Вернуться в сказку (джен)

Она никогда не ходила по краю,

Она боялась увидеть кровь,

Она смеялась, живя беспечно,

Она любила, боясь всего.

Девчонку эту заметил демон,

Не просто демон, а Люцифер,

Она, его не увидев вовсе,

Читала книжку в доме своём.

Она смеялась, шутила глупо,

Когда о ней говорили вслух,

Была никем, просто серой мышкой,

И вряд ли вспомнила бы о нём.

Она здоровалась и прощалась,

Махала вслед, утирая нос,

А после снова читала книжку,

Вновь погружаясь в тот новый мир.

Девчонка эта лгала бездумно,

Не замечая сама вранья,

Шутила, плакала и рыдала,

Не понимая, что всё лишь фальшь.

В какой-то миг вдруг всё изменилось:

Отгул и счастье, измена, крик...

Машина, гонка и вдруг больница...

А после что-то, что не забыть.

Она увидела, испугалась,

Боясь, отвергла, прокляла,

А он смеялся её проклятьям,

Он — только демон, не человек.

Девчонка плакала, нет, рыдала,

Клялась себе, что вот-вот аборт,

Но слишком поздно, ребёнок будет,

Она его ненавидит душой...

Никто не вспомнит и не поможет,

Она забыта, она — никто,

Она, родив, прошептала только:

"Как ненавижу"... И умерла.

Врачи смотрели. Смотрели молча.

Не зная даже, что им сказать,

А акушерка вообще рыдала,

Просила только усыновить.

И демон вряд ли теперь увидит

Своё дитя, кому нет семи,

Смешную девочку, совсем ребёнка,

Какой была тогда и та...

Альфонс очнулся в совершенно непонятном помещении. Это была точно не его комната, не комната в квартире Марии и Розы, не замок того странного лорда Траонта и не пещера Паула. В этой комнате было довольно светло, мебель — старая и шаткая, кое-где видна паутина...

В какой-то момент парень заметил перед собой девочку лет одиннадцати. Она была совсем худенькой, небольшого роста, волосы её были неприятного ржавого цвета, личико — совсем бледным, а большие чёрные глаза смотрели пристально и внимательно. Её тонкие губы скривились то ли от страха, то ли от презрения, то ли от чего-то ещё. Она смотрела на своего гостя. И всё. Просто смотрела, не отрываясь.

Альфонс не знал, что ему думать: перед ним стоит маленькая хрупкая девочка, которую бояться даже смешно, тем более, для него, если он пытается доказать Марии, что может защищать её, что больше никогда не поступит так, как поступил тогда, ещё совсем давно... Ему до сих пор стыдно за ту свою минутную слабость, трусость, ему жалко, что это произошло, что Мария теперь думает, что это он нуждается в её защите. А ведь она, пожалуй, защищала его. Особенно раньше... Могла наорать на любого, кто посмел бы посмеяться над ним, кто посмел бы задеть его чувства. Парень усмехнулся. Да уж... Сейчас он врезал бы любому, кто посмел бы посмеяться над Марией. Но, наверное, девушка сама задаст ему за то, что посмел вмешиваться в её дела. Внезапно Альфонс вновь посмотрел на эту девочку. И ему снова стало не по себе.

— Как тебя зовут? — услышал парень детский голос.

Но он мог поклясться чем угодно, что этот ребёнок не раскрывал рта.

А чёрные глаза девочки всё так же смотрели на него, будто пытались просверлить дыру, сжечь его взглядом — что угодно, но парень не мог понять, как этот взгляд может принадлежать ребёнку...

— Как тебя зовут? — повторил тот же голос.

Парень в тот момент пристально смотрел на девочку. И опять: рта она точно не открывала. Она нахмурила брови, её губы искривились ещё больше: детское прелестное личико казалось теперь некрасивым.

— Альфонс... — тихо произнёс юноша.

Отчего-то он снова вспоминает Марию, как она пригласила его к себе впервые на свой день рождения, как целый вечер читала свои — тогда ещё совсем детские и наивные — рассказы, как рассказывала о младшей сестрёнке Розе, которая ещё не может играть с ней в те игры, которые бы хотелось играть старшей, как она с умным видом расспрашивала его о планах на будущее... А ведь они тогда ещё даже не ходили в школу...

— Кто эта девушка? — прозвучал вопрос.

Парень изумлённо посмотрел на девочку, что стояла перед ним. Ну, не мысли же она читала, в конце, концов! Хотя, если учитывать, куда они сейчас попали... Да... Вряд ли в этом мире можно хоть чему-то удивляться. Но говорить этой особе о Марии не слишком-то хотелось. Мало ли, кем именно является это создание? Альфонс лишь покачал головой.

Девочка хмурится. Затем следует громкий хлопок, после чего парень в ужасе хватается за голову. Кажется, её вот-вот разорвёт на части. Он не может ни на чём сосредоточиться, он уже почти ничего не видит, а в голове пульсирует лишь одна мысль: "Не говорить, не говорить, не говорить...".

В какой-то момент, Альфонс чувствует, что начинает задыхаться. И тут боль отпускает его...

— Скажи, кто она! — требует детский голос.

Парень со злостью смотрит на девочку. Та лишь снова хмурится, но взгляда не отводит. В этот момент ребёнок казался ему почти демоном. В ней всё было... совсем другое...

— Да, я демон... — произносит голосок. — Правда, нечистокровный: моя мать была человеком. Человеком быть так скучно, не правда ли?

Альфонс обессиленно качает головой, но девочка, кажется, не замечает этого. Она тихонько проходит мимо него, берёт в руку яблоко, впивается в него острыми зубками...

— Говоришь, нескучно? Тогда, расскажи о себе! — требует ребёнок в следующую секунду.

Парень пытается приподняться. Это получается не сразу. Первая, вторая, третья, даже десятая попытка проваливаются. Только с одиннадцатой ему удаётся встать на ноги.

— А что тебе рассказывать?

Голос кажется другу принцессы чужим, незнакомым: охрипший, глухой, более низкий, нежели обычно... Будто бы и не он произносил несколько минут назад своё имя. Девочка подскакивает к нему и заглядывает в глаза.

— А ты говоришь — нескучно... — её губы снова даже не шевельнулись.

Парень смотрит ей в глаза и убеждается в том, что они вряд ли могут принадлежать человеку. Даже Седрик не казался ему настолько странным и, как ни стыдно было это признавать, пугающим...

— А почему ты просишь меня рассказать? Если быть человеком скучно, насколько же интереснее быть демоном?

Губы девочки дрогнули...

— Я не знаю всего, что происходило в моей жизни... Знаешь, у демонов началом жизни считается не рождение, а тот момент, когда его отец и мать впервые встретились... Обычно маленьким демонам об этом рассказывают родители. Но я не знаю своих... Но мы можем передавать те воспоминания, о которых сами не помним. Я покажу их тебе. Расскажешь о том, что увидел?

Девочка снова посмотрела на него, и парень вздрогнул, сначала от неожиданности, а затем — от ужаса. По лицу этого ребёнка текла кровь. Альфонс мог поклясться, что это была кровь. Постоянно общаясь с Марией, он уже должен был привыкнуть к виду постоянных синяков, царапин, кровоподтёков, но тут было совсем другое дело. Что-то совсем иное... Девочка-демон подошла к нему и коснулась рукой его лба.

Девушка, которой едва исполнилось лет шестнадцать-семнадцать, сидела на скамейке и с кем-то общалась. Рядом с ней сидел высокий молодой мужчина, который, очевидно, был старше её лет на десять. Весь его вид казался несколько странным. А девушка лишь тихонько смеялась, когда он что-то говорил ей серьёзным тоном.

— Это очень мило с вашей стороны, что вы придёте на моё выступление! — произнёс мужчина. — Буду очень рад увидеться с вами вновь.

Девушка вспыхнула. Ей, очевидно, было приятно услышать подобные слова в свой адрес. Она казалась ещё совсем ребёнком — в этом лёгком платьице с кружевными рукавами, с этой странной, подходящей, скорее, ребёнку причёской на голове, с этим ярко-синим бантом в волосах...

— Я обязательно приду! Обязательно! — воскликнула она. — Я очень рада, что вы меня пригласили, мистер Малус...

Мужчина улыбнулся. Впрочем, это с трудом можно было назвать улыбкой. Скорее уж, оскалом, злобной ухмылкой, но никак не улыбкой. Но эта девочка — её хотелось называть именно девочкой, никак не девушкой — не видела ничего вокруг себя.

Вскоре этот мистер Малус встал со скамейки и, предварительно снова улыбнувшись собеседнице, ушёл. Девушка же осталась сидеть там же. Она со счастьем сжимала в руках какую-то бумажку.

Вероятно, это и было приглашение на концерт...

Альфонс потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из себя эту картинку, только что возникшую в его сознании. Как ни странно, получилось. Но в следующую же секунду всё снова пронеслось перед глазами. Вдруг отчего-то затошнило.

Когда парень, наконец, смог прийти в себя, девочка-демон стояла прямо перед ним и смотрела ему в глаза. В её глазах читалось удивление. Другу принцессы впервые подумалось: "Неужели она и правда ничего не знает? Обычно родители рассказывают детям, где познакомились...".

— Дальше? — спросил ребёнок.

Альфонсу оставалось только кивнуть перед тем, как этот демонёнок снова коснулся рукой его лба, и разум опять стал проваливаться во тьму, из которой, собственно, и возникали эти видения.

Эта же девушка восседала на кровати, вероятно, в своей комнате. Она была намного бледнее, нежели в тот раз, когда сидела в том парке на скамейке и сжимала в руках листочек с приглашением. В этот раз она тоже что-то сжимала в руке. Но сейчас, изредка поглядывая на это, она лишь горько всхлипывала.

В комнату вошла женщина, которой на вид можно было дать лет сорок-пятьдесят. Она была худой, как жердь, высокой, с посеревшим вытянутым лицом, которое пересекали несколько глубоких морщин, с тусклыми, но злыми глазами. Женщина выхватила из рук девушки это "что-то" — им оказался тест на беременность, — посмотрела на него и нахмурилась.

— Ну, что же, Сара... Не расскажешь, где могла залететь? — грубо спросила она.

Девушка, которую, как оказалось, звали Сарой, лишь тихо всхлипнула ей в ответ. Женщину, впрочем, такая реакция не устроила. Она подошла к Саре, схватила её за руку и потянула за собой...

— Посмотрите на неё! Я её приютила, когда она сиротой без матери осталась, а она мне ещё и кукушонка решила скинуть! Не хватало мне одной тебя, так ещё и ребёнка хочешь на меня спихнуть?! — завизжала женщина.

На её ор в комнату прибежал немолодой худощавый мужчина невысокого роста. Он нервно теребил в своих руках очки. Посмотрев на несчастную рыдающую девушку, он лишь вздрогнул, а затем тихо пробормотал: "Что в этом плохого, Меган? Сара — скромная и милая девушка... Она никому из нас не мешала... Не думаю, что её ребёнок будет помехой...".

Женщина зло посмотрела на него, и он предпочёл замолчать.

— Ты и вправду так считаешь, Чарльз?! — резко спросила она.

Мужчина весь сжался, покачал головой и, виновато посмотрев на перепуганную Сару, вышел. Женщина же — её, кажется, звали Меган — злорадно посмотрела на воспитанницу и потащила её обратно в комнату, где девушка и сидела до этого.

— Собирай вещи и убирайся! — прикрикнула она. — Мне надоело терпеть твои выходки!

Несчастная в который раз всхлипнула и начала делать то, о чём её, собственно, и просили.

Альфонс во второй раз будто очнулся ото сна. Видение ещё раз пронеслось у него перед глазами. Девочка грустно смотрела на него. Даже не на него, скорее, сквозь него. Она чуть не плакала.

— Я покажу дальше... — её голос звучал совсем не так уверенно, как раньше.

Измученная чем-то девушка кричала и вырывалась из рук акушерок и медсестёр, которые тщетно пытались куда-то отвести её. Она вырывалась из их рук, не давала никуда положить себя, вопила жутким голосом. Когда девушка увидела врача, она стала осыпать его проклятиями.

— Я не хочу видеть этого ребёнка! Не хочу! Пусть он сдохнет! Я не хочу его видеть! Я не хочу умирать! Я не хочу! Убейте этого демона! Убейте! Я хочу жи-и-и-ить!

Одна из акушерок вздохнула — что ни говори, а таких пациенток за все годы её работы не встречалось: бывало вопили, вырывались, плакали, боялись, но редко кто просил убить их ребёнка. Всё-таки, обычно женщина, которая не хочет родить (сейчас, от этого мужчины или вообще) делает аборт, а не дотягивает до самых родов, чтобы начать кричать такое...

— Этому ребёнку нельзя родиться! Поверьте мне! Пове-е-ерьте! — кричала девушка, всё ещё пытаясь вырваться из рук медработников.

Медсёстры, которых позвали только для того, чтобы затащить эту больную на голову в операционную, выбежали из помещения, более не беспокоясь об увиденном...

Когда друг принцессы пришёл в себя в третий раз, девочка, стоявшая перед ним, уже плакала. Парень попытался дотронуться рукой до её плеча, чтобы успокоить, но она дёрнулась и отбежала в сторону.

— Девочка... — через несколько минут молчания произнёс Альфонс. — Девочка... Мне, правда, жаль, что ты это сейчас узнала... Но не могу ли я спросить у тебя кое-что?

Демонёнок посмотрел на него, утирая своей крошечной ладошкой слёзы, и коротко кивнул.