющееся в ее собственном ритме.

Задача была проста, ей просто нужно было гармонировать со своим собственным пламенем и гасить его по своему желанию. Это должно было быть легко, но ее пламя было надоедливым и упрямым, и оно вцепилось в нее, как крошечные железные коготки, которые отказывались отпускать. Прошло два часа, как она стояла и дышала с зажженным небесным пламенем, а она все еще не могла найти спусковой крючок, чтобы выключить его.

“Это скучно, зачем мы здесь?”

“Тебя не приглашали, так что ты можешь уйти”

“Я вижу, ты как всегда нетерпелив”, — Фон мягко рассмеялся, возможно, в насмешливой манере, которая была слишком хорошо знакома Колонелло, потому что маленький солдат уже стрелял пулями, от которых Фон легко уклонялся.

Немного поодаль от них был Бэзил, который все еще был в восторге от того, что увидел трех знаменитых аркобалено в одном месте и ‘был вежлив’ друг с другом, признавшись ей, что он часто сопровождал Лал на миссии по расчету, и всякий раз, когда случалось Колонелло или спонтанное появление Черепа, это приводило к катастрофе.

И она совсем не ревновала к тому, что он был свободен выполнять миссии, в то время как она застряла на тренировках и была вынуждена сражаться с призраком из своего прошлого, наоборот. Она выразила свои соболезнования, очень хорошо зная характер своего старого наставника тора .

“Это не работает”, — наконец пробормотала она, чувствуя, как ее ноги начинают сводить судороги после столь долгого неподвижного стояния.

“Ты используешь недостаточно силы”

“Я пытаюсь, они просто не хотят меня слушать”

“Ты представлял это в своей голове?” Фон предложил: “Подумайте о том, что пламя в ваших руках исчезает, спроецируйте его и сделайте таким же реальным, каким оно является в ваших мыслях”.

“Ты здесь только как наблюдатель”, — упрекнул Реборн, и Шторм аркобалено поступил мудро, не рассмеявшись над угрозой, но Тсуна чувствовал, как его веселье накатывает волнами.

И она попыталась представить, как огонь в ее руках растворяется в крошечных частицах сверкающей пыли, чувствуя, как жар покидает ее кожу, как будто она вытащила руки из ведра с теплой водой, и подумала про себя бодрым тоном: " Спасибо вам за вашу тяжелую работу, теперь вы можете идти!’. Но это не сработало, если бы только, пламя цеплялось сильнее, как капризный ребенок, отказывающийся разлучаться со своей матерью.

Это заставило ее задуматься, не замышляет ли ее подсознание что-то против нее?

Почему это было так трудно отпустить? Почему ей казалось, что она умирает каждый раз, когда зажигала пламя, но в то же время она чувствовала себя цельной, как будто что-то встало на место.

Тс- ... слышишь меня?!

О, отлично. Голос вернулся.

Не надо......

Почему она слышала голоса? Почему ей все мерещится? Почему пламя, исходившее от нее, причиняло такую боль, что ее тело ломалось? Не так давно все было хорошо, так что же именно вызвало все эти проблемы? Дневные ужасы. Ночные кошмары. Ходячие ужасы. Какие бы ужасы ни были. Она просто не понимала.

-...Я!

На этот раз она была готова к ответной реакции, как будто ожидала ее, несмотря на то, что не знала, была ли это реальной причиной, или, может быть, это все еще было влияние HDWM, которое не позволяло ей запаниковать или подавиться кровью, медленно стекающей из носа, она просто тихо дышала ртом и наклонила голову, чтобы кровь не попала в горло.

Но к чему она не была готова, так это к какофонии в ее голове присоединился второй голос.

[Дышать]

“Тсуна?”

Она ахнула, тихо или резко, она не могла разобрать, но издала звук, от которого у нее зачесалось в горле и обожгло нос. Она зажмурилась и сосредоточилась только на ветре, пытаясь позволить шороху воздуха заглушить шепот в ее голове.

“Собираюсь прыгнуть”, — пробормотала она с заложенным носом. “Умойся, река”.

Она не стала дожидаться ответа, не могла уделить больше ни минуты, оставаясь наедине со своими мыслями, не хотела показывать им беспорядок на своем лице или панику в глазах. Не колеблясь, она спрыгнула со скалы, как делала последние несколько дней, используя свое пламя, чтобы удержаться на плаву, и уменьшив инерцию, неуклонно спускаясь на землю.

Или так уверенно, как только могла, несмотря на кровь, забивающую нос, пульсирующую головную боль и шепот, смешивающийся с ее мыслями. Ей захотелось блевать, как только она приземлилась, и она не смогла полностью скрыть дрожь в ногах, когда приближалась к берегу реки, но она позаботилась о том, чтобы медленно опуститься на колени на случай, если у нее начнется головокружение.

Что, черт возьми, происходит? Она что, сходит с ума?

Было ли это какой-то болезнью для пользователей Sky? Но с Дино все было в порядке, если отбросить всю неуклюжесть. И она была уверена, что у Занзаса не было голосов в голове, приказывающих ему что-то делать. Верно? "Конечно, нет", — проворчала она, набирая немного прохладной воды, чтобы прочистить нос.

Это становилось утомительным, не говоря уже о том, что опасным. И она, казалось, не могла найти закономерности относительно причины кровотечений из носа, они просто случились. Днем, ночью. Во время ходьбы или сна. Было ли что-то не так с ее мозгом? Стресс? Неужели ее пламя пожирало ее изнутри? Реборн избавилась от анемии, но они оба знали, что ее пламя влияло на эпизоды, вопрос был только в том, почему?

Почему?

Она шмыгнула носом, вдохнула и потерла его. Пламя в ее голове тихо потрескивало и отражало маленький оранжевый закат в воде внизу. Это было завораживающе, то, как ее оранжевые глаза смотрели на нее в ответ, как ледяная сирена, заманивающая ее вниз, но если бы она наклонилась ближе, она была уверена, что попалась бы в ловушку.

Как она собиралась это пережить? Она должна была не только бороться против своей воли, предотвращая эмоциональный срыв, но и сосредоточиться на том, чтобы не пострадать, не навредить Занзасу, все время слыша голоса в своей голове.

Что за бардак.

.

.

.

Дино никогда в жизни не был так несчастен.

Если бы ему пришлось выбирать между пытками, он бы с удовольствием провел день с Реборном и его спартанскими планами, чем развлекать жестокого мальчика и пытаться научить его немного смирению.

Это не сработало, первые 5 минут, и он был искусан до смерти.

И это продолжалось две недели подряд почти без отдыха, ему пришлось обещать жестокие драки, чтобы заставить мальчика дать ему отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы развлекать его в уединенной части леса, пока его школа была разрушена, иначе он ворвался бы и убил всех. Так что ему пришлось использовать все свои силы и смекалку, чтобы пережить эту нянькину жизнь.

И он был достаточно силен, чтобы пережить это, в конце концов, его тренировал Реборн, вот почему Кея был еще больше взволнован, победив его. Если бы он сдерживался, мальчик зарычал бы и дрался сильнее, но если бы он выложился по полной и сбил его с ног, Кея только поднялся бы и потребовал еще одного боя, пока столы не поменялись местами.

Какой маньяк-жестокий мальчик, и Тсуна ладил с ним? Как, черт возьми, это вообще произошло? Но, по крайней мере, она заставила его выслушать? Вроде того. Это было странно, имя Тсуны было как спусковой крючок в плохие дни и разменная монета в хорошие, потому что было очевидно, что он хотел укусить ее до смерти, но сдерживался по той или иной причине.

И они были прикованы цепью. О боже, они были привязаны друг к другу. Хотя Тсуна не полностью принял связь, Дино мог видеть, как крепко они держались друг за друга, даже если их разделяли мили. Как бы нелепо это ни звучало, это было похоже на то, что о них было сказано заранее.

Он попробовал это однажды, из чистого самоубийственного любопытства, он протянул руку со своим пламенем и потянул, просто чтобы посмотреть, отреагирует ли Кея, потому что никто из этих детей, казалось, не знал, что такое Гармонизация. Три секунды, и он мгновенно пожалел об этом, потому что его пурпурное пламя хлестнуло, как свирепый зверь, когти и металл были достаточно сильны, чтобы вызвать кровотечение.

И ничего себе, это было что-то.

По крайней мере, у него было милое испуганное выражение, это было лучше, чем обычное выражение "Я-Загрызу-Тебя-До-Смерти". Даже несмотря на то, что он все еще был — основательно — искусан до смерти.

Придирчивые, вот какими были пользователи Cloud flame. Они были неукротимы, их потребность быть свободными была почти наравне с жаждой быть привязанными к Небу по своему выбору. И чаще всего Небу приходилось быть сильнее, чтобы усмирить и оттащить одинокое облако обратно. И он не называл Тсуну слабаком, просто эти двое выглядели такими несовместимыми.

Но опять же, кто он такой, чтобы судить об узах? Его собственный Облачный страж был занозой в заднице, но он все еще любил его как брата по оружию. Никто не мог по-настоящему понять "ПОЧЕМУ", кроме двух вовлеченных лиц, и никто другой не имел права голоса в этом вопросе.

Итак, вот он где был. Нянчился с Тсуной — зарезервированным — потенциальным Облачным стражем, и он не мог дождаться, когда это закончится. Он не знал, кто будет опекуном Варии, но был уверен, что Кее не нужно было никакой подготовки, чтобы победить. Главной заботой было заставить мальчика сражаться по правильной причине, а не скатываться к очередной конфронтации.

Он склонен делать это, если борьба того не стоила или если бы она была скучной, он бы пошел и искал кого-то другого. В худшем случае Кея отправится за Зансусом. Чего не может случиться, потому что это была борьба Тсуны и ответственность за нее как кандидата в Боссы, и если вмешается страж, то будут некоторые нарушения правил, и тогда Вонгола действительно вмешается и устроит из этого еще больший беспорядок.

Так что он собирался дежурить на вахте до тех пор, пока все это не уляжется и не будет выбран кандидат в "Скай". Что принесло еще один источник беспокойства, потому что Тсуна не выглядела здоровой, когда они виделись в последний раз, а до Небесной битвы оставалось несколько дней, и он знал, что стресс и беспокойство, должно быть, съедают ее.

После этого он должен взять ее с собой в какой-нибудь расслабляющий отпуск, независимо от того, кто победит. Возможно, он не был близок к Занзасу так, как был близок со Сквало, но он знал, что лидер Вариа не пошел бы на убийство, чтобы выиграть битву, или, ну, он мог бы, но не в этой. Он бы не убил ее, верно?

Зансус и Тсуна, как описать их отношения? Казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как они были в Италии, и он знал, что многого не знал о ее приключениях, но того, что он знал, было достаточно, чтобы успокоить его беспокойство. Ну, кое-что из этого. Не было никаких сомнений, что Тсуна не оставит этот бой без царапин, но она будет жить.

Потому что для Занзас Тсуна был... Ну, они были семьей. Другого слова для этого не существовало. А семьи не убивают друг друга, верно? В конце концов, Занзас пошел и спас Тсуну, когда ее похитили, так что он должен заботиться о ней, верно? Правильно. Так что он собирался держаться за эту веру и молиться, чтобы все разрешилось само собой в ближайшее время без особых огорчений.

Он действительно не мог дождаться, когда все закончится, когда его освободят от обязанностей няни, он немного утешит Тсуну и разгадает тайну Вонголы. Там была невообразимая правда, скрытая во тьме. Настоящая причина государственного переворота, который Вария совершила шесть лет назад, о том, где, черт возьми, был Занзас все это время и почему Тсуна был выбран кандидатом, когда последний наследник был еще жив.

В головоломке все еще не хватало кусочков, и пока они их не найдут, никто не сможет успокоиться.

“Хорошо, Кея. Давайте попробуем еще раз, броситься вперед без намерения убить, чтобы пойти на внезапную атаку”.

“Не относись ко мне покровительственно, травоядное”

В его ботинках была грязь, синяки на руках болели, и пытаться научить этого ребенка не нападать первым / думать позже было все равно что учить кошку не использовать картонную коробку в качестве своего нового места жительства. Даже Ромарио перестал уговаривать его сделать перерыв на обед, но из них двоих его правая рука больше всего беспокоился о здоровье упрямого парня.

Поэтому они научились идти на компромисс и подкупать мальчика, чтобы он ел и отдыхал, когда это становилось смешным. Что означало еще больше боли и синяков для него и нескончаемый стресс для Ромарио.

Они перенесли локации на дно леса, а не на склон горы. Он не стал бы сбрасывать со счетов жестокий характер мальчика, который мог столкнуть его с края пропасти, если тот становился чрезмерно раздраженным — или скучающим — в зависимости от того, что наступало раньше, и с учетом того, что его битва была так близка к завершению, он просто жаждал обещанного боя.

Так что, как бы он ни старался, с тем небольшим временем, которое у них было, он никак не мог привить немного терпения и сдержанности непреклонному Облаку, просто развлечь его от блужданий.

Он поиграл с идеей в своей голове научить его извлекать пламя и покрывать им оружие, чтобы увеличить его силу, но он уже был слишком силен для ребенка своего возраста, и он не хотел добавлять больше стресса Тсуне, если бы она не приняла связь с ним. Он был осторожен, чтобы не переступить черту, за которой она утонула, так что до тех пор оставаться тренировочным манекеном было всем, чем он мог быть.

Он проглатывал свое страдание и потирал больное место на руке, когда бессознательно перевел взгляд на горные утесы, примыкающие к их позиции, и именно в этот короткий момент нечто неожиданное привлекло его внимание.

“О, смотрите! А вот и Тсуна!” — Указал он, его улыбка тускнела по мере того, как он пристальнее вглядывался. “Стою на краю. В огне. И она прыгает, подожди, НЕТ!”

Он побежал, но с такого расстояния он знал, что не сможет сделать это вовремя.

В этот момент ужас охватил его тело, миллионы мыслей пронеслись в его голове, важнейшими из которых были ‘Боже, пожалуйста, нет" и "где, черт возьми, переродилась’, и подождите — она может летать?

Он не прекратил бежать, несмотря на шок, переросший в недоверие, когда он увидел Тсуну, которая все еще была в огне, замедлялась и легко парила над землей, несмотря на кровь на ее лице. На всем этом был фирменный знак Реборна, он просто знал это. И хотя он был рад, что она вооружилась изменчивой техникой уклонения в бою, беспокойство за ее безопасность все еще оставалось.

Он не мог избавиться от ощущения, что что-то не так, как будто чем ближе он подходил, тем дальше она себя чувствовала. Тсуна приземлилась, шатаясь, когда приблизилась к берегу реки с жалким выражением лица, но любые мысли о помощи и утешении были выброшены в окно, потому что Кея уже выслеживал свою следующую добычу.

О боже, похоже, он сглазил свои предыдущие мысли.

.

.

.

Тсуна поблагодарила того, кто отвечал за ее ежедневные невзгоды, за то, что голоса смягчились. У нее звенело в ушах и неприятно чесался затылок, но, по крайней мере, они оставили ее в покое, чтобы она могла наклониться и вытереть лицо, не поддавшись приступу тошноты. Она не хотела блевать при публике, это было бы унизительно.

Прохладная вода из реки была отличным приемом. Даже несмотря на то, что она простояла неподвижно несколько часов, она была потной и усталой, а ее кожа покрылась горячим слоем блеска, который заставил ее вздрогнуть, когда она потерла об нее руки.

И, даже не осознавая этого, HDWM покинул ее. Глупая, упрямая тварь, пробормотала она с обидой. Он делал все, что ему заблагорассудится, и ее тело страдало из-за этого. Разве это не могло дать ей один день отдыха, а другой — под ее контролем? Сражение с Занзасом отнимало у нее все, что у нее было, идти на него с голыми руками вполне могло быть самоубийством.

"Что ты делаешь в такой неприличной одежде? Раненый, не меньше"

"К-Кея?" Она испуганно вскрикнула, не почувствовав его, ни ее интуиция не предупредила ее о его присутствии. "Что ты здесь делаешь?"

"Я спросил первым", — Он стоял на другом берегу реки, наблюдая за ней со скучающим любопытством.

"Я тренируюсь"

"А кровь?" — спросил я.

"Я… Что ты здесь делаешь?” Она медленно встала, отчетливо осознавая, что на ней только ярко-розовый спортивный бюстгальтер и шорты из спандекса. Кея уже видел ее такой, но он подшутил над ней, и она была не в настроении еще раз поддразнивать. Конечно, ей следовало бы знать лучше.

“Подожги себя”

“Что?”

Ей не дали времени, потому что Кея бросился вперед, размахивая своими тонфами, от которых она едва избежала, пригнувшись и перекатившись по земле.

“Подожди! Кея, остановись! Я не могу-

Она чуть не прикусила язык, когда пригнулась и попыталась снова перекатиться от внезапного нападения, ее грудь сдавило, когда прилив адреналина охватил ее тело, и она застряла посреди бегства, уворачиваясь и пытаясь убраться к черту подальше от этого маньяка. Часть ее, та часть, которую она ассоциировала как внутренний голос Реборна, дразнящий ее откуда-то из неразберихи в ее голове, предполагала, что это была самая реалистичная тренировка, которую она когда-либо могла получить перед боем.

Но ей было все равно, и она не слушала эти насмешки, потому что она была больше сосредоточена на том, чтобы не быть укушенной до смерти. Рукавицы не могли защитить металл, но, по крайней мере, мягкий материал немного смягчил трение от образования волдырей на ее коже, когда она блокировала оружие Кеи руками и крепко держала его в попытке удержать его на месте.

“Что ты делаешь?!” Она закричала на него.

“Что ты делаешь?” — спросил я. — Спросил он в ответ.

Он оттолкнулся, и ее колени почти подогнулись от одной только силы, но она попыталась остаться стоять, иначе получила бы удар тонфой в лицо, а ее нос не выдержал бы еще одного кровотечения. Это был стресс, когда приходилось в считанные секунды думать о том, что делать дальше, не задерживаясь и не колеблясь. Реборн учил ее быстро думать и действовать, но это все равно было нелегко.

Поэтому она ударила коленом в его правый бок и с силой отвела его руки влево, заставив его тело на мгновение потерять равновесие, но она воспользовалась моментом и отпрыгнула в сторону. У нее стало лучше получаться делать кувырки, но не сальто. Ее тело не было таким гибким, и она не хотела быть прыгающим львом, каким бы цирковым представлением все это ни было.

Но, несмотря на это, она продолжала отпрыгивать назад, потому что Кея последовал за ней, преследуя с намерением нанести удар. Это было немного ошеломляюще — сражаться вот так, ни с того ни с сего, прекрасно зная, что если она не будет осторожна, то может получить кое-что похуже, чем разбитый нос. Инстинкты к бегству были более заметны, чем инстинкты борьбы, и это было настолько очевидно, что Кею это раздражало.

“Сопротивляйся, маленький зверек”

“Нет, ты отойди!” Она приказала, или попыталась сделать это, насколько могла, со сдавленным дыханием и огнем в легких. Она пнула его в лодыжку и попыталась повалить, но он использовал инерцию и свою силу, чтобы перекатить их, выбив из нее дух, когда она приземлилась на пол с болезненным стоном.

“Ты уступаешь”

“Я не такой!”

“Тогда ты плывешь по течению”

“Я прямо здесь!”

“Это ты?”

“Ты смешон! Отстань от меня” Она толкалась и пиналась, но мышцы ее рук были недостаточно эффективны, чтобы оттолкнуть Кею, пока она пыталась оттолкнуться от пола, они дрогнули, и она покатилась по полу. Снова. “Остановись — ты с ума сошел?!”

Она раздраженно хмыкнула, но именно тогда увидела цепочку у него на шее, где половина кольца висела и раскачивалась, как маятник, отчего ее глаза почти скосились, когда она уставилась на нее, прекратив борьбу с дракой, оставив ее, когда чувство вины начало давать о себе знать.

Она не знала, была ли у нее связь с Кьей. Она забыла спросить Фон, как она могла быть в этом уверена. В конце концов, он действительно намекал на то, что у нее что-то есть. Но всякий раз, когда она думала об этом, она не могла видеть ничего, что сказало бы ей, с кем она была связана. Она действительно чувствовала, что установилась связь и с Гокудерой, и с Ямамото, но не с остальными.

И она говорила себе, снова и снова, что она не собиралась позволить этому случиться, что она не хотела втягивать еще больше людей в эту опасную неразбериху, и все же... и все же...

“Ты отстраняешься”

Она моргнула, глядя на Кею, который хмурился на нее и сдерживался, чтобы не шлепнуть ее тонфой. На мгновение она была сбита с толку, неполное Облачное кольцо продолжало раскачиваться, а Кея дулся на нее за то, что она убежала.

О. Подумала она с поразительным осознанием. Было ли это тем, о чем говорил Ямамото? Толчок? И Кея почувствовал это? Неужели он… хотел... с ней?

“Ты сумасшедший”, — выдохнула она, бессознательно качая головой на грязном полу и широко раскрытыми глазами глядя на безжалостного мальчика, который отказывался общаться со сверстниками и наслаждаться тишиной и одиночеством. “Ты мне больше ничего не должен.... Ты свободен от долгов, так почему же ты все еще здесь?”

Она едва понимала, как работает эта связь, он тоже не мог, но он все еще хотел быть привязанным к ней? Но... но он был, он был Кея, своевольный и упрямый, и он ненавидел толпы и шумных людей, и, и его гордостью была защита Намимори от приспешников подполья, и он хотел стать мафиози?

Был ли он на самом деле иллюзией, которую ее интуиция не могла разглядеть насквозь?

“Эй”, — прорычал он, проведя кончиком своей тонфы по ее лбу и заставив ее зашипеть от боли.

Неа. Он был Кея, все в порядке.

“Тебе будет больно”

"Я плотоядное животное"

"Но ты ненавидишь толпу!"

“Я загрызу их до смерти”

“Ты глупый”

И он одарил ее взглядом, который означал, что это она была глупой, выгнутая бровь и все такое.

"Хорошо”, — она фыркнула и, наконец, сумела сесть, когда он откинулся назад, но она не позволила ему далеко уйти и несколько раз ткнула пальцем в его грудь, чтобы подчеркнуть свою точку зрения “Хорошо. Я не убегаю, я этого не сделаю. Но это не значит, что ты можешь драться со мной, когда захочешь! Границы, Кея! Если ты пересечешь ее, я превращу тебя в призрака!”

Он просто промычал что-то и встал, заставив ее застонать, когда она вытянула ноющие ноги. Она не чувствовала себя иначе, чем раньше, может быть, их связь уже была налажена и просто нуждалась в подпитке? Или, может быть, это было что-то настолько знакомое их внутренней психике, что не нужны были фанфары, чтобы признать это.

“Вставай, маленькое животное. Твой левый блок ужасен”

Она уставилась на него как идиотка, склонив голову набок, с растерянным выражением на лице, наблюдая, как Кея размахивает своими тонфами и готовится к атаке. Ей не нужна была ее интуиция, чтобы понять, что он не собирался сдерживаться.

Она собиралась быть искусанной до смерти.

.

.

.

“О боже, он вырос”, — прокомментировал Фон, вздыхая с ностальгической улыбкой, когда он посмотрел вниз на зрелище драки двух детей, или, скорее, на то, как Хибари Кея злобно нападает на кричащего Тсуну.

“Это он твой?” — Спросил Реборн, нисколько не обеспокоенный тем, что его ученик клюет пыль в глаза или когда другой его бывший ученик присоединился к потасовке.

“Племянник дважды удален. Не видел его с тех пор, как ему было восемь”

“С синьориной Савадой все будет в порядке?” — Спросил Бэзил, нервничая и беспокоясь за ее безопасность после того, как она подверглась жестоким выходкам дисциплинарного префекта.

“Да, что это была за драка? Кора!”

“Ее битва с облаками”

Несмотря на трудности с контролем своего пламени, Тсуна, кажется, без проблем принимает узы со своими хранителями. Это было любопытно, но это явно было к лучшему. В последнее время она кажется более приземленной и легкой, ее узы, очевидно, действуют и успокаивают нервы. Но он не мог не задаться вопросом, возможно, именно в этом и было что-то неправильное. В конце концов, там все еще оставались два пустых слота.

.

.

.

Вторник, 9 вечера

Ей был предъявлен ультиматум.

Сегодня ей нужно было усовершенствовать HDWM, независимо от того, кто выиграл или проиграл битву в Облачном кольце, она никуда не собиралась уходить, пока ей не удастся выпустить пламя по ее собственной команде, а это означает, что она не сможет пойти и посмотреть поединок Кеи, если не добьется успеха до захода солнца. Чего она не сделала.

После того, как ее искусали до смерти, она и Дино, которому надоело нянчиться с Кьей, вернулись к ней домой, чтобы заслуженно отдохнуть и поесть. Оба они верили, что жестокий префект выиграет бой, поэтому не слишком беспокоились о том, что потеряют сон из-за этого. Но ей все равно пришлось умолять блондина пойти посмотреть бой на случай, если Кея сделает что-нибудь глупое, например, вызовет Занзаса на дуэль.

На ее вкус, утро наступило слишком быстро. Она приняла душ, вымыла голову и надела свою униформу, чтобы встретиться со всеми за завтраком перед уходом. Дети охотно ели онигири и мисо-суп с тофу, когда она спустилась вниз, и новым приступом гнева за день стало то, что Ламбо не любил тофу, а Ипин пытался заставить его съесть его, в то время как Фуута воровал его порцию онигири, пока сопливый ребенок отвлекался.

“Где папа?” — спросил я. — Спросила она свою мать после того, как не услышала храпа по дороге на кухню.

“Он вел себя как глупый гусь, поэтому я выгнала его”, — вот что она сказала, отмахиваясь от своих забот напряженной улыбкой, которую Тсуна видел только в редких случаях. Очевидно, что-то произошло, Иэмицу, вероятно, пришлось уехать по какому-то делу, связанному с мафией, и она сочинила нелепую ложь, в которую не смогла поверить даже ее собственная мать.

Она подумала спросить об этом Бэзила, хотя бы для того, чтобы успокоить беспокойство матери, но ее маленькая обида на отца помешала дальнейшим поискам, поэтому она не стала задавать вопросов. Даже когда гнетущее чувство страха начало нарастать с течением часов.

К обеду она поняла, что не добьется большого прогресса в тренировках, поэтому написала Гокудере, чтобы он, пожалуйста, поехал вместо нее и попытался устранить какой-то ущерб, если все пойдет под откос. Она не знала, с кем будет драться Кея, но если бы не было противника, она была уверена, что он пришел бы в ярость и дрался бы с кем угодно вокруг. И Дино тоже был бы там, так что это немного успокоило ее опасения.

Теперь ее единственной концентрацией было нахождение гармонии со своим собственным пламенем. Она приняла четыре таблетки, две утром и две вечером. До сих пор не было ни головной боли, ни обмороков, поэтому они воспользовались этим и проигнорировали любые будущие последствия. Она не смогла погасить свое пламя, но ей удалось одолеть Бэзила и выиграть их битву за макет.

Все было хорошо, все было в порядке, пока оранжевая вспышка не осветила темное небо.

“Что это было?”

“Это донеслось со школьной территории”, — сказал Реборн, вероятно, самому себе, потому что он повернулся к брюнетке, чтобы вернуть ее внимание. “Даме-Тсуна, сосредоточься”.

“Подожди”, — прошептала она, разум уже покинул ее, а глаза не отрывались от вспышки огня в небе, которое затуманилось дымом “Подожди, здесь что-то ... что-то не так”

“Что ты имеешь в виду?”

“Это не...” Она наклонила голову, уставилась на него и задрожала. Ее кожа ощетинилась, как будто она вышла в холодную ноябрьскую ночь, несмотря на толстовку с капюшоном, ее грудь сдавило, и страх, который накапливался весь день, дал о себе знать плачущим шепотом, который сотрясал все ее тело от отчаяния.

Что-то ужасно не так.

“Почему ты все еще здесь!? Кора!” Внезапное присутствие Колонелло заставило всех обратить свое внимание на маленького солдата, который практически вибрировал и ходил взад-вперед: “У нас ситуация!”

“Что?”

“Давай бежать, вперед! Давай же!”

Она не оглянулась на Реборна за подтверждением, они все просто обнаружили, что бегут вниз с горы и следуют за бешеным темпом Колонелло. Должно быть, это было зрелище, когда она и Бэзил почти скользили с разноцветным пламенем в головах, но это придало им необходимую скорость.

“Что происходит?” — спросил я. — Спросил Реборн с ее плеча, крепко держась за ее волосы и требуя от солдата ответов.

“Это была подстава!” Колонелло ахнул, когда он тоже прокатился на плече Бэзила: “Лал только что связался со мной. Ее команда нашла планы боевых машин в штаб-квартире ”

“Они нашли Ноно?”

“Ноно была здесь все это время!”

И разве это не было чем-то особенным?

Вонгола Ноно был здесь? Почему? Был ли он здесь для того, чтобы наблюдать за сражениями со стороны? Чтобы насладиться шоу? Но почему молчишь? Нет, подожди. Реборн упомянул об этом, когда дарил ей Кольцо Вонголы, что Ноно, вероятно, была МИА в течение некоторого времени. Зансус внезапно ожил, Ноно пропала, а Иемицу отправился на срочное задание. Было ли все это связано? Так и было.

“Жертвы?”

“15 от наших, 12 от их. Иемицу был застрелен, и эта штука почти одолела Отряд”.

“Хозяин ранен?!”

“Какая штука?”

“Машина. Гола Моска, ” Колонелло почти зарычал, — Варя забрала одного! И Ноно-

В небе была еще одна вспышка, сопровождаемая грохотом, который, как она знала до глубины души, не принадлежал грому. Она нахмурилась и стиснула зубы, оттолкнувшись ногами, чтобы идти быстрее из-за возникшей вокруг нее срочности. Но даже в этом случае, несмотря на серьезность ситуации, внутри нее было что-то, что мешало ей вскочить и взлететь.

Она просто продолжала бежать.

.

.

.

Вторник, 8:30 вечера

“ЧТО ОНИ ТАКОГО УЖАСНОГО СДЕЛАЛИ С ТРЕНИРОВОЧНЫМИ ПЛОЩАДКАМИ?!”

“Ты слишком громкий! Заткнись нахуй!”

“Они разрушили корты”, — выразил Ямамото глубокое сочувствие, глядя на то, что раньше было бейсбольным и футбольным полями, ставшими голыми и опустевшими, чтобы разместить клетку, окруженную колючей проволокой, с восьмыми пушками Гатлинга, окружившими арену для боев.

Луссурия, Леви и Бельфегор стояли в паре метров от них, а Сервелло терпеливо ждал в центре поля появления двух стражей Облака. Позади них, немного выше по лестнице, тихо сидела Хром, прижимая сумку к груди, а Кен и Чикуса немного дальше. Было приятно, что они пришли подбодрить их, хотя Гокудера ворчал и проклинал их ненужное присутствие.

“Ладно! Слушайте внимательно! Что бы ни случилось, мы должны победить”.

“Ты весь загорелся”, — засмеялся Ямамото, отчего повязка сдвинулась с его лица. “Ты ведь знаешь, что дерущийся — Хибари-сан, верно?”

“Заткнись. Босс рассчитывает на то, что мы успокоим пожар, если ситуация выйдет из-под контроля”.

“Хорошо! Мы снова ОТЧАЯННО боремся!”

“Мы ни с кем не будем драться, пока они не нанесут удар первыми!” Гокудера прошипел тихим, но торопливым голосом: “Ты понимаешь? Наносите ответный удар, только если они нанесут удар первыми!”

“Ну, вот и Туз”, — объявил Ямамото, ухмыляясь, когда Хибари направился к полю, а Дино и Ромарио следовали в паре шагов позади.

“Вы толпитесь, травоядные”

“Йоу, Хибари”

“Мы здесь, чтобы оказать вам ОГРОМНУЮ поддержку!”

“Хотя Тсуна может немного опоздать”

“Я уже загрыз это маленькое животное до смерти”

“Ты гребаный ублюдок-

“Давайте потише, дети”, — успокоил их Дино с вымученной улыбкой. “У нас сегодня вечером кисловатая компания”.

Услышав его комментарий, все они с любопытством и беспокойством повернулись к новой фигуре, появившейся на поле. Ночь хорошо скрывала большую часть его черт, но высокие лампы, украшавшие то, что раньше было школьной спортивной площадкой, отбрасывали тень на силуэт белым флуоресцентным светом, чтобы они могли видеть. И там, сидя на троне из темного дерева и бархатных подушек, был один-единственный лидер Варии.

“Занзас”, — тихо прорычал Гокудера.

“Вау, Вражеский Босс здесь?”

Это было странно, он не почтил их своим присутствием в предыдущих битвах, так почему же он был здесь сейчас? Особенно в тот вечер, когда Джудайме не присутствовал. Она сказала, что сделает все возможное, чтобы хотя бы прийти посмотреть на окончание боя, но не для того, чтобы обнадежить его. Реборн в последнее время была тираном со своими тренировками, так что была огромная вероятность, что она не успеет вовремя.

Это означало, что ответственность как ее правой руки за то, чтобы остановить этих неудачников от совершения какой-нибудь глупости, легла на него.

“Ха, где твой Босс-страшный кот? Она что, сбежала?” Левиафан насмехался над ними

“Шишихис, принцесса, должно быть, решила вздремнуть”

Успокойся, успокойся. Это мантра, которую он прокричал в своей голове, делая все возможное, чтобы игнорировать насмешки. В любой другой день он мог бы закричать в ответ, защищая имя и честь Джудайме, но он знал, что сейчас не может попасться в ловушку. Ввязавшись в драку, они могут попасть в беду и еще больше усложнить ситуацию, чем она уже была.

“Оба участника готовы?” Позвонил Сервелло, заставив свою команду в замешательстве перешептываться, не видя другого члена Varia. Так продолжалось до тех пор, пока по всему полю не раздался сильный шум, и из глубины тени не выступила огромная фигура, двигаясь вперед, как игрушечный солдатик, марширующий на войну.

“Что, черт возьми, это за штука?”

Это было внушительно, с его высотой и структурой, это существо никак не могло быть человеком. Противогаз не вызвал ничего, кроме внезапного чувства страха, он выглядел так, словно пришел прямо из видеоигры ужасов на выживание.

“Поле было подготовлено. Оружие будет стрелять по любому мобильному объекту, который оно обнаружит в радиусе 20 метров”, — Сервелло начал объяснять инструкции к бою, когда оба бойца оказались внутри проволочной клетки.

“Кроме того, под землей зарыто бесчисленное множество мин, чувствительных к давлению”.

“После активации прозвучит сигнал тревоги, чтобы немедленно установить взрыв”

Слава богу, Джудайме здесь не было, было единственное, о чем он мог думать. При том уровне разрушений, который может вызвать это сражение, часть школы определенно будет уничтожена, а при наличии преступника в школе начнется настоящий ад.

“Я просто должен укусить его до смерти, верно?” — Спросил Хибари, скучающий и нисколько не заинтригованный нависающей фигурой, грузно стоящей перед ним.

“О боже, этот идиот”, — Он проклинал их удачу в том, что они поселились с этим жестоким парнем в их команде.

“Ха-ха, верь в него. Тсуна доверяет ему”

“Хибари, Борись-О!!”

Джудайме действительно хорошо разбиралась в характерах, сближаясь только с теми, на кого она действительно могла рассчитывать и на кого могла положиться. Но и Хибари, и Мукуро были подстановочными знаками, они были бесспорно сильны, но их эксцентричность могла обернуться против них самих. Они должны быть осторожны.

“Начинай!”

В одно мгновение машина ожила. Он летел со скрытыми за ним двигателями с пугающей скоростью. Он не должен был быть таким быстрым с таким весом, который он нес, но он практически полетел к своему противнику, подняв перчатку, как будто собирался запустить несколько ракет из своих пальцев, как пушки, но Хибари встретил его на полпути.

Он просто повернулся в сторону, чтобы уклониться от тяжелой фигуры, и ударил своей тонфой вниз, полностью отрезав руку, состоящую из металла, кабелей и цепей. Машина опрокинулась от силы, и так уж случилось, что она приземлилась на мину, поэтому, как только она была опрокинута, земля взорвалась.

Воцарилась тишина, если не считать потрескивания пламени бомбы, когда все ошеломленно смотрели, как Хибари соединил обе части Облачного кольца, чтобы сформировать полную версию.

“Кто, черт возьми, этот парень? Демон?” — Изумленно произнес Леви.

“Мы что, только что победили?” — Спросил Ямамото так же недоверчиво. Для парня, который отдал свой титул Аса команды Хибари, он, конечно, был удивлен тем, как быстро закончилась битва.

Даже Сервелло потерял дар речи.

Но времени на празднование не было, потому что Хибари отвлек его внимание на другого врага.

“Кея, нет!” Дино застонал от боли, но, очевидно, его агонию проигнорировали.

“Ты, король обезьян с обезьяньего острова, сразись со мной”

“Хо?” Занзас ухмыльнулся, но не сдвинулся со стула, уставившись сверху вниз на приближающегося мальчика.

“Черт возьми! Хибари, подожди!” Гокудера бросился остановить сумасшедшего маньяка от драки, что заставило Леви ощетиниться и тоже шагнуть вперед.

“Что нам делать, босс?” — Спросила Луссурия.

“Бой проигран”, — скучающе заявил Занзас, нисколько не обеспокоенный тем, что они проиграли последнюю битву со стражами менее чем за минуту, но он встал, чтобы обратиться к Хибари: “Я просто собираю мусор”.

Дино не мог вмешаться, он был аутсайдером. И оба, Гокудера и Леви, на самом деле не смогли остановить эскалацию драки, когда Занзас присоединился к заминированному полю, где лежала изуродованная роботизированная рука и ждал Хибари.

“Подожди, крестьянин”, — Бел дернул Луссурию за пальто, чтобы тот тоже не двигался. “Наш босс, кажется, что-то замышляет”.

“Что ты имеешь в виду?”

“Шишиши, кто знает?” Принц напевал и оглядывал поле: “Может быть, Сквало или Маммон должны были знать...”

“Кея, этот хищник не твой!” Дино кричал с боковой линии, он тысячу раз предупреждал его перед боем, чтобы он не бросал вызов никому другому, но он надеялся на слишком многое.

“Хибари, ты нарушаешь правила!” — Крикнул Гокудера следующим, пытаясь вбить хоть какой-то смысл в голову префекта. Сервелло все еще охраняли вход в проволочную клетку, куда направлялся Занзас, и они повернулись, чтобы посмотреть на него и приближающегося Левиафана, как будто оценивая их следующий шаг. Черт возьми, тот, кто нанесет первый удар, вызовет катаклизм, и исход был не в их пользу.

“Я не сражаюсь с тобой”, — сказал Занзас прямо и непринужденно.

“Мы посмотрим”

Конечно, Хибари было все равно, и он начал первую атаку, которая, к счастью, не задела Зансуса. Он не поддерживал босса Варии, но если маньяк из их школы нанесет удар, то все будет кончено. Похоже, именно ради этого Хибари и преуспевал в череде атак, яростно пытаясь победить другого, в то же время без особых усилий уклоняясь от потока пуль, выпущенных забытыми пушками Гатлинга, когда они приблизились на расстояние выстрела.

Занзас, уклоняющийся от атак Хибари простым движением, казалось, раздражал мальчика, который продвинулся дальше и заставил его шагнуть к мине, которую он легко обошел и использовал взрыв, чтобы увеличить некоторое расстояние между упавшим корпусом машины.

Но затем Хибари бросился вперед со смертельным намерением сбить своего противника с ног, вынудив Занзаса блокировать приближающуюся тонфу.

“О? Ты поднял руку”, — издевался Хибари с накатывающей волнами кровожадностью, заставляя лидера Варии действовать инстинктивно. И дерьмо. Занзас просто блокировал оружие, он не атаковал и не отталкивал, он просто стоял там без капли ярости. И одно это заставило настороженность подняться в его животе, потому что Занзас удовлетворенно ухмылялся.

Не было никакого предупреждения.

Внезапная вспышка осветила небо, почти поглотив звук, похожий на свист чего-то маленького и быстрого, летящего по воздуху на большой скорости. И при угасающем свете сверху и ламп, окружающих местность, все они могли видеть кровь, разбрызгивающуюся по земле.

“Кея!” Дино закричал, когда узнал огнестрельное ранение у себя на бедре.

Хибари отшатнулся назад как раз в тот момент, когда машина, которая не реагировала, встала с металлическим лязгом и вращением, готовя свои перчатки для атаки.

Следующее, что все осознали, это то, что ракеты градом посыпались на них со всех сторон. Они были сильными и тяжелыми, поднимая почву и каменистую почву, когда приземлялись на землю. А те, кто находился близко к минам, произвели еще более мощный взрыв, достаточный, чтобы с такого расстояния выбить окна в школе.

“Гокудера!” Ямамото перекрикивал взрывы, так как был ближе всех к источнику нападения. Но, будучи самым опытным во взрывах, он смог уклониться от огня и быстро уйти из гущи боя.

“Черт! Отойди!” Он крикнул в ответ, сделав своей миссией убрать этих идиотов от греха подальше, как он и обещал Джудайме. Ямамото все еще был ранен, и, зная идиота, он пошел бы на какое-нибудь самопожертвование, чтобы защитить кого-нибудь. Он хрюкнул, когда его собственные заживающие раны были затянуты, и повернулся назад, чтобы увидеть, как Хибари разбирается с обезумевшей машиной.

“Это стреляет повсюду!” — Воскликнул Рехэй, прикрывая голову, когда на него посыпалась грязь.

“Черт возьми, почему они это не остановят?!”

“Бой не был объявлен, не так ли?” — Сказал Занзас, стоя среди огня, не заботясь о том, пострадает ли его собственная команда от натиска.

Было ли все это его планом? Использовать эту машину в качестве стража, привести ее в неистовство и сделать так, чтобы их травмы казались несчастным случаем? Зная, что если они нанесут ответный удар, это может быть расценено как возмездие. Сервелло работал на Занзаса? Джудайме очень ясно выразила свое отвращение к тем женщинам, которые ничего не сделали, кроме как подвергли опасности свой путь.

Черт. Он откатился влево, когда над ним пролетела ракета и попала в здание школы позади них, обрушив обломки и дым, вызвав новый источник паники. Он выругался и огляделся: Дино и Ромарио оказались в затруднительном положении, как и Кен и Чикуса. Они ничего не могли сделать, кроме как уклоняться от снарядов, не имея возможности напрямую помочь стражам, в противном случае...

Черт, это была нечестная игра с самого начала!

“ОНИ НАНОСЯТ ОТВЕТНЫЙ УДАР!” — Воскликнул Рехэй сквозь дым.

“Тогда ударь их в ответ, идиот!” Он взревел, отталкивая Ямамото от падающих обломков и дергая его за рубашку, чтобы потащить за собой.

“Занзас, это безумие!” Дино закричал, но его крик был заглушен многочисленными взрывами.

“Босс, нам нужно отступить!”

“Черт возьми, нам не следовало приходить! Зачем мы вообще пришли!?” — Крикнул Кен, подпрыгивая и прикрывая голову, в то время как тропинка перед ними продолжала подвергаться нападениям.

Хром держала свой трезубец, сметая с них валуны и мусор и превращая их в пыль, создавая над ними железные щиты, когда шальные пули падали повсюду, уступая дорогу более безопасному пути. Но превращение настоящего огня в лед отняло у нее все усилия и концентрацию, вот почему она не увидела снаряд, летящий в ее сторону сзади. Но остальные это сделали.

Они быстро столкнули ее вниз, как раз в тот момент, когда какая-то фигура перешагнула через них и перенаправила ракету в сторону от них.

“Кен, Чикуса!”

“Мы не можем отвести от тебя глаз!” — прорычал Кен, раздраженный и взволнованный.

“Вы, ребята, в порядке!?” — Крикнул Рехэй через огонь.

“Ты что, только что запустил ракету?” — Ошарашенно спросил Чикуса, заставив боксера сдавленно рассмеяться, поскольку ему пришлось пригнуться, когда над ним пролетел валун.

“Шишиши, это хаос! Это свобода, это-

“Бельфегор, шевелись!” Луссурия завизжал, его шарф-боа подгорел, а волосы почернели от дыма.

Школа была разрушена, все помещение было завалено огнем и темным дымом. Воздух казался пыльным, он наполнял их легкие грязью и отчаянием. Гокудера не мог атаковать, его самодельные бомбы были бесполезны среди этих детонаторов. Девочка Мукуро была их единственным шансом, поскольку она изменила материю и создала защитные стены, чтобы защитить их, но этого было недостаточно.

Хибари действительно был невероятен, надо отдать ему должное. Противостоять этой безумной военной машине с огнестрельным ранением в ногу и ожогами на руках было безумием. Но как долго он мог продержаться?

Он знал, что если они хотят пережить эту ночь, им нужно отключить эту штуку. Вопрос был в том, как? Он попытался придумать ответ на бегу, оттащил идиота от греха подальше и нырнул за какие-то случайные обломки, но думать в этом аду было невозможно. Он продолжал вертеть головой по сторонам, чтобы сосчитать видимых людей и убедиться, что никто не упал.

Оно было там, когда он это увидел.

Посреди ревущего огня Занзас встал и ухмыльнулся, повернув голову налево.

Гокудера почувствовал ее прежде, чем услышал ее крик.

Пылающий огонь.

“Кея!” Тсуна закричала, как только увидела, что он дерется: “Остановись!”

“Тсуна!” — Крикнул Дино, запрокидывая голову, чтобы увидеть, как она бросается на поле боя, Небесное пламя венчает ее голову, а руки горят оранжевым огнем.

“Прекрати! Кея, остановись!” Она бросилась вперед сквозь дым и огонь, направляясь прямо к продолжающемуся сражению, прыгая и прикрывая лицо от сыплющихся обломков.

“Джуудайме!”

Бэзил появился вскоре после нее, меняя траекторию к ним с криками отступления и беспокойства. В любое другое время он бы удивился и усомнился в голубом пламени, которое он переносил в свою голову, но сейчас был не тот момент.

“Прекрати! Прекратите драку!”

“Вмешательство в бой приведет к немедленной дисквалификации”, — заявил Сервелло, хотя и немного охрипший от дыма.

“Сражением уже манипулировали!” Она зарычала на них, хрипло дыша, прежде чем указать на обезумевшую машину: “Там кто-то есть!”

Наступила пауза, когда все проглотили ее слова, повернув головы к полю, когда взрывы прекратились всего на пять секунд. Было легко понять, сколько времени это заняло, все они слышали, как бьются их сердца в ушах. Пять секунд на то, чтобы замешательство смешалось с облегчением, только для того, чтобы оно утонуло в страхе, потому что за это короткое время военная машина сменила цели и сосредоточилась исключительно на ней.

“Дерьмо”

“Джуудайме!”

“Верните их обратно!” Она закричала на него — приказала ему — прежде чем повернулась и бросилась вон из огороженного поля, прочь от мин, о которых она не могла знать, но каким-то чудом могла.

“Тсуна, не нападай на него!” Колонелло в отчаянии крикнул: “Он может отслеживать вашу энергию!”

Машина уже выпускала сжатые лучи огня, когда она бросила на Кею взгляд сквозь черный дым, всего один взгляд, который длился секунду, прежде чем она пригнулась и откатилась в сторону, переходя к обороне и отводя машину от той стороны, куда все пробирались, чтобы перегруппироваться.

Это было напряженно, но она чувствовала ту же отстраненность в своей битве с Мукуро, где единственной эмоцией, которую она испытывала, было холодное спокойствие и решимость закончить битву. Не было ни страха, ни отчаяния, хотя в крошечном уголке своего сознания она знала, что с этой машиной ей будут сниться кошмары.

Тяжело сглотнув, она резко остановилась и бросилась в другом направлении, ведя Гола Моска к задней части тренировочных площадок, почти приблизившись к стене, отделяющей территорию школы от улицы снаружи. Почему полиция или ближайшие шумные соседи не приблизились, чтобы расследовать переполох, она тоже подумала, но быстро пожала плечами в обмен на то, чтобы увернуться от летящих снарядов. Тренировки Реборн позволяли легко уклоняться от смертоносных снарядов, но убегать было тем, чего она действительно не могла сделать.

Во время своего безумного броска в школу они составили план. Предположительно, у Gola Moska должен был быть аварийный выключатель на спине, чтобы выключить его, чего у этого не было. Поэтому Реборн поручил ей отключить его датчики и попытаться поджарить их, не причинив вреда человеку, запертому внутри.

Легче сказать, чем сделать, мысленно проворчала она, переходя ко второй фазе плана, и снова резко остановилась, только на этот раз изменив направление, чтобы побежать к надвигающейся машине. Никогда еще не будучи так благодарна HDWM за то, что он придал ей мужества самоубийцы, она рванулась вперед и схватилась за тяжелый рычаг машины, придавая рукам яростную решимость, когда остановилась и сильно потянула.

У нее не хватило сил закинуть аппарат на плечи, но все было в порядке. Она добилась желаемого результата, оторвав искусно созданную конечность и предотвратив попадание огненных лучей, таким образом, единственное, о чем оставалось беспокоиться, — это о ракетных установках на ее спине, которые продолжали летать, как надоедливые осы. И если бы не эта дурацкая тренировка с сосновой шишкой все эти недели назад, она бы не смогла увернуться.

Она все еще чувствовала, как сжимается грудь, а кожа вибрирует от адреналина, но ее разум не воспринимал это в пользу того, чтобы разжечь свое пламя с такой силой и энергичностью, на какие она была способна, ударить машину и отправить ее в полет на фазе номер три.

Реборн рассказывал Дино ‘план’, поскольку он встал у него на плече в тот момент, когда брюнетка бросилась на поле боя. Что ж, это была скорее авантюра, чем план, который они придумали, и его успех полностью зависел от способности Тсуны приспосабливаться и гиперинтуиции.

И в любое другое время, если бы он не был так занят защитой этих детей и предотвращением распространения огня, он бы заплакал от радости из-за того факта, что Кея прислушался к его наставлениям и прокрался за спину врага без малейшего намерения убить, а это означает, что Гола Моска не почувствовал его присутствия и не счел его угрозой.

Тсуна бросился вперед и удержал автомат, когда Кея нанес ответный удар, и с их сжатой энергией с обеих сторон им удалось расколоть шелуху, как будто это была яичная скорлупа. Ракеты перестали сыпаться дождем, и металл застонал, когда цепи завертелись и его система отключилась, заставив машину развалиться на части.

Теперь, когда опасность миновала, дышать должно было быть легче, если бы не упавшее тело.

“Это что...” — Потрясенно произнес он.

“Вонгола Ноно”, — выдохнул Бэзил, так же потрясенный.

“Занзас, что все это значит?!” — Крикнул Колонелло, уже пробираясь вместе с Реборном к упавшему телу, связанному проводами и кровью.

“Подарок”, — заявил он, ни разу не отводя взгляда от Тсуны на протяжении всего боя. И она оглянулась, ее оранжевые глаза сверкали, она пристально смотрела, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Она даже не удостоила взглядом мужчину без сознания у ее ног или когда Реборн встал рядом с ней.

“Он что, мертв?” — Спросил Дино, пробежав рядом с ними, помня о все еще заминированном поле и действующих орудиях. Сервелло переговаривались между собой, но нельзя было доверять им, что они отключат сенсоры теперь, когда бой закончился.

“Из него высосали жизненную энергию. Именно так была создана Gola Mosca, — объяснил Колонелло, пытаясь остановить кровотечение, вызванное подсоединенными к нему проводами. — Для работы им требуется свежее пламя”.

“Нам нужна скорая, быстро”, — сказал Реборн Дино, который уже вызывал ее, держа Тсуну на расстоянии вытянутой руки, потому что в ее глазах снова был тот отстраненный взгляд.

“Это считается государственной изменой!”

“С-Стоп” Раздался слабый влажный кашель наряду со сдавленным вдохом, который заставил всех посмотреть вниз на борющегося мужчину, пытающегося держать глаза открытыми.

“Nono!”

“Тот самый.. в-виноват, это я, — Он изо всех сил пытался сказать, глаза дрожали, когда он оглядывался вокруг, несмотря на заверения Колонелло оставаться на месте, “ я. Это была моя слабость… это а-пробудило Занзаса ото сна"

"Дремлет?" — Спросила Тсуна фальшиво невинным голоском, ее большие оранжевые глаза немигающе смотрели на него, сверкая огнем, угрожающим сжечь его, когда он встретился с ее взглядом. “Ты сказал мне, что он умер”

“Тсуна”, — предупредил ее Реборн, но она просто наклонила голову.

“Я хочу знать правду...” — Прошептала она с леденящим спокойствием, несмотря на пылающий ад и кровь вокруг нее.

Все остальные хранили молчание из чистого предвкушения, если ситуация станет еще хуже. Дино, особенно, придвинулся ближе и обменялся быстрым взглядом с Реборном, который просто покачал головой и крепко прижал Леона к себе на случай, если брюнетка станет неуравновешенной. Кея отошел немного дальше назад, но также наблюдал с умеренным интересом и держал Занзуса в поле своего зрения.

Ноно с трудом сглотнул, уставшие глаза моргали от усталости и боли, когда он изо всех сил старался не поддаваться этому.

“Шесть лет назад Вэрия совершила государственный переворот”, — Он кашлянул. “Только мы знали. Моя... Элита. Чтобы предотвратить внешнюю войну, у меня не было другого выбора... но чтобы запечатать его подальше”

“Что случилось?” — Снова спросила она, делая шаг ближе и заставляя свое пламя тихо трепетать.

Ее ответом были еще одни брызги крови.

"Тсунаюки”, — Он поморщился, как только обрел голос. “Я боялся заточить тебя в темный мир. Твое сердце… было так чисто, так ярко. Я не хотел осуждать это”, — Он снова резко кашлянул, заставляя Колонелло двинуться ему на помощь, но был остановлен, когда продолжил: “Ты не любишь драться, но когда на кону важные для тебя люди, ты сжимаешь кулак в знак молитвы и даешь отпор. Вот почему... Я выбираю тебя, я выбираю тебя, чтобы ты стал Вонголой Децимо”.

“Неужели?” — Спросила она, присев на корточки, чтобы он мог видеть тени, которые отбрасывала на ее лицо оранжевая корона. — Или это потому, что во мне единственной осталась кровь Вонголы? Потому что никогда в моей жизни ты не видел, чтобы я дрался за кого-то другого ”.

Угроза была в ней, гнев и враждебность сладко смешивались с ее холодным голосом. Ноно уставился на нее, тело сотрясалось от усилий не заснуть, и дрожь прокатывалась болью по всем его нервам, когда он пытался найти ответы на ее фарфоровом лице и не находил их. Она наслаждалась тем, как поменялись ролями.

“Вы босс мафии, но сначала вы были отцом, и вы позволили своим сыновьям сражаться за кровавую власть и в конце концов, пренебрегая своим долгом, убили их всех”

Ее глаза светились темным знанием, сияли почти так, как будто смеялись над его несчастьем, насмехаясь над тем, что он знал что-то, чего не знал сам. Это заставило его тело сжаться от боли другого типа, потому что Занзас наградил его точно таким же взглядом.

“Я собираюсь прояснить тебе ситуацию”, — Она наклонилась и прошептала. “Я ненавижу Вонголу, и однажды, Децимо или нет, я сожгу ее дотла и буду наблюдать, как она увядает издалека”.

“Тсунаюки”, — Он нахмурился, глядя на нее.

“Или ты сначала убьешь меня за то, что я не пошел твоим путем? Который из них это будет?” Она отстранилась, чтобы бросить на него последний взгляд: “Еще одно слово, и ты дашь мне повод помолиться за тебя”.

Она встала и повернулась, не считая его достаточно достойным продолжать разговор, которого, как она знала, у нее не получится. Он может хранить свои грязные секреты до смертного одра, ей все равно, ее интуиция давала ей больше ответов, чем кто-либо другой, и это говорило ей, что он действительно был ключом ко всей этой неразберихе.

Но с другой стороны…

“Вы заперли Занзаса, и в его ожидании ненависти и ярости он замыслил месть, чтобы уничтожить вас, используя Тсуну в качестве козла отпущения”, — заявил Реборн. “Если бы Тсуна или другие стражи напали и убили Ноно внутри, это считалось бы государственной изменой”.

“Те, кто знал о перевороте, выступили бы против тебя”, — продолжил Колонелло, свирепо глядя на Занзаса. “Но месть за твоего отца завоевала бы тебе абсолютное доверие в Семье. Черт, если бы мы опоздали хоть на секунду...”

“Это была хорошо подготовленная ловушка”, — Реборн бросил на Занзаса мрачный взгляд. “Ты знал, что Тсуна будет сражаться с этой машиной после того, как она попыталась убить своих стражей, не так ли?”

Но лидер Varia ничего не подтвердил и не опроверг, он только ухмыльнулся и склонил голову набок.

“Осторожнее, Аркобанело, не вкладывай обвинений в свои уста”, — вмешался Сервелло, заставив всех вскипеть от новообретенного осознания.

"Делай, как ты хочешь. Я уже сорвался", — на несколько секунд он вложил немного своего раздражения в свои убийственные намерения, что заставило двух женщин отступить. "Но я выполню свое обещание Ноно и не буду участвовать в битве моего ученика. Она, однако, может поступать так, как ей заблагорассудится".

И с его разрешения Тсуна был волен выбирать.

Она могла бы отступить и прекратить бой, бросить ринг и забыть, что этот кошмар когда-либо случался. Это было легко, это было просто, они практически преподносили ей выход на блюдечке с голубой каемочкой. Но она этого не сделала. Она не могла. Потому что они солгали ей. Занзас солгал. Он причинил боль ее друзьям и принес войну в ее семью, предал ее доверие, запятнал их воспоминания и разбил ее мечты.

Он попытался забрать то, что принадлежало ей.

Она собиралась забрать то, что принадлежало ему.

"Занзас, я заберу это кольцо", — заявила она, глядя на него без капли сожаления. "Я не позволю тебе стать Вонголой Децимо".

"Я впишу твое имя в историю Вонголы, как маленького кролика, который предал Босса", — Он издевался над ней с мрачным весельем, на что она ответила молчаливой усмешкой.

"Она не одинока"

Воззвание прозвучало у нее за спиной, расположившись по бокам полукругом, как епископы и рыцари, стоящие на доске, слушающие ее команду и ожидающие следующего хода. Но Тсуна не была их игроком, потому что, несмотря на ее многочисленные предупреждения и приказы, они все еще двигались самостоятельно.

Итак, поскольку за то время, которое они провели — ну, которое она провела, враждуя — с Ноно, другие подошли, видя, что все успокоилось, так что все они смогли услышать ее объявление войны и сделать это своим.

"Воля Джудайме — это наша Воля".

"Моя воля носит личный характер", — пробормотал Хибари, взбешенный тем, что его школа была уничтожена и битва прервана. От него не будет пощады.

"Вы, панки, снова хотите подраться?" Леви насмехался над ними, его усы загорелись на концах из-за пожара, и он стоял рядом со своим лидером, как и другая Вария.

"Шишиши, звучит забавно ~"

"Искорените предателей"

"Пожалуйста, подождите" Сервелло поспешил вмешаться в первый раз, быстро встав между обеими фракциями, чтобы остановить дальнейший хаос.

“Битва за Небо определит победителя”

“До этого дня, в четверг в 9 вечера, никаких дальнейших столкновений проводиться не будет”.

“Испугался?” — Спросила Тсуна, бросая вызов Зансусу, который только дико рассмеялся над ней.

“Документ был подписан с учетом подготовки к каждому сражению”, — сказал Сервелло, демонстрируя листок бумаги с печатью пламени, который они представили на своей первой встрече. “Изменение местоположения или процедур противоречит правилам”

“Уже было заявлено, что стражи тоже получат свое искупление в ночь Небесной битвы”

“У тебя есть немного наглости!” — Воскликнул Бэзил, столь же обеспокоенный. И его японский намного улучшился, потому что теперь он мог говорить полными предложениями: “Эти языки пламени вполне могли быть украдены у Девятого”.

“Вас это устраивает, мастер Занзас?” — Спросила Сервелло, и часть ее умоляла Занзаса сказать: "к черту все, давай сразимся сейчас и покончим с этим". Но он этого не сделал, и ее тело застыло неподвижно, когда она выдержала его рубиновый взгляд, наблюдая, как огонь и дым вокруг них отражаются в блеске его глаз, словно эхо давно забытого воспоминания.

“Не разочаруй, сопляк”

Последовала яркая вспышка, которая на мгновение ослепила окрестности, а когда она рассеялась, Вария исчезла, как и Сервелло и оболочка Гола Моски. "Скатертью дорога", — подумали все, но не сказали вслух, поскольку в воздухе все еще витала какая-то чувствительность.

“Я думал, что Сервелло был заключен контракт с Иэмицу”

“По-видимому, нет”

“Скорая помощь здесь”, — сказал Дино, махнув парамедикам, чтобы они подошли, и обойдя Реборна, который был занят закрыванием своего Leon-mobile.

“Койот и Ганауш уже в пути. А как насчет Лал?”

“Они застряли в штаб-квартире. Вероятно, не доживу до окончания Небесной битвы”, — проворчал Колонелло, пиная то, что осталось от мягкой земли, чтобы выпустить свой гнев и позволить парамедикам делать свою работу.

“С Хозяином все в порядке?”

В затылке у нее гудело, знакомая песня сирены ее интуиции нашептывала сладкие пустяки и манила ее падать глубже в бездну, которой был ее разум. Было легко заблудиться, когда ее окружали огонь и дым, а гнев и страх текли по ее венам, такие далекие, но такие очень знакомые-

“Эй”, — Она подняла глаза, чтобы встретиться с взглядом Кеи, холодным и обоснованным, — “Не убегай”.

Она замолчала, и только тогда поняла, что затаила дыхание. Она медленно разжала руки, позволяя крови лучше циркулировать и согревать пальцы, и, выдыхая, почувствовала, как что-то внутри успокаивается. Небесное пламя исчезло без проблем, и на этот раз это она вызвала его.

“Вы, ребята, в порядке?” — Спросила она, как только обрела голос и, обернувшись, увидела своих друзей, собравшихся вокруг в помятой, грязной одежде и с измазанными пеплом лицами.

“Просто немного подгорел”

“У тебя идет кровь”, — Она указала на Ямамото, чья рана на груди, должно быть, открылась из-за всех этих потягиваний.

“О”

“Босс” Хром шагнула вперед, прижимая свой трезубец к груди и выглядя взволнованной.

“Хром”

“Я могу помочь. Ты бы мне позволил?” Она спросила разрешения, и хотя Тсуна знала, на что она намекает, она повернулась к Ямамото, чтобы спросить, не против ли он этого. В конце концов, это был его разум, который собирались переписать. Но у мальчика не было никаких проблем, он действительно был взволнован, как любопытный ребенок, смотрящий волшебное шоу.

“Верь в это”, — сказала ему Хром, прежде чем поднести острие своего трезубца к его груди, слегка надавливая и позволяя туманному пламени покрыть область, стирая любые следы крови, грязи и швы, скрытые под его рубашкой.

“Ого! Я даже не чувствую боли! Большое спасибо!”

Она попросит Шамала понаблюдать за раной, чтобы убедиться, что она заживает правильно, и было немного тревожно, как легко возникает иллюзия, но им придется иметь дело с этим в другой раз.

“Это будет королевская битва, вам, ребята, нужно отдыхать как можно больше”, — устало сказала она, чувствуя, как у нее чешется в горле после крика и вдыхания дыма.

“Я так СИЛЬНО взвинчен!”

“Я серьезно, отдохни”

“Ха-ха, ты понял, босс!”

Эти спортивные маньяки, вероятно, не будут спать всю ночь из-за волнения перед новым боем, но она тоже не собиралась спать, так что неважно. По крайней мере, она пыталась быть ответственным лидером. Кея уже уходил, когда она обернулась, чтобы посмотреть, как обстоят дела, невозмутимый огнестрельным ранением в ногу, и было забавно, что все — даже парамедики — проявили мудрость, не переходя ему дорогу, когда он направлялся к разрушенной школе. Угг, это должно было быть больно.

“Этот Хибари почти испортил вечер”, — проворчал Гокудера рядом с ней.

“Занзас в любом случае привел бы эту машину в неистовство. На самом деле, нам повезло, что Кея продолжал развлекать, иначе это вызвало бы еще больший хаос ”, — Она вздохнула и слегка улыбнулась его хмурому лицу. “Прости, слишком мрачно?”

“Джудайме, не забудь выпить мед с лимоном перед сном. Это поможет”.

Она промычала в знак подтверждения, что заставило ее закашляться, и он начал суетиться вокруг нее, но она отмахнулась от него. На самом деле, с ней все было в порядке. Она даже не почувствовала ответной реакции за то, что целый день использовала свое пламя. Должно ли это вызывать беспокойство?

"Тсуна, ну же. Я отвезу вас домой", — Дино подошел к ним, протягивая к ней руку и указывая большим пальцем за спину. “Ромарио подвезет вас, ребята”.

“Как будто! Нам не нужна благотворительность от вас, люди!” — Крикнул Кен, действительно сожалея о том, что пришел сюда, и потопал прочь, почти не попрощавшись, сопровождаемый вздыхающим Чикусой и испуганным Хромом, который поклонился, прежде чем броситься догонять их.

“Спасибо, старина! В следующий раз, когда захочешь суши, это за счет заведения!”

“Пожалуйста, не называйте меня старым”, — вздохнул Ромарио и повел их к своей машине, в то время как Тсуна, пожелав всем спокойной ночи, пошел с Дино. Скорая помощь уже уехала, скорее всего, вместе с Реборном и Колонелло, потому что не было никаких черных ботинок, бивших ее по голове, или пистолета, направленного ей в голову.

Ее грудь все еще немного сжимало, а в ушах стоял раздражающий звон, который разрушал мелодию мягкой рок-баллады, игравшей по радио. Но это все равно успокаивало, и после сумасшедшей ночи она была готова заснуть, прислонившись к окну машины. Дино тоже молчал, это была насыщенная поездка, пока они не остановились на красный свет, и он тяжело вздохнул.

“Ты не можешь угрожать Боссу Мафии”

“Пожалуйста, не надо...” Она застонала в своих руках, уже зная, что Реборн собирается отругать ее до чертиков, и как только Колонелло расскажет Лал, она тоже будет иметь дело с ее суровыми выговорами. Если Занзас не убьет ее, эти двое убьют одними словами.

“Тсуна, это было глупо и опасно!”

“Я знаю, я знаю! Это просто… Я не подумала, извини”, — Она поерзала на своем сиденье и отказалась встретиться с ним взглядом, и он не смог нажать дальше, потому что сменился светофор, и ему пришлось снова сосредоточиться на дороге.

"Что ты чувствуешь по поводу битвы?" — Тихо спросил он на этот раз после нескольких минут молчания.

"Я могу умереть", — выпалила она со всей честностью. "Я всегда знала, что Занзас не убьет меня, но с этим взглядом в его глазах… Это пугает. Это тот же взгляд, что и в ту ночь...”

Дино мог попытаться угадать, но ничего не озвучил, опасаясь погрузить ее в какие-нибудь неблагоприятные воспоминания, о которых он не знал. Он пытался допрашивать Сквало раньше, на самом деле, годами, но правда о том, что на самом деле произошло той ночью, казалось, была чем-то, что знали только Занзас и Тсуна.

Он вздохнул и оставил все как есть, хотя и не полностью, и он спорил сам с собой, пока ехал по тихим улицам и почти свернул с места назначения, потому что это, вероятно, было ошибкой, но Тсуна имел право знать, так что… Вот и надеешься.

Тсуна уже задремала, когда они приехали, и ему, к сожалению, пришлось растолкать ее, чтобы заставить выйти из машины, хотя она моргала, просыпаясь, когда смотрела на здание больницы перед ними, а не на свой маленький дом.

"Почему мы здесь? Я думал, ты сказал...”

"Шшш, пока никто не должен знать”

Он обнял ее сбоку и вошел с ней внутрь, ведя ее на пятый этаж и остановившись только в приемной, где он, наконец, отпустил ее, когда вспышка чего-то застилала ей глаза.

"Мне нужно кое-что подписать, я вернусь, чтобы забрать тебя через минуту", — Он кивнул на ближайшую дверь, но она не нуждалась в его словесных указаниях, чтобы знать, куда идти, потому что интуиция уже подсказала ей. Он печально смотрел, как она уходит, надеясь, что это даст ей немного отдохнуть сегодня вечером.

Тсуна не знала, чего ожидать, Дино не отправил бы ее извиняться к смертному одру Ноно так скоро, это даже не было его работой заставлять ее. Но для него взять на себя смелость и привести ее сюда в тайне означало, что тот, кто был за дверью, должен был храниться в секрете. В последнее время появилось много секретов, но, по крайней мере, она была частью этого.

Она взялась за ручку дрожащими пальцами и тихо открыла дверь без стука, и хотя ее сердце уже знало, чего ожидать, ее глаза все еще щипало от оставшегося слоя дыма и пыли, когда она смотрела на того, кто должен был быть мертв, но, как оказалось, это не так. Было ли это тенденцией?

"С-Сквало"

"Йо"

“Т-ты жив", — задыхаясь, произнесла она и, спотыкаясь, прошла внутрь, не отрывая глаз от его израненного тела, покрытого с головы до ног бинтами. "О боже мой! Ты выглядишь как мертвая мумия!"

"Есть ли, блядь, разница?"

"Но, но как? Что… где твоя рука?” Она смотрела и продолжала смотреть на культю, где должна была быть рука, но теперь она была пуста и обмотана бинтами и проводами с трубками для взятия крови и кабелями.

“Многое произошло. Сопляк, не смей плакать”.

“Но… Всем больно! Почему мы не можем остановить это?”

“Ты можешь”

“Я не понимаю, что, черт возьми, происходит?!”

"Ноно в безопасности?"

"Он на больничной койке, если это то, о чем ты спрашиваешь", — Она шмыгнула носом и посмотрела так свирепо, как только могла, действие, которое заставило ее глаза задрожать, а слезы, скопившиеся там, задрожать в предупреждении.

"Я знаю, злись"

“Сумасшедший?! Ты думаешь, я сумасшедший?!” Она закричала, больше не заботясь о слезах: “Ты солгал! Все лгали! Они сказали мне, что Занзас мертв! Они заставляют меня драться с ним! Ты чуть не умер! И он чуть не убил моих друзей! И я не... Ты напал на Вонголу?! Просто что, я не могу — почему?!”

“ВУАЙ! Потише, сопляк. Мы все еще на публике!” И у него все еще хватало наглости кричать на нее в ответ.

“Пошел ты”, — всхлипнула она, измученная и испытавшая облегчение, уставшая, но счастливая. Она думала, что сможет пережить ночь с притупленными эмоциями под маской усталости, но она просила слишком многого. Она устала умственно, физически и эмоционально. Этот день тяжело сказался на ней, но это неожиданное — но желанное — откровение переполнило ее крошечный запас чувств.

Она шмыгнула носом и потерла глаза, пытаясь найти, что сказать. Она не знала, сколько у нее было времени, а нужно было многое распаковать и объяснить, и Сквало знал это, потому что продолжал пристально смотреть на нее.

“Did…um…” Она сглотнула, и ее дыхание стало прерывистым, когда она громко выдохнула: “Занзас ... он знал? Обо мне?..”

“Босс спланировал переворот до того, как тебя похитили"

И его слова заставили весь воздух, который у нее остался, покинуть ее тело, потому что это изменило все.

"Тогда почему он пришел за мной?"

"Ты должен спросить его об этом сам".

"Тсуна", — позвал Дино от двери, его тихий мягкий голос убеждал ее уйти.

Никто не должен был знать, что Сквало жив, иначе они заставили бы его сражаться в предстоящей королевской битве, а в том состоянии, в котором он был, даже его гордость не позволила бы ему ходить. Было приятно знать, что он жив, что не все потеряно. Что каким-то образом, несмотря на безумие, пытающееся завоевать ее жизнь, все еще был шанс на исцеление.

Могут ли она и Занзас тоже исцелиться?

"Сквало", — она остановилась у двери, чтобы посмотреть на него блестящими глазами, — "Я не хочу быть Децимо".

"Я знаю", — проворчал Он.

И таким же внезапным, каким была эта встреча, таким же было и их прощание. Не было никаких ободряющих слов, никаких угроз или предупреждений, когда дверь закрылась и ее повели к лифту, чтобы она наконец-то поехала домой. Она не помнит, что сказала Дино, вероятно, сдавленное "спасибо", которое было проглочено рыданиями и бумажными салфетками, поэтому она не слышала шепота за закрытой дверью, несущего слова, которые не могли до нее дойти.

“Но у тебя тоже есть”

.

.

.

Среда, 15:00

“Что ты делаешь, когда кто-то целится в тебя из пистолета?”

“Пригнись!”

“Неправильно”

Она застонала от боли, когда ее спина коснулась земли, но быстро встала в позицию, чтобы снова контратаковать.

“Прислушайся к моей интуиции и пригнись”

“Опять не так”

“Угу”

Она снова упала на спину, но на этот раз ей потребовалось больше времени, чтобы подняться. Реборн якобы пытался научить ее драться с кем-то с оружием в руках, но на самом деле он просто выплескивал на нее свое раздражение. После того, как Дино отвез ее домой, Реборн уже ждал в ее комнате, но вместо того, чтобы резко отчитать ее, он похвалил ее быстрые инстинкты перед тем, как заснуть.

Это только усилило страх и тревогу в ожидании его реального наказания, а поскольку это был последний день тренировок, она была в состоянии повышенной готовности.

“Когда на вас наставлено ружье, вы можете быть ранены или устали, и это может замедлить вашу реакцию при уклонении или удалении. Что тебе нужно сделать, так это поднять пистолет, ” сказал он ей, заряжая еще желтой краски в свой пистолет. — Это даст тебе эффект неожиданности, и ты сможешь пнуть его в живот. Или ударить его. Ты должен сбить его с ног, иначе у тебя больше никогда не будет такого шанса”.

“О'кей, звучит просто” Она попробовала это на Кее, и это сработало на несколько секунд, поэтому она попыталась повторить движение, когда побежала вперед и подняла зеленый пистолет, но все, что это сделало, это заставило Реборна без усилий закинуть ее за плечо. “Оооф!”

“Используй против него его грубую силу. Снова”

Было нелепо пытаться использовать рост и силу Реборн против него, это должно было быть легко, но на ее спине уже образовался синяк от того, как сильно она упала. Реборн была маленькой и проворной, и она с треском проваливалась, Занзас был высоким и мускулистым, так как же, черт возьми, она собиралась свергнуть его?

“Хорошо, хорошо, а если это не сработает?” На этот раз она фыркнула, упав на задницу, но воспользовалась шансом отдышаться.

“Не сомневайтесь, ” сказал Реборн, — Время дорого. Пригнись, если нужно, бросайся, если увидишь возможность, но никогда не колеблясь”.

Сначала было трудно бороться с руководящей ею интуицией, она остановилась, прислушалась и ждала, чтобы действовать, но это просто создало брешь для врага, чтобы напасть на нее. А потом во время боя с Бэзилом возникла нерешительность, после того подбитого глаза, который она ему поставила, она начала сдерживать свою силу и атаки, но Реборн увидел это насквозь и заставил ее драться серьезно.

Поэтому в последние несколько дней, помимо полетов и контроля над своим пламенем, она тренировалась оттачивать свою непредсказуемость, прислушиваясь к своей интуиции, но никогда не переставая размышлять над этим. Это было тяжелее, чем ожидалось, и она поняла, что помимо спокойствия HDWM, ей придется во многом полагаться на адреналин, чтобы продолжать двигаться.

“Может быть, мне тоже стоит воспользоваться пистолетом”, — пробормотала она, ложась отдохнуть, видя, что Реборн не пнул ее, чтобы она встала. “У меня нет оружия”.

“У тебя нет времени учиться. Твои руки все еще худые, а плечи уже напряжены после полета. Использование пистолета только нарушит ваше равновесие, а зная вас, вы вывихнете плечо, если попытаетесь ”.

“Что, если я тоже воспользуюсь огнеметом?”

“Ты едва можешь контролировать свое пламя”

Она надулась на его признание, не чувствуя горечи ни от правды его слов, ни от печального осознания того, что все, что у нее было, — это варежки и ее верные оранжевые кроссовки.

“Итак, кулаки и пинки?”

“Кулак и пинки”

Она вздохнула и села, чтобы размять спину и помассировать лодыжки. За последние несколько дней они стали сильнее, Реборн была уверена, что теперь она может летать, не сломав ни одной кости, все, о чем ей нужно было беспокоиться, это не удариться головой и не покрыться волдырями на ногах.

“А как насчет доспехов?” — Спросила она, все еще думая об идее использовать шлем для защиты лица.

“Это тебя утяжелит”, — киллер покачал головой. — “Ты быстрый и проворный, и у тебя есть небо в качестве игровой площадки, так что двигайся, уворачивайся, а когда появится возможность, атакуй”.

“Что, если он загонит меня в угол?”

“Отодвинься”, — заявил он, прежде чем окинуть ее оценивающим взглядом. — “Ты боишься?”

“Нет”

Она не была такой. Она может умереть, да. Но она все еще цеплялась за маленькую ниточку надежды, что Занзас не зайдет так далеко. Она не боялась получить травму, не боялась ушибов и сломанных костей, и, возможно, об этом стоило беспокоиться позже, но единственное, что не давало ей покоя, — это то, что произойдет после боя.

“Мы разобрались с нападением и защитой, но нам все еще нужно разработать стратегию на случай, если он ошеломит вас своим пламенем”, — говорил Реборн, все еще держа в руке пистолет с краской, чтобы использовать его в любое время.

“Об этом”, — сказала она, прежде чем подумать, и когда она почувствовала на себе его черный взгляд, она поморщилась в ответ "Мне приснился сон, я думаю? Вообще-то, это было несколько недель назад, но я видел… Я видел пламя, защищающее меня от огня. Это было как щит вокруг меня ”. А потом они замерли и чуть не задушили меня… Это то, чего она не сказала, все еще чувствуя, как у нее перехватило дыхание при одном воспоминании об окружающем ее льду.

“Думаешь, ты сможешь заставить свое пламя погаснуть?” Они просто отказались от идеи использовать огненное оружие из-за отсутствия у нее контроля, и теперь у нее была глупая идея использовать свое собственное пламя в качестве оружия из приснившегося ей сна.

“Я не знаю. Или, ну, я знаю, что могу, но я не знаю, как... — Она в отчаянии схватилась за волосы. — Ах! это так сбивает с толку!”

Для кого-то, кто думал, что она контролировала свою интуицию, все еще было стрессово осознавать то, чего она не знала, что могла бы делать, не зная. Фу, даже то, что она злилась в своей голове, сбивало с толку.

Рядом с ней, игнорируя ее мысленные разглагольствования, Реборн напевал, размышляя над ее предыдущими словами.

“Есть несколько старых записей о том, как Вонгола Примо использовал технику, чтобы остановить и запечатать любые угрозы семье. Это называлось Прорыв Нулевой точки, и пламя, вместо того чтобы гореть...”

“Они застыли”, — закончила она, подразумевая, что да, она знала .

Эта мысль не покидала ее, как призрак, шепчущий ей на ухо.

[Я помогу тебе]

[Просто дыши]

“Я не знаю, как это сделать, но...” Она прикусила губу и сжала руки, чтобы унять дрожь в пальцах: “Что-то подсказывает мне, что делать”.

“Тогда послушай это”.

“Что, если это не сработает?”

“Тогда ты летишь”

Не останавливайтесь, чтобы поразмыслить. Атакуй, уворачивайся и лети, но никогда не колеблясь. Вот так просто. У них все еще оставалось ограниченное время, даже если бы она пожелала погасить свое пламя, ничто не могло гарантировать, что она не поддастся ответной реакции, потому что что, если она только нарастала? На этой неделе у нее уже шла кровь из носа, кто скажет, что это не повторится в разгар напряженной битвы?

Они не хотели рисковать, и ей понадобится весь ее ум и сила, чтобы закончить бой как можно скорее. Но было ли этого достаточно? Разве она не могла бы сделать героический ход и вовлечь Занзаса в разговор в разгар битвы? Чтобы заставить его признаться во всем и, возможно, закончить битву до того, как кто-то пострадает?

Она не могла не задаться вопросом, что было бы больнее всего, синяки или правда?

“В чем дело, Даме-Тсуна?”

“Возрожденный...” Она начала, и ей потребовалась минута, чтобы подобрать слова ко рту, прежде чем она тихо продолжила: “Реборн, ты сказал, что Занзас напал на Вонголу сразу после того, как я ушла. Почему?”

“Это непонятно”, И он продолжал пристально смотреть на нее, как будто пытаясь уловить каждую реакцию “Они назвали это делом с колыбели. Вария совершила переворот против Вонголы, который закончился кровопролитием. Предположительно, это был план, разработанный за несколько недель до того, как это произошло. Вы знали об этом?”

“Нет”, — прошептала она, качая головой и подтягивая колени ближе. Она действительно этого не сделала. И что-то не давало ей покоя, ее интуиция выкрикивала слова, которых она не могла понять. Чего-то не хватало, недостающего кусочка в этой головоломке, который ей еще предстоит найти.

Зачем Зансусу нападать на Вонголу? И почему Ноно прятала его? Было ли это от стыда или для того, чтобы заставить его замолчать? Занзас не стал бы нападать, если бы у него не было плана. Что он и сделал. Сквало подтвердил, что переворот был заговором, который назревал задолго до того, как ее похитили, но он все равно спас ее. И это был золотой вопрос, не так ли? Потому что, когда именно Занзас узнал о ее крови вонгола? И если он знал, то почему пришел за ней?

Становилось утомительно задавать одни и те же вопросы по кругу и не иметь ответов, это добавляло огня внутри нее, который просто хотел кричать и сжечь все. Но она сдерживалась, она должна была, иначе она уничтожила бы любой шанс выжить в этом дерьмовом шоу.

Тренировка возобновилась вскоре после того, как она загорелась, и, прежде чем они успели опомниться, между визгами, пламенем и краской солнце село, и пришло время идти домой. Реборн не подталкивал ее к большему, перетренированность могла привести к ненужному напряжению, и он вооружил ее настолько хорошо, насколько могли выдержать ее тело и разум. Это заставило ее почувствовать головокружение внутри, но также и сильное беспокойство из-за необходимости оправдать его ожидания.

Дорога домой тоже была тихой, Бэзил с ними не тренировался, поэтому не было никакой светской беседы, только шепот в ее голове, который, казалось, бесцельно тек, как река, и давал ей пространство для размышлений.

Спасение Дино Сквало все еще было для нее сюрпризом. Иногда она забывает, что они были школьными товарищами детства, не друзьями как таковыми, но хорошими товарищами.

Это заставило ее задуматься о своих отношениях со всеми.

Год назад она бы не возражала. Тогда все было так по-другому, такие вещи, как доверие и дружба, никогда по-настоящему не приходили ей в голову, потому что она закрыла от этого свое сердце.

Ей было бы все равно, заставь Рехей-сэмпай и Кея сражаться с противниками сильнее их. Придумала бы способ обмануть Гокудеру на случай, если он обманул ее, оттолкнула бы Ямамото и не вмешивалась в жалкое положение Хрома. И если бы они были полезны, она бы использовала их, не задумываясь дважды.

Но сейчас...

Теперь она доверяла им и рассчитывала на них. Страх быть преданным все еще был там, параноидальное семя, которое так и не покинуло ее, глубоко пустило корни в ее сердце, и хотя она преодолела острые углы и залатала трещины там, как кинцуги на разбитой тарелке, шрамы никогда не исчезнут. Она собиралась жить с ними, со склеенными воедино запятнанными воспоминаниями и горем.

“Ara? Добро пожаловать домой, Цу-тян. Как прошел твой день?” Ее мать поприветствовала ее, как только она закрыла входную дверь, услышав шум из кухни и выйдя ей навстречу.

“Утомительно”, — она слегка улыбнулась ей, ее плечи немного опустились теперь, когда вес Реборн покинул их, и она почувствовала угрызения совести за то, что вернулась домой поздно в грязной одежде, которая явно не была ее школьной формой, и не связалась со своей матерью о том, во сколько она вернется, даже, если она вернется.

Это вылетело у нее из головы, все остальное онемело, за исключением холодной отстраненности предстоящей битвы.

“Ну, прими ванну, дорогая. И приходи ужинать, я приготовила сукияки”, — сказала она, пропуская ее внутрь с явным беспокойством в глазах.

И Тсуна попыталась пошевелиться, но обнаружила, что застряла на генкане, когда звук смеха, доносящийся из гостиной, и запах домашней еды вторглись в ее чувства. Это было утешительно и вызывало ностальгию, это было ощущение безопасности и жизни. Это был дом. И была большая вероятность, что она никогда не вернется к этой мирной жизни.

Что бы ни случилось завтра, Вонгола Дечимо или нет, ее жизнь уже никогда не будет прежней.

И правда заключалась в том , что,

она была не в порядке.

“Мама...?”

“В чем дело, дорогая?”

“Занзас жив”

.

.

.

"Ты что, супергерой?"

“Супергерои не владеют оружием, сопляк"

.

.

.

Четверг, 8 вечера.

Она ненавидит четверги. Это был канун пятницы, за день до последнего учебного дня. Еще один день затягивания выходных и еще более скучное ожидание. Она всегда чувствовала беспокойство по четвергам, а в этот раз, в частности, нервничала вдвойне.

Прошлой ночью она рассказала своей матери правду.

Или, ну, как можно больше правды, которой было немного, но разговор об этом в некотором смысле принес освобождение. Ее мать плакала от радости и печали, зная, как много Занзас значил для нее и как известие о его смерти уничтожило ее. Кажется, ее мать была единственной, кто обрадовался возвращению сварливого мужчины, это заставило Тсуну забыть о своей вине и принять это приветствие.

В итоге они выпили горячего шоколада и посидели в саду, обсуждая приятные воспоминания, которые заставили их рассмеяться, а Тсуну немного поплакать. Это было горько-сладко в лучшем виде, зная, что после сегодняшней ночи все изменится, и, возможно, не к лучшему, но она все еще цеплялась за эту надежду, что, возможно…

Просто, может быть…

Ее мать не задавала глубоких вопросов о том, что происходит, она была обеспокоена тем, что они скрыли от них правду, но она рассуждала здраво и сохраняла веру в то, что на все это была веская причина. Что ложь была вызвана не жестокостью, а скорее необходимостью. Тсуна знала, что это неправда, но она все еще хотела верить в то, что ее мать всегда искала положительную сторону.

Она чувствовала себя грязной из-за того, что ее собственный свет уже был отброшен в тени, и вместо того, чтобы завидовать или бояться затянуть их поглубже, она приняла чувства, вызванные тем, как ее мать вывела ее из темноты.

Но она все еще стояла на своем, и поскольку она была зла и чувствовала себя мстительной, она создала групповой чат и поделилась всем, что знала о боевых приемах Варии, всех их слабостях и сильных сторонах, а также многими стратегиями, подкрепленными ее интуицией, чтобы помочь им победить их и предотвратить дальнейшие травмы. Фуута также подсунул несколько рейтингов, за которые она его отругала, но его помощь была оценена по достоинству.

Как он узнал о битве с Варией, она не хотела знать.

И она могла бы также рассказать Кее о незаконной деятельности Бела по шпионажу и приставанию к ней по ночам, хотя бы для того, чтобы дать волю его ярости против этого психа и удержать его от причинения вреда другим. Она не знает, будет ли Маммон сражаться тоже или Мукуро появится снова, но она уверена, что Хром сможет постоять за себя с помощью других.

Ух ты, только посмотри на них. Быть командой и создавать стратегии для уничтожения врага. До тех пор, пока они не придумали неубедительный боевой клич, она была согласна с этим.

В то утро также не было тренировки.

У нее действительно был сеанс с Фоном, чтобы разогреть свое тело и расслабить мышцы и разум, она чувствовала себя более собранной и уравновешенной, чем вчера, отчего узел в ее груди немного ослабел. Это все еще было там, но, по крайней мере, это больше не душило ее.

Фон не мог наблюдать за боем из-за своего положения аутсайдера, но он сказал ей слова поддержки, которые звучали подозрительно как сообщения в виде печенья с предсказанием. Это вызвало у нее улыбку, и он пообещал научить ее и Ипина печь разноцветные лунные пироги, чтобы отпраздновать китайский праздник середины Осени. До них оставалось еще несколько месяцев, но Тсуна искал этого.

Киоко и Хару снова прогуливали школу. В первый раз Тсуна не придала этому большого значения, но это поставило ее в тупик, зная, что она была причиной этой новообретенной бунтарской сцены, когда они отправились на поздний завтрак в печально известную чайную bubble tea shop. Она спросила Хром, не хочет ли та тоже пойти, но бедняжка берегла силы для сегодняшней битвы, поэтому Тсуна не стал ее принуждать.

Люди смотрели на них троих с подозрением, но благодаря очарованию Киоко, духу Хару и невинной лжи Тсуны они оставили их в покое со скидкой на чизкейк. Кроме того, кому они собирались позвонить? Кея?

“Я действительно люблю это место! Мы должны скоро прийти снова!”

“Да, атмосфера приятная”, — согласилась Тсуна, поигрывая кусочком тапиоки во рту и разглядывая маленькое кафе. Было еще рано, чтобы там было много народу, но обстановка и мягкий плейлист уже покорили ее, чай с молоком тоже был восхитительным. Было тихо, или, по крайней мере, так должно было быть, если бы не громкое шушуканье перед ней. Они даже не пытались.

“Что?” — Спросила она у других девочек, которые улыбались и хихикали между собой.

“Закрой свои глаза!” На мгновение она скептически отнеслась к тому, что они замышляли, но ее интуиция не уловила никаких плохих предчувствий, и это не похоже на них — выкидывать такой трюк, как размазывать остатки чизкейка по ее лицу. Поэтому, вздохнув, она закрыла глаза и стала ждать. Потребовалось пять секунд, чтобы что-то мягкое коснулось ее пальцев.

“Держи, Тсуна-сан! Ta-da!” Поняв, что это был ее намек, она открыла глаза и увидела маленький синий лоскут с изображением счастливой рыбки и красной ленточкой, завязанной с одной стороны, чтобы зацепить ее за что-нибудь.

“Это талисман на удачу!” — весело объяснила Киоко, увидев ее озадаченное лицо. “Мой брат выкрикивал свой спортивный кодекс и бегал кругами по дому. Он делает это только тогда, когда приближается чемпионат”.

“Киоко”, — она ухватилась за маленький амулет и попыталась сказать что-нибудь, что не подразумевало бы лжи.

“Все в порядке”, — ее подруга понимающе улыбнулась ей и накрыла ее руку своей. “Когда ты будешь готова, я выслушаю. Но я хотел бы обременить вас этим. Носи это с собой и знай, что тебе есть за чем вернуться”.

“Это было так романтично, Киоко-тян”

“Тсуна-тян пробуждает во мне поэта”

“Вы оба идиоты”, — хихикнул Тсуна.

Подобные случаи заставляли ее забывать, что они жили в разных мирах. Но она была очень благодарна за то, что, несмотря на ложь и подлые слова, Киоко оставалась с ней все это время, помогая ей наладить нормальную жизнь и привнося искру в ее монотонную жизнь. А потом появилась Хана, а год спустя — Хару. Эти две девушки были полярными противоположностями, первая была приземленным человеком, в то время как Хару была клубком чистой энергии.

Это было приятно — принадлежать к группе друзей. Она никогда не думала, что это возможно, иметь всего одного друга было для нее чудом, но теперь она строила планы снова прийти в этот магазин, шутила и замышляла привести с собой Ханну и Хрома.

А когда она вернулась домой, ее встретила мать, и она вместе со всеми пообедала за кухонным столом. Крики и смех детей не обращали на нее внимания, и она позволила им поиграть в гоночную видеоигру, чтобы убить немного времени и занять свои мысли случайными вещами вместо того, чтобы мучиться и сгибаться пополам в приступе паники.

Конечно, она не контролировала время, и это было неизбежно, когда солнце начало садиться и принесло прохладу в предстоящую ночь. Когда часы показали 7, она приняла ванну и начала готовиться. Она никогда не участвовала в конкурсах или даже школьных спектаклях, поэтому страх, смешанный с тревогой и предвкушением, был для нее в новинку. Это было ужасное чувство. Это действительно был чудесный день, но теперь, когда наступила ночь, она почувствовала, что ее тошнит.

“Леон сделал это для тебя”, — сказал ей Реборн, протягивая ей серебряный футляр, который она с любопытством открыла. “Он сделан из специальной нити, способной впитываться в жару и предотвращать ожоги”.

“Это потрясающе, Леон! Спасибо вам!” — Воскликнула она, увидев свое новое боевое снаряжение. Это было просто, как школьная форма мальчика, состоящая из брюк, эластичной белой рубашки с длинными рукавами и жилета с очень уродливым рисунком. “Но почему Аргайл?”

“Не будь избалованной, Даме-Тсуна. Нищие не выбирают”

“Я даже не умолял об этом! Ты же знаешь, что мне не нравится аргайл!”

Она знала, что он связал именно этот узор, чтобы позлить ее, и образ его, одетого как старая бабуля, вяжущая свитер-жилетку, ничуть не уменьшил ее раздражения от его шутки. По крайней мере, она надела свои счастливые носки, серые с фиолетовыми звездочками на них.

Переодевшись, Бьянки заплела волосы в пучок, чтобы ей не пришлось беспокоиться о том, что они обгорят при перекрестном огне. Все было готово, ее лодыжки были забинтованы, варежки в руках, талисман на удачу в кармане, а полукольцо висело на цепочке у нее на шее. Она оглядела свою комнату, сброшенные простыни и незаконченные картины в углу и задалась вопросом, будет ли у нее когда-нибудь шанс все исправить.

"Да", — сказала она себе, выключая свет и спускаясь вниз, чтобы попрощаться. Она сказала своей матери, что проведет ночь с Занзасом, чтобы попытаться возродить их утраченную связь. Очевидно, ее мать была в восторге и собрала сладости и еду, чтобы поделиться ими, которые она должна была отдать Бьянки на хранение.

И когда пришло время уходить, с Реборном на плечах и чувством сомнения, начинающим зарождаться в ее животе, она ушла с мыслями о маминой еде, о громко играющих в саду детях и незаконченных произведениях искусства в ее комнате.

ДА.

Это то, ради чего она возвращалась.

.

.

.

Школа была восстановлена, как будто она и не взрывалась ночь назад. Валуны и следы ожогов исчезли, но запах свежей травы и пыли все еще витал в воздухе. Она молча смотрела на высокое здание, только этим утром сотни студентов слонялись по коридорам с невесомой болтовней, а теперь она шла на битву с мафией.

“Лучше приготовься сейчас”, — сказал Реборн ей в плечо, и поэтому она проглотила таблетки и позволила тихому пламени осветить ей путь. Ее эмоции были притуплены, и все, что осталось, — это эхо страха, клубящееся в ее груди.

Она пришла немного пораньше, ее друзья еще не приехали, так что она была одна на прогулке во внутренний двор, и единственным ее спутником был киллер. Чего бы это ни стоило, она не собиралась отступать. HDWM уже подталкивал ее вперед, это было бы разочарованием не только для ее друзей и Реборна, но и для нее самой.

Она задавалась вопросом, как долго ей придется ждать, пока все прибудут, но все это не имело значения, как только она завернула за угол, потому что он уже ждал ее.

"Зансус"

“Итак, ты пришел, сопляк”

Ладно, возможно, HDWM не мог точно блокировать все ее эмоции, но, по крайней мере, это не делало ее уязвимой и открытой. Глубоко внутри она чувствовала что-то горячее и неприятное, угрожающее подогнуть ее колени, но она продолжала стоять с холодной отрешенностью, глядя на него через поле.

“Ты рано. Ты не собираешься спросить о своем отце?” Реборн передразнил его, вызвав насмешку со стороны лидера Варии.

“Как будто мне не все равно, выживет старик или умрет”.

Что ж, это было неловко. Ждал в тишине, пока они были в разгаре игры в гляделки, а Реборн тут и там отпускал умные замечания. Ей почти захотелось вздохнуть, потому что его слова, казалось, только подлили масла в подступающий огонь. Но лучше было войти в пламя, чем стоять и медленно гореть.

“Шишиши, я чую беду”

И вот начинается сумасшедшая вечеринка. С ними была Маммона, настоящая, поэтому ее команде нужно будет победить туманного аркобалено первой и быстро, чтобы они могли добраться до безопасного места. Она знала, что с Кьей и Рехей-семпай, с Луссурией и Леви проблем не было. Однако иметь дело с Белом было непросто.

“Джудайме”

“Йоу! Тсуна. Почему ты одет как старик?”

Она повернула голову в сторону, чтобы увидеть своих друзей, идущих к ней, Кея не было рядом, но она знала, что он тоже где-то рядом. И хотя Ямамото и Гокудера все еще были в повязках поверх своих ран, все они выглядели свежими и хорошо отдохнувшими. С другой стороны от нее несколько случайных прохожих тоже приближались к ней.

“Угг, почему ты здесь?!” Гокудера застонал при виде Шамала, Кена и Чикусы.

“Чтобы забрать твой прах, соплячка”, — сказал доктор, прежде чем повернуться и подмигнуть ей. “Я еще не видел твоей безупречной кожи, так что тебе лучше вернуться невредимой, хорошо, красавица?”

“Отведи от нее глаза, кора!”

“Удачи, синьорина. Я болею за тебя”, — Бэзил улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, насколько могла, учитывая обстоятельства.

"Теперь, когда все стражи здесь, мы можем продолжить”, — Сервелло вышел в центр поля, привлекая всеобщее внимание.

“Все?..” Ей потребовалась секунда, чтобы осознать подтекст этих слов, поскольку ее глаза немедленно повернулись налево, где подпрыгивающий афроамериканец направлялся в их сторону. "Ламбо? Почему Ламбо здесь!" Она только что оставила его в своем доме играть в пятнашки с Айпином и Фуутой, как, черт возьми, он попал сюда без предупреждения ее интуиции!?

“Все опекуны должны присутствовать, ты согласилась на это”, — сказал Сервелло, заставив ее свирепо посмотреть на них.

“В битве за Небо на карту будут поставлены все шесть колец, а также жизни оставшихся стражей”

По крайней мере, она догадывалась о чем-то подобном, так что это не так уж сильно ее разозлило. Это все еще раздражало, но она может обратить гнев в свою пользу.

“Ньяхаха, что это? Что это? У нас что, вечеринка?” Ламбо радостно рассмеялся, но Гокудера быстро перехватил его и засунул в рюкзак, который он нес.

“Заткнись, глупая корова, и оставайся там”

“Я доверяю вам”, — сказала она им, используя это время, чтобы посмотреть на всех них перед битвой. “Поэтому, пожалуйста, постарайся не пострадать”

“Предоставь это нам, Савада!”

“Сосредоточься на своей битве, Тсуна. Мы справимся с этим”

“Джудайме, будь тоже осторожен”

“Давайте выпьем немного данго после этого! Хром, ты тоже приглашен!” — Воскликнул Ямамото, заставив девушку ахнуть от того, что к ней обратились и пригласили так свободно пообщаться.

“Идиот, не все любят сладости”

“Но Тсуна любит их”

“ЭКСТРИМ! СОБЕРИТЕСЬ ВОКРУГ МОЕЙ КОМАНДЫ! GEN-X!”

Она почувствовала, как Леон лизнул ее в щеку, прежде чем Реборн спрыгнула с ее плеча, чтобы присоединиться к другим зрителям, поскольку ее неизбежно втянули в их круг приветствий.

“Угг, это все еще так неловко”

“ДРАКА-О!”

“Всем удачи! Хибари, ты тоже!”

Она улыбнулась их выходкам и сохранила желание отпраздновать после этой ночи сладостями и более легкими напитками, когда она рассталась с ними и направилась к центру двора, сжимая руки и разжигая пламя, когда она снова встретилась взглядом с Занзусом.

"Очень хорошо, давайте начнем”, — объявил Сервелло, но прежде чем они смогли даже изложить свои нелепые правила, битва за Небо началась с того, что Занзас поднял оба своих пистолета и выстрелил сжатым пламенем в ее направлении, которое уничтожило зону и часть здания позади нее.

"Джуудайме!"

"Занзасский ублюдок!"

Было трудно что-либо разглядеть за дымом и пылью, поднявшимися от атаки, но точно так же, как и в первую, никто не ожидал, что оранжевая вспышка внезапно пролетит мимо и ударит лидера Варии огненным кулаком, который заставил его откатиться на несколько метров.

“Подождите, погодите, мы не изложили правила”, — попытался вмешаться в драку Сервелло.

"Извините, я просто отвечала на приветствие", — извинилась Тсуна, но ей было наплевать на них и их дурацкие законы.

"Горячий черт! Это мой малыш! Кора! Ты это видел? Неужели ты!?"

"Савада такой ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ!!!"

"Я вижу, твоя меткость улучшилась, сопляк", И Занзас ухмыльнулся, по-волчьи и дико "Хорошо".

“Уходи!” — Сказала Тсуна, не оглядываясь, надеясь, что ее друзья уберутся с дороги, когда она побежала вперед, в огонь.

“Подождите минутку, пожалуйста. Мы еще не объяснили-

“Ньяхаха! Беги быстрее, лошадка!” Ламбо хлопнул руками по плечу Гокудеры, вне себя от радости, что его несут, несмотря на всю тряску.

“Заткнись, глупая корова, и не высовывайся!”

“Правила гласят-

“ЭКСТРИМ! ЛУССУРИЯ, ПОЗВОЛЬ МНЕ УДАРИТЬ ТЕБЯ!”

“Ты не должен-

“О, милая! Вот это дух!”

“Вы, панки, собираетесь пойти на хрен!?” Леви зарычал, пытаясь зажечь свои зонтики, которые были быстро разрезаны пополам лезвием Ямамото.

“Упс, извините. Видя, что Сквало здесь нет, я подумал, что помогу остальным ”.

“Пожалуйста, подождите, назначенные стражем сражения-

"Они сказали, что ты гений", — Хибари уставился на ухмыляющегося мальчика, который нарушал закон, надевая украшения на территории школы. "А также, что ты приставал к маленькому животному".

"Маленькое животное?"

"Я загрызу тебя до смерти"

“Тебе нужны эти часы-

“Как хлопотно. Где другой ты?”

“Мукуро-сама спит, пожалуйста, позаботься обо мне вместо него”

Смирившись с тем, что его игнорируют среди хаоса, Сервелло повернулся к зрителям и начал направлять их в безопасное место, где они будут наблюдать за сражениями.

“Вы все, идите сюда. Это станет опасным”.

“Ну, ты должен отдать это детям. У них есть инициатива”, — сказал Шамал, которого позабавила их засада, прежде чем Сервелло все им испортил.

“Теперь нам просто нужно беспокоиться о Тсуне”, — сказал Колоннелло. Может, они и не были в первом ряду, но огромный экран сбоку здания давал им прекрасный обзор продолжающейся битвы.

Они были на другой стороне, но даже с такого расстояния воздух все еще казался горячим и плотным от атак, которые Ксанксус и Тсуна наносили друг другу. И хуже всего было то, что они едва начались.

.

Тсуна не мог дышать. Вот как трудно было сосредоточиться, не имея времени на раздумья и пытаясь не отставать от Занзаса. Не имело значения, что ее интуиция была на два шага впереди него, он яростно подстраивался под нее и не давал ей времени на реакцию. Даже если она пыталась увеличить дистанцию, отталкиваясь своим телом назад с помощью своего пламени, он был прямо перед ней.

Она стиснула зубы и покатилась по полу, ее шея едва не задела огненный луч, пролетевший над ее головой. Ветер переменился, и она подавила ворчание, едва успев избежать новой атаки, используя пламя в своих руках, чтобы отскочить в сторону.

"Быстро. Но не забывай, кто тебя этому научил!" Он начал стрелять непрерывно, сосновые шишки с ее тренировок были просто каплями дождя против этих падающих метеоритов, те, которые не попали в нее, взорвали землю и создали черные стены дыма, которые казались густыми в ее легких.

"Возможно, ты и научил меня, но не забывай, — передразнила она его, — у меня новый наставник!”

Она разжала руки и выпустила свое пламя.

.

“Она может летать?!” Шамал поперхнулся от удивления, увидев, как она поднимается в небо и выходит из дыма. Но его благоговейный трепет был недолгим, потому что даже там Занзас с легкостью последовал за ней, используя свое оружие, чтобы поднять его.

“Черт, он тоже может летать?!” Колонелло проклинал их удачу.

У нее было преимущество использовать небо, чтобы избежать его атак, но с ее ростом и ловкостью у нее все еще был шанс победить его там, наверху. Ей просто нужно было быть быстрой, и поскольку никакая гравитация не ограничивала ее, она могла лучше маневрировать своим телом, чтобы перемещаться между огненными лучами. По крайней мере, это было то, на что они все рассчитывали.

Так высоко они выглядели как два оранжевых пятна, скользящих по черному небу, поглощая любую мерцающую там серебряную звезду и наполняя воздух жгучей Волей. Камеры не могли точно запечатлеть выражения их лиц с такого расстояния, и единственный способ отличить их, если бы они посмотрели вверх, был цвет их пламени, причем пламя Тсуны было на один тон ярче, чем у него.

.

Она привыкла к тому, что ее тело движется, как тряпичная кукла по воздуху, научилась двигаться с застрявшим в горле дыханием, но сейчас дышать было труднее, чем когда-либо. Если бы ее грудь не горела от нехватки воздуха, она бы забыла, что ей нужно было сделать даже это. Все ее чувства были обострены и сосредоточены на том, чтобы не поджариться в огне, танцующем в небе.

Ей нужна была лазейка, какой бы маленькой она ни была, ей просто нужно было воспользоваться ею. Поэтому, когда его пистолеты были направлены прямо ей в лицо, она не остановилась. Она полетела вперед и крепко ухватилась за них, используя всю свою силу, чтобы подтянуть их вместе со своим телом, используя гравитацию и инерцию, чтобы поднять его подбородок, и когда его хватка ослабла всего на секунду, она развернулась и пнула его другой ногой прямо в грудь, чтобы сбить его с ног.

Она выдохнула и втянула воздух, который обжег ее легкие и заставил слезиться глаза, но она устояла и полетела вниз, чтобы догнать его. В ее намерения не входило причинять ему боль, несмотря на то, как она была зла на него и какая отвратительная часть ее хотела сжечь и его тоже, она также хотела закончить эту битву как можно скорее ради всеобщего блага.

Занзас приземлился на крышу и уже ждал ее с поднятым оружием и стрелял огненными шарами, от которых она уклонялась, спускаясь. Интуиция подсказала ей увернуться, поэтому она скользнула вправо, чтобы уклониться от огромной балки, но она не ожидала ни руки, схватившей ее за жилет, ни сильного притяжения, которое потащило ее тело вниз.

Она попыталась повернуться и упереться ногами в землю, но Занзас опередил ее, сильно пнув и отправив ее падать с другой стороны крыши. Не успев даже ахнуть, она выпустила пламя, чтобы остановить свое падение, и отлетела спиной к крыше с поднятым кулаком, пытаясь ударить Занзаса, поскольку знала, что он будет на краю, чтобы охотиться на нее.

Но он легко уклонился от нее и выстрелил в нее. Или пытался. Потому что она пролетела над его головой, чтобы встать позади него на достаточном расстоянии.

“Ты думаешь, твоего пламени будет достаточно?” Он усмехнулся: “Как долго ты с ними играешь? Месяцы?”

“А ты бы хотел попробовать?” Она предложила с яростным взглядом: “Твое пламя и мое пламя, посмотрим, которое сильнее?”

“Хочешь так сильно обжечься, мусор?”

“Не называй меня так!”

Это не должно переходить на личности, она знала это. Но того, что он назвал ее дрянью вместо обычного "соплячка", было достаточно, чтобы вывести ее из себя, как бы нелепо это ни звучало. И он знал, что задел ее за живое, но она проглотила горечь и раздула свое пламя еще сильнее, чтобы набрать скорость, когда бросилась к нему.

Он встретил ее еще одной дикой атакой огненных шаров, от которой она умело уклонилась и использовала инерцию, ударив его ногой в грудь, чтобы сбросить с крыши, но он схватил ее за ногу, и они снова покатились по земле. Ее одежда отлично поглощала большую часть тепла, но она не защитила ее от синяков или боли, когда ее швырнули на пол.

Кряхтя, она быстро встала только для того, чтобы увернуться от пылающего пистолета. Он пытался одолеть ее, всякий раз, когда она пыталась прыгнуть, чтобы улететь, он заставлял ее оставаться на земле и уклоняться от его прямых атак. Она пыталась ударить его всякий раз, когда появлялась возможность, но он отвечал тем, что обрушивал на нее огненный дождь.

Они не дали Сервелло времени объяснить правила, но было очевидно, что ей просто нужно было схватиться за это проклятое кольцо, чтобы выиграть бой. Но ее пальцы едва коснулись его всего один раз с начала битвы, и Занзас мог бы задушить ее, если бы действительно хотел заполучить ее кольцо, но он не торопился, обжигая все вокруг, вместо того, чтобы добраться до ее шеи.

Ее руки устали от всех этих взмахов и ударов, а зрение немного затуманилось из-за последнего падения и дыма, попавшего в легкие, но чем больше Занзас пытался подавить ее, тем больше ей хотелось избить его. Шок от осознания того, что он жив, прошел, остались только гнев и отчаяние от желания узнать правду и уничтожить ложь.

“Эй!” — крикнул я.

Черт, неужели она это делала?

"Все это время… почему ты не позвонил?”

Она была такой. Возможно, HDWM не помешал ей быть глупой, это просто заставило ее действовать опрометчиво, например, пытаться завести разговор в разгар битвы, когда она с самого начала знала, что это не сработает.

“Почему ты напал на Вонголу?”

“Разве ты не должен знать?” Занзас попытался пнуть ее, но она перепрыгнула через его ногу, используя свое пламя, чтобы подняться и пролететь над ним, пытаясь ударить его в ответ, но он повернулся и направил на нее свой пистолет, безжалостно стреляя.

“Тогда почему он солгал?”

“Глупое отродье”

Она действительно была глупа, едва успев приземлиться на землю и приготовиться к атаке, от которой, как она знала, ей не увернуться. Все, что она могла сделать, это скрестить руки на груди, защищая лицо, и сосредоточиться на том, чтобы сгустить пламя перед собой, чтобы не допустить сильного жара.

Это было обжигающе; воздух, земля, все вокруг нее было просто вихрем пламени и силы. Здание позади нее взорвалось. В спортзал? В этот момент она не знала, все просто кружилось, и ее единственной заботой о том, чтобы не потеряться в огне, было пламя Занксуса, вспыхивающее среди хаоса.

“Не думай, что ты особенный, мусор. Все предатели заслуживают одной и той же участи”.

“Я не особенный!” Она закричала хриплым голосом и сжала руки: “Я тоже не дерьмо и не отбросы. Я просто есть! Я просто есть, и то, что произошло, только что произошло, так что перестань быть придурком!”

Если бы она могла изменить свою ДНК вонголы, она бы это сделала. Чтобы избавиться от крови Иемицу и Ноно и очистить ее дух от этой чертовой Семьи. Но она не могла этого изменить. Она носила это в себе, нанесенное красными чернилами под кожей и дающее ей жизнь двигаться дальше день за днем. Но было кое-что, чему она научилась за последние несколько дней, кое-что, что она пообещала себе посреди ночи.

Несмотря на ненависть, которую она питала, несмотря на ложь, кровь и смерть, в которых тонул Вонгола, она не собиралась брать на себя их грехи.

Настала ее очередь сжечь их всех дотла.

.

К этому моменту школа была неузнаваема, поскольку стражи захватили восточную сторону, а два бушующих Неба — западную, и разрушение всего этого было лишь вопросом времени. Внутренний двор был разрушен и охвачен пламенем, если после битвы с Гола Моска он выглядел как зона боевых действий, то прямо сейчас это была картина ада.

Повсюду были пламя и дым, которые сгущались вокруг и наполняли воздух запахом горелой травы и выжженной грязи. Это действительно было иронично, то, что предположительно самое чистое пламя в масштабе было самым разрушительным из всех, способным сжечь и разорвать все на части, когда использовалось под влиянием разжигаемой ненавистью Воли.

“Эй!” — крикнул я. Раздался голос сзади, слегка кашлянув, когда он вошел в безопасную зону, которую Сервелло создал с помощью иллюзий, чтобы защитить их от огня.

“Ты опоздал, Бака-Дино”, — сказал Реборн, перепрыгивая с плеча Бэзила на его плечо и разглядывая предмет, который он толкал.

“Извините, я забирал кое-какую посылку”, — сказал он, указывая на мумию, которую он катил на инвалидном кресле, заставляя всех обернуться, чтобы увидеть некоего члена Varia, живого и замотанного в бинты, с капельницей, все еще подключенной к его руке.

“Разве ты не должен был драться?” — Спросил Шамал, на что Сквало усмехнулся и показал ему — и Сервелло, которые молча смотрели на него, — кардиомонитор с плоской линией.

“О, ты только посмотри на это. Я мертв, так что я могу остаться здесь”.

“Как продвигается бой?” — спросил я. — Спросил Дино, оглядывая поле и экран, чтобы получше рассмотреть.

“Леви и Луссурия были покорены. Маммон доставляет им неприятности, но Хром и Гокудера держатся”

“А Кея?”

“Борьба с кровавым принцем”

На это Дино криво улыбнулся. Было забавно, как они закончили тем, что подрались друг с другом, оба парня были социально агрессивны и в некотором роде одержимы брюнеткой. Кстати, об этом.

“Как Тсуна?” — спросил я.

.

Больше попыток заговорить не было. Она чувствовала волдыри на ногах и болезненную пульсацию в левом плече из-за неудачного приземления после того, как Занзас швырнул ее через поле на груду щебня, и она была уверена, что в спину ей вонзилось стекло после близкого столкновения с окнами в попытке взлететь высоко от огненного луча.

Ее дурацкий жилет из аргайла исчез, съеденный бушующим пламенем и оставивший на ее теле на один защитный слой меньше. Манжеты ее рукавов уже обгорели, и она чувствовала, как кожа на лице высыхает и трескается. На ее губе также была кровь, и в этот момент она не знала, было ли это из-за того, что она прикусила губу, чтобы не зарычать, Занзас ударил ее туда или просто из-за горячего воздуха.

Она также пустила ему кровь, ударив ногой по голове, ее нога оставила порез на его брови, из которого на его шрамы стекали алые капли. Ему приходилось постоянно моргать, чтобы убрать это с глаз, и она использовала это отвлечение, чтобы отойти на некоторое расстояние и придумать план.

Они облетели всю школу, разрушили здание и территорию и подняли достаточно дыма, чтобы повредить электричество, заставив их пламя осветить темноту, которая опустилась на внутренний двор. Тсуна начинала уставать, даже сражений против Кеи в его плохие дни или против Мукуро было недостаточно, чтобы разжечь в ней отчаяние, чтобы пережить это.

Чем дольше тянулся бой, тем быстрее и жестокее становились атаки Занзаса. Это действительно казалось, что он играл с ней, заставляя ее летать, бегать и уклоняться от смертельных атак, не давая ей шанса дать отпор. Это расстраивало, и та ее часть, которая все еще цеплялась за прошлое, хотела показать ему, насколько она сильна.

Но вот она была здесь, истекающая кровью, в синяках и свирепо смотрящая на огонь, угрожающий причинить ей боль. Сначала ей нужно было избавиться от этих пистолетов, но как? Пинать их? Нет, он может схватить ее за ногу и швырнуть. Ее интуиция прокручивала сценарии контратаки, когда она пролетала мимо диких атак, но она не могла найти другого решения.

Оставался только один вариант, хотя и самый опасный. Ей нужно будет сократить дистанцию и самой схватить эти пистолеты, чтобы попытаться поджечь их обоими пламенем. Это могло закончиться плачевно, если бы она не была осторожна, но на данный момент оставалось либо это, либо превратиться в обугленный труп.

Воздух рядом с ней взорвался, лишив ее равновесия и отправив ее в полет. Она быстро повернулась, несмотря на боль и жжение в глазах, и оперлась о стену, чтобы перевести дыхание. У ее ног Ламбо развлекался лучше всего в своей жизни, бросая гранаты и смеясь, в то время как Гокудера отдавал приказы Рехэю и Хрому разрушить иллюзии Маммоны. Она не могла видеть остальных, но Леви и Луссурия уже лежали без сознания на полу.

“Бесполезные подонки”, — проворчал Занзас и направил на них свое оружие.

Собирался ли он — Нет! Не раздумывая, она бросилась на него и вцепилась своими руками в перчатках в его руки, крепко сжимая и пытаясь направить прицел вверх, одновременно разжигая свое пламя так сильно, как только могла, чтобы свести борьбу к минимуму.

“Сумасшедший мусор! Ты думаешь, что сможешь одолеть меня?!”

“Смотри на меня!” Она зарычала.

Он попытался оттолкнуть ее, но она держала крепко и усилила огонь на своих руках, косвенно наполняя и перезаряжая пистолеты новыми патронами. Затем он ударил ее локтем в голову, и головокружения было достаточно, чтобы ее хватка немного ослабла, но она стиснула зубы и сумела ударить его по руке и выбить один из пистолетов.

С размытым зрением она полетела вниз, чтобы добраться до него. Она не собиралась использовать это, но Занзас заглотил наживку и последовал за ней подальше от текущей битвы стража. Быстрое падение с травмой головы было не самым лучшим, и даже при том, что ее интуиция предвидела атаку, у нее не было сил увернуться от огромного огненного шара позади нее.

Закрыв глаза, она приготовилась к удару. Но там что-то происходило, как инстинктивный механизм, который приводило в действие ее пламя, потому что либо она была в бреду от боли, либо удар и падение причинили не такую боль, как раньше. Стоять все еще было трудно, но она сделала это на дрожащих ногах и впилась взглядом в приближающуюся к ней фигуру.

Занзас свирепо смотрел на нее в ответ, вальсируя среди ада, который они создали с целью уничтожить ее. Гнев в его глазах, враждебность в его позе и пламя, вспыхнувшее в его голых руках, были пугающим воспоминанием, от которого ей захотелось плакать.

Но она подняла руку и приветствовала этот гнев.

Это был взрыв силы, кокон защитного пламени, который сдерживал бушующее пламя, хотя бы на мгновение. Сила этого была слишком велика, ее ноги угрожали подогнуться от напряжения, а руки тревожно дрожали от напряжения.

Это было что-то очень знакомое, что-то реальное, происходящее теперь, когда она проснулась. Ощущение чего-то ползущего по ее коже и немеющих пальцев было интимным, это было ощущение, которое она испытывала раньше в своих снах. Или, может быть, в другой жизни. Но здесь или тогда это вызывало тот же эффект. Ее тело дрожало от боли и усилий, так как кислорода становилось все меньше, и дышать было трудно.

“Что ты делаешь?”

Холодный огонь струился по ее спине, шею неприятно покалывало, а в глазах заплясали черные точки. Больше не было границы, отделяющей реальность от сна, все казалось слишком реальным, но таким далеким, как будто огонь, защищающий ее, вырывал ее сознание и тянул к забвению.

Она почти видит это, замерзшие осколки.

Подождите, она проснулась?

Внезапно огонь исчез с беззвучным ревом, и она уставилась на свои руки, чувствуя, как что-то внутри нее наполняет ее до краев, например, энергия или адреналин. Это было так высоко и интенсивно, что заставило ее тело задрожать от этого чуждого ощущения.

Тсуна прерывисто вздохнула и быстро заморгала, чтобы убрать черные точки из поля зрения. Ей пришлось покачать головой и прикусить губу, чтобы прийти в себя, но становилось трудно видеть за дымом и даже дышать.

.

“Signorina!”

“Что это было?! Она только что отразила атаку Занзаса своей собственной?”

“Небесное пламя известно своим гармонизирующим фактором. Чего большинство людей не учитывают, так это того, что они могут делать то же самое и с врагами”, — объяснил Реборн, не отводя глаз от ее крошечной фигурки на другом конце поля.

“Срань господня, ты хочешь сказать мне, что она может поглощать пламя людей!?” — Потрясенно воскликнул Шамал.

“Мало того, ” сказал тогда Колонелло, столь же поглощенный борьбой, как и киллер, “ Она может восстановить его и использовать как свое собственное”.

“Ну, будь я проклят”

“Но как она... мы никогда, мистер Реборн?” — Попытался спросить Бэзил, не желая признавать вслух, что они не обучались этой технике и тот факт, что брюнетка едва могла контролировать включение и выключение своего пламени.

“Тсуна — умное печенье, когда она действительно старается”, — Вот и все, что он сказал.

“Неудивительно, что Мукуро-сама хочет ее, бен”, — прошептал Кен, вызвав вздох Тикусы и испуганный взгляд Дино.

“Черт, это началось”, — прошептал Сквало, не отводя глаз от битвы. Дино повернулся, чтобы посмотреть на него в замешательстве, но когда фехтовальщик не продолжил, он быстро вернул свое внимание к битве, где два неба устремились друг к другу в пылающей ярости.

.

Знание того, что это произойдет, не подготовило ее к этому. Ее интуиция действительно двигала ее вперед, не заботясь о том, чтобы она догнала. Она не запаниковала, когда в ее сторону была направлена вторая волна огня, она просто приняла это, зная, что это больше не причинит ей боли. По крайней мере, не его пламя. Ее тело все еще болело, и она чувствовала боль после того, как ее отбросило к стене и она рухнула на обломки.

Все в ней кричало остановиться, перевести дух и отдохнуть, но интуиция продолжала будить ее и тянуть за собой. Отдыхать было невозможно, не с Занзасом, буквально пытающимся сжечь ее после ее чудесного выздоровления и увеличения скорости, которую она набирала. И чем больше его атаки на нее становились бесполезными, тем больше он пытался поджечь ее.

И поскольку его пламя не подействовало на нее, он также перешел на грубую силу. Ее никогда раньше не били так сильно, ее руки, ноги, спина, грудь, даже ее сердце, казалось, почернели и посинели. Сколько времени прошло с тех пор, как началась битва? Ее голова продолжала кружиться, а мысли расплывались.

Она забывала о своей настоящей цели в обмен на то, чтобы просто оставаться рядом. Это то, чего они боялись больше всего, — разобщенности. Но осознание того, что что-то было не так, помогло ей ухватиться за эту нить мысли и удерживало ее на земле, пока ей удавалось уворачиваться от огненных кулаков Занксуса. Что было не так уж много.

Она больно приземлилась на кратер после того, как ее пнули, и у нее было время только встать, прежде чем на нее обрушилась волна пламени, отбросив ее в полет и разбив о другую стену. В ушах у нее не переставал звенеть, а в горле застрял пепел, и она попыталась откашляться, но все, что это дало, это потревожило ее ребра, которые, насколько она знала, тоже могли быть сломаны.

Это было не так, поэтому интуиция подсказала ей снова встать. Борьба почти закончилась, они продолжали шептаться, что еще немного, и они наконец смогут заявить на нее права. Просто борись, она должна бороться, должна победить в этом и выжить. Она вздрогнула, когда поднялась на слабых ногах, ее тело сотрясалось в агонии, и на этот раз она не была поражена теплым ощущением чего-то горячего, стекающего по ее носу.

“Прекрати...”

Она подняла дрожащую руку, чтобы прикоснуться к крови на своем лице, и долгое время молча смотрела на свои окровавленные пальцы. Это была идеальная возможность для Занзаса атаковать, идеальное начало для него, чтобы закончить эту битву, но он остался там, где стоял, глядя на нее прищуренными глазами. Или, может быть, это длилось недолго, может быть, ей просто потребовалась секунда, чтобы моргнуть и провести тыльной стороной перчатки по лицу, чтобы вытереть остатки крови.

Цепочка на ее шее казалась тяжелой и горячей, как будто вес маленького сломанного кольца пытался заманить ее в ловушку. Но затем тепло окутало ее, и вместо прежнего палящего зноя на этот раз она почувствовала себя легче и безопаснее, как будто просыпалась после дремоты под уютным одеялом солнечным днем.

[Дышать]

Она пыталась, но это было так трудно. В ее голове царил диссонанс, шепот и голоса сливались в неразбериху звуков, казалось, что ее вообще там не было.

[Не сдавайся. Просто дыши]

Что-то застряло у нее в горле, и каждое малейшее движение причиняло боль, но она прерывисто выдохнула и, прищурив глаза, сделала шаг вперед. Битва еще не закончилась, нужно было еще кое-что сделать, и если она сейчас сдастся, то никогда не вернется к данным ею обещаниям. Начиная с победы над Занзасом и получения некоторых ответов.

Ее пламя пульсировало, как сердцебиение, она почти могла слышать мягкую гармонию, резонирующую наравне с ее собственным биением сердца. Она все еще чувствовала себя неуютно, шепот не утихал, и в глубине души она знала, что была на пределе своих возможностей, но сейчас или никогда. Она посмотрела на Занзаса решительными глазами и вздохнула.

[Уходи]

Быстрее и невесомее, она полетела к нему с вновь обретенной энергией. Это было последнее, что у нее было, поэтому она должна была учитывать каждое движение.

“У тебя еще есть какие-нибудь фокусы, мусор?!” Занзас встретился с ней взглядом, гнев на его лице сменился опасным выражением, и с тем, насколько темным оно стало, и его пламя освещало его покрытое шрамами лицо, это был довольно пугающий взгляд, который ни в малейшей степени не шел ей в лицо. Она не задавалась вопросом ‘как’, она знала, как поглотить его пламя и свести на нет ущерб от жара, она просто сделала это, но ее руки получили ужасные синяки от этого, как ответный удар.

Так что без оружия или пламени они действительно дрались, используя только кулаки и пинки.

Пламя, которое она украла, дало ей стимул не отставать от него, но он был в таком же отчаянии, как и она, желая покончить с этим. Должно быть, это было забавно, как каждый раз, когда она падала, она снова вставала с удвоенной скоростью, чтобы контратаковать его. Подавить ее не сработает, он знал это, и именно поэтому пришел в ярость.

"Ты гребаный мусор! Титул не ваш! За что ты сражаешься!?"

"Я не буду драться за этот дурацкий титул!" Она проревела в ответ: "Я сражаюсь за своих друзей! Я отправился в ад, чтобы заполучить их, я не откажусь от них, не тогда, когда они не отказались от меня!”

.

Вот и все, Даме-Тсуна. Покажите им свою яркую решимость.

Это действительно было захватывающе — наблюдать, как плоды его учения и выучки процветают в грандиозных масштабах огня и крови. Она была подобна яркой, горящей звезде, теплой силе, которая сжигала все на своем пути, пока могла достичь своих амбиций, и, несмотря на боль, столь явную в ее оранжевых глазах, она все еще безрассудно цеплялась за свое пламя.

Но если Тсуна был ревущим огнем, то Зансус — это муссон. Пламя его гнева двигалось по его команде в аду Воль, которые сталкивались и поглощали. Он может использовать свое пламя голой рукой, оно было невероятно сильным, с разрушительной силой, способной уничтожить всего одним прикосновением и превратить все в пепел.

Даже при том, что это не было научно обоснованным пожаром, ущерб и жертвы были все теми же. Он был бы не против поместить Тсуну на ночь в реанимацию в больнице из-за дыма, клубящегося в ее легких, и избитого тела. Подарок Леона действительно был отличным бонусом против ожогов, но ничто не могло спасти ее от остального.

Теперь осталось недолго, он чувствовал это в воздухе, обжигающий жар боя подходил к концу.

Но вопрос был в том, кто переживет пожар?

.

Они кричали друг на друга, делая все возможное. Тсуна едва могла вспомнить, что она говорила, но в какой-то момент из ее глаз потекли слезы то ли от боли, то ли от гнева. Она могла чувствовать, как это скручивается у нее внутри, подталкивая ее выйти за пределы своего предела, чем больше Занзас с яростью давил в ответ.

“Ты дал клятву, гребаный предатель! Ты заплатишь за это!”

"Когда я сказал, что последую за тобой как за лидером, я имел в виду именно это. Я всегда равнялся на тебя! Ты вдохновил меня стать сильнее! Я знаю, что быть Десимо всегда было твоей мечтой, и мне жаль! Я бы отдал его тебе, но я не могу! Я не буду!”

В тот момент ее голос был совсем пропавшим, слишком хриплым от дыма и криков, но в ее глазах все еще горел стальной блеск, и сейчас она не желала дрогнуть больше, чем когда-либо.

“Смирись с этим, мусор! Ты просто все это время хотел власти!”

“Я никогда не хотел этого... Я никогда не хотел становиться Боссом мафии! Я просто хотел последовать за тобой и всеми остальными в твой безумный мир!"

“Ты слишком много болтаешь!”

"Тогда прекрати кричать на меня", — она почти крикнула в ответ, но жгучая боль в правой лодыжке заставила ее сдержать крик, когда она приземлилась со слишком большой силой, уклонившись от удара. Повязка хорошо поддерживала ее мышцы, но у нее заканчивались время, скорость и силы. А Занзас продолжал выкрикивать оскорбления, которые вынудили ее объясниться.

"Ты сказал, что последуешь за Семьей!”

"И я это сделаю! Но не так, как это!" Она закричала в гневе: "К черту Вонголу! Я не хочу потерять тебя из-за какой-то испорченной крови! Я не хочу, чтобы ты превратился в монстра… ты должен быть супергероем, а не злодеем!"

“Они получили то, что заслужили!”

“Назови мне причину!”

"Девятый и я — не семья"

И его признание нисколько не поколебало ее гнев, если только он перерос в горячее негодование.

"Он относился к тебе как к сыну, разве это не главное?!”

"Не смей, блядь, жалеть меня, ты, мразь!”

“Ты настоящий засранец!” Она закричала: “Я провела два года с тобой в Италии, и только после того, как ТЫ сказал Иемицу, что меня похитили, он стал искать меня! Если есть кто-то, кто должен злиться, ТАК ЭТО Я!!"

Воздух дрогнул, он стал тяжелее и напряжен, они оба знали, что это конец.

“Все кончено, сопляк!”

“Не делай ему больно!”

“Тогда пристрели меня!” Она кричала, когда бежала вперед из последних сил: “Ты хочешь закончить эту гребаную игру, черт возьми, стреляй!” Она игнорировала голоса, боль и слезы, когда она металась с пылающими руками и кричала в горькой ярости. “СТРЕЛЯЙ!”

[Отпусти]

И она это делает.

Она знала его пламя, знала его так, как если бы оно было ее собственным, возможно, даже лучше, чем ее собственное, по той простой причине, что она выросла с ним. Было легко цепляться за них, копать и цепляться теперь, когда она знала, за что тянуть. В тот момент, когда его яростное пламя столкнулось с ее, она крепко сжала и разорвала их на части.

Схватив его руки в свои, она зарычала, потянула и закрепила разорванные пряди в своей сердцевине, чтобы создать пламя, которое зажгло ее руки, пылающие холодным огнем. Ее пальцы дрожали, колени почти подогнулись от одной только силы, но она вытерпела это и выпустила свое пламя наружу.

Затем ее зрение начало затуманиваться, когда свет от пламени исчез в твердом панцире льда. Заключив их в кокон и запечатав их, когда их руки все еще переплетены. Она сделала вдох, выдыхая замерзшее дыхание и слегка наклоняясь, чтобы посмотреть в его рубиновые глаза, прежде чем осознание поразило ее сильнее, чем пуля в голову.

Вся сила и Воля покинули ее тело в тот момент, когда она в ужасе уставилась на его лицо, на обожженные отметины, нанесенные замороженным огнем, так похожим на ее, и понимание того, кто был тем, кто сделал это с ним. Что же он сказал? Дремлет?

“Он сделал это... Он...”

Она сглотнула и медленно покачала головой, и только из-за страха и тоски ее пламя отступило к ее желанию. Лед раскололся, превратившись в замерзшую пыль, которая разлетелась в воздухе подобно крошечным снежинкам. И как будто часы пробили 12, все волшебство исчезло. Ее перчатки снова превратились в варежки, и Небесное пламя, которое она носила с такой гордостью, погасло с беззвучным шепотом, когда она отступила назад.

"Ты знал..." — дрожащим голосом выдохнула она, "До того, как меня похитили… ты знал о себе... обо мне...”

Он не был Вонголой. Она была такой. Тогда какого хрена...?

"Почему ты пришел за мной?!" Она плакала: “Даже зная, что ты не сын Девятого, зачем пришел за мной? Ребенок, который может поставить под угрозу твои планы?!”

“Потому что ты принадлежал”

И его признания было достаточно, чтобы разбить ее сердце на осколки надежды. Но прежде чем она успела что-то сказать, хоть что-нибудь, он ударил ее головой, отчего она упала на землю и на мгновение потеряла сознание. Она застонала, и теперь, когда она покоилась на пепле без капли борьбы в себе, ей захотелось остаться там и уснуть.

Но она не могла, пока нет.

Нет. Потому что Занзас дернул за цепочку у нее на шее, сломал ее и забрал ее сломанное кольцо, соединив его у нее на глазах с другой половиной, чтобы создать проклятую семейную реликвию Вонгола с намерением заявить на нее права.

"Нет, нет, не надо!" Она поползла вперед с протянутой рукой, широко раскрыв глаза и чувствуя, как ужасное предчувствие пробирает ее до костей.

“Может быть только один...” Он сказал ей, красные глаза смотрели в ее затуманенный взгляд, который она не могла различить.

Он выдохнул и надел кольцо Вонголы себе на палец.

Не было ни труб, ни конфетти, не было ни торжества, ни злорадства.

Была только кровь, брызнувшая у него изо рта, и болезненный толчок в самую ее душу, когда он рухнул перед ней.

И вот так просто Небесная битва подошла к концу.

С тишиной и огнем, горящим между ними.

.

"В нем не было крови вонголы, кольцо отвергло его", — выдохнул Колонелло в тишине, которая воцарилась в безопасной зоне за полем боя.

“Воля Ноно, какой бы слабой она ни была до неосторожности Тсуны, признала своего наследника в Тсуне”, — добавил Реборн, спрыгивая с плеча Дино на землю, чтобы начать пробираться к своему павшему ученику, видя, что Сервелло тоже направляется в ту сторону.

“Ну, черт возьми, всего этого можно было бы избежать, если бы только ты сказал правду”, — Шамал тяжело вздохнул, прежде чем одарить Сквало вонючим взглядом.

“Как будто” — Проворчал мечник, опустив плечи и опираясь на спинку своего инвалидного кресла, продолжая смотреть на два упавших Неба. Повязки на его лице предотвращали проявление любых эмоций, но при нем не было ни намерений убийцы, ни даже оружия, поскольку Дино проявил осторожность, несмотря на их дух товарищества, и расположил двух своих людей с пистолетами, готовыми стрелять на случай, если член Varia предпримет действия из мести.

Но в воздухе не было враждебности, только чистая усталость, конденсирующаяся вместе с дымом.

Теперь, когда им разрешили покинуть зрительскую зону, каждый двигался в своем собственном темпе, чтобы либо спешить, либо идти к разрушенному внутреннему двору. Курение даже не казалось идеальным из-за всего этого дыма и пыли в воздухе, но он действительно умирал от желания покурить после того, как стал свидетелем такой потрясающей битвы.

Он задается вопросом, увидит ли он сегодня вечером каких-нибудь горячих медсестер или станет ночным сторожем брюнетки. Шансы были настолько очевидны, но он может надеяться, находясь на дежурстве.

До тех пор, пока ее снова не стошнит на его место.

.

Тсуна не думал.

Она даже не была уверена, дышит ли она. Все было тихо и громко одновременно, как только она упала вместе с Занзасом перед ней, она осталась на выжженной земле, просто слушая ночь. Или пытается это сделать. Она также не была уверена, бодрствовала ли она или на самом деле спала, она давным-давно пересекла эту размытую черту и просто ждала, когда звезды перестанут танцевать.

“Поскольку вы были дисквалифицированы, вы должны лишиться Ринга Вонгола”, — говорила одна из женщин из Сервелло лидеру Varia.

“Убирайся, мразь...” Занзас оттолкнул ее, отбрасывая проклятый предмет подальше от себя.

“Спасибо вам за то, что внесли свой вклад. На этом Небесный бой официально закончился”.

Часть? Тсуна задавалась этим вопросом, но ее разум уже плыл по течению от маленьких цветных пятнышек, заполонивших ее зрение. Они выглядели такими красивыми, что ей захотелось их раскрасить. Сделайте их ярче и красивее, как маленькие звездочки на дневном небе. Понравится ли это ее маме? Может быть, она заплачет.

"Прекрати плакать, дерьмовое отродье", — прохрипел Занзас. Он разговаривал с ней? "Теперь у тебя есть моя мечта, не трать ее впустую".

Тсуна моргнула и повернула голову, когда другая женщина из Сервелло опустилась перед ней на колени и попыталась снять свою грязную варежку, вцепившись в нее с несуществующей силой, не желая, чтобы женщина украла ее и отняла. Но это была бесполезная борьба, она не могла убрать руки от вора, и недовольный звук вырвался из ее горла, когда ее бедную варежку конфисковали и показали ее бледную дрожащую руку жестокой ночи.

Но оно недолго оставалось обнаженным, и ее разум, сердце и душа затаили дыхание, когда Сервелло наконец надел окровавленное кольцо ей на палец.

"Победитель Небесной битвы и законный титул Вонгола Децимо — Савада Тсунаюки"

И после долгого затишья она почувствовала, что впервые дышит.

А еще было тихо и темно.

Она никогда не знала, что победа может казаться такой пустой, и в то же время такой удовлетворяющей.

Она выиграла, но все, что она получила, — это акварельные краски на ее коже, смешивающие фиолетовый, синий и красный цвета, которые не смылись бы одним обливанием прохладной водой. Разве она не собиралась что-нибудь сделать? Она выиграла, так что она собиралась... собиралась...

Она выдохнула, и когда воздух покинул ее, ее хватка вернула ее к реальности. Но даже когда все начало исчезать; ее чувства и даже боль в голове и костях, она громко и ясно услышала те же голоса, которые слышала раньше, тихо шепчущие ей на ухо.

[Молодец]

“Трайтор”

Не было задано ни одного вопроса, никакие дальнейшие мысли или беззвучный шепот не украсили ее разум, когда она закрыла глаза и, наконец, сдалась темному пеплу, покрывающему ее усталое тело.

.

"ДЖУУДАЙМЕ!" — Крикнул Гокудера, подбегая к ней, и осторожно взял ее на руки, чтобы осмотреть ее раны.

"Эй, Тсуна! Держись там!"

“Она дышит?!”

“Тсуна! Тсуна, давай же!”

.

Там ничего не было.

Просто темнота.

.

.

.

“Эта девушка, ты заботишься о ней?”

“Что тебе до этого, мусор?”

“Потому что, если ты это сделаешь, ты должен бросить вызов Мойрам и оборвать нить. Если она тебе небезразлична, ты должен бороться. Если вы хотите, чтобы она выжила, она должна дать отпор и заявить о своей судьбе, в противном случае…

.

.

... она будет-

.

.

.